В конечном итоге «Знамение» он сдавал не через две декады, а через три – пока губы не зажили, ему было просто-напросто больно много говорить. Ларс, конечно, успокоил товарища, пообещав, что в случае неудачи Бран отправит его доучивать дальше, вот и всё, но Алексею что-то всё равно было как-то волнительно. Экзамен проходил в неформальной обстановке – один на один, в той самой маленькой гостиной, где будущие волшебники частенько проводили свободное время. Когда Лексий – то есть, тьфу ты, когда Алексей явился, Бран сидел в кресле у камина, задумчиво глядя на страницу лежащей у него на коленях раскрытой книги. Алексей узнал её: «О вечной красоте» Ха’Арди, классическая восточная поэзия. Бран явно был неравнодушен к этому сборнику: ученики то и дело видели, как он проводит с ним вечера или просто бездумно перелистывает страницы, размышляя о чём-то другом…

– Пожалуйста, начинай, если готов, – равнодушно сказал Бран, не поднимая головы.

Алексей собрался с духом, ещё раз восстановил в памяти хронологию событий девятнадцати шаумдорфовских песней и начал. Ну же, давай, ты сможешь. Как магнитофон, главное – говорить и не задумываться, иначе сам себе помешаешь…

Пока он с гулко бьющимся сердцем повествовал о деяниях и войнах короля Гэйнора, Бран читал под зажжённой лампой стихи о любви: совершенно невозмутимо переворачивал страницы, подолгу задерживал взгляд на особенно прекрасных строках и откровенно не обращал никакого внимания на странного парня, который стоял перед ним и в одно лицо изображал вечер поэзии. Чем дальше, тем больше Алексей убеждался, что его вообще не слушают, и, как выяснилось, это до смешного сильно отвлекало. Когда он начинал беситься, сбиться становилось гораздо легче. Нужно было попытаться абстрагироваться и смотреть в другую сторону, вот только никуда не исчезающий шорох листов «Вечной красоты» всё равно мешал сосредоточиться – как нарочно!

Лексий твёрдо решил не поддаваться на провокации. Он уже продержался больше половины этой чёртовой поэмы, которую декламировал полчаса подряд, отступать было некуда, и он упрямо продолжал:

– … На землю спускает мрак, и не видно лиц;

Выходит неслышной поступью лунный лис

На небесный луг-…

– Бесшумной.

Алексей почувствовал себя поездом, который на полном ходу врезался в стену. Торможение было таким резким, что он не сразу понял, что вообще происходит.

– … ч-что, прости? – наконец спросил он, вновь обретя дар речи.

– Бесшумной поступью, – совершенно спокойно пояснил Бран. – Песнь шестнадцатая, восьмая строка, страница сто девяносто три, если у тебя иллюстрированное издание. Оно у тебя с собой? Проверь, если хочешь, хотя тебе в любом случае начинать заново.

И безучастно добавил, вновь возвращаясь к своей книге:

– Если считаешь, что тебе нужно подучить ещё, можешь попытаться как-нибудь в другой день.

Вот тут Алексей разозлился по-настоящему – и на человека перед собой, и на Мартина Шаумдорфа, и на этого проклятого лунного лиса. Вот что ему стоило выходить на небесный луг неслышной поступью вместо бесшумной?! Пропасть, да это ведь вообще одно и то же!

– Нет уж! – заявил он с бурлящим внутри тихим бешенством. – Попробую ещё раз. Если у тебя, конечно, – он стрельнул горящим взглядом в томик Ха’Арди, – нет более важных дел…

– Более важных? – словно не понимая, повторил Бран. – О, перестань. Ученики всегда на первом месте.

И по его тону Алексей честно не смог понять, издевается он или нет.

Он победил «Знамение власти» с третьего раза – мог бы и со второго, но как-то совсем нелепо оговорился ещё в четвёртой песни, так что это даже почти не было обидно. Хотя нет, на самом деле было, и вообще к концу третьего раза Алексей успел посадить голос и возненавидеть классическую литературу в целом и поэзию в частности… Когда он выговорил это последнее «во веки веков», то даже как-то не сразу поверил, что это всё и что он правда это сделал. А Бран наконец закрыл книгу, отложил её на подлокотник кресла, улыбнулся и сказал:

– Ну что ж, вполне недурно. Я рад, что ты не стал тянуть до бесконечности только потому, что я не задал тебе точный срок, и мне нравится твоё упрямство. Интересно, это у вас семейное? Элиас, прежде чем добрался до конца, начинал четырежды, сидели с ним до глубокой ночи…

О, хоть что-то хорошее: ты обошёлся меньшим числом попыток, чем этот высокомерный тип. Молодец, можешь собой гордиться.

– Не смотри на меня так, – хмыкнул Бран. – Только слепой не заметил бы, что́ между вами творится. Это ваше дело, ненавидьте друг друга сколько угодно, пока это не мешает вам учиться. И до дуэли доводить не советую, они вообще-то запрещены, и если разных не в меру ретивых Халогаландов ещё вполне может выручить древность рода, у парня вроде тебя точно будут неприятности… Ладно, а сейчас отправляйся спать, потому что завтра ты наконец начнёшь по-настоящему. Надеюсь, ты полон рвения.

Когда Алексей уже стоял на пороге, Бран окликнул его:

– Лексий?

– Да? – обернулся тот. Он уже научился с первого раза откликаться на это имя.

– Можешь гордиться собой за тот случай с котом. Я впечатлён. Умение не отвлекаться, что бы ни творилось вокруг, для волшебника жизненно важно, когда-нибудь оно тебе здорово пригодится.

Лексий не стал интересоваться, откуда Бран знает – он уже успел понять, что их учитель так или иначе в курсе всего, что происходит в этом доме.

Бран Лейо вообще был небезынтересной личностью. Он не прилагал к этому никаких усилий, но его знал весь Урсул – впрочем, Брану от этого, кажется, было ни горячо, ни холодно. Судя по неприлично короткой для Сильваны практичной стрижке и постоянной лёгкой небритости, его вообще не слишком волновало, кто и что о нём подумает. К лучшим людям господин Лейо не принадлежал, но это было неважно: хоть волшебников и считали оригиналами, страннее которых только астрономы, немногочисленность и престиж профессии автоматически выводили их в верхние слои общества.

Никто никогда ничего не слышал о его семье, но среди магов хватало одиночек – многие считали безответственным подпускать кого-то слишком уж близко, заранее зная, что «долго и счастливо» всё равно не получится. Сам Бран невозмутимо говорил, что его семья – это школа, и Алексей снова не мог понять, серьёзен он или нет. Бесспорной правдой было как минимум то, что школа действительно находилась на его попечении. Эта должность здесь не называлась директорской, но Бран отвечал за бумажную работу, преподавание и персонал…

Вряд ли это было так уж сложно сейчас, когда учеников у него было всего трое, а учителей и того меньше.

Бран не обсуждал текущее положение дел со своими подопечными. Только один раз, вечером, он пришёл посмотреть на них в какой-то невесёлой задумчивости, а на вопрос Ларса о причинах коротко поведал:

– Мало вас.

– Тебе с нами скучно? – картинно огорчился Халогаланд.

Бран усмехнулся.

– Да с вами заскучаешь, пожалуй… Вот только всё равно мало.

На самом деле, они догадывались, в чём дело. По городу давно ходили сплетни, будто его величество Клавдий подумывает и вовсе закрыть Урсульскую школу. Немудрено – при её нынешней популярности игра вряд ли стоила свеч. Похоже, единственной причиной, почему их троих до сих пор не отправили доучиваться в Рутью, было упорство Брана.

Поговаривали, будто бы у него с царём есть некие личные связи. По слухам, странный небритый волшебник близко сошёлся с монархом ещё лет с десять назад, когда судьба свела их на последней из Канкарских войн, в итоге пройденной этими двоими бок о бок, и вроде как даже Бран в какой-то момент спас Клавдию жизнь или ещё что-то в том же духе… Когда Ларс в шутку обмолвился об этом при самом господине Лейо, тот нахмурился и сказал:

– Не глупите. Вы что, романов перечитали? Мы с его величеством, к сожалению или к счастью, никакие не друзья юности, и я, конечно же, не в праве советовать ему, что делать. Просто, слава Айду, он достаточно умён, чтобы прислушиваться, когда ему говорят здравые вещи. Иногда.

Вообще, Бран предпочитал не обсуждать власть в праздных беседах – едва ли из-за страха. Самым категоричным, что они вообще как-то раз от него услышали, было:

– Я, конечно, ещё застал его величество Юлия, но я не настолько стар, чтобы хорошо его помнить. Хороший ли Клавдий царь? Понятия не имею, мне не с кем сравнить. Но я твёрдо уверен в одном: этот человек хочет своей стране добра, и, судя по тому, что я вижу, пока у него получается неплохо. Не безупречно, но безупречно и невозможно.

И, как ни странно, после этих слов Алексей проникся к Клавдию определённой симпатией.

Война с царём за судьбу школы была не единственным занятием Брана – он не лгал, когда говорил, что скучать ему некогда. Ещё в их самую первую встречу Алексей понял по усталым теням под его глазами, что человек перед ним из тех, кто сам никогда не даёт себе покоя. Бран поддерживал исследования в области экспериментальной магии, не раз за счёт личных средств помогал неволшебным учебным заведениям столицы, у которых почему-нибудь были трудности, и сыграл не последнюю роль в учреждении открытой пару лет назад Урсульской медицинской академии – до её появления получить адекватную врачебную подготовку можно было только в Оттии, что, по справедливому мнению господина Лейо, было для государства тяжким позором… Ещё он, конечно же, был в курсе всех последних событий мира магии, следил за выходящими трудами по её теории и поддерживал активную переписку со многими коллегами, в частности, с руководством Рутьинской школы. Иногда он делился с учениками её последними новостями: дела там, судя по всему, шли просто прекрасно, жизнь кипела, желающих стать волшебниками, несмотря ни на что, было хоть отбавляй… К удивлению Алексея, при всей кошмарной патриархальности здешнего общества среди недавно принесших в Рутье присягу волшебника были в том числе и две девушки, причём отучились они блестяще. Бран пояснил: никакие правила не запрещали представительницам прекрасного пола идти в волшебницы, просто дамы обычно сами видели свою жизнь как-то иначе – ну, или их родители, женихи и прочие неравнодушные. Редкой женщине в этой стране хватало смелости самой что-то за себя решать…

Впрочем, не Алексею было осуждать кого-то за недостаток смелости.

На следующий день после того, как он, Бран и господин Шаумдорф совместно скоротали приятный вечер, Алексей, как ему велели, явился в библиотеку. Бран уже ждал его там; Ларс и Элиас, очевидно, не относящиеся к делу, читали что-то умное за столами у него за спиной.

– Я, конечно, сегодня сразу дам тебе первые заклинания, чтобы зубрить, от этого нам никуда не деться, – начал Бран, – но, кроме прочего, я хочу, чтобы ты уже сейчас начал учиться слушать. Тут чем раньше, тем лучше.

Алексей прикусил язык, с которого рвалась глуповатая шутка вроде «слушать? я что, ненароком записался на курсы первой психологической помощи?», а Бран вдруг, не оборачиваясь, ровно сказал:

– Господин Халогаланд, раз уж вы всё равно ничем не заняты, объясните коллеге, что я сейчас имею в виду.

– Можно своими словами? – ничуть не смутившись, уточнил Ларс, который действительно отвлёкся от книги и с любопытством следил за их беседой. У господина Лейо определённо были глаза на затылке.

Бран едва заметно улыбнулся.

– Какими угодно.

– Всё равно сложно! – пожаловался Ларс. – Ладно. Дело такое: «слушать» – это наш профессиональный термин, вот только я ума не приложу, как теоретически объяснить это тому, кто сам ещё не почувствовал… В общем, это что-то вроде умения воспринимать мир не органами чувств, а… чем-то другим. Если научишься, например, сможешь ориентироваться без света, угадывать, что у людей в карманах и на уме или там, посмотрев на небо, сразу точно узнать, будет ли дождь… Я бы сказал, что это способность лучше других понимать, что происходит вокруг тебя… или как-то замечать то, чего другие не замечают… не знаю! Нечто сродни тому, что обычно называют интуицией, вот только она стихийна, а мы развиваем осознанное умение. Но вообще вон возьми Ваэля почитай, он всяко объясняет лучше меня.

– Ого, – только и смог ответить Алексей, который всё равно не понял, и тупо уточнил, – А зачем всё это?

Раньше он, признаться честно, просто как-то не сталкивался с применением экстрасенсорики в повседневной жизни.

– Айду, это ведь даже ребёнку понятно! – фыркнул из-за своей книги Элиас. – Раз магия сокращает жизнь, то не стоит расходовать её впустую, как считаешь? Если тебе нужно разрушить стену, что разумнее – просто разнести её на куски или отыскать в ней самый непрочный камень?

– Именно, – кивнул Бран. – Я, конечно, могу заложить вам в головы по две сотни заклинаний и отпустить на все четыре стороны, но я намерен научить вас использовать их с умом. Без умения слушать в магию соваться вообще не стоит, и я не шучу. К тому же, если планируешь общаться и работать с волшебниками, уметь защищаться от любителей подслушивать тоже не лишнее…

Он сделал паузу.

– Правда, учти, что учиться всему этому будет не столь сложно, сколь долго, и да, поначалу тебе точно покажется, что ты даром теряешь время и вообще занят чем-то не тем, но если ты постараешься и воспримешь задачу серьёзно, то потом всё поймёшь.

Требование серьёзного отношения к делу выполнить было сложнее всего, но Алексей решил, что постарается.

– Хорошо, – кивнул он. – Что нужно делать?

Бран хлопнул ладонью по стенке ближайшего библиотечного стеллажа.

– Вот тебе полка. В одной из книг спрятан лист с дерева в парке. Тополиный, если это тебе поможет. Твоя задача – его найти. Любым способом, никаких ограничений, но чем быстрее – тем лучше.

И на этом инструкции кончились. Дав ученику задание, Бран удалился по своим делам, которых у него всегда хватало, а Алексей остался созерцать стеллаж. Тот был высоким, выше читателя, и хранил столько книг, что процесс последовательного перелистывания по одной обещал затянуться до ночи…

– Он не шутит? – наконец уточнил Алексей, не обращаясь ни к кому в особенности. – Это правда так делается?

– Ну, нас, по крайней мере, учили точно так же, – успокоил Ларс.

– А ты это умеешь? – полюбопытствовал Алексей. – Ну… слушать?

Ларс откинулся на спинку стула.

– Немножко. Пока хуже, чем хотелось бы. Хотя книжку твою вроде уже вижу… Только тебе не скажу. Сам ищи.

Ну, в общем-то, а что ещё ему оставалось?

Следующую пару часов Алексей потратил на перелистывание случайных книг, взятых с полок без всякой системы – спасибо хоть догадался отмечать для себя названия тех, которые уже просмотрел. На самом деле, этому занятию предстояло стать для него привычным, потому что в дальнейшем тренировки с листочком между страниц повторялись ежедневно, хотя Алексей действительно не видел в них ровно никакого смысла. Иногда, махнув на всё рукой, он просто начинал перебирать книги по порядку, иногда стоял перед полкой и честно изо всех сил пытался почувствовать хоть что-то, вот только ни разу пока не угадал…

Что ж, никто не говорил, что волшебником стать легко.

Когда Бран исполнил своё обещание и выдал ему ворох листов с первыми заклинаниями, которые нужно было просто и неизобретательно заучить наизусть, Алексей наконец понял, почему память в школе – главный критерий отбора. Тексты представляли собой просто набор звуков, на первый взгляд совершенно бессвязных и не несущих никакой смысловой нагрузки.

– Пока не забивай себе голову принципом их действия, – посоветовал Бран. – Нет, если любопытно, можешь об этом почитать, но, как по мне, тебе сейчас рановато. Ещё успеешь. Пока просто учи, только, ради обоих богов, если тебе удобнее делать это вслух, не забывай не договаривать последнее слово или два, давай обойдёмся без неожиданностей.

Алексей уже знал: чтобы заклинание сработало, его обязательно нужно было произнести вслух, ну, или хотя бы беззвучно проартикулировать губами – непременно от начала до конца, ни слова не перепутав и не выпустив. Почему-нибудь прервавшись на середине, можно было исправить дело, если молчать и не говорить в перерыве ничего постороннего – тогда потом, какое угодно время спустя, можно было продолжить. В целом, предостережения Брана были ни к чему – Алексей и так уже слышал историю про одного безмозглого студента прошлых лет, который зубрил слишком мощное заклинание, увлёкся, случайно его сколдовал и умер, исчерпав свой магический лимит. В самом начале обучения чары, которые он мог ненароком сотворить, не были и близко такими энергозатратными, но мало ли! Повторять подвиг что-то не хотелось, хотя, по слухам, это было бы и не больно…

Говорили, что всё, что чувствует волшебник, добравшийся до своего предела – это безграничная усталость, и всё. Смерть не была ни мучительной, ни мгновенной, у мага обычно оставалось в запасе от пары минут до пары часов, чтобы успеть осознать, что происходит, правда, поди вот пойми, хорошо это или скорее не слишком…

Так, приятель, не загоняйся хотя бы на этот счёт. Настолько долго ты здесь уж точно не останешься.

… Вот только библиотека, так и не подсказавшая Алексею ответа на вопрос, как он сюда попал, возможно, считала иначе, и чем дальше, тем сложнее было это отрицать.

Ладно, Бран хотя бы пока был им доволен. Кажется. Хотя иногда он и одаривал Алексея – Лексия – слишком уж внимательными взглядами, от которых тот начинал нервничать.

Ладно. В конце концов, ты не пугливый первокурсник. Да, пусть ты до сих пор только и можешь, что плыть по течению, но хотя бы не тонешь, а это уже хорошо.

Прорвёмся. Справлялись и не с таким.