У Веры сжалось сердце. Еще вчера она горевала о расставании с парнем, а сегодня надеялась еще хоть раз увидеться с близкими. Вера не оставляла попыток дозвониться до Артура, пока на экране не высветился входящий вызов от Марины Ивановны.

– Алло, как вы? – немедленно ответила Вера.

– Моя хорошая, как ты́? – обеспокоенно спросила Марина Ивановна на другом конце.

Связь прерывалась.

– Мы на карантине, зараженных в подъезде нет, – отчиталась Вера.

– Я у дочки. – Старушка всхлипнула: – Мой сынок… средний… он…

В трубке послышались рыдания, а затем гул. Кто-то перехватил телефон.

– Привет, Вера! Это Кристина, – раздался женский голос, принадлежащий дочери старушки. – У нас в доме пока все отлично. – Она замялась. – Ваньку, брата моего, в лазарет увезли. Его за руку укусили.

Вера от удивления раскрыла рот.

– И что же там? – спросила она.

На другом конце раздался тяжелый вздох.

– У него час, от силы два. Затем – пуля в лоб и крематорий, – вынесла Кристина суровый приговор и тихо заплакала.

– Черт возьми… – выругалась Вера.

– Я не знаю, что делать, – призналась Кристина. – У нас во дворе этих тварей… зомби целая толпа.

– Как дети? – сорвался с губ Веры гнетущий вопрос.

– Лизка из интернета не вылезает. Подросток, одним словом! Сашка напуган. Ходит за мной хвостиком, даже в туалет не отпускает. В садик просится к друзьям.

– Я от вас новостей узнала больше, чем из официальных источников.

– Власти блокируют нежелательный контент…

Вера всмотрелась в силуэт голого человека, неспешно бредущего по свежему снегу на улице. Он неестественно выворачивал шею и принюхивался, словно хищник в поисках добычи. Внезапно странный незнакомец в упор уставился на Веру. С высоты седьмого этажа она разглядела кровавые подтеки вокруг его рта. Издав пронзительный вопль, зараженный кинулся на ближайший балкон. Его остановила пуля, метко выпущенная снайпером с крыши. От страха Вера упала на пол и грубо выругалась.

– Что там? – испуганно спросила Кристина.

– Их отстреливают, – медленно произнесла Вера, будто сомневаясь в увиденном.

Из трубки донесся приглушенный крик.

– Крис?

– У нас отключили свет! – нервно выпалила женщина. – Я пойду к соседям. Будь на связи.

– Обязательно.

Послышались короткие гудки.

Вера зашла в комнату и щелкнула выключателем. Лампочка зажглась. Девушка поставила смартфон на зарядку. Не находя себе места, она высунулась на лестничную клетку. Гул десятка голосов эхом охватил помещение подъезда. Вера заперла квартиру и спустилась на шум.

***

– Когда нас выпустят?

– А как же дети?

– У нас одна беременная и сердечник.

– Граждане, соблюдайте спокойствие!

Ютясь на тесной площадке, взволнованные жильцы требовали объяснений. В тамбуре стояли двое вооруженных мужчин: коренастый в сером пальто и щуплый молодой – в солдатской форме.

– Когда можно будет выйти? – сердитым тоном поинтересовалась одна из присутствующих женщин.

Мужчина в сером пальто раздраженно закатил глаза.

– Пожалуйста, идите! – Он демонстративно уступил даме дорогу. – Только учтите: в больницах мест нет даже в коридорах, и если с вами что-то случится, помощь вряд ли успеет прибыть вовремя.

Народ притих. К военным сквозь толпу протиснулся домком – сутулый дед Миша в квадратных очках. Трясущимися руками он подписал какие-то бумаги, протянутые ему солдатом, а затем повернулся к стене, где под лестницей уже были аккуратно выложены в ряд коробки. Быстро их пересчитав, дед Миша одобрительно кивнул.

– Люся, смеси и подгузники. Забирай, – хриплым голосом сказал он, с задумчивым видом обращаясь к шумному сборищу.

Из толпы вынырнула девушка. Буквально на прошлых выходных Вера наблюдала из кухонного окна, как Люся с грудничком, осунувшаяся и уставшая, выбиралась из машины, пока ее муж вытаскивал из багажника прозрачные сумки⁶.

Военные поспешили покинуть душное помещение. Мужчины немедленно забаррикадировали за ними металлическую дверь. Они прикрепили к стене дополнительные самодельные перекладины из досок и расположили их поперек дверного проема.

– Разбираем сухие пайки! – велел дед Миша, обращаясь к жильцам.

Сухим пайком он назвал набор продуктов, содержащий в себе литр молока в пластиковой бутылке, буханку хлеба, сладкий творожок, кусок сыра, две консервы с говядиной, чай пакетированный и растворимую кашу. Один набор выдавался на одного человека. Исключение составляли маленькие дети: их матери получали еще смеси и фруктовые пюре.

***

На город опустились сумерки. Вера в гордом одиночестве сидела за кухонным столом и лениво ковыряла вилкой в тарелке. Кусок не лез в горло. Смахивая слезы, она поочередно набирала номера телефонов близких, друзей и знакомых. «Вызываемый абонент недоступен» – в сотый раз повторял автоответчик. В нарастающем отчаянии Вера отшвырнула смартфон. На экране загорелось сообщение от экстренных служб: «Ожидается выключение света с 18:00 до 9:00 следующего дня. Убедительная просьба: оставайтесь в квартире, доме, убежище. Заприте двери, плотно зашторьте окна. Не включайте световые приборы и соблюдайте тишину».

Трясущимися от волнения руками Вера в очередной раз набрала номер Артура. Сердце сжималось от тревоги за брата. Внезапно с улицы послышались оружейные залпы. Вера подскочила к окну. Щуря глаза, она всматривалась в темноту. Уличные фонари не зажглись, однако во дворе вырисовывались очертания живых теней. Покачиваясь на месте, человекоподобные фигуры выстраивались в колонны на детской площадке. С крыши многоэтажек по ним велась непрерывная стрельба, однако казалось, что зараженных это не волнует. Редеющие промежутки между зомби пополнялись новоприбывшими. Одни падали на снег, другие занимали освободившиеся места.

Вера скатилась на пол. Ее тело будто превратилось в желе. Паника захлестнула разум. Девушка забилась в угол и зажала ладонью рот, пытаясь приглушить рвущийся из груди вопль. Из ступора ее вывел настойчивый стук в дверь. Вера прошмыгнула в прихожую и припала к глазку. На хорошо освещенной лестничной клетке стоял сосед с девятого этажа. Он заметно нервничал. Она открыла дверь.

– Вера, умоляю! – с порога затараторил молодой мужчина. – Катька рожает. Ты же знаешь, как принимать роды?

Рваный спортивный костюм, взъерошенные светлые волосы, налитые кровью испуганные глаза – внешне он не отличался от зараженных, толпящихся во дворе.

– Пожалуйста, я один не справлюсь!

– Продолжительность схваток? – собравшись с мыслями, уточнила Вера.

– Я не знаю… Она стонет каждые две-три минуты.

– Какой срок?

– Двадцать шесть недель.

Вера поперхнулась. В слабой надежде она набрала номер экстренной службы. К ее удивлению, вызов тут же принял автоответчик. «Если вы находитесь в стадии родоразрешения, нажмите цифру четыре» – гласил отрывок из четкой инструкции. Внезапно прекратилась подача электроэнергии.

– Как вовремя! – громко воскликнула Вера.

– Чего так шумите? – раздался недовольный голос высунувшегося из квартиры напротив Петра Михайловича. – О, Николай! Какими судьбами? – обратился он к мужчине.

– Катька рожает, – сдавлено прошептал тот.

В потемках Вера устремилась по лестнице вверх. Николай ее быстро обогнал. Он придержал перед ней входную дверь. Заскочив внутрь квартиры, Вера сразу сориентировалась между кухней и единственной комнатой, в которой на разложенном диване в агонии металась девушка.

– Фонарик, антисептик и полотенца, – скомандовала Вера.

Николай немедленно предоставил требуемый инвентарь. Вера приблизилась к пациентке и осторожно села на край дивана. Рядом на тумбочку она положила телефон и включила громкую связь: на другом конце играла приятная мелодия.

– Катя, мне надо тебя осмотреть, – сказала Вера, стараясь скрыть волнение.

Раздался стон. Роженица приподнялась на локтях и замыленным взглядом уставилась на гостью. Влажные от пота светлые волосы небрежно упали на измученное болью лицо. По вспухшим щекам бурным потоком катились слезы.

– Он умирает, – прошептала Катя, поглаживая маленький округлый животик.

Николай неподвижной статуей замер в дверном проеме. Вера вздрогнула и сжала кулаки, пытаясь подавить нахлынувший приступ паники.

– Мне необходимо срочно проверить раскрытие, – как можно мягче произнесла она.

Катя кивнула. Облокотившись о спинку дивана, она вцепилась в предплечье соседки и поднялась. По ее худым ногам струйкой побежала кровь. Вера помогла девушке снять белье и улечься обратно, предварительно подложив под нее полотенце. В этот момент в трубке смартфона раздался уставший женский голос:

– Я вас слушаю.

– Беременность двадцать шесть недель, – затараторила Вера, – кровотечение. – Обработав руки антисептиком и проделав неприятную для роженицы процедуру, она составила неутешительный анамнез: – Раскрытие на три пальца.

Катя всхлипнула.

– Плод сможете принять самостоятельно? – равнодушно спросила диспетчер службы спасения.

– Только в теории, – воскликнула Вера.

В рамках образовательной программы университета она изучала врачебное дело, но знания об акушерстве и гинекологии были крайне поверхностными. К тому же время сделало свое дело и вычеркнуло из памяти лишнюю информацию.

На другом конце послышался короткий диалог:

– Роженица. Да, преждевременные…

Спустя минуту в трубке раздался другой – более четкий и уверенный – голос.

– Вы медсестра? – спросила диспетчер.

– Учитель биологии, – иронично отозвалась Вера.

– Девушка, послушайте! Вне утробы на двадцать шестой неделе плод нежизнеспособен. Ваша задача – только его извлечь.

– Как я должна это сделать без медикаментов и хирургических инструментов?

– Мы отследили сигнал вызова с сотовой вышки. Бригада скорой помощи в ваш район сейчас приехать не сможет…

Связь оборвалась. Вера грубо выругалась. Она нехотя посмотрела в заплаканные глаза Кати.

– Будешь рожать тут, – тихо сказала Вера. – Как удобно: сидя, стоя? – Помедлив, она вынесла суровый приговор: – Ребенок без ИВЛ на таком сроке не выживет.

Николай ринулся к жене. Склонившись над супругой, он бережно стиснул ее дрожащее запястье.

– Неужели никто не приедет? – обреченно спросил мужчина.

– Выгляни в окно, – сухо буркнула Вера и, обратившись к роженице, добавила: – Больше двигайся. Я за подмогой.

Судорожно всхлипывая, Катя кивнула.

***

Вера выбежала в подъезд. На лестничной площадке она в темноте налетела на рослую фигуру и вскрикнула от неожиданности.

– Тише, тише! – сквозь смех произнес знакомый мужской голос. – Мы ждали здесь, боялись зайти в квартиру.

Переминаясь с ноги на ногу, Петр Михайлович нерешительно мялся на месте, то и дело накручивая на палец свои вычурные усы. Из-за его широкой спины выглядывала миниатюрная женщина средних лет.

– Нужны окситоцин и антибиотики, а еще – дезинфицирующий раствор, – на ходу выпалила Вера.

– Люсь, у нас же нет ничего… – испуганно залепетал мужчина.

Встрепенувшись, женщина поправила ободок на курчавых волосах.

– Есть азитромицин⁷, – уверенно заявила она.

– Несите, – выкрикнула Вера, поднимаясь на этаж выше.

Остановившись у ближайшей квартиры, она забарабанила в дверь. На пороге застыла молодая женщина. Кутаясь в коротенький атласный халатик, она скривила губы.

– Где живет Маша с тремя детьми? – запыхавшись, спросила Вера.

– Ни «здравствуйте», ни «до свидания»… – нравоучительно произнесла собеседница.

– Катя рожает!

Вере потребовалась вся ее выдержка, чтобы не сорваться на крик. Соседка метнулась в конец коридора и нажала на звонок. Женщина не столько испугалась за Катю, которую даже не могла вспомнить в лицо, сколько оказалась под впечатлением из-за упоминания о родах.

Раздался пронзительный детский вопль. На порог высунулась Маша с малышкой на руках. Ее полный ненависти и презрения взгляд остановился на присутствующих.

– Нужен окситоцин! – перебивая плач ребенка, воскликнула Вера.

Она знала, что данный препарат используют после родов для стимуляции сокращения матки. Вполне вероятно, что он мог залежаться в аптечке родившей месяц назад женщины.

– Зачем? – удивилась Маша.

– Катька рожает!

– Да ну! У нее же срок маленький!

– Я послежу за детьми, – вмешалась соседка, выхватывая из рук матери орущего младенца.

– Алин, только покорми ее! Бутылка на столе в гостиной.

Маша проводила Алину в квартиру, а сама скрылась в узком коридоре. Она вернулась спустя минуту с двумя ампулами лекарства и шприцами.

– Это все, что осталось, – не без сожаления пояснила Маша.

Они быстро спустились вниз. Из квартиры доносились приглушенные стоны.

Бродя по комнате в полусогнутом положении, Катя держалась за спину. Николай менял на диване окровавленную простынь. Тетя Люся намывала полы. Петр Михайлович подсвечивал фонариком.

– Там мужики соорудили мост. Пытаются переправить Кирилла Юрьевича – доктора из соседнего подъезда, – увидев прибывших, сказал он.

– Это ненормально, – прошептала Маша, вытаращившись на гору окровавленных полотенец, скомканных в углу прихожей. – Если у нее разрыв матки, окситоцин противопоказан.

– У тебя были аборты? – озадачено спросила Вера, обращаясь к роженице.

Катя не ответила. Пошатнувшись, она начала заваливаться на плотную штору, закрывающую окно. Вера моментально подскочила к роженице и, придерживая под локоть, уложила ее на диван.

– Два выкидыша в прошлом году, – вмешался Николай.

Даже в сумраке можно было разглядеть застывший панический страх на его побледневшем лице. Катя вскрикнула.

– Воды… Прошу, воды! – взмолилась она.

С улицы донеслись звуки стрельбы, а затем раздался взрыв. На припаркованных автомобилях завыла сигнализация. Катя вдруг обмякла. В квартиру вбежал толстый лысый мужичок с борсеткой. Осмотревшись, он уставился на тело роженицы, потерявшей сознание. Ее дыхание замедлилось, а кожа приобрела непривычный синеватый оттенок. В глазах доктора читался смертельный приговор. Вера и сама понимала, что если в срочном порядке не влить Катьке чью-то кровь, девушка умрет.

Кирилл Юрьевич разложил рядом с пациенткой хирургические инструменты и провел гинекологический осмотр. Он действовал быстро: провел эпизиотомию⁸, подцепил плод размером с ладошку щипцами и вытащил на свет фонаря. Пока Вера неумело зашивала рану, доктор проводил реанимационные действия. Сердце Кати остановилось спустя десять минут.

***

На пальцах оставались бурые пятна крови, но это не мешало Вере придерживать ими сигарету. Петр Михайлович притащил бутылку водки. Маша сразу осушила залпом две рюмки. Кирилл Юрьевич вколол Николаю лошадиную дозу рецептурных транквилизаторов. Новоявленный вдовец уснул на кухне на раскладушке. Тело малыша положили на грудь умершей матери – их обоих накрыли белой простыней. Тетя Люся в темноте домыла полы – так ей было проще отвлечься от грустных мыслей.

Гнетущее молчание прервал звук вибрации. Вера вспомнила про смартфон. Она нехотя прошмыгнула в комнату с трупами. Там, на полу, в темноте загорелся сенсорный экран. Вера схватила смартфон. «Прости за все» – прочитала она поступившее от Лидии Альбертовны сообщение. Вера набрала ее номер, но бывшая начальница уже не отвечала.

Тяжело вздохнув, Вера поспешила убраться из квартиры. До этого момента она никогда не сталкивалась лицом к лицу со смертью. Ей вдруг сделалось дурно и захотелось опустошить желудок.

– Ты куда? – испугано поинтересовалась Маша: она вовсе не желала оставаться одна в сложившейся ситуации.

– Мне надо переодеться, – сдавленно буркнула Вера.

Тусклый свет фонаря упал на ее заляпанный темными пятнами костюм. Вера замерла, будто ожидая одобрения. Маша кивнула.

***

Аккумуляторный светильник хорошо освещал тесное помещение. Вера добавила в ванну кипятка и плюхнулась в теплую воду. Грязная одежда лежала рядом на полу, напоминая о случившемся. Девушка отрешенно уставилась в стену и обхватила себя руками.

Время перевалило за полночь. Укутавшись в махровый халат, Вера заварила чай. Она пригубила терпкий напиток. Кипяток обжог горло, но даже это не смогло вырвать ее из апатии.

Вера развалилась на диване в гостиной. Сознание затуманилось, и она провалилась в чуткий сон. Яркие кошмары вырисовывали в мозгу отчетливые видения о восставших мертвецах.

Настойчивый звон набатом прокатился по комнате. От неожиданности Вера свалилась с належанного места. В растерянности она осмотрелась в поисках источника шума. На диване дребезжал смартфон. Вера не глядя приняла вызов.

– Который час? – отрешенно спросила она.

– Три утра, – незамедлительно отчеканил строгий женский голос. – Вы связывались с нами вчера вечером. Как роженица?

– Она умерла.

– Вы избавились от тела?

Вера окончательно проснулась.

– Чего? – в недоумении поинтересовалась она.

– Когда она умерла? – срываясь на крик, спросила диспетчер экстренной службы.

Вера лихорадочно подсчитывала часы.

– Четыре… нет, пять часов назад, – наконец выдала она.

– Вы в квартире одна?

– Да…

– Срочно нужен отряд в дом шесть по улице Красной, – сказал встревоженный голос на другом конце.

Вера удивилась, услышав свой адрес.

– Девушка, послушайте, – серьезным тоном обратилась диспетчер к Вере, – заприте дверь и ни при каких обстоятельствах не покидайте свою квартиру.

– Почему, что не так?

– Мертвые оживают…

Связь оборвалась. Вера озадаченно уставилась на смартфон. Она прислушалась. В доме стояла тишина.

Вера переоделась в чистый спортивный костюм и вышла в прихожую. Она припала к глазку. За дверью царил мрак. Вера повернула ключ в замочной скважине. Резкий щелчок отворяемого засова эхом прокатился по лестничной клетке. Вера тяжело выдохнула и, подсвечивая себе путь фонариком, высунулась в подъезд. Ничто не вызвало опасений, не встревожило ее упрямый взор.

Вера поднялась на девятый этаж. На цыпочках она подкралась к нужной квартире, боясь нарушить царящее в округе безмолвие, и застыла у входа. Справившись со страхом, распахнула настежь входную дверь. Та вдруг скрипнула. Вздрогнув от неожиданности, Вера зажала ладонью рот. Она несмело переступила порог уютной квартирки и осмотрелась.