– Было не так, как обычно. Мы пообщались, – Радомир до сих пор чувствовал скверный привкус на губах. «Хочешь, я расскажу с кем сейчас спит твоя жена?».

– О чем говорили? О погоде?

– Не совсем. Об особенностях моей личной жизни. Это… что-то предрекло мне, что мои мучения еще впереди.

– Рад слышать, – отозвался Малин.

Радомир не стал обращать на него внимание.

– Это было не так, как обычно. Думаю, Вилман прав. Это не тень. Что-то другое. Оно вело со мной вполне осмысленную беседу, находясь в бедном мальчике. Думаю, после короткого отдыха, мы отправимся в Синявую пущу.

– Еще одна дыра, – устало вздохнул Анслав. – Когда мы отправимся в какое-нибудь место поинтереснее? В А́йрун, Ке́реймун. Можем податься даже в А́льспорт. Да и Великую Теократию можем, чего уж.

– А я говорил! – вмешался Малин.

– Мы не можем. Когда потребуется – мы сделаем это, но не раньше. У нас есть цель.

– У тебя есть цель, – поправил его бородач. – А мы просто болтаемся за тобой как песий хвост. Ты все болтаешь о целях и планах, но ведь у тебя их нет. Ты просто переходишь от одной дыры к другой уже сколько? Десять, пятнадцать лет? И каждый день похож на предыдущий. До сих пор не могу понять почему мы слушаемся тебя. Почему мы еще вместе?

– Мы должны помогать ему. Он должен выполнить свою цель.

– Цель, цель! – передразнил Малин. – Он должен, мы должны. А я ничего никому не должен! Почему никто не хочет послушать чего хочу я?

– Чего ты хочешь? – спокойно спросил Радомир. «Забавно, он все такой же, как и пятнадцать лет назад, а я сам с тех пор очень уж изменился».

– Я был бы не против проткнуть мечом твое сердце!

– Это мы уже слышали.

– Ненавижу тебя, Радомир.

– Знаю. Ты можешь уйти.

Каждый раз Радомир в тайне надеялся, что это и произойдет, но Малин ничего не ответил, только гневно сверкнул глазами и отвернулся.

«Я это заслужил».

– Похоже, наш ретивый староста уже мчится сюда, – заметил Анслав.

– Ладно, – помрачнел Радомир. – Поговорим потом. Сейчас небольшая передышка, а затем двинемся в Синявую пущу. Мы должны разобраться с тем, что происходит.

Эх, как же сейчас ему хотелось выпить!

Бевз I

– Предчувствие у меня плохое.

– Не канючь, и без тебя тошно? – отмахнулся Бевз, стараясь держать на виду ближайший лесок. В каждый момент мог показаться враг.

– Я же говорил, что надо было уйти еще неделю назад. Почему ты меня не послушал?

– Закрой рот, или я ударю тебя.

– Можешь ударить, – пожал плечами Андрей. – Я все равно прав.

– Вот и радуйся, – нужно было следить за окрестностями, а не слушать этого олуха. – Что толку быть правым, если мы в жопе?

– В следующий раз ты меня послушаешь, и авось жопы не будет.

– В прошлый раз я тебя послушал, и была жопа.

– Такое тоже случается.

– Вот поэтому я тебя никогда и не слушаю.

– Ребята беспокоятся, – посетовал Андрей.

– Они всегда беспокоятся. Я что должен сделать?

– Ты мог бы вытащить нас отсюда. Мы уже две недели не сходим с места.

– Я как раз этим и занимаюсь, – «Как же меня все достало, сплошное нытье. Не мог хотя бы немного помолчать? И так тошно». Бевз то, Бевз это. Всегда только он обо всем беспокоится и делает, а им лишь бы на готовенькое слететься, как мухам на дерьмо. Одному быть гораздо удобнее. Лишней вони нет, телодвижений тоже. И над ухом никто не ноет. Не нужно изображать из себя наседку. Надоело.

– А зачем нам тащиться в эту Синявку? Мест получше что ли нет? Скоро войска должны пройти. Двинемся следом.

– Это тебе кто сказал? Сорока напела?

– Авунгарт же прошел.

– Авангард.

– А я как сказал? В общем, войска этих черных уже прошли, там, южнее. Царь же воюет с мятежным княжеством Ве́рес. Может, вслед за войсками пойдем? Поживимся как раньше.

– Много болтаешь, – сплюнул Бевз. Он все не мог решить, как ему поступить. Способ, о котором говорил Андрюха, был больно соблазнительный. Но на них шла охота, высунутся раньше времени – и им подпалят пятки. Или на вертеле зажарят. И не видать птичке вольных просторов. Нет, надо ждать, готовиться. Бевз ненавидел сидеть без дела, что хорошего в том, чтобы тупо ждать? Надо бежать, рубить, брать свое. А он прячется как улитка, боясь нос высунуть из домика! Не порядок. И так уже все внутри кипит, наружу просится, а нужно держаться.

– Я болтаю, потому что ты говоришь мало.

От оплеухи Андрей увернуться не успел, потер затылок да досадливо шмыгнул носом как мальчуган. «И поделом, хоть в тишине поедем». Кони были справные, неплохие. Бевз радовался такой полезной находке. Старик на ферме не ерепенился, отдал без ругани. Мышцы огорченно надулись.

Синявка, показавшаяся из-за холма, была обычной крупной деревенькой. Таких в Вересе были сотни, или сколько их там. За всю жизнь Бевз повидал их столько, что все они стали для него на один лад. В таких местах словить можно не так много. Пару кур, еще какой еды впрок, лошадей если повезет, да какую-нибудь девку посочнее, чтобы пригрела на груди. Была тут одна такая. Сладкая, как патока. Бевз поерзал в седле и на секунду взглянул в сторону, где должен был быть ее дом. Но лишь на секунду.

Сейчас он ехал сюда с вполне ясной целью. Синявка была ему знакома. Нужно было послушать, понюхать, чем в округе пахнет. Чутье у Бевза было что надо, лучше, чем у кошки, потому и живой до сих пор. Опасность за версту чует, вот и сейчас в груди что-то неприятно зашевелилось.

На площади было немало людей, хотя никакой ярмарки видно не было. Пестрая в своей убогости толпа нервничала. Нечто нервное и важное витало в воздухе. Скоро и громкий голос донесся до ушей, а за ним возник и его обладатель – самый обычный мужичок, надутый как гусь, стоял на помосте в центре небольшой площади.

– Найти и рассказать старосте, высокородным али капитанам царским, что в селении будут находиться, не мешкая! Ибо рядом банда душегубов опасная, извести надо. За помощь в поимке десять золотых корона платит. А за их предводителя, мерзкого Бевза Горелого, что разыскивается за дезертирство, разбой, убийство, насилие, бохохульство и кражу – двадцать золотых. Сорок за живого!

– Но я вам так скажу, – мужичок на помосте обвел взглядом толпу – вы лучше этих мерзавцев не трогайте. Увидели – бегом ко мне или офицеру, а он уже вздернет этих проклятых грешников. Вы мужики смелые, но этих гадов уже который месяц изловить пытаются, вечно убегают да честных людей на тот свет раньше отправляют. Вот так вот.

– И чего это царю неймётся? Мы ж ему только лучше делаем, – сказал Андрей так, чтобы никто не слышал. Мужичка на помосте принялись заваливать вопросами. Толпа волновалась. И поделом.

Бевз молчал и лыбился. Ишь что, как запели. Деньги обещали довольно приличные, видать совсем их припекло. Почему этому царю всралось так на них насесть, он тоже понять никак не мог. Ну дезертировал. Так ведь из княжеского ополчения Вереса. Они ж враги царя. Ну щиплет он с ребятами караваны да деревеньки, а кто бы на его месте так не делал? Можешь взять – бери. Но вот послушать было приятно, хоть и об опасности речь. Выходит, боятся, голуби, не хотят, чтобы их общипывали. Да и деньги такие за кого попало тоже предлагать не станут. Высоко взлетел, как бы теперь только не шибануться об землю. Бевз почесал бок, представляя падение.

– Ты чего лыбишься, Бевз? Ничего смешного. Нас вздернуть хотят, а ты радуешься.

– Отвянь, ты не поймешь.

– Че делать то будем? Уходить надобно, ребят предупредить.

– Погоди, – Бевз приглядывался к людям, что расходились. Так, просто скользил, авось зацепится за что-нибудь глаз. Пару купцов жирненьких заметил, это хорошо, но сейчас не до них. Все остальное мужичье да бабы. Есть и ничего такие. Но и это потом. Ага. Внутри что-то приятно задрожало. Не подвело чутье. Пара человек в черных доспехах стояла возле крупного домика, будто пряничного из сказки. Таких воинов он уже видел. – Вон, Андрейка, смотри. Знакомцы наши.

– По наши души? – напрягся сухопарый.

– А кто их знает? Но чую, что да.

– Ой, беда, тикать надо.

– Рано. Ты лучше по городу походи, вынюхай. Может, на что-нибудь и напоремся. Сейчас каждая мелочь важна. Вдруг кто обмолвится, куда служилых послали или когда армия проходить будет. Я тоже пройдусь. Да и в окрестностях проехаться надо. Как вечереть начнет, за холмами встретимся, где остальные схоронились.

– Как скажешь, Бевз, – покосился на него мужчина и двинул коня в сторону.

«Вот и славненько, а я теперь подумаю».

Бевз привязал коня и решил пройтись меж лавочников, слушая то там, то здесь обрывки фраз. Руки он предусмотрительно обвязал, чтоб ожогов видно не было, да сейчас многие так делали – взгляд не зацепится. С людьми не общался, пока не заприметил одного хмельного дядю, двигающегося между домами. Подлетел, ласково за локоть взял.

– Эй, дядя, работенка для хорошего человека в деревне найдется?

Мужичок постарался его разглядеть своим затуманенным взором, но руку убирать не торопился, потому как Бевз другой помахал у него перед глазами серебряной монетой. Расчет простой – пьяному деньга всегда нужна, соображает не очень, не запомнит с кем говорил, а если крик поднимет, так никто не озаботится, мало ли, человек налакался?

– Для хорошего, мож, и найдется, – сказал мужичок, вытирая руку и желая ухватить монетку, но Бевз только поиграл монетой и спрятал в кулаке.

– Я парень крепкий. И наемником побывал, как держать меч знаю, а у вас, я слыхивал, проблемы с разбойниками. Так ты скажи, что тут делается, авось пригожусь.

– Разбой, ага. Подгорелый этот, будь неладен, житья не дает, – от своего прозвища Бевз скривился, но ничего не сказал. – Всю округу на уши подняли. Но ты это… запоздал. Тебе сейчас вряд ли староста рад будет.

– Чего это? Я парень крепкий.

– Крепкий, ха! Да у нас тут таких, как ты, в каждом дворе, ага! А вчера эти, как их там, черные приехали. Офуцырьё. У старосты, вона, остановились. Изгонять этих бесов будут. Как пчел из леса, выкуривать.

Мужик противно рассмеялся. Бевз хотел его ударить или сжать руку покрепче, но сдержался.

– А что, много приехало?

– Тьма! Как ночью прискакали, так думал земля вся расколется от копыт. Ржали так, шо подумал – сейчас Страшный суд начнется.

– Ясно. Ну, мужик, не болей, – Бевз не отказал в удовольствии хлопнуть его по спине так, чтобы тот растянулся на земле, а сам двинулся к коню, чтобы уехать вон из деревни. Нужно было отправиться на разведку. Воинов могли разместить либо на постой в домах, либо они встали где-то в лесу, чтобы в глаза не бросаться. Конечно, пьяный и набрехать мог, небось, под столом вчера валялся, но что-то подсказывало ему, что тот сказал правду. А значит, жареным запахло куда сильнее. Он поморщился, сжимая правую руку. Ну, ничего, он орел гордый, сильный, крылья уносили и не из таких передряг.

Конь послушно вывел его на поля за деревней, мужичье работало, и он взял левее, чтобы поменьше попадаться им на глаза. Если вчера и вправду прискакала толпа царских служилых, то найти их будет несложно, это отряд немаленький. Да и остановиться они должны были не так далеко. Бевз начал принюхиваться и довольно скоро ощутил запах костра и похлебки. Лошадь привязал и пополз вперед. Орлы, конечно, не ползают, но другого выхода у него сейчас не было. Близко подползать не стал, еще издалека своим острым взглядом заметил дозорных. Они даже замаскироваться пытались, но от Бевза так просто не спрячешься. Многих уже за свою жизнь повидал, сам-то куда лучше прятался. «Посмотрим, олухи, сколько вас там».

Придвинувшись чуть ближе, он постарался насчитать дозорных. Всего получилось шесть человек. Немало. Он немного отступил и попробовал приблизиться к лагерю с другой стороны, но и там заметил нескольких людей. В том, что это именно дозорные, сомневаться не приходилось. До его уха доносились голоса других людей.

«Ядрена вошь! Плохо дело. Раз они столько дозорных выставили, значит, их самих куда больше…» Это ему уже совсем не понравилось. В группе Бевза было десять человек, включая его. Большей частью люди опытные, но против организованных воинов, которые приехали такой толпой, им было не сладить. За ними и так по пятам следовала погоня. Того гляди, три десятка служилых на хвосте повиснут. А у них и коней то не так много. Всего четыре.

Бевз выбрался из леска, сел на опушке, прислонившись к дереву, и начал поигрывать монеткой в руках, ловя солнечные блики. Погода была неплохой, ни облачка, и с каждым днем становилось все жарче.

«Сучья погода. Мне бы хоть один дождь, чтоб следы грязью смыло…»

Но, как назло, дождя не было уже пару недель и ничто не предвещало скорых осадков. От пыли у него и так глаза чесались все последние дни. Нужно было что-то придумывать и срочно. Куда деть такую толпу, у которой всего четыре лошади и целая армия на хвосте? От погони нутро постоянно ныло, а Бевз то и дело озирался, даже без причины. Он должен парить и набрасываться на жертв, а вынужден бежать и прятаться как голубь! Не солидно. И унизительно.

Мужчина всмотрелся в голубые небесные просторы. «Эх, а хорошо было бы вот так взмыть в небеса, да не знать горестей и печали, носиться вольным орлом среди облаков».

Мысль, как обычно, неожиданно пришла ему в голову, простая и ясная. Он покрутил ее со всех сторон на всякий случай, но как ни погляди, а идея была замечательная. Это так обрадовало его, что он усмехнулся и принялся насвистывать мелодию, возвращаясь к скакуну и двигаясь обратно к деревне. Солнце слепило глаза, но это его уже не волновало. Он придумал.

Заехал он в деревню с другой стороны, чтобы никому в голову не приходило, чего это он туда-сюда колесит. Коня он привязал поодаль и двинулся прямиком к домику старосты. План был прост и это тоже радовало. Волновался, конечно, немного, правая рука подергивалась, но это ничего, даже к лучшему. Соваться к старосте было небезопасно, там могли быть люди, объявившие на него охоту, но, в то же время, Бевз всегда жил на кураже, а кураж любое дело способен сделать ладным. Он шел вразвалочку, поигрывая монеткой между пальцев.

– Доброго дня, служилые, – сказал он солдатам в черных доспехах. Те лишь скользнули по нему хмурым взглядом. Но по опытному. Он заметил.

– Кто?

– Курча звать меня. К старосте пришел, – он постарался улыбнуться как можно шире, показывая большую часть целых зубов.

– Зачем?

– Ну, дык, как. На разбойников, слыхал, охотитесь, а я знаю, где они.

Воины посмотрели на него с сомнением, но все-таки пропустили. Бевз шел вперед, веря в удачу, хотя живот предупреждал об опасности.

Домик и внутри оказался таким же пряничным. Все здесь было аккуратным, красивым, словно напоказ. От такой умилительной картины он лишь скривил губы. Противно стало. В одной из комнат сидел староста, а через стол от него какой-то человек, в темной форме.

– Кто такой? – неприязненно осведомился мужчина в черном.

– Курча, – Бевз постарался принять позу посмиреннее, хотя с его габаритами это было сделать не так уж просто. Да и кланяться он не собирался.

– Ну и что ты забыл здесь, Курча? Почему пропустили? – староста сидел молча, переводя взгляд с одного на другого.

«На пухлого воробья похож» – решил Бевз.

– Так вся округа уже слышала. Разбойники где-то рядом. Награду предлагают. А я вот как раз знаю, где они попряталися.

– Это как же ты узнал, что они разбойники, Курча? – прищурился мужчина. Аккуратная борода с усиками и манера держаться выдавала в нем какую-то шишку. Наверное, один из царских капитанов. Или как их там теперь называют.

– Знавал одного из них в свои времена. Ну да. Михей звать. Мужик был – во! – разбойник показательно сжал кулак. – На полянке увидел. Я-то из Червоного озера ехал, в земли царские, от войны укрыться. Ну, или помощь предложить. Еду и вижу – рожа знакомая. Но мне Михей как-то и не обрадовался. Будто и не знал меня. А я на остальных смотрю – рожи хмурые, за оружие держатся, ну и был таков. Вот только главаря видел ихнего, все как говорят – рука обожжённая! А сюда приехал – слышу, бандиты в лесу. Ну, я сразу и к вам пожаловал.

– Когда видел то?

– Да вот сегодня. Утречком. Час, от силы два, пути отсюда на лошади.

Человек в черном поднялся и осмотрел его с ног до головы. Одет он был справно. Дорого. Бевз позавидовал. Ему нравилась эта строгая чернота. И даже странный знак – серебрящиеся ромбы на груди.

– На лошади, говоришь? Откуда лошадь у такого, как ты?

– Да я ведь сказал, из Червоного озера ехал, у меня там брат коней разводит.

В Вересе коней разводили все кому не лень, так что придраться тому было не к чему. И у простого крестьянина могла найтись пара добрых кобыл.

– Где-то я тебя уже видел, Курча. Чем на жизнь зарабатываешь?

– Ну, тут бывает по-разному, – показательно почесал он затылок, ощущая, как внимательные глаза цепляются за каждое движение. Спина моментально взмокла. Другой на его месте уже взвился и помчался бы за бандой, а этот наблюдает. Опасный тип. – Когда на хозяйстве с лошадьми помогаю, когда на лесопилке. Да много где. Меня жизнь помотала.

– А с руками что? – капитан держался за пояс, на котором висел меч. «Ничего, пока доставать будет, я его ножичком чикну, опомниться не успеет».

– Так это, на ферме недалеко пахарем помогал, все руки до мозолей себе вытер. Старушка попросила, у нее на хозяйстве никого не осталось, а время-то почитай уже прошло. Вот и погоняла старая, вон как. Показать?

Мужчина рассматривал его, и взгляд отнюдь не становился проще. Бевз начал нервничать. «Неужели удача отвернулась?» Мышцы напряглись в ожидании боя.

– Капитан Инар! – вступился староста, молчавший все это время. – Если это действительно разбойники, нам нужно немедленно выступать, пока они снова не скрылись! Мы сможем поговорить с этим человеком про его трудовые будни потом, когда схватим мерзавцев.

– Хорошо, предупредите моих людей, – распорядился Инар. Даже звали его не как нормального человека. Очередной имперец. Староста послушно скрылся. А капитан глаз своих с Бевза так и не спускал. Ну да неважно. Дело пошло. Пусть пялится. – С нами поедешь, Курча. Где твоя лошадь?

– Это тут, рядышком, – мотнул он головой, уже разворачиваясь к выходу.

– Постой.

– Да?

– Сколько их там?

– Шестеро. Всех, кого видел. Авось и еще кто есть, – Про троих новеньких он упоминать не стал. Так лучше будет.

– Вооружены?

– Ну да.

– Чем? Такими вещами? – похлопал он пальцами по мечу. А потом резко выхватил его. Сталь запела, а Бевз от неожиданности отпрыгнул в сторону, хватаясь за ногу, где был спрятан нож. Но замер, так и не добравшись до него. Воин просто держал в руках меч, продолжая наблюдать. Его взгляд давил как палец таракана. Бевз поежился и медленно стал выпрямляться.

– Неплохая у тебя реакция, Курча. Но ты не бойся. Пугать тебя не хотел, – а меча не опускал.

Бевз обрадовался, что тот мог принять его позу за испуг. С неохотой мужчина признался себе, что, может, это он и был.

– Ага, – сказал он, облизывая губы, чтобы выиграть время. – Так это… С лошадьми по-другому нельзя. Чуть зазеваешься– на всю жизнь с печатью от копыта на лбу останешься.

– Понимаю, – капитан положил меч на стол. Разбойник отметил, что тот ни разу не повернулся к нему спиной. – Говоришь, успел Горелого разглядеть?