Глава 2

─ Это шок, Игнат. Она скоро очнётся.

Прищурившись, я увидела грузного старика с копной седых волос. Он сидел на моей кровати и держал холодную кисть в своих тёплых ладонях.

─ Пульс в норме, сердцебиение ровное. Хотя… Не знаешь, в роду у неё сердечников не было?

Мой взгляд переместился в угол просторной комнаты, где под самым ночником, подперев стену мощным торсом, стоял Тулинов. Он только повёл плечами.

─ Кажется, дядя Сева страдал аритмией.

Старик мягко улыбнулся.

─ А… Синдром разбитых коленок. Панические атаки, сопровождаемые резким сердцебиением с нарушением ритма. Иногда это передаётся по наследству. Трудно сказать, что нужно лечить в первую очередь, мотор или голову. Но подобные личности обладают тонкой интуицией, голос которой нельзя игнорировать.

Я широко открыла глаза и тут же зажмурилась. Тусклый свет ночника казался невыносимым.

─ О! Вот мы и очнулись. Славненько. Говорил же, глобальных проблем нет.

Я почувствовала, как выпрямился матрас, когда старик встал с кровати.

─ Мне пора. Навещу вас завтра.

─ Спасибо, док. ─ Игнат хотел проводить мужчину, но тот остановил его движением руки.

─ Не стоит, мой друг. Я прекрасно знаю дорогу.

Когда дверь захлопнулась, я попыталась присесть. Голова немного кружилась, во рту пересохло. Тулинов молча протянул пластиковую бутыль. Влив в себя всё содержимое, я почувствовала прилив сил.

─ Даже не думай вставать. У тебя постельный режим.

─ Надолго?

─ Как будешь себя вести.

Откинув пустую тару, я в упор взглянула на мужчину.

─ Как это случилось? Как погибли мои родители?

─ Не сейчас. ─ Игнат всё так же подпирал стену. ─ Сначала ты восстановишься, а потом…

Я свесила ноги и попыталась встать.

─ Ты себя слышишь? Как можно спокойно лежать, когда моих родителей… ─ я запнулась. Язык не хотел произносить то самое страшное слово.

Янтарные глаза блеснули нехорошим огнём.

─ Запомни, Настя, пока я отвечаю за тебя, ты будешь слушаться меня во всём. Понимаешь, во всём. Иначе я не дам за твою жизнь ни цента.

В моей душе возникло чувство протеста. Никто не смел так со мной разговаривать. Что он там вообразил? Уж в чём, а в его защите я нуждалась меньше всего.

─ Отвези меня к тёте Эльзе. Я хочу, чтобы она отправила меня домой. Мне нужно достойно похоронить моих.

Честно говоря, я не знала, как готовится эта скорбная церемония, но там, в России, в нашем доме, остались взрослые люди, умные и рассудительные: наш охранник дядя Петя, Галина, следившая за порядком, и её муж, мастер на все руки, Егор.

─ Я обо всём позаботился. Не стоит волноваться.

─ Волноваться? ─ я перешла на визг. Спрыгнув с кровати, подскочила к Тулинову, сжимая кулаки. ─ Как ты можешь быть спокойным, когда погибли люди? Конечно, тебе наплевать. Это же не твои родители.

Я пожалела о том, что сказала. Игнат побледнел, резко отвернулся и вышел из комнаты. Я услышала щелчок замка и удалявшиеся шаги. Значит, Настя Максимова всё же превратилась в пленницу старинного особняка. И пусть пытать и сажать на хлеб и воду меня никто не собирался, сути дела это не меняло.

Немного побродив по ледяному полу, я взобралась на широкий подоконник и обхватила колени руками. За окном занимался рассвет. Как странно. Там, во дворе, шелестели молодой листвой вековые дубы, переливались изумрудом аккуратно подстриженные дорожки, радуясь началу лета. А тут, в огромном доисторическом доме, царили холод и безысходность. Я чувствовала себя заживо погребённой в мрачном фамильном склепе. Во мне, действительно, не осталось ничего живого. Душа окаменела, а сердце покрылось толстым слоем инея. И лишь одно желание держало на плаву. Найти и покарать. Убить, уничтожить, стереть в порошок человека, посмевшего сделать меня сиротой. Месть. Лишь она давала мне силы жить дальше.

─ Мисс Анастасья? ─ я оторвалась от грустных мыслей и удивлённо уставилась на симпатичную женщину лет пятидесяти, стоявшую в дверях. Невысокая, полненькая, с седой прядью в густых чёрных волосах, собранных на затылке замысловатым пучком, одетая в простое трикотажное платье тёмно-синего цвета, она излучала доброту и спокойствие. Мне так захотелось прижаться к ней, обнять, выплакаться и почувствовать, как она гладит меня по голове и шепчет слова утешения. ─ Меня зовут Жаклин. Вы говорите по-французски?

Я кивнула.

─ Да, немного.

Женщина улыбнулась.

─ О, у Вас прекрасное произношение. Я слежу за этим домом и за его хозяином. Ну… Вы понимаете, уборка, стирка, готовка. Теперь я буду следить и за Вами, юная мадмуазель.

Наверное, я неправильно истолковала смысл сказанного. Но слово «следить» больно резануло слух. Это опять напомнило, что я являюсь пленницей огромного дома, заложницей непоправимых обстоятельств.

─ Где Игнат?

Жаклин пожала плечами.

─ Господин Тулинов отправился на работу. Сегодня же пятница.

─ На работу? В такую рань?

Женщина присела на стул.

─ Вы не в курсе? Месье возглавляет крупную юридическую контору. Он сам является преуспевающим адвокатом.

Да, примерно так я и думала. Времени познакомиться поближе у нас с Игнатом не было. Но мне почему-то показалось, что он занимается именно юриспруденцией. Слишком аккуратный, слишком педантичный. И этот проницательный взгляд, от которого ничего не могло укрыться…

─ Наши отцы дружили когда-то. А мы с месье практически незнакомы. И, если бы не печальные обстоятельства…

На глазах навернулись слёзы. Но они тут же высохли.

─ Бедная моя девочка! ─ Жаклин подошла ко мне и обняла за плечи. От неё пахло ванилью и сдобой, кофе с корицей и ранними яблоками. ─ Ты поплачь, милая, поплачь. Тут нет ничего постыдного.

Я бы очень хотела прореветься, но глаза резало, будто в них попал песок, а слёз не было, хоть умри. Из груди вырывались хриплые стоны, похожие на рычание раненного животного, но боль, засевшая глубоко внутри, никак не находила выхода.

─ Всё. Идём. Тебе нужно позавтракать. А после мы распакуем твои вещи.

В первый раз за всё это время я обратила внимание, что расхаживаю по комнате в длинной ситцевой рубашке, обшитой причудливым кружевом. Такая одежда не могла принадлежать Елене. Слишком простой и непривлекательной она казалась.

─ Это я дала тебе свою новую сорочку. ─ Улыбнулась Жаклин. ─ Но месье распорядился повозить тебя по магазинам и приобрести всё, что тебе понравится.

Ах, какая щедрость! С чего бы это? Я приходилась Игнату совершенно посторонним человеком. Зачем ему тратиться на меня?

Мы спустились в холл, где я имела неосторожность потерять сознание, и через узкий коридор перешли в столовую.

─ Ты можешь посмотреть дом и выбрать себе любую спальню. Их тут шесть. Но не советую подниматься в мансарду. Там вотчина месье. Он не любит, чтобы посторонние разгуливали по его территории. ─ Женщина усмехнулась. ─ Я даже порядок там навожу не чаще, чем раз в месяц.

Да, Игнат оказался со странностями. Интересно, какие тайны скрывала его обитель? Мама считала, что комната многое говорила о своём хозяине. Возможно, стоит заглянуть туда?

─ Скажите, Жаклин, а Елена? Она живёт в этом поместье?

Женщина покраснела.

─ Мадемуазель Елена иногда остаётся на пару дней и всегда занимает золотые апартаменты. Но жить… До тебя в этом доме жила только одна женщина. И это я. Но теперь появилась ты. Надеюсь, мы подружимся.

Я пожала плечами и села за стол.

─ Думаю, я тут ненадолго. Мне нужно вернуться в Россию. Понимаете, моих родителей больше нет. Но у меня есть тётя Эльза. Она обязательно полетит на похороны и возьмёт меня с собой.

Жаклин поставила передо мной плоскую тарелку с огромным куском яблочного пирога, налила чай в тонкую фарфоровую чашку и присела напротив.

─ На всё воля Божья, девочка. Мы не знаем промысел Всевышнего, не ведаем, какие испытания нам уготовлены, но там, ─ она подняла вверх указательный палец, ─ всё давно решили за нас.

─ Да. Верно. Вот мне не дано понять, почему погиб мой брат. Ему было лишь двадцать три. Он не воровал, не убивал, он никому не сделал ничего плохого. Он даже с девушками не встречался. Хотел сначала карьеру выстроить. А дядя Вася? Я помню его таким весёлым и неунывающим. В чём провинился он? А мои родители?

Жаклин тяжело вздохнула.

─ Кто знает, малышка, возможно, они выполнили свою миссию на этом свете и ушли в лучший мир. Лично я считаю нашу земную жизнь ничем иным, как чистилищем для грешных душ. Мы все проходим испытания, получаем уроки, выполняем задания. И от того, как мы их выполним, зависит, вернёмся ли мы в то место, которое принято называть раем. Ведь верно подмечено, что плохих людей даже земля не принимает.

Я поняла смысл, но мои страдания слова доброй женщины не облегчили. Если бы знать точно, что после смерти мои родители попали в другой мир и продолжили своё бытие…

Мягкая ладонь опустилась на мою кисть.

─ Ты верь, девочка, обязательно верь, что твои родные теперь на небесах, что они наблюдают за тобой и стараются направить по верному пути.

Я отодвинула тарелку с нетронутым пирогом.

─ Спасибо за всё, Жаклин. Поем позже. Сейчас аппетита совсем нет.

─ Тогда по магазинам?

Я отрицательно покачала головой.

─ Мне ничего не нужно. И чемодан не стоит распаковывать. Как только появится Игнат, я попрошу его отвести меня к тёте Эльзе.

─ Ты никуда не поедешь.

Я подпрыгнула и повернула голову. В дверях стоял Тулинов. От беззаботного парня, встречавшего меня в Орли, не осталось и следа. Мне показалось, что за ночь он состарился лет на пять. Поперечная складка пересекла лоб, у губ залегли упрямые морщинки, а такие тёплые янтарные глаза теперь излучали ледяное спокойствие.

─ Жаклин, покинь нас на минуту.

Женщина встала из-за стола, кивнула и плотно закрыла дверь.

─ Что всё это значит? Можешь объяснить?

Игнат уселся за стол и пристально посмотрел прямо в душу.

─ Тебя больше нет. Нет ни для кого, даже для тётки. Ты умерла, погибла вместе с родителями. Ясно?

─ Ясно? ─ я вскочила на ноги. ─ Что происходит, чёрт возьми? Я всё ещё жива и хочу видеть тётю.

Тулинов больно схватил меня за руку.

─ Повторяю в последний раз. Для всех ты умерла. Уяснила? А теперь извольте одеться, мадемуазель. Мы едем к нотариусу.

Я резко выдернула кисть, окинула мучителя ледяным взглядом и помчалась на второй этаж. Внутри всё клокотало, но я решила не спорить. В конце концов, что могло помешать Тулинову посадить меня в чулан или сдать в психушку? Я находилась в чужой стране, в чужом доме с совершенно чужим человеком, который пребывал не в самом лучшем расположении духа. Я совсем не знала этого мужчину, не знала, что можно от него ожидать, чего стоило опасаться. К тому же проклятое седьмое чувство советовало подчиниться, сдаться хотя бы на время.

─ Успокоилась? Иди в машину.

Проходя через холл, я взглянула на себя в огромное зеркало, висевшее у камина. Скромный брючный костюм от «GrassY» только казался таковым. На самом деле он обошёлся моему отцу, как подержанная иномарка. Мне не нравилось такое сравнение, но теперь, когда папы не стало, любая его шутка, любое слово, казалось уместным и правильным.

─ Зачем ты купил мне его? Он ужасно дорогой. ─ Я рассматривала обновку со смешанным чувством восторга и стыда. ─ Ты выбросил кучу денег.

Отец сгрёб меня в охапку.

─ А для кого я их зарабатываю? Для себя? Нет, милая, в гроб я всех рубликов не заберу, а вот видеть тебя счастливой для меня большая радость. Ты же хотела такой?

Я кивнула.

─ Да, но позже, когда он появится на распродаже.

Папа рассмеялся.

─ Тогда у всех твоих подружек появятся такие. А сейчас… сейчас поцелуй меня вот сюда.

Отец подставил щёку, и я звонко чмокнула его, с наслаждением втянув в себя запах любимого одеколона.

Я провела рукой по тонкой ткани, как в тот вечер. Мягкий шёлк тут же ответил на ласку лёгким шуршанием. Да, сейчас я выглядела старше своих лет. А, может, дело не в костюме, а в том, что за последние сутки я прожила целую жизнь.

Крокодил плавно выплыл через открытые ворота, и мы заскользили по узким улочкам.

─ Наверное, ты догадалась, что находишься в Руане?

Я содрогнулась.

─ Этот тот самый город, где сожгли знаменитую Жанну д'Арк?

Игнат кивнул.

─ А ещё тут была написана «Мадам Бовари».

─ Прости, но мне не до экскурсий. ─ Я отвернулась.

Мы поехали в полной тишине. Родители всегда заезжали в Руан, когда навещали тётю Эльзу. А потом мама часами рассказывала в мельчайших подробностях обо всех достопримечательностях. Иногда мне казалось, что Францию я знаю лучше местных жителей. Да, мне хотелось увидеть всё своими глазами. Но сейчас я не испытывала ни малейшего интереса. Поэтому просто рассеянно смотрела в окно. Миновав площадь с огромным собором, который по красоте, как я помнила, мог сравниться лишь с Собором Парижской Богоматери, мы нырнули в лабиринт узких улочек, и вскоре покинули город.

Не прошло и часа, как автомобиль въехал в Париж. Улица Берже, 47. Серое трёхэтажное здание. Подъём по винтовой лестнице занял несколько минут. Я всё ещё чувствовала головокружение, поэтому вцепилась в перила, боясь скатиться кубарем вниз.

─ Ты такая бледная. ─ Игнат ободряюще улыбнулся. ─ Ничего не бойся. Всё будет хорошо.

Всё хорошо? Вздор! Хорошо уже никогда не будет. Боль не исчезнет, не притупится и не померкнет со временем. Прошлое ушло безвозвратно. А будущее? Оно казалось сродни безысходности, мрачным и унылым. И этот мужчина… Я взглянула на него через плечо. Вроде обычный, милый, весёлый. Но что-то пугало меня, что-то настораживало. Что? Вспышки гнева? Требования беспрекословного подчинения? А, может, странный огонь, который несколько раз вспыхивал в янтарных глазах?

Тяжёлая дубовая дверь с золотой табличкой «Ангус Монро. Нотариус» бесшумно открылась, и перед нами возник невысокий импозантный мужчина лет шестидесяти. Клетчатый костюм, роза в петлице, лакированные туфли, тонкий запах парфюма. Образ стопроцентного француза. По крайней мере, именно так я их себе представляла.

─ О, месье Тулинов! Рад видеть Вас. Проходите, пожалуйста, и Вы, юная мадемуазель.

Мы вошли в просторный кабинет, который модный нотариус делил со своей секретаршей.

─ Келли, выпейте чашечку чая внизу. Мне нужно переговорить с клиентами наедине.

Длинноногая Келли кивнула, лучезарно улыбнулась и исчезла через долю секунды. Когда стук её каблучков стих на первом этаже, господин Монро указал на антикварные стулья, обтянутые золотистой парчой.

─ Присаживайтесь, будьте так любезны. Надеюсь, тут Вам будет удобно.

Игнат отодвинул тяжёлый полированный раритет и помог мне усесться. Я осмотрелась. Роскошно. Видимо, месье Ангус не бедствовал. Дорогая мебель из дуба и липы, массивные кресла и диван, выполненные под старину, или же хорошо отреставрированные, живые цветы в китайских вазах. Нотариус подошёл к огромному сейфу, вытащил папку, а потом, усевшись напротив нас, протянул её Игнату.

─ Две недели назад я получил заказную бандероль от моего близкого друга. Он просил передать кое-что Вам, Игнат, в случае чрезвычайных обстоятельств. К сожалению, эти обстоятельства имели место случиться. О чём я искренне скорблю. Но, не буду напрягать вас стариковским бурчанием. Читайте, молодой человек.

Тулинов раскрыл папку и уставился на первый лист.

Мои нервы напряглись до предела. Я понимала, что это письмо от моего отца. Иначе, зачем бы Игнат взял меня с собой? На холёном лице одна эмоция сменяла другую. Бесстрастность уступила место растерянности, а та перешла в едва сдержанную ярость. Тем не менее, Тулинов быстро взял себя в руки и посмотрел на Ангуса.

─ Вы знакомы с содержанием письма?

Монро кивнул.

─ Естественно. Если Вы поставите свою подпись, то сразу получите все необходимые документы.

Игнат помрачнел.

─ Не уверен, готов ли я к отцовству. Но отказать Всеволоду Сергеевичу не могу.

Ангус потёр ладошки.