Читать бесплатно книгу «Сильванские луны» Натанариэля Лиат полностью онлайн — MyBook

Глава пятая: Жеребёнок

После набора в середине зимы их стало аж четверо.

К тому моменту Лексий с ужасом осознал, что его новая жизнь незаметно для него самого успела войти в колею. Будни укачивали и усыпляли, как усыпляет в поезде мерный стук колёс – тем более что чем дальше, тем чаще он ловил себя на мысли, что школа волшебства по своей сути не так уж разительно отличается от университета, в котором он учился раньше.

Ну, ладно, предположим, список предметов совсем не совпадал. Даже если опустить разные сверхъестественные колдовские штуки, студентам-филологам (часто к их огромной радости) не приходилось изучать, например, физику, а вот будущим волшебникам без неё было никуда. Штудируя книжки по теме, Лексий выяснил, что местному Эйнштейну ещё только предстояло родиться, и в представлении своих обитателей этот мир до сих пор работал в рамках классической механики. Некий пантеец по имени Уилфри Стэг мыслил поразительно схоже Ньютоном, а физические законы, выведенные его коллегами, вполне совпадали с тем немногим, что Лексий вынес со школьных уроков классе в восьмом. Да уж, а он-то думал после выпускного, что это всё ему никогда больше не пригодится…

Компанию физике составляли химия (на местном уровне развития, правда, явно так и просящая приставки «ал-») и, персонально для Лексия, история – на этот год план был таков. Вообще-то, по-хорошему, волшебников обучали четыре года, группами до десяти человек, у каждой из которых были свой наставник и вполне чёткая программа. Но свести к общему знаменателю ребят, которые даже поступили не в один и тот же год, не мог даже Бран, поэтому Урсульская школа пока применяла к подопечным передовой индивидуальный подход. Господина Гедрефа, педантично поддерживающего идеальный порядок хотя бы в своей библиотеке, это откровенно бесило, но остальные обитатели дома, кажется, чувствовали себя неплохо.

В такой обстановке Лексий получил возможность нагонять товарищей в своём темпе. Лекций студентам никто не читал; иногда Бран собирал их, чтобы рассказать что-нибудь важное, но чаще им просто вручали книги и задавали постичь их от сих до сих, чтобы через какое-то время отчитаться о пройденном. Распределять своё время ученики могли как им вздумается – почти как в университете, только тут даже не было пар, которые приходилось бы прогуливать и испытывать муки совести. Лексия не покидало смутное чувство, что он просто-напросто поступил куда-то на заочку.

Кроме всего прочего он постоянно учил заклинания. Бран сам определял, какие из них студенты будут осваивать на этот раз, и так мастерски задавал объёмы, что в отчаяние впадать вроде не хотелось, но и расслабиться было особенно некогда. Заучить все-все заклинания на свете, конечно, нечего было и думать – их было слишком много, и приверженцы экспериментальной магии постоянно рвались создавать новые. Заинтересовавшись процессом, Лексий узнал, что новые формулы особым образом компилируются из частей старых, после чего проверяются на специально защищённых полигонах, чтобы выяснить, соответствует ли их действие твоим ожиданиям. Гражданское население при этом пострадать не могло, для его защиты принималось достаточно мер, но вот у самого́ исследователя работёнка была опасная – даже если само заклинание работало как надо и не выкидывало неожиданных фортелей, всегда была опасность выгореть. Лексий уже натыкался в книгах на чары, априори слишком сильные для одного человека. По общепринятому обозначению, рядом с их первой строчкой стояла пометка «1<». Просто и понятно: если колдующих не больше одного, волшебство становится самоубийством…

В общем, никто не требовал от них объять необъятное, но на овладении неким необходимым – и в большинстве случаев достаточным – набором Бран настаивал. Есть заклинания, которые, ей-Айду, просто-напросто стыдно читать с бумажки…

У некоторых не было с этим никаких проблем. Ларс как-то по секрету поделился с Лексием, что Элиас на своём втором году учёбы знает больше чар, чем иной ученик на четвёртом, и Лексий охотно готов был в это поверить. Если господин Халогаланд воспринимал своё образование довольно легко и не рвался быть любимчиком классной дамы, то Элиас, замкнутый и себе на уме, учился как-то… яростно, как будто брал штурмом крепость. Его упорство иногда пугало, да и память у него, кажется, была просто феноменальная. Иди речь о ком-то другом, Лексий бы восхитился, а тут смог только разозлиться на то, что природа не разбирает, кому раздаёт таланты. Удивительно – до встречи с этим ершистым недо-аристократом он и не подозревал, что может так невзлюбить кого-то, с кем ему нечего делить…

По совету Брана Лексий для тренировки продолжал учить наизусть стихи, да и слова учителя об умении при любых обстоятельствах оставаться собранным запали ему в душу. Ларс, всегда готовый любезно поделиться опытом, рассказал про свой способ – декламировать всё то же злополучное «Знамение власти» во время поединка на шпагах. Что ж, стоило попробовать, тем более что Лексий к тому моменту уже мог более или менее прилично продержаться в бою против Ларса аж секунд двадцать, что уже считал потрясающим успехом, хотя и подозревал, что господин Халогаланд из душевной щедрости просто нарочно даёт ему шанс. Упражнение здорово помогало научиться сохранять дыхание, ну, и, конечно же, внесло в их регулярные тренировки приятную поэтическую нотку. Обычно всё выглядело примерно так:

– … и рассвет не настал;

Снаружи, за лязгом мечей и за звоном-… за звуком-… ах, чтоб тебя!..

– Почти. «За громом». «За громом лир», – деликатно поправлял Ларс и убирал от груди противника тупое острие шпаги, которой только что условно пронзил его насквозь. – Тебе стоит больше внимания уделять защите.

В общем, да, пока Лексий мог или фехтовать, или декламировать, одно из двух и не более того. Наверное, потому, что война и искусство, прямо как гений и злодейство – вещи несовместные.

Он сам не заметил, в какой момент всё это увлекло его настолько, что он начал забывать о времени и о своей цели. Наверное, это случилось в тот день, когда он наконец поверил в магию, потому что увидел её своими глазами.

Как и всё, что случилось с ним с того дня, когда они с Радом вместе спустились в злополучный переход, это не было похоже на то, о чём пишут в книгах. Это не было ни красиво, ни внушительно – просто Бран посоветовал ему выбрать какое-нибудь простенькое и безобидное заклинание и прочитать его вслух, чтобы осознать, что ты это можешь. Приступая, Лексий был полон скепсиса – ему с детства твердили, что чудес не бывает, и сама идея магии так до сих пор и не встала у него внутри на своё место, но, в конце концов, попытка ведь не пытка. Он решил попробовать что-нибудь очевидное и остановился на заклинании левитации предметов. Старательно вслух прочитал его от начала до конца, а потом долго и вдумчиво созерцал книгу, невесомо парящую в воздухе примерно в полуметре от стола.

В тот момент, глядя на трактат по физике, ту самую физику презревший, Лексий переосмыслил многие вещи. Потом насмотрелся, надумался, опустил книжку обратно, но сам полностью прежним так, кажется, и не стал.

Магия существовала. Без всяких театральных вспышек, блёсток и звона серебряных колокольчиков – более того, даже без малейшего напряжения его воли. Без ничтожнейшего приложенного усилия. Для того, чтобы колдовать, и впрямь не нужно было уметь совершенно ни-че-го – ну, разве что читать. Ох, господи, то есть, конечно, ох, Айду, он, конечно, всегда знал, что «словом можно убить, словом можно спасти», но ведь не так же буквально. Кто бы догадался, какая мощь может таиться в буквах – обычных буквах, обычными чернилами написанных на обычной бумаге…

Волшебники недаром подвергали все записи заклинний строгому учёту и ревностно следили, чтобы копии не попадали не в те руки. Научиться магии иначе, кроме как в двух официальных школах, было невозможно, как невозможно и колдовать, не принеся присягу – это жёстко контролировалось. Упомянутые Браном в первый формальности, которые приходится улаживать, если кто-то из будущих магов решал бросить учёбу на полпути, заключались в частичной корректировке памяти, чтобы там не осталось ничего… недозволенного простому смертному. Когда Лексий впервые об этом услышал, его передёрнуло, но стало немного легче, когда выяснилось, что их учитель и сам ненавидит эту конкретную часть процедуры. Бран всегда говорил: то, что происходит у человека в голове, принадлежит ему и только, и, по-хорошему, лезть туда никто не имеет права. Сам наставник уж точно не имел обыкновения делиться тем, что у него в памяти и на уме…

Он жёстко осуждал подслушивание чужих мыслей, хотя технически это было не так уж сложно – особенно если жертва не умеет противостоять. Лексию, крепко застрявшему на этапе ежедневных поисков тополиного листа на необъятной полке, однако, пока было до этого как до любой из двух здешних лун. Он быстро понял, что метод перебора ни к чему не приведёт, и пытался идти другим путём: сосредотачивался, зажмурившись перед десятками книжных корешков, и выбирал тот, к которому, как ему казалось, тянулась рука. Поначалу из этого ничего не получалось, но потом – потом Лексий вдруг осознал, что всё чаще находит этот грешный листочек не с тридцатого, а с десятого или даже с пятого раза. Это вполне можно было списать на совпадение, но когда он рассказал Брану, тот удовлетворённо кивнул и расширил поле для поиска с одного стеллажа до трёх, и это, наверное, о чём-то да говорило.

Так проходили дни. То есть «проходили» – не вполне подходящее слово: они мелькали. Стоило Лексию на мгновение отвлечься, как «сегодня» уже становилось «позавчера», а одна декада сменяла другую.

Он утешал себя тем, что не теряет времени даром: научиться слушать стоило хотя бы ради шанса услышать среди библиотечных книг ту нужную, которую он никак не мог найти сам. Если не поможет и это, то он поймёт, что её точно там нет, и придумает что-нибудь другое. Одна проблема за раз, помнишь?

Ему хорошо удавалось отвлечься от мыслей о Земле, но когда они настигали, то наполняли его тоской и тревогой. Если время там течёт с той же скоростью, что и здесь, то из универа его, конечно же, уже отчислили, но ладно, чёрт с ним, это не самое важное… Лексия – Алексея, неужели ты и сам уже успел забыть своё имя?! – куда сильнее беспокоил вопрос, ищут ли его. Хватилась ли мама…

Очнись, приятель, больно ты ей нужен! Да, в разлуке мы идеализируем тех, кого нет рядом, но вспомни-ка: ты всегда скучал по дому от него вдали, а когда возвращался туда, поскорее хотел сбежать… потому что вспоминал, что нет никакого дома.

Мысль звучала предельно здраво, но почему-то совсем не утешала.

В общем и целом, хотел он того или нет, время шло, урсульская зима, скорее слякотная, чем морозная, перевалила за половину, и с новым набором в школу и в жизнь будущих волшебников вошёл новый товарищ. Вошёл, вопреки всем надеждам и чаяниям, в гордом одиночестве, зато довольно эффектно: когда кто-то из слуг ввёл его в уже почти родную для Лексия гостиную, юноша умудрился запнуться об порог и самым забавным образом грохнуться.

Трое его будущих коллег, в тот момент бывших в сборе, от души рассмеялись – потому что не рассмеяться было невозможно. Но потом Лексий взглянул на вспыхнувшее лицо новенького и вспомнил, как в шестом классе он перешёл в другую школу. В первый день на новом месте ему в приказном порядке велели выйти к доске «рассказать о себе», и одного взгляда на глухую стену незнакомых лиц хватило, чтобы отчётливо понять: он никогда не впишется в чужой класс, так что нечего даже и пытаться…

Потом с ним случилось что-то неожиданное и очень важное по имени Радомир Юрьев, но это была совсем другая история.

Лексий встал, подошёл к новенькому и протянул ему руку.

– Извини, – сказал он. – Ты как, порядок?

Юноша выглядел совсем ещё мальчишкой, ему, должно быть, едва исполнилось восемнадцать – несовершеннолетних в школу не брали. Он посмотрел на Лексия снизу вверх, и тот осознал, что у этого смешного создания абсолютно прекрасные глаза: бездонно-карие, тёмные-тёмные, такие у людей встречаются редко, чаще – у лошадей или собак… Да ещё и с длинными, красиво изогнутыми девичьими ресницами.

Парнишка не ответил и не улыбнулся; в его невероятных глазах мелькнуло недоверие, но руку он принял.

– Добро пожаловать, – с радушной улыбкой поприветствовал Ларс, когда он поднялся на ноги. – Не обижайся, на самом деле, мы тебе очень рады.

Новенького звали Танирэ́ У́ту, он был миниатюрным и хрупким, а его длинные, почти до лопаток, светлые волосы, стянутые в хвост, пушились, как одуванчик. После краткого неуклюжего знакомства он отправился заселяться в свою комнату, а Элиас задумчиво посмотрел ему вслед и вполголоса сказал:

– Этот ягнёнок что, всерьёз намерен остаться?

Причём в этом вопросе не было ни капли яда.

– Ну, может быть, об этой истории наконец хоть кто-то забыл? – предположил Ларс.

– Да ну, – фыркнул Элиас. – Так скоро? Что-то не верится.

– Давно пора! Нет, правда, ты же сам знаешь, как это бывает, – Ларс пожал плечами. – О таких вещах весь город гудит декаду, три, пять, но в конечном итоге людям всё равно куда интереснее новая любовница соседа или там поднятые налоги. В конце концов, уже целый год прошёл. Больше даже…

И тут Лексий наконец не выдержал.

– Что за история, пропасть побери?! – потребовал он. – Вам не кажется, что я тоже имею право знать?

Он терпеть не мог, когда от него скрывали что-то важное. Особенно если это важное так или иначе касалось его самого, а он, чёрт возьми, уже провёл в этой школе достаточно долго, чтобы оно касалось, рад он этому или нет!..

Ларс и Элиас обменялись долгими, говорящими взглядами, как будто о чём-то молча посовещались. Потом Элиас пожал плечами и равнодушно хмыкнул:

– Ну, расскажи ему, если хочешь. Я лично не расстроюсь, если он вдруг отсюда исчезнет.

Ага, дважды. Нет уж, не дождётесь, господин бастард.

Ларс, до этого по своему обыкновению возлежавший на кресле, закинув ноги на подлокотник, вздохнул и аж сел по-человечески. Очевидно, разговор предстоял серьёзный.

– В прошлом году зимой семеро ребят погибли, – сказал он без предисловий. – Выгорели. Одного нашли в библиотеке и подумали было, что он ненароком… переучился, но ещё один просто свалился посреди разговора о чём-то совершенно неволшебном тут, в гостиной. Остальные были у себя в комнатах, кто где… Умерли одновременно. Доколдовались, хотя не колдовали.

Он помолчал.

– Никто так и не понял, что случилось, но переполох был страшный. Всю эту историю очень тщательно расследовали, только тщетно. В итоге Бран просто собрал нас всех, сказал, что он не знает, как это всё объяснить, поэтому не гарантирует, что это не повторится, и напомнил, что любой, кто не хочет рисковать собой, имеет право прекратить обучение. Очень многие воспринял и это как совет, потому что, если честно, мы все были в ужасе.

Да уж.

Признаться, Лексий ожидал чего угодно. Какой-нибудь безумной сплетни, какого-нибудь гремящего скандала, но… не этого. Не… несчастного случая на производстве. Он пытался осмыслить услышанное, а Ларс продолжал:

– Конечно, каждый год кто-нибудь да решает, что лучше всё-таки прожить подольше, это нормально, но это был первый раз, когда из игры одновременно вышла бо́льшая часть. События располагали к… переосмыслению планов. Остались только мы с Элси и несколько ребят постарше, те благополучно присягнули прошлой весной… Ну и, как видишь, лучше до сих пор что-то не стало. Я правда надеялся на этот новый набор, но народ, похоже, до сих пор боится. Я слышал разговоры, некоторые вообще считают, что если уж ты твёрдо решил податься в маги, то безопаснее уехать в Рутью и учиться там! – он досадливо поморщился. – Не знаю, что Бран теперь скажет его величеству, тот наверняка снова заговорит о том, что школу пора закрыть. Странно, что нас не разогнали ещё тогда, год назад…

Ларс замолчал и слабо улыбнулся.

– Вот такая история. На самом деле, странно, что ты её совсем не слышал, об этом в своё время разве что кошки на углу не судачили… Ну как, не возникло желания собрать вещи и сбежать подобру-поздорову?

Лексий прикусил губу. Было бы куда сбегать.

– Ну уж нет, где ещё я найду бесплатное жильё в самом центре столицы? – он заставил себя звучать беззаботно. Элиас наигранно вздохнул, мастерски изображая крушение своих самых светлых надежд.

– В общем, одно из двух, – подытожил Ларс, – или этому мальчику просто больше некуда пойти, или всё это безобразие и впрямь начало забываться… Хорошо бы, потому что я всегда хотел стать волшебником, а не отшельником! Нет, слова, конечно, похоже звучат, но-…

– Ага, держи карман шире, – хмыкнул Элиас. – Этот Уту – ты слышал, как он разговаривает? Он же из деревни.

– Точно! – кивнул Ларс, как будто и впрямь что-то понял. – Тогда это многое объясняет.

Лексию, если честно, понятнее не стало, но Танирэ потом объяснил. Не сразу – в первое время он не то чтобы дичился, но будто бы разом пытался быть там же, где и все, и ужасно боялся, что его заметят. Он никогда ни с кем из них не заговаривал первым, а если к нему обращались – краснел, как девчонка, отвечал невпопад и смущался от этого ещё сильнее, так что Лексию, на самом деле, было даже как-то жалко лишний раз его трогать. К счастью, кучка взрослых чудаков, живущих под одной крышей, оказалась совсем не тем, что большой и людный класс какой-нибудь средней школы. Влиться в маленький коллектив обычно бывает проще, тем более что Ларс со своей широкой душой и неуёмной общительностью не оставлял никому вокруг себя ни малейшего шанса почувствовать себя непринятыми и одинокими. Даже Элиас и тот при общении с Танирэ – или Та́рни, эта краткая форма очень ему шла – держал свои колкости при себе. Правда, возможно, не от большой доброты, а просто потому, что обидеть этого парня было бы всё равно, что пнуть щеночка…

Бесплатно

4.6 
(95 оценок)

Читать книгу: «Сильванские луны»

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно