– Мы неплохо узнали друг друга, – негромко сказала Катти, – за такое короткое время. А за месяц… либо сдружимся, либо станем врагами.

– Ну уж врагами, – фыркнула Мадди. – Ой, слышишь?

Негромкий звук шагов, еще тише – шорох подола по вымощенной камнем аллее.

– Что за Отбор ты устроил? – приятный, очень усталый женский голос.

– Я подошел с точки зрения разума, – холодный мужской.

Катти нахмурилась – голос был ей незнаком. Но, если судить логически, это ведь должен быть голос принца Хиллиарда?

– Разума? Жить с женщиной, ложиться с ней в постель, растить детей…

– Делать все разумно. Матушка, я знаю, что делаю.

– Это меня и пугает. Ты ведь не остановишься до тех пор, пока не станет поздно. Балбес. Весь в отца.

– Отец тоже подошел к Отбору с умом, – согласился мужчина.

– Да, и выбрал не меня, – хмыкнула королева, а Катарина была уверена, что это королева.

– Как не тебя? Что за ерунда, матушка? Я бы знал.

– А зачем тебе это было знать? Твой отец очень злится, когда я напоминаю ему о том Отборе. А я частенько ему напоминаю.

Королева мягко рассмеялась, и голоса удалились.

– Что-то я в растерянности, – протянула Мадди. – Это точно не голос дерра Хиллиарда. Уж что-что, а на голоса у меня память изумительная.

Выждав время, девушки вновь неторопливо пошли вперед. Все это время Мадди рассказывала, как у них работник переодевался и несколько раз приходил за деньгами.

– И ведь даже не постыдился. Воспользовался неопытной мной. Меня папенька первый раз поставил зарплату людям выдавать, – вздохнула мэдчен ванен Скомпф. – Тогда потери папа удержал из моего содержания. И за последующие месяцы я научилась фигурно штопать подол и различать людские голоса.

– Та-ак, а вечером кого-то из невест ожидает ужин с белатором Альтгаром.

– Этот голос я не слышала ни разу, – покачала головой Мадди. – А дерра белатора я слышала.

– Говорить «дерр белатор» – неправильно.

– Знаю, но дерры белаторы бесятся, если обращаться к ним просто «белатор».

– Да? – поразилась Катарина. – Почему?

Мадди выразительно пожала плечами и проворчала:

– Да боги их знают. А мы люди простые, нам спорить с великими магами невместно.

Кивнув, Катти немного ускорила шаг. Искалеченная ступня начинала ныть, и было бы неплохо найти скамейку. Если верить растениям, то впереди небольшая беседка.

– Ты чего так торопишься?

– Сесть хочу, – вздохнула Катарина.

– Болит?

– Ноет. Я раз в месяц мажу ступню особой мазью, и боль меня не донимает. Но вот если сильно нагрузить ногу, начинает ныть. Знаешь, такое чувство, что там внутри что-то вот-вот порвется.

– Надо было вернуться и требовать ландо. Или хоть кобылу завалящую, – буркнула Мадди.

Но мэдчен ван Ретт только покачала головой. И, хитро улыбнувшись, поманила подругу в сторону от тропинки.

– Давай посидим в теньке, я выращу нам вкусняшки.

Беседка, хоть и находилась неподалеку от основной аллеи, оказалась заброшенной. Цветущий вьюн радостно оплел ее всю и даже местами раскрошил мрамор.

– Красиво, – вздохнула Мадди. – Люблю такие места. У нас в Нижнем городе есть участок парка, так там статуя рухнула и травой заросла. А рядом еще и ручей. Я туда частенько повздыхать приходила.

Катти согласно кивнула и бросила прямо на мрамор несколько семечек. От мрамора к девушкам поднялась жесткая, лишенная листьев лиана, усыпанная крупной черешней.

– Ого. А это точно съедобно? – восхитилась Мадди.

– Точно, – усмехнулась мэдчен ван Ретт. – Лиана настоящая, а вот ягоды – плотная иллюзия и сладкий растительный сок.

– А на вкус как черешня, – восхитилась ванен Скомпф.

– Да. – Катти вздохнула. – Знаешь, травма сильно подстегнула меня. Мне же почти ничего нельзя – сладкое, жирное, жареное. Одним словом – вкусное. Я же мало двигаюсь, в основном читаю. Чуть вкусно покушаешь – растешь по все стороны. А я люблю читать с вкусняшкой. Вот и пришлось напрячь разум.

Подруги объели черешню, выплевывая косточки прямо на мрамор – они все равно исчезали, не долетая до пола.

– Полезный дар, – вздохнула Мадди. – У меня тоже неплохой, но твой интересней.

– А какой у тебя?

– Я одинаково вижу и днем, и ночью, – улыбнулась ванен Скомпф и, закатав рукав, показала часы. – Видишь, какие? Показывают не только который час, но время суток.

– Тонкое колдовство, – восхитилась Катти.

– У белаторов заказывали. Тогда же и узнали, что к ним нужно обращаться «дерр белатор».

Последнюю косточку Мадди удерживала на ладони до тех пор, пока та не растаяла. После чего мэдчен тяжело вздохнула и, не отрывая взгляда от опустевшей ладони, спросила:

– Тебе этот Отбор странным не кажется? Хроники я не читала, но точно помню рассказы родителей. Все, абсолютно все «ваны» приняли участие в Отборе. Было даже несколько степных эс-химэ.

– Да, про участие степнячек я читала, – кивнула Катарина. – Они не знали, в чем участвуют. Потом посол Келестина замучился объяснять эс-гурдэ, почему обе его дочери вернулись домой. А он их, оказывается, в подарок послал.

Мадди захихикала:

– А посол точно знал, о чем говорил? Кто ж своих детей дарит.

– Для степняков нормально дарить дочерей. Жен много, детей много. Сыновья могут работать, а дочерей либо замуж, либо, если дар есть, в услужение шаману. Посол их тогда обратно забрал. И сейчас вся столица молится на эс-химэ Тайтинн, величайшего детского целителя.

– А вторая?

– Где-то замужем, – пожала плечами мэдчен ван Ретт. – В Хроники попадают курьезы. А вне хроник информация есть только о целительнице Тайтинн. Ладно, посидели, и хватит.

– Ага, пока идем, проголодаемся, а там уже и обед, – фыркнула Мадди.

Вернувшись на тропинку, девушки пошли молча. Каждой было о чем подумать. Но ни одна не могла предугадать, что дворец невест-избранниц превратился в растревоженный курятник.

Вокруг дворца носились служанки с Росицей во главе. Несколько мужчин в ливреях, несколько магов-наставников в серебряных мантиях.

– Там явно происходит что-то интересное, – протянула Катти.

– Хочешь поучаствовать? Я бы чаю попила, у меня и карамельки есть.

– Да, надо признать, завтрак был не слишком сытный, – согласилась мэдчен ван Ретт. – Я так поправлюсь.

Девушки, под прикрытием кустов, пробрались в холл и разошлись по комнатам.

– Я тебя позову, как чайник закипит, – шепнула Мадди.

Кивнув, Катарина зашла в свою комнату и ахнула – в комнате явно кто-то побывал. Шкатулка с драгоценностями открыта, а колье, подаренной морой ван Ретт, лежит на полу у двери. Карикатура на белатора Альтгара пропала, но вместо нее на столе лежит изображение самой Катти. Неужели это сделал один и тот же человек?

Подобрав колье, она уложила его обратно в шкатулку и взяла в руки рисунок. Это была не карикатура. Но… набросок пугал – никто из присутствующих во дворце не мог видеть Катарину такой.

На рисунке она сидела в кресле с ногами. Волосы собраны в простую косу, трости нет, а в руках огромное яблоко. Ветер играет свободным локоном, а сама она широко улыбается. Катти помнила этот день – последний безоблачно счастливый день. Последний день до травмы и трости.

Вздрогнув, она отложила листок. Нет. Это просто совпадение. Возможно, она просто кому-то понравилась. Кто-то увидел ее именно такой. Что странного-то? Просто кресло, просто яблоко. У каждого в жизни были такие моменты. С креслом и яблоком.

До самого вечера Катти проходила рассеянная. Только и порадовалась, что ужин с белатором Альтгаром достался не ей, а Ильтионе. Одно жаль – эту язву вряд ли удастся расспросить. А если и удастся – скажет ли она правду?

ГЛАВА 5

К огромному удовольствию Катарины, «публичный завтрак» оказался мероприятием плановым. И повторится только тогда, когда невесты получат очередное украшение.

Но и сегодняшний прием пищи тоже не получалось назвать приятным. Серебряные приборы, костяной фарфор, цветы и белоснежная шелковая скатерть не отменяли весьма и весьма прискорбного факта – кушанья были до крайности диетическими. Возмутительно диетическими.

Вот и Мадди явно страдала так же, как и Катарина.

– Чтоб им всем провалиться, – вздохнула Мадди и ткнула ложечкой в студенистую массу, расположившуюся на тарелке. – Идея мысленного заказа любимых блюд мне нравилась больше. Это что, морская слизь?

– Это фруктовое желе, – процедила Ильтиона и демонстративно сунула ложку в рот.

Катарина только пожала плечами. Увы, теперь от соседства Боудиры и Ильтионы им не избавиться. То, как они все сели первый раз, повторилось и на обеде, и на ужине – у каждой тарелки лежала карточка с именем. Так что утро нового дня особой радости не принесло. За тем лишь исключением, что стол был круглый, и счастье от соседства с Боудирой могла ощутить не только Мадди, но и Альгра.

– Да? А похоже на сопли, – хмыкнула Мадди.

И опять потыкала желе ложечкой. Мэдчен ванен Скомпф веселило то, как трясется «изысканный десерт».

– Вкус у него такой же, какой и вид, – негромко сказала Катарина. – Это лакомство для тех, кто следит за своей фигурой. В нем нет сахара.

– Проще уж совсем не есть, – вздрогнула Мадди.

Помимо порций желе на столе также стояли творог и фрукты. И Катти начала подозревать, что за время Отбора ее фигура может усохнуть. Она, конечно, не против немного сбросить вес. Но предпочла бы сама принять такое решение, а не покориться воле судьбы.

Мадди же смотрела на творог с редким отвращением – она терпеть его не могла. Даже с вареньем или медом. Да с чем угодно! Несъедобная пакость.

– Я умру, – шепнула ванен Скомпф подруге. – Или возненавижу всю королевскую семейку.

– Говорят, что мы можем выиграть желание, – выразительно произнесла Катарина. – На одном из Отборов невесты получили право попросить у принца что-нибудь.

– И что, никто не попросил его жениться? – заинтересовалась Исира ванен Хальф.

Молчунья, она особо ни с кем не общалась. А вот Хрониками заинтересовалась. Катарина нахмурилась, неужели ту тоненькую книжицу дали только ей? Но все равно в каждой библиотеке есть Хроники Отборов.

– А это было испытанием, – улыбнулась Катти. – Те, кто попросили его жениться, – выбыли из Отбора. Восемьдесят семь штук.

– Людей в штуках не меряют, а уж невест – особенно, – прохладно заметила Ильтиона.

На что Мадди фыркнула, опережая Катарину:

– Пфф, если невест больше ста – они все штуки, а может даже и с…

Катти пихнула локтем подругу, не давай той договорить. Еще не хватало ванен Скомпф обзавестись гранитной подвеской.

– Прощу прощения, чуть не вырвалась правда жизни, – ничуть не смутилась дочь купца.

Катарина подавила смешок и негромко произнесла:

– Благодарю за приятную компанию, мэдчен. Это был познавательный завтрак.

– Вот уж точно, – проворчала Мадди и поднялась следом за мэдчен ван Ретт, – спасибо, дорогие, за приятную компанию. И тебе, серо-зеленая слизь, тоже спасибо.

В комнаты девушки, как и всегда, вошли по отдельности. Но уже через минуту Мадди оказалась у стола мэдчен ван Ретт.

– Сама рисовала? Вырасти черешню, умоляю.

– Секунду, – отозвалась Катти. – Рисовала не я, а черешня тебе не поможет. Она вкусная, но насыщения не будет.

Дочь купца душераздирающе вздохнула и осела в кресло.

– Знаешь, если вдруг будет повторение раздачи желаний, я потребую, чтобы принца посадили на диету, – умирающим голосом произнесла Мадди. – Право слово, на ужин трава, обед – так себе, про вчерашний завтрак вообще молчу.

Катарина рассмеялась и убрала рисунок в секретер. После чего села во второе кресло. Потешаться над страданиями подруги жестоко, потому она все же вырастила лиану с черешней. И спросила:

– И все же, неужели ты такая балованная?

– Папа никогда не жалел еды для домашних, – вздохнула Мадди и принялась ощипывать лиану. – А тут…

– На самом деле завтрак скудноват, – кивнула Катарина, – но не слишком. Заметь, с каким удовольствием Альгра и Альда ели желе.

– Фу.

– Согласна. Но им нравится.

Девушки немного помолчали. Мадди ела черешню и забавлялась с быстро исчезающими косточками. А Катарина пыталась высчитать, когда именно их будут знакомить с дуэньями. И как именно. Но самое главное – почему этого не произошло вчера? Ведь мора Ровейн была уверена, что…

– Что за шум? – нахмурилась Мадди.

Нет, не шум – скорее шелест сотен насекомых. Вкупе с перезвоном серебряных колокольчиков.

– Не знаю, вчера тоже люди суетились, – пожала плечами Катарина. – Я-то думала – нас потеряли. Но ни за обедом, ни за ужином никто и слова не сказал. Кстати, вчера нас должны были познакомить с дуэньями. И не познакомили.

– Дуэньи? А зачем? Нас здесь семь девиц, – хмыкнула Мадди, – мужчин-то нет.

– Пока нет, – выразительно отозвалась Катарина. – День-два, и тут начнут прогуливаться холостые юноши, не холостые мужчины и вдовые старцы.

– А вдовые зачем?

– Всем хочется любви, – пафосно возвестила Катарина. – Ты вчера спрашивала, почему я такая задумчивая.

Вчера мэдчен ван Ретт не стала рассказывать подруге о произошедшем.

– В общем, я нарисовала на белатора Альтгара карикатуру. И она пропала. Вместо моих каракуль появился мой портрет. И кто-то бросил к дверям мое ожерелье. Не то, что подарил принц, а то, что подарила мама.

– Не бросил, а пытался украсть, – наставительно произнесла Мадди и погладила пустую лиану. – У нас такая же охранка на складе. Когда вор с товаром подходит к двери, товар летит в одну сторону, а вор в другую. Только у нас там клетка стоит, а тут ничего нет.

– Странно. – Катарина нахмурилась. – На ожерелье гравировка и колдовская печать. Матушка все драгоценности так метит. Его и продать не получится, и носить тоже не выйдет.

Мадди с восторгом рассматривала ожерелье и, покусывая губу, спросила:

– Ты заранее знала об Отборе?

– Нет. Клянусь. Я даже ездила в башню белаторов просить их снять венец. Куда хромоножке Отборы проходить. Хотя пока все идет не так страшно, как мне казалось.

– Я тоже ездила к белаторам, – кивнула Мадди. – Слухи ходили, что все невесты имеют право на одну просьбу.

– И как?

– Отлично, папенька был счастлив – белатор Альтгар лично зачаровал все наши склады от грызунов. Я даже и не знала, что просьбы невест-избранниц выполняет именно он.

Катти задумалась: а ведь с ней общался другой белатор. Альтгар вышел из кабинета. Хотя, может, там какая-то своя иерархия? Но Альтгар – глава Совета белаторов, его сложно представить на складе. Это работа скорее для новичка.

Поделившись беспокойством с подругой, Катти замолчала. А вот Мадди пожала плечами:

– Так-то оно так. Вот только у меня отец тоже иногда выполняет совсем не свою работу. Когда хочет отвертеться от выполнения чего-то иного. Вот как-то надо было идти в гости к моей бабуле, маминой маме. Так папенька сбежал в лавку – говорит, торговать некому. Оно и понятно, бабуля его козлом степным величает, а он ее ведьмой.

Катарина рассмеялась и вспомнила, как матушка ушла в сад собирать розы – не захотела принимать у себя сестру отца. Мол, твоя родственница, тебе и разговоры разговаривать.

– У тебя на все есть ответ.

Но что-либо сказать Мадди не успела – резкий и сильный звук гонга подкинул обеих мэдчен в кресле.

– Это что? Гонг? Степной? – Мадди недоуменно моргнула. – Война? На нас напали? Давай возьмем швабру?

– Швабру? – оторопело переспросила Катарина.

– А чем отмахиваться будем? Если там степняки?

– Мы на территории королевской резиденции, – укоризненно заметила Катти. – Не нагнетай панику. А то я очень впечатлительная. Вставай.

Поправив прическу Мадди, Катарина пригладила свои волосы и поманила подругу на выход.

– Дышим ровно, смотрим спокойно. Делаем вид, что каждый день слышим гонг.

Что интересно, наружу вышли только они. В широком коридоре царила тишина.

– Это они уже выскочили на улицу или сидят у себя? – заинтересовалась мэдчен ванен Скомпф. – Может, и нам стоило скромно посмотреть из окошка?

Катарина пожала плечами. Но повторный, еще более резкий сигнал гонга заставил ее уверенно расправить плечи и пойти к лестнице.

– Мне кажется, нас торопят. И если вспомнить угрозу про пыль у ворот дворца – предлагаю подобрать подол и ускорить шаг!

– Звучит разумно, – кивнула Мадди и действительно перехватила подол поудобнее, обнажая щиколотки и простые, удобные туфли без каблука.

Неизвестность страшила – девушки, поначалу довольно резво спускавшиеся, начали красться. Вот только внизу оказалось тихо.

– На улицу? – предложила Мадди.

Катарина пожала плечами и сказала:

– Сделаем круг вокруг дворца, как будто гуляем, и обратно в комнаты. А то что-то странное происходит.

Девушки едва успели сойти с крыльца, когда колдовская сила вытолкнула из дверей оставшихся пятерых невест.

– Напомни мне, если что, что ты всегда права, – хмыкнула Мадди. – Не хотелось бы протащиться через весь дворец. А если бы я на горшок пошла? Вот была бы потеха.

Пока невесты приводили себя в порядок, Мадди и Катарина осматривались. Но прекрасный парк пустовал.

Боудира кусала губы. Она была в ярости, ей хотелось хоть на кого-нибудь наорать. Но как проклинать магов? Это ведь все наверняка по приказу принца. А принца ругать нельзя. А ругаться хочется…

– А купчиха с хромоножкой прям в королевы метят. И на дворе раньше всех оказались. Что, думали, кто первый встал, того и принц? – процедила Боудира. – Могли бы и нас позвать, раз уж догадались.

– Ванен Крют, ты если на подъем тяжела, – фыркнула Катти, – то мы тебе помочь ничем не можем.

– И потом, – добавила Мадди, – хромая королева лучше, чем глухая. Тебя принц звать будет, а ты и не услышишь. Никто из вас не услышит.

– Все мы слышали, – вскинулась Ильтиона. – Но я и подумать не могла, что этот гадкий звук – призыв для благородных мэдчен.

– Копыта, – вдруг произнесла Альгра. – Слышите? Кто-то сюда едет.

Катарина прислушалась, звук исходил с той стороны, где располагался королевский дворец. Кто почтил их визитом? Король и королева? Принц? Совет белаторов во главе с Альтгаром?

За одну секунду Катарина и Мадди оказались позади остальных невест. Не потому что спрятались. А потому что остальные вышагнули вперед.

– Если будут стрелять, – хмыкнула Мадди, – то нам повезло.

– У нас в любом случае все хорошо, – рассмеялась Катарина. – Можем еще и на ступеньки встать – будет видней.

Катарина не знала, на что рассчитывали невесты. Но сама она была готова почти ко всему. Ко всему, кроме пошарпанного почтового дилижанса. Тройка взмыленных лошадей не добавляла картине лоска.

Невесты немедленно отступили. А вот Катти сделала шаг вперед. То, что происходило, вполне во вкусе моры Ровейн. По крайней мере, мэдчен ван Ретт так показалось – она не слишком хорошо изучила свою дуэнью. Но мужская одежда, грубоватые речи и почтовый дилижанс на территории королевского парка…Это все чем-то между собой схоже.

– Я даже не буду пытаться угадывать, – проворчала Мадди, – но определенно интересно.

Катти засмеялась, когда на землю соскочила мора Ровейн. В мужских брюках, белоснежной рубашке, тесном корсаже с пришитыми фалдами. И широкой улыбкой. На ее фоне остальные выходящие женщины, во вполне привычных платьях, как-то потерялись.

– Цветник, – прицокнула она. – Кто Катарина ван Ретт, шаг вперед!

Катти шагнула и склонила голову. Она помнила, что для окружающих они с Германикой незнакомы.

– Поладим! – Мора Ровейн хлопнула Катти по плечу и шепнула: – Подруга есть?

– Ванен Скомпф, – одними губами ответила ничего не понимающая Катарина.

– Вернитесь в строй, мэдчен ван Ретт, – приказала Германика.

За четыре минуты между невестами были распределены дуэньи. И только Боудира осталась недовольна:

– Почему ван Ретт сразу с дуэньей, а нас выбирали?

– Потому что она – ван, – коротко ответила мора Ровейн.

«Спасибо, мора Германика, – мысленно вздохнула Катти. – Дразнить собак ваше любимое занятие, но не мое».

Зато Боудира отшатнулась так, будто ее ударили.