Глава 2

Сославшись на усталость и головную боль, София оставила свою семью за столом, пошла к себе в комнату и, упав на кровать, взяла в руки телефон и открыла мессенджер. Она набрала в поиске до боли знакомые буквы, открыла чат и посмотрела на пустой экран – ни фото контакта, ни сообщений, ничего. София была к этому готова – она делала так каждый вечер, прилагая неимоверные усилия, чтобы не написать: «Привет! Как дела?» Но вместо этого по инерции набирала одно и то же имя и молча смотрела на пустой экран, чувствуя, как сжимается от тоски и нежности ее сердце. Неожиданно под именем контакта появилась короткая фраза – «в сети», и София в ужасе отбросила телефон, словно этот человек мог увидеть, как она разглядывает несуществующую с ним переписку.

Они познакомились несколько месяцев назад. Спонтанно, случайно, нелепо. Она много думала, что бы случилось, если бы она не встретила этого человека, но каждый раз приходила к одному и тому же выводу: она не могла его не встретить – это было неизбежно.

В тот вечер они с Костей были у родителей. Это был самый обычный вечер августа, когда лето уже начало сдавать свои позиции, уступая место вкрадчиво приближающейся осени. Дни становились короче, а вечера все прохладнее и прохладнее. София валялась на диване в растянутой майке брата и лениво смотрела сериал. Мама ушла в гости к подруге, а папа, как обычно, сидел у себя в кабинете, цедил коньяк и что-то читал. Костя в тот вечер был каким-то особенно нервным и взвинченным. У него постоянно звонил телефон, он выходил на улицу, чтобы поговорить, что-то бубнил себе под нос и кому-то непрерывно писал.

– У тебя все хорошо? – не выдержала она.

Брат пожал плечами и отложил мобильный.

– Да хрен его знает…

– Это связано с твоими делами? – cпросила девушка, приподнявшись.

Костя кивнул. София знала, что брат, вот уже несколько лет работавший юристом, помогал неким людям продавать фирмы-однодневки, которые те использовали для отмывания денег. Фирмы-однодневки открывались, ничего не производили и сдавали нулевую отчетность, имея в затратах, по сути, одного бухгалтера, минимальные платежи банку за обслуживание и интерес ее брата, который брал на себя самую муторную работу – регистрацию фирмы. Костя оформлял их на кого попало – алкашей, наркоманов, тюремных заключенных и обитателей психиатрических больниц… Существовала такая фирма несколько месяцев, не больше. На запросы из милиции касательно ее деятельности никто ничего не отвечал, ну а если на счет фирмы-однодневки все-таки накладывался арест, Костю предупреждали свои люди из банка, которые тоже были частью коррумпированной системы. Счет опустошался, фирма-однодневка оперативно закрывалась и растворялась в неизвестности.

София никогда не задумывалась, хорошо поступает ее брат или плохо, и тем более не смела давать оценку его действиям. Костя был для нее самым дорогим и близким человеком, которого она любила и принимала любым, четко понимая, что если в один прекрасный день она узнает, что брат случайно или преднамеренно убил человека, она все равно будет на его стороне, помогая закапывать труп.

– Да фирма одна засветилась. Органы уже под нее копать начали. Не знаю, по какой причине… Меня уже вызывали в мусарню, спрашивали про нее: кто директор, чем занимаются, какие сделки…

София напряглась и села, уставившись на брата испуганными глазами.

– Не переживай, я чист, – успокоил ее брат. – Вообще, очень странно, что меня вызвали. Их интересует другой человек. Меня попросили дать показания, что он выступает от лица директора, и обещали в таком случае оставить в покое… Но у них на меня ничего нет, а что-то нарыть еще нужно постараться. Я тут сделал пару звонков и выяснил, что они не только мне это предлагали. Такое ощущение, что на этого человека хотят повесить фирму, которой пользуется весь город.

– Ты знаком с этим человеком?

– Можно сказать, что нет, но он мне нравится. По крайней мере, то, что я про него знаю. Он какой-то настоящий, честный, несмотря на свою нечестность, если ты понимаешь, о чем я, – усмехнулся Костя.

– И ты хочешь его как-то предупредить? – догадалась девушка.

– Да, – кивнул он ей в ответ. – Вот думаю сейчас доехать до этого человека и рассказать ему про мутную тему, которая вокруг него происходит, если он, конечно, станет меня слушать… Поедешь со мной?

– Я?! Куда?

– Мне сказали, что он сейчас с друзьями за городом отдыхает. Можно попробовать доехать и поговорить.

– А я тебе там зачем?

– За компанию, – Костя стушевался.

София знала брата как облупленного и понимала, что тот просто боится ляпнуть что-то не то перед серьезными мужиками и по-детски трусит, что его пошлют и даже на порог дома не пустят.

– Ты уверена, что я тебе там нужна? – переспросила она.

Брат кивнул.

– Тебе это будет полезно? – уточнила София.

– Да, думаю, да. Ну и как-то по совести я поступлю. Мне кажется, так правильно. Вместе же все работаем. А в ОБЭПе те еще…

– А далеко ехать?

– В соседний поселок.

– Окей, – вздохнула София и встала. Усмехнулась, вспомнив, что за их недолгую жизнь куда только по просьбе брата не ездила.

София надела домашнее трико, натянула поверх растянутой майки брата толстовку и, сунув ноги в сланцы, пошла к машине.

Они быстро долетели до места по темной и пустынной дороге. София никогда раньше не была в этом поселке. Домов здесь было практически не видно за высокими кирпичными заборами, увешанными камерами и антеннами. Около некоторых коттеджей даже стояли будки с охраной.

Костя присвистнул.

– Да, сестренка, это даже близко не похоже на дом наших предков.

София с любопытством разглядывала окрестности. Здесь и вправду жили очень богатые люди.

– Приехали, – наконец-то сказал Костя, когда они уткнулись передним бампером машины в высокие металлические ворота. – Я постараюсь быстро.

Девушка кивнула. Она видела, что Костя волнуется, поэтому не стала ворчать и, устроившись на сиденье поудобнее, приготовилась ждать.

Неожиданно ворота распахнулись и из них вышел мужчина лет сорока пяти. Улыбаясь, он подошел к пассажирскому сиденью и постучал в окно. София робко опустила стекло.

– Добрый вечер, – еще шире улыбнулся мужчина. – Денис, – представился он, протянув девушке руку.

– София, – ответила она, невольно улыбнувшись в ответ.

У мужчины были добрые карие глаза, ямочки на щеках и слегка волнистые волосы с легкой проседью.

– Я тут случайно узнал, что Костик приехал не один, и был крайне возмущен, что он оставил девушку одну в машине. Идемте в дом, – пригласил он ее жестом.

София увидела, как в дверном проеме замаячила родная фигура брата. Костя улыбался. Значит, все было в порядке.

– Идемте, я прошу, – продолжил уговаривать мужчина с добрыми и теплыми глазами. – Мы тут немного отмечаем мой день рождения. Скрасьте наш вечер.

София напряглась. Она была одета явно не для торжественного случая.

– Спасибо, я не при параде, – смущенно ответила она.

– Да мы тут все не при параде, – засмеялся Денис. – Заходите, я прошу.

Продолжая смущаться и стесняться, девушка все-таки вышла из машины и последовала за гостеприимным Денисом в открытые ворота. Они прошли по узкой брусчатке, с двух сторон подсвеченной невысокими фонариками, и оказались на внутреннем дворике с просторной беседкой, громкой музыкой и толпой людей, которые курили, заливисто смеялись и время от времени чокались бокалами, поздравляя именинника.

«Блин!» – София стушевалась. Ее домашние треники с вытянутыми коленками и неопрятный хвост на голове смотрелись в этой веселой и нарядной компании крайне нелепо.

– Вино? Виски? Шампанское? – предложил ей по-прежнему гостеприимно улыбающийся Денис.

– Вино, – выпалила она и, крепко сжав пальцами протянутый бокал, забилась в уголок.

Ей было крайне некомфортно. Краем глаза София видела, что Костя разговаривает с каким-то мужчиной. Дениса тут же позвал кто-то из гостей, и, оставшись одна, она наконец-то вздохнула с облегчением и принялась с любопытством рассматривать гостей. В основном это были мужчины, старше ее и Кости лет на десять-пятнадцать. Взрослые, успешные, они лениво потягивали виски и перебрасывались словами. Была здесь и пара женщин. Они держались вместе, постоянно поправляли волосы, жеманно потягивали вино и о чем-то шушукались. На Софию никто не обращал внимания.

Внезапно она почувствовала, что кто-то на нее смотрит. Это был мужчина. Высокий, подтянутый, в темных джинсах и яркой сиреневой толстовке. София встретилась с ним глазами и неожиданно для себя ощутила, как громко забилось ее сердце. Как будто этот мужчина был в ее жизни кем-то очень важным и значимым, тем самым человеком, ради которого она сюда приехала. Поймав ее взгляд, мужчина кивнул и двинулся в ее сторону. София разволновалась, испугавшись, что приближающийся к ней мужчина услышит, как неистово трепещет в ее груди сердце. Она резко поставила бокал на стол, судорожным движением распустила волосы, а потом, осознав нелепость этого поступка, нервно собрала их обратно в хвост и снова схватила бокал, вцепившись в него еще сильнее, чем прежде.

– Как дела? – спросил незнакомец. У него были холодные, пронзительно голубые глаза, и София невольно поежилась.

– Хорошо, – ответила она, чувствуя, что теряется под этим пристальным взглядом.

– Я не слышу интонации, – сказал он. – Ты в удовольствии от этого дня или в усталости? А может быть, в опустошении?

София смутилась еще больше.

– В замешательстве, – неуверенно ответила она.

– Я тоже, – произнес он задумчиво. – Столько сил сейчас потерял. Прямо в песок ушли…

София не знала, что на это сказать. Ее пугал и одновременно завораживал этот мужчина. У него была на первый взгляд самая обыкновенная внешность, без каких-либо ярких черт или отличительных особенностей: не большие и не маленькие глаза, обычный прямой нос, ровные губы – не тонкие, но и не мясистые, стандартный мужской подбородок, совершенно прямые волосы – в темноте они казались темно-русыми. Но что-то в нем было жуткое, страшное и очень опасное. Он был хищником, и София это почувствовала каждый клеточкой тела.

«Наверное, все дело в глазах, – подумала она. – Никогда в жизни не видела таких холодных глаз».

– У тебя очень красивые глаза – чистые и открытые, – словно читая ее мысли, произнес мужчина. – Они умеют плакать и знают, что такое боль, но при этом продолжают доверять миру.

– Вам нравится, когда девушка страдает? – растерялась София.

– Нет, страдать – это смириться, – грустно ответил мужчина. – Ты никогда не смиришься, потому что умеешь чувствовать любовь. Не всем это дано.

– Вы философ?

– Скорее сбившийся с пути романтик, – усмехнулся он. – Ты знаешь, у меня было очень много возможностей наделать ошибок. Да что уж, я их и до сих пор делаю. Вот только когда подходит время собирать камни, иногда страшно. Не хочется все потерять, понимаешь?

Она не понимала. Она вообще ничего не понимала, чувствуя себя двоечницей, которая вытянула на экзамене не тот билет и сейчас пытается судорожно напрячь свои немногочисленные извилины, чтобы хоть что-то вспомнить и не ударить в грязь лицом перед профессором. София занервничала и еще крепче вцепилась в бокал. Она только сейчас заметила, что мужчина держит в руках чашку с чаем.

Где-то вдалеке громко засмеялась одна из женщин. София невольно посмотрела в ее сторону. Женщина была явно пьяна: она вызывающе сидела на краю плетеного кресла, закинув ногу на ногу и, выставив вперед глубокое декольте, хохотала во весь рот, обнажив ровный ряд белоснежных зубов, обрамленных красной помадой.

– Хуже всего, когда женщина уверена в своей красоте. Это превращается в самоуверенность, а потом в надменность, и красота уходит. Женщина вмиг становится хищницей, а если она хищная, то, скорее всего, и ненасытная, – произнес незнакомый мужчина, проследив за ее взглядом.

– Вы не любите красивых женщин? – удивилась София.

– Обожаю. Общество красивых женщин мне нравится гораздо больше, чем общество мужчин. А вы? – спросил он ее в ответ, ухмыльнувшись краешком губ.

– А я люблю умных, – выпалила она наобум.

Она не знала, что еще можно было ответить, чтобы показаться взрослой, остроумной, уверенной в себе, как та женщина с белоснежными зубами и красной помадой. Этот мужчина пугал ее, смущал и притягивал одновременно. Она чувствовала, что он играл с ней, как кошка с мышкой, путая и сбивая с мыслей так, что Софии начало казаться, что она пробирается через болото, но с каждым сделанным шагом увязает в нем все глубже и глубже.

– Я с тобой не познакомился. Мне, бывает, нравится иногда так с кем-нибудь разговаривать. Как будто я продолжаю незаконченный разговор, как заочную шахматную партию. Так появляется некая ниточка между людьми. Сплетаешь из этих ниточек паутину и ждешь, когда попадется что-нибудь важное… Клим, – добавил он и впервые за время их разговора по-настоящему улыбнулся.

У него была удивительная улыбка – наивная, легкая, по-мальчишески задорная. От этой улыбки в его глазах заплясали тысячи солнечных лучиков, а может быть, и тысячи чертят, София не была до конца уверена, зная лишь одно: это самая красивая на свете мужская улыбка, которую она видела.

– София, – ответила она и тоже улыбнулась.

– София, – повторил он, словно пробовал ее имя на вкус. – София, а ты знаешь, что у тебя мои глаза, только добрые. А еще волосы. Такие же медные.

Присмотревшись, она только сейчас заметила, что у его волос действительно был медный оттенок. Правда, не такой яркий и насыщенный.

– Я в детстве был рыжий, как солнышко. А с возрастом рыжина практически ушла, оставив лишь легкий намек, что когда-то я был его любимчиком.

– Чьим? – зачем-то уточнила она, продолжая путаться в его витиеватых мыслях.

– Солнышка, – засмеялся Клим.