– Оно повсюду, – прошептал он и посмотрел на свою руку. Все было в порядке, даже змеи под кожей слегка успокоились.

Петух подошел к кромке воды, заглядывая в свое отражение.

– Навнат, нет! – птица отбежала от резкого крика.

– Объясни, что случилось, Имва Таул, – Сэя снова щурилась.

– Ты говорила, что сначала заболели в Венорат, а потом у вас в Маротэн, так? А теперь болеют все, и никто не поправляется.

– Да.

– Кажется, я понимаю почему. Яд в воде. Я видел нечто похожее, когда зашел в лес, рядом с рекой. И тут у озера. Оно проникает внутрь и разрушает все изнутри. Как оргота. Как амеванов.

– Ерунда, – мотнула Сэя хвостом. – Наставники бы сказали.

«Наставники бы сказали» – повторил про себя Имва, но без всякой уверенности. Наставники не могли не знать об этом, они лучше всех чувствуют магию. Но почему-то молчали. С Сэей все ясно, она охотник, а они очень плохо владеют магией, их призвание в другом. Как бы он сейчас ни начал объяснять ей происходящее, она все равно не увидит. Но оставался другой вопрос, поважнее.

«Почему вижу я?»

Имва огляделся, словно в широких листьях или ароматных цветах крылся ответ. Будто лес может рассказать. Но тот молчал. Имву никто не учил премудростям магии –папа подчинялся и сохранял запрет, объясняя только основы, и Имве приходилось подглядывать за занятиями. Учиться всему самому, в тайне, когда никто не смотрит. Возможно, всему виной стали его последние странствия в мире людей – он видел странную и изменчивую форму за пределами леса. Ту форму, которую так трудно было отследить и контролировать. А, возможно, причина была в другом.

Имва посмотрел на правую руку, под которой ползали невидимые змеи Мозеса. Как знать, что сделал с ним людской колдун? Как бы Имва ни пытался постичь природу змей, ничего не выходило, а они внимательно следили за тем, что он делает. Змеи чувствовали неправильную форму, они тянулись к ней, вот почему руку щипало. Имва не хотел быть связан клятвой с безумцем, но иного выбора у него тогда не было.

– Имва Таул?

Он дернулся, и посмотрел в встревоженное лицо охотницы. Она не поймет, будет считать еще большим изгоем. Никто не должен узнать про змей.

– Надо бежать. Расскажем наставникам… про все.

Имва подхватил на руки Навната и побежал. Лес мельтешил перед глазами, сверкал красками, которые начали тускнеть. Один раз о лицо ударился здоровенный жук, но Имва продолжал нестись вперед. Высоко в ветвях виднелись дозорные площадки с амеванами, которые не стали их останавливать. Скоро Имва и Сэя оказались в знакомой части леса, и парень немного притормозил. Впереди были прямые ряды деревьев с алой корой. Маленькую остановку он все-таки должен был сделать.

Имве показалось важным подойти сюда именно сейчас. Пусть не наставники первыми узнают о случившемся. Он прошел вперед между рядами и опустил Навната на землю. Деревьев было много, все они были похожи между собой и напоминали ноги огромного зверя или насекомого. Алая кора кровавых колонн уходила высоко вверх, туда, где пылали в закатных лучах алые листья. И все же Имва смог бы найти дорогу к нужному древу даже с закрытыми глазами.

Он медленно опустился перед стволом и приложил ладонь к гладкой поверхности. К горлу подступил комок, который все никак не удавалось проглотить.

– Я сделал это, папа.

Имва коснулся зуба, висящего на шее. Могли ли родители знать, что он сам сможет одолеть оргота, как они когда-то? Гордились бы им или испугались? Что сказали бы, узнай как он сдружился с людьми? Увы, он уже никогда не сможет выяснить. Но в этот момент он хотя бы ощутит единение и поддержу. Папа бы наверняка ничего не сказал, только бы улыбнулся и потрепал его по плечу.

Имва вздохнул и убрал руку с коры. Не было нужды оставаться здесь надолго, но он все равно не уходил.

– Его здесь нет, – сказал голос Сэи.

– Я знаю. Но для чего-то мы сажаем деревья.

– Мы не были знакомы, но об Овэме многие говорили. Не только о… вас. О том, что он помогал.

Имва взглянул на Сею – по крайней мере больше она не издевалась. Лишь ее ящер продолжал хмуро и пристально смотреть.

– Он помогал очень многим, – ответил Имва, пытаясь скрыть разочарование в голосе.

«Жаль, что мне помогал недостаточно».

– Ты когда-нибудь спрашивал его почему он, ну, решил оставить тебя?

Имва сглотнул, проводя рукой по гладкой коре.

– Каждый день,

Он отвернулся и поднялся на ноги. Больше говорить было не о чем, настала пора идти вперед, оставляя за собой идеально ровные ряды древесных колонн, уводящих в чащу. Вдвоем они приблизились к границам поселения, и настало время посмотреть на лица тех, кто сомневался в нем до последнего. Особенно в самодовольное лицо Бевала. Может, хотя бы теперь его перестанут подозревать?

Племя, несмотря на все жуткие напасти, продолжало жить своей жизнью. Оно не строило деревянных заслонов, как люди, не забивалось поближе к друг другу – все амеваны жили в отдельных хижинах на земле или дереве, достаточно далеко, чтобы не мешать друг другу. Или просто устраивали себе ночлег на толстых листьях. Даже теперь, когда повсюду лежали больные, мало что поменялось. Кто-то засушивал травы, дети сворачивали маленькие листья в трубку, и заливисто смеясь, отправляли их в полет с высоких ветвей прямо на головы взрослым. Туда, где между жертвенных деревьев, с перекошенными от крика лицами, народ аме складывал оружие для Великой охоты. Несмотря на болезнь, амеваны не забывали готовиться к войне.

Когда он проходил мимо, сородичи вставали со своих мест и спускались с деревьев. Они превратились в набирающий силу поток, который следовал за ним. В какой-то момент Имва обернулся, желая проверить идет ли еще рядом Сэя – он совсем не хотел сейчас оставаться один.

Впереди уже виднелась группа наставников, рядом с ними стоял Бевал, не расставаясь со шлемом с огромными рогами.

– Решил сдаться побыстрее? Правильный выбор, – сказал Бевал.

Имва проигнорировал его и прошел чуть дальше. Сонан Ветас, главный наставник его племени отсутствовал, зато слепая Эсо была тут. Так было даже лучше, пусть знает, что зря сомневалась в нем. Руку с порезом начало жечь, хотя до этого все было в порядке.

– Я вернулся. Испытание пройдено, – произнес Имва как можно громче, чтобы все другие амеваны тоже услышали.

Когда все принялись недоуменно озираться, он ощутил приятный прилив тепла по телу. «Теперь они узнают меня настоящего».

– Сэя Веран, это правда? – спросила наставница.

– Он справился, – кивнула охотница.

– Невозможно! – вышел вперед Бевал. – Где доказательства?

Имва начал дышать чуть быстрее. Вот он, важный момент. Надо рассказать всем какая опасность подстерегает их в родном лесу. Надо показать зуб с отравленной кровью, он специально не стал отмывать его. Имва запустил руку в маленький кармашек и ощутил, как проваливается внутрь себя. Он ухватил пальцами другую часть, потом принялся трогать всю повязку – зуба не было!

Бевал пристально следил за каждым движением. И на его лице начала медленно появляться улыбка. Зеленые листья вокруг превратились в темные пятна перед глазами. Имва снова увидел перед собой оскаленную пасть и ощутил на коже цепкую вонь.

«Не может быть! Я же забрал его! Он был со мной!»

Взгляды наставников и шепот между рядами амеванов начинали звучать как приговор. Но ведь Сэя подтвердила, что он справился! Имва развернулся к ней, и девушка слегка кивнула.

– Он со мной, – сказала охотница и бросила Имве зуб. – Имва Таул прошел испытание. Хранители нам свидетели.

Имва рассматривал зуб, покручивая его пальцами. Во-первых, он был белый, на нем не было и следа яда. Во-вторых, он точно был меньше того, что видел Имва. Это определенно был другой зуб. Он повернулся и снова поглядел на Сэю, но она больше не смотрела на него.

«Раз они так не доверяют мне, то без отравленной крови не поверят про яд в воде и деревьях».

Наставница Эсо молча протянула руку, и Имва положил ей на полупрозрачную ладонь чужой зуб. Наставница пощупала его и хмыкнула.

– Похоже, хранители действительно на твоей стороне, Имва Таул. Обвинения сняты, ты можешь вернуться в племя. Но сначала советую поговорить с Сонаном. Пусть он скажет, что ты должен делать дальше.

Наставница бросила ему зуб, и Имва поймал его на лету.

– Можешь добавить к своему кулону еще один.

Больше она ничего не сказала, развернулась, и остальные наставники последовали за ней. Имва взялся за кулон родителей на шее.

Амеваны тоже принялись расходиться. Не было ни поздравлений, ни боевого клича, ни песен. Ничего. Только глухой шепот. Одолей любой другой амеван оргота, и все племя бы отплясывало до утра. Вместо этого к нему подошел только Бевал. На лицо Имве упала тень от рогов.

– Не думай, что провел всех, дурное семя. Я буду следить за тобой.

Имве не было до него дела, он все еще крутил в руках чужой зуб. Он точно помнил, как прятал свой трофей. Когда они были у озера, то зуб был еще при нем. Неужели он выпал, пока они кружились по ветвям?

«Сэя спасла меня».

Он принялся искать ее в толпе, но девушка будто растворилась. Имва натыкался лишь на подозрительные или удивленные взгляды. И снова его решили оставить одного.

«Почему она ушла? Я бы мог хотя бы поблагодарить её».

– Похоже, все закончилось хорошо, Навнат.

Петух посмотрел на него, и на мгновение Имве показалось, что тот поежился. Во взгляде не было и тени облегчения.

– Надо найти Сонана Ветаса. Наедине я смогу ему все объяснить.

Имва подхватил петуха и пошел вперед. Он поглядывал на деревья вокруг, пытаясь рассмотреть форму повнимательнее, разглядеть опасность. Но все было в порядке. Деревья, кусты, трава – все было именно таким, каким и должно. И все же это ничего не значило – там, у озера, ему не показалось.

Имва шел туда, где Сонан Ветас оказывался чаще всего – у купелей исцеления. В них связь с лесом была самой сильной, а наставник очень дорожил ей. Тем более, купели моги пригодиться для лечения больных, пусть Сэя и сказала, что их туда не погружают.

Вокруг действительно стало больше тел. Амеваны стонали, кто-то кашлял, некоторые шептали в бреду. Воздух пропитался гнилью, и только теперь Имва заметил, что больные лежат в небольших углублениях, выстланных корой и плотными листьями гавы.

Имва повел плечами и всмотрелся в темнеющее между плотными ветвями небо. В лесу всегда было светло, даже ночью. Казалось, в самом воздухе растворилось нечто, что его подсвечивает. И все же один день миновал.

«Виктория и Рантар будут ждать еще только один день. Мне надо придумать способ, как незаметно выбраться из леса, чтобы обо всем рассказать».

Имва не ошибся в своих ожиданиях – между больными ходил Сонан и пара помощниц. Они заливали сок в почерневшие рты и промачивали водой вспотевшие лбы.

– Наставник, – обратился Имва, остановившись рядом. – Я вернулся.

– Да. Мне уже успели рассказать, – ответил Сонан, не отвлекаясь от больных и почёсывая шрам на щеке. Он приподнял голову лежащей девушке и поочерёдно заглянул под каждое веко.

Имва всмотрелся в ослабевшие тела: форма внутри изменилась именно так, как у оргота. Но зараза не выходила за пределы их тел, она бурлила в них, как вода в людских котелках. Надо было рассказать правду и быстро.

– Я одолел зверя. Но он был болен. Так же, как и все остальные. А еще я видел у озера…

– Достаточно, – оборвал его Сонан и посмотрел на девушек. – Оставьте нас.

Когда те отошли подальше, Имва снова принялся горячо говорить:

– Это правда! Я видел форму своими глазами! Весь лес болен! Зараза находится в воде!

– Мы знаем, – вздохнул Сонан, распрямившись и посмотрев Имве прямо в глаза.

– Знаете?! Н-но почему, почему вы не предупреждаете остальных? Любой из нас может заболеть! Что-то меняет форму – нам надо ее исправить!

– Ну уж нет, Имва Таул! То, что ты прошел испытание вовсе не дает тебе права лезть с указаниями к наставникам.

– Простите, – почтительно опустил голову Имва.

– У нас не так уж много законов. И главный среди них – мы никогда не меняем форму живых существ. Ты что, забыл?

– Я все помню. Но ведь так мы можем все умереть… Надо что-то сделать! Наставники же успокаивают голову, исцеляют муки разума и раны.

– Форма живых не меняется! Можешь ли ты себе представить во что превратишь наших братьев и сестер? Чем они станут? Что смогут делать и чего не смогут? Примет ли их лес или почувствует угрозу, как в людях, и убьет? У тебя есть хоть один ответ на этот вопрос?

– Нет…

– Мы не вмешиваемся в естественный ход жизни, Имва. Если нам суждено умереть, пусть даже всем, то так тому и быть. Смерть рождает жизнь. Мы вернемся в круг жизни по воле корней. Таков порядок. Твой отец это понимал.

– Но ведь лес тоже болен.

Имва не мог себе представить, как можно спокойно смотреть на то, что происходит. Наставники были в курсе и про артефакты, и про болезнь, но скрывали проблемы от остальных. Неужели они не знают, как все исправить?

– Кому ты успел рассказать про измененную форму?

– Со мной была только Сэя.

– Хорошо. Не хватало, чтобы ты начал смущать остальных. Лес – наше начало и конец. Наш кров и пища. Он часть нас, а мы часть него. Поганые люди загнали нас сюда и это последнее, что у нас осталось. И ты хочешь отнять это? Хочешь сказать нашему страдающему народу, что единственное, во что он еще верит, несет ему смерть?

– Но ведь надо что-то сделать. Как-то все исправить!

– По-твоему, наставники не делают? Ты знаешь, как я получил этот шрам? – Сонан постучал себя по щеке, на которой осталась рваная рана.

– На вас напала птица Рув.

– Да. Одна из самых злобных тварей в нашем лесу. А знаешь, как это случилось? Мы с твоим отцом, когда были моложе тебя, много странствовали по лесу. Овэм обожал узнавать все новое, ему всегда было мало. Мы излазили все, что только могли. И вот однажды мы зашли в глубины леса, где возвышалось древо Ла. Я предложил забраться на самый верх, на самую высокую точку леса, и мы принялись карабкаться. Целую вечность. Там было прекрасно, и все так отличалось от всего, что мы видели раньше. Почти на самой вершине мы наткнулись на гнездо. Птенцы принялись пищать, и сразу же явилась Рув. Она чуть не убила меня, но твой отец спас мне жизнь. Мы упали и чудом выжили. Овэм сломал руку, а я чуть не лишился лица. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Кажется.

– Есть вещи, которые лучше оставить в покое. Иди, Имва Таул, и принеси пользу племени. А не трать время на пустые дела.

Имва кивнул и медленно пошел прочь. Его будто ударили по голове. Лес страдал, но никто не понимал, насколько. Сонан Ветас утверждал, что наставники что-то делают. Но, если они делают, то почему вокруг лежит столько тел? И почему становится только хуже?

– Ты когда-нибудь видел Рув, Навнат? Я тоже. Наставник Сонан сказал не лезть наверх, но ничего не сказал, что делать, если она прилетит сюда.

Имва нахмурился и только сейчас заметил, что сжимает в руке зуб оргота так, что тот глубоко отпечатался в коже. В лесу происходило что-то неправильное. И Имва не мог просто сделать вид, что все в порядке. Тем более, как он может помочь Виктории и Рантару, если сам лес в беде? Он вновь взглянул на зуб. Пожалуй, единственным из амеванов, кто сейчас мог его выслушать и как-то помочь была Сэя. Раз она лидер охотников в своем племени, то наверняка знает, что происходит.

Он подхватил Навната и начал спрашивать у остальных, где он может найти охотницу. Не сразу ему смогли ответить – кто-то не знал, а кто-то не хотел с ним общаться. Но скоро ему указали на большой ствол, и Имва принялся забираться наверх.

– Нет, Навнат, я не слишком тороплюсь. Да, она поможет, до этого ведь помогла. Возможно, она грозная, но добрая. Ну, я надеюсь.

Имва осторожно прошел по широкой ветке, уже видя, как знакомая фигура покачивается на широком листе гавы. Недалеко сидел ящер, тут же зашипевший на него при приближении. Гадкое существо, все-таки.