Глава вторая. Попаданство с подвохом

Инна-Иллиана

С домиком мне повезло – хотя вставать теперь придется ну очень рано, чтобы вовремя успеть на работу. Сам-то он расположен на окраине города и совсем недалеко от территории академии. Но уж очень велика эта территория – так что выходить надо сильно заранее и рысить по ней бешеным кроликом.

Вообще-то большинство преподавателей и сотрудников как раз по этой причине жили при академии. Мне даже предложили вполне комфортные двухкомнатные апартаменты в общежитии – увы, переехать в них я по некоторым причинам не могла.

И все-таки с домиком мне повезло. Во-первых, он удачно расположен, а арендовать мансарду удалось совсем недорого. А во-вторых – его хозяйка как раз искала не только квартирантов, но и работу… и каким-то немыслимым образом мгновенно нашла общий язык с Лелькой.

– Я дома! – завопила я, едва переступив порог. Хм, как-то подозрительно тихо… Я заглянула в гостиную. Пусто. В спальне она не любит сидеть – там тесновато, а уж с Умой вдвоем и вовсе не повернуться.

Дедуктивный метод привел меня на кухню – и не подвел: Лелька, по уши перемазанная в муке, увлеченно лепила из теста какое-то кривобокое чудище.

– Я дома, – повторила я, разглядывая свое чумазое сокровище.

С секунду Лелька смотрела на меня ничего не выражающими глазами. И только потом, вспомнив, уже без сомнений кинулась мне на шею.

– Ма-ама!

Ребенок до сих пор никак не привыкнет до конца к тому, как я теперь выгляжу. Сама-то она осталась прежней. Это ужасно странно, но теперь мы с ней в каком-то смысле принадлежим к разным видам. Более того – в каком-то смысле мы теперь даже не кровные родственницы. Да и я, пожалуй, слишком юна, чтобы быть ее матерью. Но кому какое дело до этого? Лелька – моя дочь, и кроме меня, у нее нет никого ни в одном из миров.

– Перепачкаешь же, егоза! – охнула Ума, поворачиваясь от печи и вытирая руки о полотенце. – Ну вот…

– Поздно, – констатировала я и чмокнула дочь в нос.

– А мы тут с Лелечкой пироги затеяли, – зачастила наша квартирная хозяйка. – И с капустой, и с повидлом – дитю-то…

Какие пирожки лепила Ума, а какие – Лелька, было видно сразу: половина из них отличалась весьма авангардным дизайном, а вторую можно было хоть на выставку везти. Просто удивительно, как наша квартирная хозяйка своими ручищами легко и непринужденно справляется даже с самой мелкой и тонкой работой.

Ума – тролльша. Как и положено – здоровенная, широкоплечая, серокожая, с широким грубо вытесанным лицом. Наверное, никому, кроме чокнутой иномирянки, не пришло бы в голову нанять в няньки тролльшу. Здесь считается, что тролли туповаты и неповоротливы. Но у меня нет местных предрассудков – а того, кто вот так сходу поладит с моей непоседливой дочерью, поди еще найди. Вдобавок я очень быстро убедилась, что Ума на самом деле совершенно необыкновенная хозяйка и просто бесконечно добрая женщина. И с ней Лельке точно ничего не грозит. Любому, кто попробует обидеть моего ребенка, придется иметь дело с огромной тролльшей и ее пудовыми кулаками.

С Умой мне тоже повезло.

Вот странно, раньше я никогда не считала себя особенно везучей… впрочем, может быть, это везет на самом деле не мне, а Лельке. В конце концов, это ради нее я здесь оказалась. И это ради нее готова перевернуть вверх тормашками любой из миров. Устроиться на какую угодно работу, освоить магию, да хоть победить дракона – потому что я не допущу, чтобы моему ребенку снова грозило остаться сиротой.

…В той, прошлой жизни у меня был муж. Впрочем, как был, так и сплыл. Вот как только узнал о моем диагнозе и прогнозах врачей – так и сплыл моментально. Лелька все спрашивала, когда придет папа, а я… не знала, что ей ответить. Потому что бросить меня – это понятно, это бывает. Но бросить ребенка? О существовании своей дочери он, кажется, после развода вообще не вспоминал. Алименты, правда, переводил исправно – минимальные, как безработный. На самом деле он зарабатывал чуть более чем неплохо, но – неофициально, и доказать это оказалось невозможно. Квартиру мы тогда продали – моей доли хватило, чтобы купить однушку.

А потом потянулись бесконечные дни борьбы с болезнью. И тысячу раз я готова была сдаться – но просто не могла себе позволить умереть. Из-за Лельки. Бывший муж не собирался обременять себя ребенком. Его мать тоже предпочла забыть не только о нелюбимой и неудобной невестке, но и о внучке.

А у меня родителей и не было. Я сама выросла в детском доме – и готова была на все, чтобы моя дочь такой судьбы избежала.

Пожалуй, эта борьба уже совсем скоро должна была подойти к закономерному концу, когда однажды на экране моего телефона отобразилось имя едва знакомой женщины.

…С Ликой Ведуновой мы познакомились в больничном коридоре – и мгновенно оценили «прически» друг друга. У нее на голове красовалась элегантная замысловатая «чалма» – эдакий слегка экстравагантный аксессуар. А у меня – душераздирающе-зеленый парик.

– Креативненько! – сказала тогда Лика.

Парики я начала носить, чтобы не пугать дочь, когда после очередной «химии» сохранять остатки волос стало просто нелепо. Можно было, конечно, выбрать похожий на мои «родные» волосы, но…

Волосами я всегда гордилась. Красавицей в той жизни никогда не была – мелкая, с почти подростковой фигурой и не самым выразительным лицом. Зато волосы всегда были моим украшением – длинные, ниже талии, яркого медового цвета. Меня регулярно спрашивали, чем я их крашу и где наращиваю. И я всегда смеялась в ответ. А теперь просто представила, как где-то зацеплюсь своими, как все знакомые не раз слышали, «никогда не крашеными и не наращенными» волосами за что-то – и они попросту слетят с головы. Нет уж, такого я точно не хочу пережить… и я решила, что пусть по парику будет сразу видно, что это парик. Заказала целую коллекцию карнавальных – синий, зеленый, ярко-розовый. С каре, с мальчишеской стрижкой, с длинными локонами. Пусть я лучше буду выглядеть как неформалка. Или даже как клоун – пусть! Пусть лучше, глядя на меня, люди улыбаются, а не жалеют.

Мы непринужденно поболтали с Ликой – и даже посмеялись над собой. Совсем непохожая на меня – эффектная, сильная, уверенная в себе, она была, кажется, то ли бизнес-леди, то ли каким-то топ-менеджером. Но она мне понравилась – потому что, как и я, предпочитала смеяться, а не рыдать. Даже если больно. Она говорила, что собирается отправиться в лучшее путешествие в своей жизни. Мы обменялись тогда телефонами и даже созванивались несколько раз – все реже и реже.

А потом я увидела ее имя на экране своего телефона – но, когда взяла трубку, услышала совсем другой голос.

– Здравствуйте, – сказала незнакомка. – Меня зовут Лариса. Лика попросила связаться с вами… Мне очень нужно с вами поговорить. Скажите, вы можете подъехать на улицу Тригорскую?

*

Дом на Тригорской… впечатлял. Трехэтажный, каменный, мрачный – хоть ты фильм ужасов снимай. Но в то же время почему-то он не пугал – скорее будто… обещал приключения? Может быть, во всем виновата была яркая вывеска над подъездными воротами: «Туристическое агентство «Тысячи дверей».

Я усмехнулась. Ну да, мне сейчас только приключений, пожалуй, и не хватает для полного счастья. А потом пожала плечами: пока Лелька в садике, есть еще немного времени, чтобы выяснить, чего от меня хочет девушка по имени Лариса. И я решительно направилась по подъездной дорожке к дому.

Тяжелая деревянная дверь распахнулась, стоило мне только прикоснуться к дверному звонку. Я занесла ногу, чтобы сделать шаг, и… с визгом отшатнулась.

Потому что дверь мне открыл скелет. Вполне себе такой живенький и бодренький, со светящимися зеленью глазами.

Скелет посмотрел на меня и прижал к грудной клетке костлявые руки, будто извиняясь за свой вид. А потом… поклонился. Очень вежливо. Сделал приглашающий жест и отступил вглубь дома.

От первого шока я успела оправиться и начать соображать. Ну… мало ли, может, это что-то вроде огромной марионетки? Направляющих лесок не видно в полумраке прихожей. Собственно, и в первую секунду я завизжала скорее от неожиданности, чем от реального испуга. Ну в конце концов, я взрослый человек, в комнатах страха бывала. Но зачем обычному турагентству такой… привратник?

Прихожая оказалась просторной и современной – совсем не такой, как ожидаешь в таком мрачном доме… да еще и со скелетом. Зеркальный шкаф-купе, панели на стенах… от зеркала я, едва глянув, привычно отвернулась. Ничего приятного я там давно уже не видела.

Между тем скелет снова сделал приглашающий жест, распахнув дверь за винтовой лестницей. Передо мной открылся длинный коридор со множеством дверей. И первая же из них оказалась приоткрыта.

Продолжая оглядываться на своего своеобразного провожатого, я прошла, куда указали. Где у него все-таки леска? Или он на дистанционном управлении?

За дверью оказался самый обычный офис – пожалуй, такого и ожидаешь от турфирмы. И совсем юная – пожалуй, лет на пять моложе меня – девушка с каштановыми волосами вскочила из-за письменного стола.

А вот ее наряд в офисный интерьер не особенно вписывался. Потертые джинсы и майка – от сотрудника турфирмы обычно ожидаешь более делового вида.

– Здравствуйте! – девушка искренне просияла, – вы Инна? А я Лариса, крестница Лики Ведуновой и хозяйка этого дома.

– День добрый, – я кивнула. – С Ликой что-то случилось?

Пожалуй, это было моей первой мыслью, когда позвонила Лариса. Те, с кем знакомишься в онкологическом отделении, иногда перестают звонить, и это становится привычным. Правда, они обычно не просят крестниц связаться с вами.

– Нет, – девушка мотнула головой и прошла мимо меня к выходу из кабинета. – То есть да, но не то, о чем вы подумали… знаете, пожалуй, это проще показать, чем объяснить. Давайте пройдем в коридор? Ох, извините, я не предупредила вас о Генри… Генри – это наш дворецкий. Но вы не бойтесь! Он совершенно мирный. И очень вежливый!

– Простите, – я нахмурилась, шагнув следом, – вы о…

– Скелет. Он открыл вам дверь… а можно на «ты»?

Я рассеянно кивнула. Лариса казалась какой-то очень «свойской», и говорить ей «вы» было даже странно. Мы оказались все в том же коридоре, и моя провожатая остановилась.

– Итак, ты попала в очень необычный Дом. Здесь очень много дверей. Может, и не тысячи… не знаю, сосчитать мне ни разу не удалось. Но главное – что все эти двери могут вести куда угодно. Абсолютно. Например…

Выдержав театральную паузу, Лариса прикрыла дверь кабинета, из которой мы только что вышли – и открыла ее снова.

Кабинета не было. Была поляна, окруженная густым лесом, а на ней – самая настоящая избушка на курьих ножках! Избушка перебирала лапами, будто разминая их. Впрочем, главное внимание сейчас привлекала даже не она, а здоровенный трехголовый змей, спавший возле нее.

Змей похрапывал. Хором. Одна голова – басом, другая – дискантом, третья присвистывала и причмокивала в такт.

– Ну… вот, – Лариса сделала приглашающий жест, точь-в-точь, как скелет Генри недавно. – Ты можешь зайти, только возьми-ка меня за руку. Это…

Дверь избушки со скрипом распахнулась, и оттуда выглянул здоровенный серый кот с пенсне на носу. А потом он заговорил – самым что ни на есть человеческим голосом.

– Ларка – ты, что ль, опять? – кот подслеповато прищурился, поправил пенсне, а потом с неожиданной для его габаритов – и пузатости! – ловкостью спрыгнул на землю. – Сколько раз просил туристов не водить!

Не знаю даже, испугалась ли я – но за порог шагнула, будто зачарованная, и Лариса только в последний момент успела цапнуть меня за руку и выйти следом.

– Не ругайтесь, Василий Артамонович! Мы на минутку!

– Тебе на минутку, а мне убирай потом за ними, лешака задабривай! – сварливо продолжал кот. – То фантиков понакидают, то весь папоротнев цвет на гербарий пооборвут!

Он подошел к нам совсем близко – причем на задних лапах. И оказался даже крупнее, чем почудилось мне сначала – почти по плечо мне ростом. Во время разговора кот бурно жестикулировал передними лапами, демонстрируя впечатляющий маникюр.

– А мы без фантиков, Василий Артамонович!

Я протянула руку, намереваясь потрогать кота, однако Лариса одернула меня, приводя в чувство.

– Не советую, – шепнула она на ухо. – Откусит и не поморщится! Зато вот его, – она кивнула на спящего змея и продолжила уже вслух, – можешь погладить. Его, когда дрыхнет, все равно из пушки не разбудишь.

Кот на это только хмыкнул многозначительно.

Я посмотрела на змея… и на подпалины в траве по всей поляне.

– Спасибо, – сглотнула. – Что-то не хочется.

Ощущение абсолютной ирреальности происходящего не покидало. И в то же время все вокруг было настоящим. Запах леса, прелой листвы и травы сложно с чем-то спутать. Здесь даже погода была не такая, как в нашем городе! У нас пасмурно сегодня. А еще на этом месте только что был кабинет…

– Идем… Спасибо за гостеприимство, Василий Артамонович! Простите, что побеспокоили!

Лариса шагнула снова в свой коридор, потянув меня за собой.

– Да лаа-аудно! – кот махнул лапой. – Своим привет передавай!

– Непременно!

Девушка прикрыла дверь – и тут же снова открыла.

– А можно и вот так…

На этот раз я ожидала уже чего угодно. Кроме, пожалуй, космоса.

За дверью оказалась рубка космического корабля – вся из серого то ли металла, то ли пластика, заполненная малопонятными мигающими приборами и экранами – и с огромным иллюминатором, открывающим вид в космическое пространство.

За одним из экранов спиной к нам сидел человек в облегающем комбинезоне – пилот, навигатор? Понятия не имею. Я, протянув руку, потрогала переборку. Теплая.

– Только сама туда не ходи, – торопливо проговорила Лариса. – Если потеряешься в космосе, искать тебя будет сложно. В общем… думаю, смысл ты поняла. Это миры. Разные. За любой дверью в этом доме может быть какой угодно мир – любой, который ты только можешь вообразить. Ты читала книги о попаданцах?