Тишина подземелья огласилась визгами, хриплым боевым ревом киммерийца и отчаянной бранью стиснутого железными руками варвара подземного существа. Ругался он, надо сказать, ничуть не хуже завсегдатая Пустыньки…

Гибкий хвост ударил раз, другой и третий. Конан чувствовал, как что-то обожгло ему бок; потекла кровь, однако в этот же миг его руки наконец нащупали мягкое горло твари. Еще через секунду изукрашенный рунами меч лег поперек шеи чудовища.

Противник Конана тотчас обмяк; киммериец ощущал, как острая сталь меча даже против воли его обладателя режет мягкие складки кожи на горле твари.

– Ты куда-то очень спешил, не правда ли? – прохрипел северянин.

– Я выведу тебя отсюда, только убери это железо, – сдавленно пропищало существо. – Я выведу тебя, только пощади!

– Так-то оно лучше, – проворчал киммериец, однако он понимал, что выбраться все равно будет куда как непросто – попробуй-ка прошагай весь путь в обнимку с этой тварью!

Поневоле вынужденный плотно прижаться к телу своего врага, Конан чувствовал многочисленные мелкие роговые чешуйки, то сходящиеся, то вновь расходящиеся в такт учащенному, лихорадочному дыханию. Существо напоминало человека – однако задние ноги его, судя по всему, были предназначены для прыжков и смахивали на ноги кузнечика. Ноги кузнечика… И тут киммерийца осенило.

– Ну вот что, тварь Сета, – проревел он, несколько усиливая нажим на приставленный к шее создания меч. – Я всегда убивал таких, как ты, и меня не обманешь лживыми сказками. Ты намереваешься завести меня в такое место, где тебя будут поджидать твои собратья; ты надеешься на их помощь. Ну так вот, тварь, тебе следует запомнить, что ты имеешь дело с Конаном из Киммерии; неужели твои дружки из храма не уведомили тебя об этом? Бедняга, в таком случае они послали тебя просто на убой! Так, для начала я отсеку тебе хвост; если не хочешь лишиться и всего остального, советую говорить правду. Как попасть в храм из этого подземелья?

– Не убивай меня! – вновь заскулило и задергалось существо. – Да, да, я слуга Великого Сета – не знаю, как стало тебе известно об этом, варвар! Но как бы ни был темен мой нынешний мир, я хочу жить. Подари мне жизнь, и я отслужу тебе; я мог бы попытаться объяснить тебе дорогу, но ты ведь все равно не поверишь мне?

– Я вижу тебя насквозь! – продолжал реветь киммериец. – Я теперь могу прочесть все, что сейчас творится в твоей несчастной башке. И не советую дурить! Я мигом перережу тебе глотку. Что бы ни случилось со мной потом, тебе этого уже все равно не увидеть. Выбирай: или медленная смерть по нашему обычаю Истребителей Тьмы, – сей громкий титул Конан придумал с ходу, подхваченный невесть откуда взявшимся вдохновением, – или ты даешь связать себя и тихо, медленно и без глупостей выводишь меня ко входу в храм. Там я отпущу тебя, клянусь Митрой!

– Кр-р-р! – пленник судорожно задергался, как будто его прижгли раскаленным железом. – Не произноси этого имени, прошу тебя! Не усугубляй моих мучений! Нам запрещено слышать это имя – имя заклятого врага нашего Повелителя. Я согласен, я согласен на все, варвар! Только убери, молю, твой меч, он уже и так почти что перерезал мне горло!

Конан осторожно опустил левую руку, что держала меч за острие, и полез в карман, где по старой воровской привычке всегда имелся изрядный моток крепкой веревки. Поневоле неловко он принялся набрасывать на дрожащую крупной дрожью тварь одну петлю за другой, больше всего стараясь примотать к телу длинный и упругий хвост создания, заканчивающийся чем-то похожим на жало скорпиона. Обнаружил он и иные убийственные орудия – из пасти торчали длинные и острые клыки, точно у ядовитой змеи; на руках вместо пальцев росли когти, не уступавшие по размерам хорошему кинжалу. Киммериец подумал, что тварь эта, должно быть, высасывает кровь своих жертв – такие острые и тонкие зубы не годятся для того, чтобы рвать и жевать грубую плоть.

– А это что еще такое? – удивился Конан, нашарив широкий, железный, судя по всему, ошейник, что висел чуть ниже того места, к которому был приставлен меч северянина. Ошейник скрывался в кожных складках; почему-то во время схватки руки Конана не почувствовали его.

– Это… это… – казалось, пленника терзает целый сонм разъяренных палачей, он трясся, словно в падучей, сильно ранясь при этом об острое лезвие меча, однако так и не смог ничего ответить.

А Конан же вновь вспомнил видение, посланное ему Отцом-Древом; и здоровенные черные ошейники на всех без исключения слугах Сета.

– Эту штуку на тебя надел твой хозяин? – спросил киммериец.

– А… А… как больно… Он, да! – последние слова были выкрикнуты в самых настоящих корчах, по клинку обильно текла густая и горячая кровь.

И тут Конан решился на поступок, который, быть может, никогда не сделал бы его отец или иной киммерийский воин, уже имеющий боевой опыт. Ловко зажав левой рукой шею пленника в стальной зажим, северянин продел меч Гатадеса под ошейник и что есть силы налег на рукоятку, надеясь разорвать прочные звенья.

Меч Гатадеса внезапно полыхнул голубым огнем. Как ни стремительна была вспышка, при свете ее Конан разглядел и небольшую округлую пещеру, с одной стороны которой вверх уходил песчаный откос; и несколько небольших темных дыр в стенах подле самого пола, смахивавших на входы в какие-то норы; но самое главное – Конан увидел широкий и плоский уступ на высоте примерно двух его ростов, с которого вверх вело нечто вроде очень грубой каменной лестницы, заканчивавшейся небольшим люком.

Ошейник пленника туго натянулся, врезаясь в тело, – и вдруг ослаб, с тяжелым звоном упав на камни пола. И тут пленник Конана издал тонкий, душераздирающий крик, забился в судорогах такой силы, что киммериец не смог удержать его, несмотря на всю свою силу, – и упал без чувств.

Северянин на ощупь связал его покрепче, оставив неспутанными только ноги, но на всякий случай накинул петлю и на них – она не мешала идти, но не позволяла бежать.

– Эй, приятель! – варвар немилосердно затряс своего пленника. – Вставай и пошли отсюда!

И тут существо ответило – однако странным голосом, ничуть не похожим на тот ехидный мерзкий голосочек, которым разговаривало за минуту до этого. Точнее, оно даже не ответило, а спросило – спросило, точно тяжелобольной, наконец вынырнувший из пучин горячечного бреда:

– Где я?.. Что со мной? О Митра, что же происходит?

– Ты сказал – Митра? – поразился киммериец, сразу же заподозрив в этом, однако, новую ловушку.

– Ну да – Митра! О покровитель и защитник наш, вразуми же меня – что творится со мной? Я умер? И за грехи мои попал в Области возмездия?

– Как тебя зовут? – по-прежнему не в состоянии опомниться от удивления, спросил Конан.

– О незнакомец, верно, это ты связал меня… Всемогущий Митра! – вдруг вырвался жуткий вопль. – Что стало с моим телом! Митра, Митра! – И существо забилось в ужасных, несдержанных рыданиях.

– Эй, приятель, послушай, ты помнишь, что с тобой произошло?

– Да, помню, о чужеземец с двумя мечами, мои глаза хорошо видят тебя, хотя это глаза и не моего старого тела, – но, увидав эту отвратительную плоть, я все вспомнил. Я вспомнил, как по собственной глупости и неосторожности стал рабом ужасного Сета… Меня зовут Аррадерс, и родом я из Турана. С малых лет занимали меня тайны Божественных сил…

– Погоди! – прервал его киммериец. – Детали случившегося с тобой сейчас не так важны. Ясно, что каким-то образом Сет завладел твоей душой, а тебя самого превратил в это мерзкое существо… Пока на тебе был надет черный ошейник, ты был полностью в его власти. Но теперь ошейника больше нет, ты свободен. И я говорю тебе: хочешь ли ты сразиться вместе со мной против слуг этого самого Сета?

– Хочу ли я?! – раздался дикий хохот, полный столь жуткой ненависти, что удивился даже Конан. – Чужеземец, даже если для этого мне придется отдать всю мою нынешнюю проклятую кровь из жил, отдать медленно, капля за каплей, – и тогда я скажу тебе: я с тобой, товарищ!

– Тогда показывай дорогу. У меня очень мало времени, но для спасения нам достаточно просто выбраться из храма – а там меня ждут, и мы быстро окажемся в таком месте, где эти жрецы до нас не доберутся…

– Нам будет не выбраться отсюда без драки, – ответил новый спутник Конана. – Известный мне выход отсюда – только через храм, а там всегда полно жрецов или их прислужников.

– Значит, будем прорываться, – решил Конан, – другого выхода нет. Идем!

– За тобой – хоть в самый ад, Конан из Киммерии! – горячо воскликнул Аррадерс.

– Тогда возьми у меня меч… вот этот, если ты умеешь держать его в руках.

– Я был сотником в Дозорной Тысяче императора Илдиза! – с обидой ответил собеседник Конана.

Когти кривовато, но ловко и прочно сжали рукоять.

– Идем! Тут есть лестница наверх, но люк всегда заперт, а наружный засов нам не сломать. Но есть иная дорога… – с этими словами Аррадерс принялся быстро и ловко копать песок откоса. Конан, разумеется, ничего этого не видел, обо всем, что происходило вокруг, он мог догадываться только по звуку.

– Погоди, я развяжу тебя! – спохватился киммериец.

Вскоре руки Аррадерса были свободны, и куча отбрасываемого им песка стала расти куда быстрее. На голове, венчавшей его странное тело, явно принадлежавшее до этого какому-то демону из темных Преисподен, постепенно разгорелся неяркий зеленоватый огонек – как раз посреди темени, между торчащими острыми ушами. Хоть и слабый, но все же этот свет немного отогнал тьму. Киммериец смог наконец разглядеть своего негаданного сотоварища.

Нынешнее тело Аррадерса ходило на двух ногах, имело две руки и длинный хвост, который и впрямь оканчивался кривым кинжалом страшного жала, покрытого черными капельками яда. Конану оставалось лишь возблагодарить Крома за то, что во время драки это жало миновало киммерийца, – рану ему нанесла одна из игл, росших на хвосте чуть выше жала. Ноги Аррадерса и впрямь смахивали на ноги кузнечика – очень высокая голень доходила почти до поясницы, потом следовал коленный сустав, вниз от которого отходило первое бедро; потом еще один сустав и второе, очень толстое, бугрящееся мышцами бедро – для дальних прыжков. Однако Аррадерс умел и быстро ходить – ловко и мелко перебирая негнущимися голенями.

– Готово, – прозвучал приглушенный голос из ямы в откосе. – Тут дверь, сейчас я отопру ее – и пойдем.

Что-то звякнуло, потом заскрипел несмазанный засов.

– Путь открыт, – с некоторой торжественностью сообщил Аррадерс.

– Я иду, – отозвался киммериец. Излучаемый огнем на голове его спутника свет почти угас, однако лежавший на полу черный ошейник был еще виден.

Что-то подсказывало Конану, что эту вещь с ее злобным могуществом не следует оставлять здесь, что она еще может понадобиться…

Северянин осторожно набросил кусок тряпки на черную цепь, потом, стараясь не коснуться металла, несколько раз накрепко перевязал веревкой и приторочил к поясу, не решившись сунуть это за пазуху.

Аррадерс тем временем уже отворил низкую железную дверь. Перед ними открылся узкий проход; через несколько шагов началась винтовая лестница, по которой они и двинулись вверх.

Подниматься пришлось недолго. Необработанные стены тоннеля – видно было, что его вырубали в дикой скале, – сменились гладко обтесанными каменными блоками. Коридор закончился в низком, но довольно просторном помещении, больше всего напоминавшем подвал.

– Мы под храмом, – сказал Аррадерс. – Над нами внутренний зал – тот, с черной пирамидой… – он внезапно осекся и замер, прижав уродливые когтистые лапы к лицу, которое ныне лишь отдаленно напоминало человеческое. Выпавший меч звякнул, ударившись о каменную плиту.

– Что с тобой?

– Черная пирамида… – прохрипел Аррадерс. – Черная пирамида с поворачивающимися ступенями, они загоняли на нее людей, а потом срабатывал этот дьявольский механизм… и они летели вниз… ко мне… а я был постоянно голоден, а другой еды не было… и демон, сидящий в черном ошейнике, заставлял меня делать столь ужасное…

– Сейчас не время рыдать! – оборвал его Конан. – Если мы выберемся отсюда, ты еще сможешь отомстить за все. А теперь – давай вперед, или, клянусь Кромом, я оставлю тебя тут и пойду дальше один, бывший сотник Дозорной Тысячи.

Это подействовало. Все еще временами всхлипывая и пытаясь утереть слезы когтистой лапой, Аррадерс последовал за киммерийцем.

– Пока ничего сложного, – заметил северянин, увидев еще одну дверь в перегораживающей им дорогу стене.

– Да, но за той дверью – храмовый зверинец, – мрачно произнес Аррадерс. – Там собраны всякие мелкие твари из самых дальних пределов мира, от Кхитайских болот до джунглей Зембабве. Можно только гадать, зачем они местным жрецам. Пройти будет нелегко, но иной дороги у нас нет.

– Раз так, то идем, – пожал плечами Конан.

К удивлению киммерийца, дверь была не заперта. Он потянул ее на себя, и она легко отворилась. За ней оказалась тяжелая кованая решетка – а за решеткой выл, вопил, хохотал, блеял, визжал, клекотал и издавал иные, совсем уж неописуемые звуки тот самый зверинец храма.