Глава 6

– Н-да, веселое зрелище! – проворчал киммериец, отступая на шаг и зажимая нос от чудовищного зловония.

Их живой светильник освещал лишь самые близкие к решетке части огромного и низкого сводчатого подвала, битком набитого самыми разнообразными тварями, которые казались Конану вышедшими из болезненных ночных кошмаров, – многоногие, многоглазые, с бесчисленными скалящимися пастями, волосатые, безволосые, с рогами, с хвостами, с когтями и прочим. Достаточно будет сказать, что киммериец ни разу в жизни не встречал подобной мерзости – если, конечно, не считать явленное ему в Роще свайолей видение и шестерых слуг Сета. Похоже было, что у Темных Демонов имелась богатая фантазия.

– Нам – туда, – бесстрастно сказал Аррадерс; жало на кончике его хвоста уже источало черный яд в преддверии боя.

– Да ведь там же и шагу ступить некуда, – буркнул киммериец.

– Нам – туда, – настойчиво повторил Аррадерс. – Нам – туда, и я пойду первым.

– А может, откроем решетку и подождем, пока они сами не разбегутся кто куда? – предложил Конан.

– Даже если бы тут и было где укрыться, нас бы это не спасло, – ответил спутник киммерийца. – Эти твари не носят черных ошейников. Они сотворены для охоты – за человеком и за теми, кто с ним. Как только решетка поднимется, они все разом кинутся на нас.

Конан поудобнее перехватил меч Гатадеса. Что ж, если иной дороги нет… Ему еще не приходилось охотиться на столь необычную дичь; жаль только, не удастся захватить с собой достойных трофеев!

– Не подвернись мне под жало, – тихо сказал Аррадерс, берясь за поперечный прут решетки.

Твари в зверинце замерли, жадно глядя на двух безумцев бесчисленными алчными глазами. Разинутые пасти источали слюну, лапы скребли пол в нетерпении. Две блестящие полосы металла в руках жертв нимало не смущали обитателей зверинца.

Решетка от первого же толчка сама пошла вверх, увлекаемая скрытым в стене противовесом. Конан и Аррадерс шагнули за порог – и в тот же миг настоящая волна тварей бросилась к ним; страшилища сбивали друг друга с ног, мяли и топтали упавших, изо всех сил стремясь первыми добраться до вожделенного живого мяса.

Хвост Аррадерса ударил с громким хлопком, точно пастуший хлыст. Вырвавшаяся вперед тварюга размером с волка на шести ногах и с тремя торчащими в разные стороны длинными острозубыми клювами не смогла уклониться и тотчас рухнула бездыханной под ноги набегающих свор; тушу ее тотчас же принялись рвать добрый десяток страшилищ помельче.

Только теперь Конан понял, каким страшным противником был Аррадерс; по правде говоря, теперь киммериец удивился бы – имей он время, – что справился с бывшим туранским сотником столь легко. Правая рука Аррадерса без устали рубила взятым у северянина мечом; левая ловко хватала бросавшихся на него тварей за глотку, страшные когти легко разрывали плоть, и в сторону отлетал еще один труп с разорванным горлом.

Конан старался не отставать. Однако этот бой оказался куда тяжелее любого другого, в каком довелось сражаться киммерийцу. Твари нападали со всех сторон: спереди, сбоку, сзади, снизу, сверху – отовсюду на северянина устремлялся сплошной водопад оскаленных морд и выставленных когтей.

Удар – и отсечена голова прыгающего, наподобие лягушки, броненосца с клыками длиной в локоть Конана; поворот – и сверкающий веер стали превращает в два брызжущих кровью куска мяса тело восьминогого паука с выдающимися далеко вперед челюстями; затылком ощущается угроза – и Конан с разворота делает стремительный выпад, насквозь пронзая волосатую серую обезьяну с головой волка…

Во все стороны хлестала темная кровь. Под ногами сражавшихся валялись разрубленные, искромсанные туши чудовищ. Твари поменьше уже давно забыли о Конане и Аррадерсе и жадно рвали на части трупы своих собратьев; однако все до единого крупные существа твердо, как оказалось, помнили урок своих наставников и любой ценой пытались добраться до сражавшихся спина к спине Конана и его странного спутника.

Меч Гатадеса не знал преград. Казалось, ему нипочем любой, самый толстый роговой панцирь, самая прочная чешуйчатая броня. Аррадерсу приходилось тяжелее, но его выручало, помимо разящего насмерть жала, еще и точное знание того, куда и как следует ударить, чтобы наверняка свалить врага.

Шаг за шагом двое бойцов продвигались к противоположной стене зверинца, оставляя за собой залитый кровью и заваленный мертвыми телами пол. Самые яростные, самые дерзкие уже сложили головы, первыми кинувшись на показавшуюся столь легкой добычу; оставались поменьше и потрусливее. Конан уже вздохнул было с облегчением, когда находившаяся в другой стене зверинца дверь распахнулась, и на пороге появилась высокая и тощая фигура в темно-коричневом плаще.

– Эвоя! – взвизгнул жрец, и непонятно было, то ли это был крик удивления, то ли страха; однако для тварей в зверинце это оказалось командой.

Мелкие создания бросили рвать трупы. Из дальних, темных углов выползли те, кто решил почему-то отсидеться в сторонке. Забыв обо всем, даже о сохранении собственных жизней, свора храма набросилась на Конана и Аррадерса с такой яростью, что выдержать ее напор не смогли даже они.

Кроша и ломая зубы о полыхающую голубым сталь меча Конана, одна из тварей, прыгнув, вцепилась пастью в оружие киммерийца. Как бы ни была быстра его реакция, стряхнуть неожиданную тяжесть он не успел, на острие меча трое тупорылых, схожих с кабанами созданий деловито насадили дико визжащего от почти человеческого ужаса своего четвертого собрата, самого толстого из них; что-то мохнатое бросилось в ноги Конану, киммериец споткнулся, потерял равновесие – и в тот же миг меч был вырван из его невольно разжавшейся руки.

Варвар покатился по полу. Мимо него с шипением мелькнул хвост Аррадерса, жало разило по-прежнему, однако и на нем начинали задерживаться куски мяса жертв, насаживаясь на него, точно на вертел; еще немного – и смертельное острие скроется совсем.

И все же прежде чем клыки, резцы и зубы добрались до киммерийца, рука его случайно задела привязанный к поясу сверток с черной цепью разорванного ошейника Аррадерса. Не сознавая того, что он делает, Конан со всей своей громадной силой рванул прочную мешковину – из прорехи, точно черная змея, выскользнула зловещая цепь. По счастью, Конан держал ее рукой за обмотанную холстиной часть.

Удар – и череп ближайшего зверя лопнул, обдав все вокруг настоящим дождем из смешанных с кровью мозгов и мелких обломков костей. Труп еще катился, когда в зверинце внезапно замерло все движение. Глаза тварей неотрывно взирали на черный ошейник – а затем с истошными визгами вся уцелевшая свора бросилась наутек, не слушая отчаянных криков жреца в коричневом плаще.

Аррадерс повернул к Конану забрызганное чужой кровью жуткое свое лицо-маску.

– Мой ошейник! – прохрипел он с несказанным удивлением. – Вот уж пригодился!..

Держа на виду внушительно свисавшую из его кулака черную цепь, Конан подобрал свой меч. Жреца в коричневом уже и след простыл; не приходилось сомневаться – он уже поднимал тревогу.

Выход из зверинца также оказался не заперт. Решетка поднималась вверх, и этого строители храма почему-то сочли вполне достаточным для того, чтобы безопасно держать сотни страшилищ совсем рядом с парадными залами храма.

Конан и Аррадерс вышли в коридор. Спутник Конана на ходу срывал когтями застрявшие на острие жала лохмотья омерзительной чужой плоти.

– Вот та лестница ведет во внутренний зал, – он вытянул руку. – Там для нас уже вовсю готовится теплая встреча…

– У них полным-полно лучников, – напомнил товарищу киммериец.

– Я пойду первым и как следует их напугаю, – усмехнулся Аррадерс мертвой, нечеловеческой усмешкой. Он похлопал себя по бедру: – Посмотрим, кто быстрее – их стрелы или мои прыжки!

Выход из коридора перекрывала двустворчатая дверь, запертая с противоположной стороны на засов.

– Здесь понадобится вся наша сила, – повернулся к киммерийцу его спутник. – Как только дверь рухнет, врывайся внутрь и падай на пол. Я постараюсь отвлечь на себя первый залп, а ты постарайся добежать до стрелков прежде, чем они дадут второй!

Взявшись за руки, Конан и Аррадерс отошли на несколько шагов, а затем разом с разбегу бросились на дверь, и – то ли петли оказались недостаточно прочны, то ли плохо были откованы крепления засова – строки разлетелись в разные стороны, и тьма подземелий сменилась светом масляных ламп, в изобилии развешанных по стенам зала с черной пирамидой.

Падая на руки и перекатываясь через плечо, Конан успел заметить густые ряды жрецов; блеск копий и мечей в их руках, натянутые луки стрелков и стремительно взлетевшее в неправдоподобно высоком и длинном прыжке тело Аррадерса с поднятым мечом и выставленными вперед когтями; хвост его был поджат, готовый ударить в любое мгновение.

Аррадерс оказался прав. Первый, самый тщательно нацеленный залп лучников пропал даром. Стрелы со свистом и звоном ломались о камни, однако никому не удалось задеть бывшего слугу Сета. И, пока Аррадерс совершал свой достойный восхищения прыжок, Конан с мечом наголо мчался прямо на шеренгу жрецов, и из горла киммерийца рвался самый страшный боевой клич из всех когда-либо раздававшихся среди холмов его родины, Страны глубокой ночи…

Несколько стрел все же мелькнули и над головой северянина, а одна даже оцарапала ему левое плечо – он не обращал на них внимания. Подобно медведю, врезавшемуся в густую собачью свору, киммериец налетел на жрецов, и его клинок взметнулся в привычной кровавой работе.

Перед Конаном мелькала череда искаженных гневом, яростью, страхом лиц, мелькали руки, ноги, плащи, щиты, копья; сперва жрецы пытались окружить его и пустить в ход пики…

Острие разорвало бок куртки Конана; взмахом меча киммериец перерубил древко, рванул свободной рукой обрубок, выдернув из строя незадачливого копейщика, в спину которого тотчас ударило сразу три пики, предназначавшиеся северянину; прежде чем поразившие своего же собрата копейщики поняли, что к чему, и выдернули пики, Конан уже оказался возле них, тремя ударами повергнув на пол три разрубленных от плеча до пояса трупа.

– Эге-гей, Конан из Киммерии! – донесся до него крик Аррадерса. – Держись, я иду, я иду к тебе!

Сплошная стена коричневых и серых плащей распалась; не успевший отскочить жрец схватился обеими руками за пробитое острым жалом горло и беззвучно упал, страшно выкатив уже незрячие глаза; отпихнув его тело в сторону, возле Конана оказался Аррадерс, с головы до ног покрытый пятнами крови, уже не разобрать, своей или чужой…

– Направо – к выходу! – гаркнул он, нимало не заботясь о том, что его услышат их враги.