Андрей Пучков
«Наследство»

Я стоял рядом с могилой и бездумно смотрел в её раззявленную пасть, одинаково равнодушно принимающую в своё тёмное нутро всех. И хороших людей и плохих, и гениев, и дураков, и трусов, и героев. Она уравнивает всех, не сортирует никого, укладывает всех рядком и успокаивает самую мятущуюся душу. Вот и сейчас, когда расторопные мужики перестанут размахивать лопатами, она сомкнёт свои челюсти над очень хорошим и добрым человеком. Мы прощались с бабой Машей, бабушкой моей жены, которую она очень любила. И я совершенно был уверен в том, что она любила бабушку больше чем своих родителей.

Послышался дробный стук земли по крышке гроба, и, очнувшись от невесёлых мыслей, я посмотрел в пасмурное небо. Тучи ползли низко и тяжело, с трудом перекатывая свои серые глыбы над кладбищем, и, казалось, что самой природе не нравилось то, что сейчас здесь происходило. Грустно усмехнувшись своим мыслям, подумал: «Наверно, баба Маша пообещала природе, что будет жить вечно, но обманула её! Взяла и умерла, перестала быть в этой жизни. Вот природа и хмурится, тучи гоняет, только почему-то не плачет несмотря на то, что всё к этому располагает».

Сообразив, что таким нелепым мыслям, в таком месте, и в такой час не место, я вздохнул и посмотрел на жену, стоящую чуть впереди меня возле самой могилы. Как будто почувствовав, мой взгляд, Марина повернулась, и я увидел, что она тоже не плакала, её и без того большие глаза, стали ещё больше, лицо заострилось и застыло словно маска. Марина несколько секунд смотрела мне в глаза, потом медленно отвернулась, и опять уставилась в яму.

Медленно тянулись минуты, могила становилась всё мельче и мельче, и наконец, превратилась в аккуратный холмик, который сиротливо возвышался над отведённым ему местом.

– Всё хозяйка. Мы закончили, – сказал, подходя к Марине, мужчина в униформе похоронного бюро, – может быть, Вам ещё какая-нибудь помощь нужна?

Марина перевела блестящие глаза на мужика и смотрела так, словно не понимала, почему он лезет к ней со своими глупыми вопросами в такой момент.

– Нет, спасибо. Всё в порядке. Помощь нам больше не нужна, – сказал я, вставая между женой и похоронным специалистом.

– Мы Вам что-то ещё должны? – уставился я в глаза мужику.

– Нет. Вы уже за всё рассчитались. Примите наши соболезнования.

И мужчина, коротко кивнув головой, пошёл по своим делам. Я ещё несколько секунд смотрел ему вслед, а потом, положил руку на плечи жене, и заставил пойти со мной, иначе, она будет тут торчать неизвестно как долго.

Родители Марины, её лысый старший брат с женой, её тётка, со своим мужем, терпеливо ждали нас возле машины. Когда мы подошли, тётка слезливо затараторила:

– Ох! Мариночка! Солнышко моё! Мне так жалко! Так жалко! Она была таким хорошим человеком!

Марина движением плеч освободилась от моей руки, и, подойдя к тётке почти вплотную хрипло спросила:

– Ты хочешь сказать, что после смерти бабушка перестала быть хорошим человеком?

Несчастная тётка стояла, открывая и закрывая рот, не зная, что ответить. Марина обвела своих родственников тяжёлым застывшим взглядом, и мне вдруг стало ясно. Они все её боятся! Значит, несколько лет назад, мне не показалось, что в её присутствии, и её мама, и папа, да и прочие родственники, ведут себя как пришибленные. А вот теперь, я в этом точно убедился. Вон, как они назад подались, когда она на них посмотрела.

К слову сказать, этих людей, можно было понять. Характер у Марины был не то, что железный. Он у неё был титановый! И она всегда добивалась того, чего хотела. Она, собственно, и меня-то, на себе, можно сказать, силой женила! Хотя, если посмотреть на меня, а я гораздо выше среднего роста, и с весом в центнер. В это не очень-то и верилось, так как Марина в своё время вплотную занималась танцами и имела тонкую и гибкую фигуру. Но, тем не менее это так! Она, не шибко-то интересуясь моим мнением, и тем более, мнением окружавших её родственников, взяла меня за шиворот и притащила в загс. А я, и не сопротивлялся. И не потому, что она была богатым человеком, а по вполне банальной причине. Я её люблю!

– Доченька! Хорошая моя! Нам всем очень жаль, но, нам надо о многом поговорить – заискивающе защебетала моя тёща, промокая платочком сухие глаза.

Ни для кого не было секретом, что со своей свекровью они не ладили изначально, а безвольный сынок, ничего не мог с этим поделать.

– Давай моя хорошая завтра соберёмся дома у мамы и всё обсудим.

Марина коротко взглянула на мать, и, кивнув головой, пошла к своей машине.

– Приезжайте часов в одиннадцать, – сказал я, подходя к тестю и протягивая ему руку прощаясь. – Думаю, за ночь она сможет прийти в себя.

Тесть кивнул, пожал мне руку, и, подхватив под руку жену, повёл её к машинам. Они сейчас поедут в кафе и будут поминать бабу Машу там. А мы с Мариной, поедем к бабе Маше домой, и будем вспоминать её там, вдвоём.

Я с Мариной познакомился лет пять назад, совершенно случайно. Возвращался после обеда пешком в отдел – и вдруг услышал крики и визг из какого-то административного здания, и тут же увидел, как из распахнувшихся дверей выскакивают служащие и разбегаются в разные стороны. Как работнику полиции, тем более оперу, мне стало чрезвычайно интересно, кто там буянит. Поднявшись на крыльцо, открыл солидную дверь из резного дерева, вошёл в большой холл. В этом красивом, просторном помещении, на мраморном полу, лежали человек шесть мужчин и женщин, и слушали, что им орал стоящий возле них мужик. Мужик был как мужик, если не учитывать того, что у него в руках был нехилый такой нож.

Я тяжело вздохнул: всё как всегда. Страна ждёт героев, а рождаются идиоты! Поэтому, пожав плечами, не задерживаясь, потопал к мужику. Дядька увидел меня, вытянул в мою сторону свой тесак и заверещал:

– Запорю, гад! Стой!

Но, на меня его вопли не произвели никакого впечатления, и тогда, он начал прыгать и размахивать ножом. Глядя на его ужимки, можно было безошибочно определить, что мужик в своей жизни ножом резал только колбасу, и то, варёную! Нож он держал неуклюже, и я не на шутку забеспокоился, как бы он сам себя не зарезал! Подойдя к мужику так, чтобы случайно не попасть под мельтешение лезвия, я спросил, придерживаясь самых лучших традиций фильма «Операция Ы»:

– Милейший! Вы не подскажете, как пройти в библиотЭку? Мужик перестал размахивать ножом и удивлённо спросил:

– Куда пройти?

– В библиотеку, – терпеливо повторил я и взял мужика за запястье руки, которая сжимала нож. Просто, быстро протянул свою руку и ухватил. Недоделанный террорист, сразу даже не понял, что произошло, он раз попробовал выдернуть руку, два, ничего не получилось, и когда он наконец-то осознал, что попался, я его ударил костяшками пальцев в шею. А когда, перевернув отключившегося мужика на живот, одевал на него наручники, послышался женский смех и голос:

– В библиотеку он собрался! С ума сойти!

Я посмотрел в ту сторону, и увидел, что с пола поднимается красивая молодая женщина. Поднявшись, женщина отряхнулась, и, подойдя ко мне, спросила:

– Вы полицейский?

Я, закончив валять мужика мордой по полу, встал и кивнул головой. Женщина постояла несколько секунд, разглядывая мою физиономию, а потом вдруг улыбнулась и сообщила:

– У меня сегодня работа закончится в шесть часов!

Я, всё так же ни слова не говоря, кивнул. Она постояла ещё несколько секунд, продолжая разглядывать меня, а потом, пошла в сторону лестницы ведущей на второй этаж. Однако, пройдя шагов пять, остановилась, и, обернувшись ко мне, проговорила:

– Вы ведь придёте?

Я кивнул.

Наша встреча закончилась в постели к общему удовлетворению! С тех пор мы уже не расставались. Я с удовольствием перебрался в Маринину квартиру, и с ещё большим удовольствием, ничуть не смущаясь, пользовался благами богатой женщины! А когда она спросила меня, возьму ли я её в жёны? Я, не задумываясь, кивнул, и не стал сопротивляться, когда Маринка, взвизгнув, вцепилась мне в руку, и не выпускала до тех пор, пока мы не добрались до самого страшного для мужиков места! Нас расписали сразу же, она договорилась, и я стал, на зависть окружающим, мужем «бизнес-леди», продукция предприятий которой пользуется бешеным спросом на государственном уровне.

Свою фирму организовал дед Марины ещё в «мутные» девяностые годы. Он, будучи довольно известным учёным, быстро просчитал все плюсы катастрофы, в которую вляпали стану тогдашние правители, и взялся за дело. Лет через двадцать, дела Маринкиного деда завершились созданием мощного предприятия, имеющего несколько филиалов по всей стране. И сразу же после того, как Марина поступила в университет, дед подтянул её к себе, и она одновременно с обучением, училась руководить и его фирмой. После того как Марина закончила обучение, дед практически отошёл от дел. А потом, у нас родился сын. Но дед недолго нянчился с ним, через год он умер.

Своих сына и дочь, дед к делам фирмы и близко не подпускал, обеспечил их более, менее приличной работой, платил хорошую зарплату, и на этом, всё. Разумеется, он любил своих детей, но, он также прекрасно осознавал, что сын из-за мягкости характера и слабовольности, развалит всё, что он столько лет создавал. Ну а дочь, точно так же всё уничтожит, но уже из-за вздорности и склочности натуры, и обыкновенного отсутствия образования, школу моя тёща закончила еле, еле. И вот теперь, через два года, мы похоронили уже и бабушку Марины. И остались, можно сказать, втроём: я, Марина и наш трёхлетний сын.

* * *

Родственники прибыли идеально, без пяти одиннадцать. Мы сидели на террасе и ждали их, сидели молча, говорить не хотелось. Марина тяжело пережила эту ночь, она, в конце концов, заплакала! Она сидела в бабушкиной комнате, в кресле, запрокинув вверх лицо, и смотрела в большое окно, а из её глаз катились слёзы. Так продолжалось несколько часов, потом я поднялся к ней, взял её на руки и унёс вниз, в холл, где положил на диване, укрыл одеялом, и она уснула.

Открылась калитка, и к дому один за одним, «гуськом» потянулись претенденты на дедово наследство. Я хмыкнул: «Сюрприз, однако, будет»! За Марину можно было уже не беспокоиться, она полностью пришла в себя, чему я, собственно говоря, и не удивился, с её то характером. Слабой женщиной, она становилась только в моём присутствии, и, чего греха таить, мне это нравилось. Мне нравилось то, что эта женщина, которую побаивались все, и родственники, и служащие, становилась ласковой и нежной, в руках этакого брутального «мачо» как я.

Семейка подошла, расселась, причём стулья и скамейки им пришлось таскать со всего двора самим, у нас заниматься этим желания не было. Вместе с этой командой прибыли какие-то два худосочных мужичка, которые до поры до времени топтались в сторонке, и к нам не подходили.

Тёща повозилась, удобнее устраиваясь в плетёном кресле и начала:

– Доченька, я прекрасно понимаю, что сейчас может быть не время говорить о делах, но, мы вынуждены это делать, так как папино предприятие не должно оставаться без хозяина! Если мы будем тянуть с этим, без руководства нарушится производственный процесс, и наша семья понесёт значительные убытки!

– Да мама, – спокойно согласилась Марина, – если у предприятия нет руководителя, убытки неминуемы.

– Вот и прекрасно милая! Я очень рада, что ты это понимаешь! – буквально подпрыгнула от радости моя тёща. Она явно готовилась к долгим и нудным уговорам, а тут вдруг бац, и любимая доченька согласилась.

– Мы пригласили с собой адвокатов, которые уже подготовили первоначальные документы о нашем долевом участии в папином предприятии и…

– И вы напрасно побеспокоили занятых людей, – устало сказала Марина и откинулась на удобную спинку точно такого же кресла, на котором устроилась её мама.

– Ну почему же напрасно! – искренне удивилась тёща. – Ты же сама согласилась с тем, что без руководства…

– А кто вам сказал, что у моего предприятия нет хозяина? – спросила Марина и, не мигая, уставилась в глаза матери?

– Но мы ведь ещё даже не начали обсуждать, кто будет управ… – начала было тёща, но осеклась. До неё наконец-то дошло, о чём говорила дочь.

– Но, как же… мама ведь уже умерла! А она была последней…

– Бабушка никогда в своей жизни ничем не владела! Она даже этим домом не владела, она была в нём только зарегистрирована.

– Да… но… папа говорил, что всё, что у них есть, принадлежит маме!

– А он и не обманывал, – хмыкнула Марина, – всё принадлежало им, и бумаг им для этого не надо было!

– Ну, хорошо, пусть так, – согласилась тёща. – Это не освобождает нас от обязанностей по управлению папиной фирмой, мы его единственные родственники, и поэтому мы должны…

– Вы ничего никому не должны! И вам, никто ничего не должен! – опять сухо перебила мать Марина и перевела взгляд на отца.

– Всё, что было у деда, теперь принадлежит мне! Марина обвела взглядом всех, в прямом смысле слова, открывших рот родственников.

– Мне! – жёстко повторила она. – И только мне! Хозяйка всего – я! Без всяких компаньонов и совладельцев. У меня есть заместители здесь, и заместители, управляющие филиалами! Они помогают мне в работе. Дед ещё три года назад переписал на меня всё! Даже этот дом!

Марина наклонилась и не глядя взяла с журнального столика чёрную кожаную папку. Потом посмотрела в сторону нерешительно топчущихся адвокатов и сказала:

– Господа! Прошу вас ознакомится и сказать, что вы об этом думаете.