После прощального пира в Зале Обедов, где за столом министров пустовало место Друэлла Хорти, Карр, его советники и мастер арены поднялись в Кабинет Совета.
Это было просторное помещение высотой в два этажа. Министр войны любил уединяться здесь и смотреть на город сквозь высокие арочные проемы. Неделя Совета на вилле Карра обычно приходилась на летние месяцы, и благодаря аркаде даже в самые жаркие дни в кабинете царила прохлада. Его стены украшали потускневшие фрески, а центральную часть занимал длинный покрытый гобеленом стол.
В вечернее время Кабинет Совета освещался факелами. Карр направился к своему месту во главе стола, его шаги гулко отдавались от каменных плит пола. Под сел напротив Делипа и Северина, получив таким образом возможность видеть лица всех собеседников.
– Я пообещал министрам расследовать вопиющий случай государственной измены и принять соответствующие меры, – сурово произнес Карр. – Май, что говорят актеры? Откуда возникла эта идея подстрекательства к мятежу?
Мастер порядка был на пять лет старше министра. Его когда-то русые волосы давно поседели, а надо лбом обозначилась лысина. Пий унаследовал от отца высокий рост и длинный нос, которого очень стеснялся.
Делип повернулся к Карру:
– Мне жаль огорчать тебя, Рамонд, но комедианты ровным счетом ничего не знают. Их патрону хорошо заплатили за то, чтобы труппа разыграла такую интермедию. Часть денег он отдал актерам перед началом турнира, и с тех пор они его не видели. Я допрашивал каждого по отдельности, и все повторили одно и то же.
– Хочешь сказать, они отрицают свою вину? – Карр выпятил нижнюю губу, пристально глядя на Делипа.
– Они клянутся, что не разделяют взглядов человека, заказавшего интермедию, а только хотели повеселить зрителей. Заказчик убедил патрона, что актеров за это не накажут.
– И где же патрон? – воскликнул Карр. – Найди мне его, Делип! Еще раз допроси лицедеев. Используй любые средства, чтобы развязать им языки.
– Если позволите, министр, – заговорил Северин, – я склонен верить словам актеров. Сами они не могли до такого додуматься.
– Арон, – произнес министр, переводя взгляд на мастера арены, – раз уж ты взял слово, объясни, как случилось, что труппа получила разрешение выступать во время Большого турнира без предварительного показа интермедии.
– Моя ошибка, министр, – сокрушенно ответил Северин. – Я до последнего дня ждал комедиантов из министерии Эльгарда, а когда стало ясно, что они не прибудут, уже не было времени просмотреть интермедию. Однако патрон показался мне честным человеком.
– Вы знаете его имя? Можете его описать? – оживился Делип.
– Ммм… Кажется, его называют Сет из Киранума, он родом из министерии Хорти. Невысокий, на вид лет шестидесяти, лысый, с длинной бородой. Я и раньше его встречал, он несколько раз получал от меня официальное разрешение на выступления.
– Завтра я сообщу его приметы моим людям, – сказал Делип министру. – Они перевернут весь Каррак и близлежащие земли вольных людей.
– Советую начать поиски с ущелий в Думарских горах, – впервые подал голос мастер секретных дел. – Полагаю, Сета из Киранума уже нет в живых. Май, твои люди должны быть готовы найти еще одно тело.
– Еще одно? – воскликнул Арон.
Под пристально посмотрел на него, а Делип поспешно сказал:
– Это секретная информация.
– Я был женат на сестре Арона и полностью доверяю ему, – произнес Карр, по своему обыкновению выпячивая нижнюю губу.
– Тем не менее, мастер, всё, что вы здесь услышите, не должно выйти за пределы этих стен, – заметил Делип.
Северин склонил голову в знак согласия. Мастер порядка стал сухо излагать факты:
– Труп убитого мужчины был найден в горах в самом начале недели Великого Совета. Установить его личность не удалось. Возможно, он стал жертвой жестокого ограбления, но также не исключено, что убитый узнал о планах преступников, готовивших покушение на кого-то из гостей министра.
– Почему вы так решили?
– Перед смертью мужчину пытали. Вероятно, хотели узнать, что ему известно.
– В свете случившегося во время Большого турнира на его смерть можно взглянуть под другим углом, – задумчиво проговорил Карр. – Если некто нанял актеров, чтобы посеять в народе смуту, возможно, он же с какой-то целью пытал, а затем убил этого несчастного.
– В любом случае, попытка устроить мятеж провалилась, – заметил Делип. – Рамонд, я сделаю всё возможное, чтобы выяснить, кто за этим стоит.
– А что думает мастер секретных дел? – спросил Северин, сверля советника министра взглядом своих бледно-голубых глаз. – Разве не ваша задача предотвращать подобные инциденты? Неужели пресловутые агенты Кассия Пода потеряли нюх?
– Я не стану разглашать информацию, пока не буду в ней полностью уверен, – холодным тоном ответил Под. – Ничего личного, мастер, просто я не доверяю никому. Рамонд получит мой конфиденциальный отчет в ближайшие дни.
– Хорошо, – кивнул Карр. – Делайте, что должны. На сегодня всё. Доброй ночи, советники.
Делип, Под и Северин встали, поклонились министру и вместе покинули Кабинет Совета, а Карр, погруженный в свои мысли, остался сидеть за столом, кутаясь в бархатный плащ.
В сгущающихся сумерках Лика и Трис гуляли по саду среди старых пиний. Трис касался пальцами шершавых стволов, словно надеялся увезти с собой это ощущение дома.
– Значит, из-за раны министра дядя Нил предложил везти его в ване до Сентурии, а оттуда Друэлл поплывет на корабле Липпа, который сделает остановку в Хорте?
– Да, – подтвердил Трис. – Закабия Магг исцелил его, но посоветовал пока воздержаться от верховой езды. Магг, мастер Лоций и несколько всадников Друэлла будут его сопровождать, а остальные люди Хорти вернутся в министерию верхом.
– Вы выезжаете на рассвете?
– Да, – снова кивнул Трис. – Ты еще будешь спать.
Они вышли на берег Восточного Моря. Лика сделала вид, что смотрит на звезды, чтобы сводный брат не заметил ее слез. Она редко плакала, но сейчас ничего не могла с собой поделать.
– Видишь созвездие Лучника? – спросил Трис, протянув руку, и Лика посмотрела в указанном им направлении. – На острове Целителей, глядя на него, я буду вспоминать тебя на турнире. Может быть, мы будем смотреть на эти звезды одновременно. Я там, а ты здесь, но как будто вместе…
– Да, – тихо произнесла Лика и почувствовала, как рука брата скользнула в ее ладонь.
Тем временем Бланка и Кит сидели на бортике фонтана, подставляя пальцы под тонкие струи воды. В саду стало прохладно, но оба, казалось, этого не замечали.
– Я говорил с отцом о путешествии на озеро Первых Людей.
– Да? – рассеянно вымолвила Бланка, глядя в глаза Кита.
– Он не против, но предлагает организовать его через год – сразу после следующего Великого Совета в Карраке. Джад подрастет, а мы…
Бланка не дала юноше договорить, прижавшись горячими губами к его рту. Всё, что он собирался сказать, больше не имело значения.
В полночь два человека в плащах встретились на безлюдной Рыночной площади. В ее центре находился колодец и городские весы, от которых тянулись ряды деревянных прилавков.
Покосившись на плотно закрытые ставни дома утех, путники свернули на узкую улочку, где их силуэты растворились во мраке. Первый заговорил так тихо, что второму пришлось напрягать слух, чтобы разобрать слова:
– Наша маленькая интермедия прошла не напрасно. Теперь я вижу, что народ Атрии еще не готов к переменам. Идею пятивластия нелегко искоренить. Что ж, я был к этому готов.
– И ты не откажешься от своих планов?
– Разумеется, нет. Мы лишь отодвинем их осуществление. Пусть инициат продолжает работу. В конце концов, именно он – залог нашего грядущего успеха.
– А как быть с мастером ищеек? Кай не успел назвать ему имя, но он знает, что угроза исходит от одного из министров.
– Под подозрителен и будет следить за каждым из пяти, а значит, не скоро меня раскусит. Жаль, что он отказался от моего щедрого предложения, но ты справишься и без него. Время у нас есть, час верховного министра еще не пробил.
На пятый день после отбытия из Каррака ваны министров в сопровождении всадников прибыли в столицу министерии Сентуриона.
Трису, который никогда не путешествовал дальше озера Льога, эта поездка принесла массу новых впечатлений. Почти всё время он проводил с Китом и Гаюсом в ване Нила Сентуриона, только ночевать Гаюс уходил в повозку к отцу и брату.
Сентурион большую часть пути обсуждал дела с министром закона, а сделав остановку на границе министерий, они вместе поохотились на кабанов.
К удивлению Триса, Друэлл Хорти за несколько дней сблизился с Титом Липпом. Во время остановок ребята постоянно видели их вместе в компании Веры Рагон.
Накануне прибытия в Сентурию Гаюс рассказал своим новым друзьям, что все члены его семьи являются последователями культа космоса.
– Мара всегда мне завидовала, – добавил он, глядя на луга сквозь окно в парусиновой стенке вана. – Сестра – второй ребенок, и будь она мужчиной, отец бы отправил на обучение ее, а не меня.
– Выходит, для тебя это большая честь, – заметил Кит.
– Для меня это испытание. Если я не оправдаю надежд моей семьи, мне лучше утонуть в Великом море по пути домой. Я не вынесу позора.
– То есть, ты едешь, не потому что веришь, а потому что боишься разочаровать отца? – удивился Кит. – С такими мыслями едва ли можно добиться успеха.
– Ну а ты, Трис? – спросил Гаюс, отворачиваясь от окна и поудобнее устраиваясь на подушках, раскиданных поверх тарфского ковра на дощатом полу повозки. – Ты правда считаешь, что твое предназначение – быть целителем?
– Если честно, я не знаю. Я никогда не думал, что могу стать кем-то еще. Вот Кит – другое дело. Он любит рисовать, и если бы у него был выбор…
– Вряд ли государственная служба помешает мне делать наброски, – улыбнулся Кит, ничем не выдав, что слова брата затронули больную тему. – Хотя, конечно, я не смогу кочевать по Атрии с артелью рисовальщиков, которые расписывают фресками стены дворцов, – добавил он как бы невзначай.
Сентурия поразила Триса обилием фонтанов и широкими прямыми улицами. Дворец министра культа космоса стоял на вершине меловой скалы, круто обрывающейся в море.
Гостевые покои были уже готовы: Конрад Липп намеревался на несколько дней задержаться у Сентуриона, чтобы отдохнуть с дороги и проводить сына.
Трис и Гаюс остановились во дворце министра всего на одну ночь. Кит вызвался отвести друзей в отведенную для них комнату.
Миновав открытый внутренний дворик и несколько залов с колоннами из изумрудно-зеленого мрамора, ребята оказались в огромном помещении, где были устроены купальни. Озираясь по сторонам, Трис и Гаюс следом за Китом пересекли большой зал, в конце которого находился вход в круглую комнату высотой в три этажа, увенчанную мозаичным куполом. На уровне второго и третьего этажей комнату опоясывали галереи, откуда через высокие арочные двери можно было выйти на балконы. Плотный густой пар, как заблудившееся облако, клубился над подогреваемым бассейном.
Масштабы дворца впечатляли. Поднявшись на второй этаж, Кит и его спутники прошли длинной галереей и остановились перед дверью в его бывшую детскую, которая пустовала с тех пор, как наследник министра начал присутствовать на заседаниях Великого Совета. Теперь эту комнату подготовили для его двоюродного брата и сына министра Липпа.
Комната оказалась небольшой, с единственным окном с видом на залив Космоса. Пол украшала мозаика, а стены когда-то расписал сам Кит. Сейчас справа и слева от окна стояли две кровати и несколько сундуков.
– Будьте как дома, – проговорил юноша, чувствуя себя так, словно заглянул в шкатулку, потерянную в детстве.
Трис и Гаюс опустили свои дорожные мешки на пол и огляделись. На стенах были мастерски изображены улицы Сентурии с домами, фонтанами и дворцом министра.
– Ты сам всё это нарисовал? – поразился Гаюс. – Теперь я понимаю, почему Трис хотел, чтобы у тебя был выбор.
– Я расписал стены, когда мне было одиннадцать или двенадцать, – скромно улыбнулся Кит. – Если вам интересно, могу показать наброски углем. Они в моем кабинете.
– Да, было бы здорово, – кивнул Трис, разглядывая фрески. Двоюродный брат часто делал зарисовки, когда гостил на вилле Карра, но все его рисунки забирала Бланка.
– Идёмте, я теперь живу на третьем этаже.
В глазах Кита загорелись огоньки. В детстве он приносил рисунки няне, потом – наставнику, но в действительности никому во дворце не было до них дела. Сентуриона, далекого от искусства, больше интересовали успехи сына в астрономии, истории и географии. Странную прихоть наследника не воспринимали всерьез.
Кит провел друзей через Мраморный зал, где проходили заседания Великого Совета, и взбежал по лестнице на третий этаж. Едва поспевая за ним, мальчики оказались в длинном коридоре со сводчатым потолком и арочной колоннадой. Этот фасад дворца возвышался над меловой скалой. Задержавшись у балюстрады, Трис с наслаждением вдохнул запах моря и засмотрелся на торговые и сторожевые корабли, что стояли на якоре в Большой бухте.
Наследник Сентуриона уже миновал три двери, ведущие в покои отца, и нетерпеливо крикнул ребятам:
– Нам сюда!
Его кабинет оказался намного просторнее, чем комната Триса и Джада на вилле Карра, к тому же у Кита имелась отдельная спальня. Внимание друзей сразу привлекли доспехи, почему-то задвинутые в угол и покрытые довольно толстым слоем пыли. Пока Гаюс любовался мечом, Кит откинул крышку сундука весьма внушительных размеров, который почти целиком заполняли рисунки, чистые листы бумаги, уголь и краски для письма по сырой штукатурке.
Сделав шаг назад, юноша остановился у камина и облокотился о спинку гобеленового кресла. В нем наследник министра коротал долгие зимние вечера – за книгой, а чаще с углем в руке и листом бумаги, расстеленным на специальном деревянном планшете, который он клал на колени. За один вечер Кит мог сделать несколько эскизов.
Тщетно стараясь скрыть волнение, он наблюдал, как друзья рассматривают его рисунки. Гаюса особенно заинтересовали архитектурные детали, а Трис восхищенно перебирал портреты, с которых на него смотрели знакомые лица. Больше всего здесь было зарисовок Бланки – то с убранными, то с распущенными волосами, то в летней тунике, то в плаще с меховым воротником. Мальчик нашел и свой портрет, и несколько изображений маленького Джада, и набросок, точно передающий угловатые черты Лики.
– Ты рисовал нас по памяти? – поразился Трис.
– Ну да, – кивнул Кит и добавил, заметив, как внимательно двоюродный брат рассматривает последний рисунок, на котором он запечатлел Бланку, Лику и Джада. – Бери, если нравится.
– Правда? Можно взять?
– Ты теперь долго их не увидишь.
Кит забрал из рук Триса набросок, свернул в трубочку и, порывшись в сундуке, перевязал шелковой лентой.
О проекте
О подписке