Читать книгу «Муж для непокорной и мама в придачу» онлайн полностью📖 — Натальи ДеСави — MyBook.
image

Глава 2

Лорд Тэлай, потомок семьи детективов Дохана, сидел за столом в своем кабинете. Его лапы, уставшие от хождения в кожаных сапогах, были погружены в мягкие тапочки. Он никак не мог решить, нравится ему настигший магический мир технический прогресс или нет. С одной стороны, использование магии и уважение традициям предков заставляли его ходить в неудобной обуви и носить строгие камзолы. С другой, засилье попаданок принесло новые технологии, которые позволили сделать такие мягкие, теплые тапочки. Перевес случился в пользу «нравится», он еще раз поводил пальцами, ощущая мягкость искусственного меха на лапах.

На столе перед ним лежала толстенная папка, которая показывала отрицательную сторону попаданок в их мир. Девушек убивали по определенному расписанию: каждый третий четверг месяца. Связи не было ни с фазами луны (можно было списать на соседей оборотней-волков), ни с расписанием прихода караванов (Дохан был закрытым городом). Лорд Тэлай открыл папку и посмотрел на фотографию дочери в рамке, стоящей на столе. Можно было принять ее безумную идею о специально созданном портале, который целенаправленно вытягивает девушек определенной внешности и возраста. Лорд взял в руки стопку фотографий убитых девушек. Да, им всем было от двадцати до двадцати пяти лет, все они были темноволосые, и все были пришлыми с планеты под странным названием Земля. Ну кто будет называть родную планету именем грязи, которая топчется ногами?

Он захлопнул папку и снова посмотрел на фотографию. Ему не нравилось то, что Тамора настояла на обучении в академии. Не пристало девушке-горгулье заниматься науками. Но еще больше злило то, что это была лишь уловка для того, чтобы вплотную заняться расследованием. Кому в наше время интересно, как та или иная раса попала в город: приехала верхом, на магмобиле или упала с другой планеты? Но то, что девушек стали убивать, еще больше подогрело интерес Таморы, что вылилось во взрыв малой мощности в лаборатории. Декану и так не нравилось присутствие горгульи в академии. Уж очень не нравилось: постоянно приходили жалобы на сущую ерунду, которая другим прощалась. Нужно было забирать Тамору из академии, но делать это так, чтобы не вызвать ни ее гнев, ни гнев общественности из-за отстранения единственной девушки-горгульи. А главное – сделать так, чтобы от попаданок она держалась подальше.

Лорд Тэлай открыл ящик, из которого достал Конституцию Горгульего царства. Открыл там, где была вложена розовая закладка в цветочек: подарок от маленькой Таморы, тогда еще послушной и любящей дочери. На открытой странице были подчеркнуты несколько строк: «Ответственность за девочку лежит на отце. Впоследствии он может продать дочь, и тогда ответственность за нее лежит на муже. Муж вправе предъявлять требования к одежде, увлечениям, манерам своей жены. Кроме того, муж выбирает жене подруг, определяет места, где она может бывать».

Фыркнув, он отложил Конституцию в сторону. Представить, что своенравная Тамора согласится на то, чтобы какой-то незнакомый мужчина определял, что ей делать, было невозможно. Да она глаза выцарапает за такое.

Раздался звонок магафона, лорд снял трубку старинного аппарата и приложил к уху.

– Лорд Тэлай слушает. Да, декан. – Несколько минут он слушал молча, сжимая в руке бумагу из личного дела. – Вы с ума сошли? Понимаете, что отчисление такого адепта, как моя дочь, не может быть произведено только по вашему личному желанию?

На скулах лорда играли желваки, из ноздрей вырывались всполохи темного дыма.

– В этом случае, – перебил он собеседника, – я буду вынужден пригласить на заседание весь состав Старейшин. И они, как более высокая инстанция, должны будут принять решение.

Лорд бросил трубку и снова взял в руки фотографию дочери.

– Прости, Тамора, но теперь ты сама за себя.

***

Я сидела на кровати и потирала ухо, после разговора с отцом оно горело неимоверно. Встреча в деканате не могла закончиться хорошо. Когда чешется правое крыло, это к неприятностям. Любимая примета братца Ивля срабатывала каждый раз. Вот и сейчас я всем своим горгульим нутром чувствовала, что проблемы окружают со всех сторон. Не просто так декан был против моего прихода в академию: как только я села за парту, ко мне стали предъявлять кучу необоснованных претензий. Я не поняла, в чем дело, но потом решила, что все наказания надо как-то достойно оправдывать.

В мою идею о попаданках не верил никто даже тогда, когда у меня появились первые доказательства. Профессор запрещал проводить исследования магнитных полей, а отец общаться с девушками. И теперь их убивают. Вот не зря я всю жизнь ненавидела девиц, не имующих второй ипостаси, зато имели кучу привилегий, которых не было у девушек-горгулий. Но сейчас нужно было думать о другом.

Я повертела в руках бумажку, которую подсунули мне под дверь. Кривым почерком брата было выведено: «Одинокий матрос» в час ночи». Братья ждали меня в тайном месте. В самом неспокойном баре Дохана никто не вздумает искать тринадцать горгулий и их сестру. Только я собралась выйти из комнаты, как открылась дверь и вошел отец.

– Ты еще не спишь?

Его взгляд окинул комнату и остановился на идеально заправленной кровати.

– До рассвета еще два часа, почитаю, потом лягу.

– Нужно поговорить.

Я плюхнулась на кровать и сложила руки на груди.

– Понятно, что не спокойной ночи пришел пожелать.

Лорд Тэлай тяжело выдохнул, но все же сел на край кровати.

– Они хотят тебя отчислить.

Я резко села и впилась взглядом в отца.

– У нас не получится! Это же общий эксперимент вместе со Старейшинами! Они же понимают, что в положении женщин-горгулий в обществе нужно что-то менять.

– Но ты же пошла в академию не для того, чтобы защищать женский род горгулий? – Лорд вздернул бровь и посмотрел на дочь. – Тебе абсолютно все равно, что будет со всеми, тебя волнует только твоя безумная идея про попаданок.

– А что в этом плохого? – Я снова откинулась на кровать и уставилась в потолок. – Я не только изучаю науку, но и делаю ее реальной.

– Ты взорвала магмобиль декана.

– Так и надо этому напыщенному индюку. Я же доказала, что нить существует, значит, ее провели специально.

– Тамора!

Я снова резко села.

– Что Тамора? Я все делаю для того, чтобы найти ниточки, между прочим, в твоем расследовании!

Лорд тяжело вздохнул и попытался говорить спокойно, настолько, насколько смог.

– Ты должна просто учиться. Ходить на лекции и вести себя как обычная адептка. Я запрещаю тебе заниматься расследованием. Хотя если Старейшины решат, то ты отправишься в собор Дохана, будешь носить длинные балахоны и будешь примерной горгульей.

Я скривилась, но позы не изменила.

– Мы еще посмотрим. Уверена, эти старые хрычи еще передумают, когда узнают, каких успехов я добилась.

– Даже боюсь представить их удивленные лица.

Лорд Тэлай поднялся и вышел из комнаты дочери.

Сильно чесалось правое крыло.

***

Убедившись, что отец заперся в кабинете и выходить до темноты не собирается, я распахнула окно и посмотрела на горы, из-за которых поднималось солнце. До появления первых лучей оставалось лишь несколько минут. Этого было достаточно для того, чтобы отцу быть уверенным, что я не выйду из дома. Мне же хватило и полторы минуты для того, чтобы добраться до бара «Одинокий матрос». Горгульи патрули днем не ходили, поэтому можно было не волноваться, что кто-то меня заметит.

На место я прибыла первая, братьев еще не было. Свистнула портье, получила ключи от закрытой комнаты и быстро шмыгнула внутрь. Только я собралась растянуться на мягком диване, как увидела в проеме двери мохнатое чудовище.

– Здесь комнаты для горгулий. – Пришла я в себя, рыкнув на невовремя ввалившегося волка.

– Извините. – Абсолютно неизвиняющимся тоном гаркнул волк, но уходить никуда не собирался. – Кто вызывал целителя?

Я повернула ручку искусственного света и узнала в нем того самого парня, с которым столкнулась в академии. У него была взъерошенная шерсть и врачебная сумка, перекинутая через плечо. Видно, что бежал, торопился. Точно новичок, опытные врачи волочат ноги, чтобы до их прихода пациент, либо выздоровел, либо издох. Конечно, не все врачи в Дохане страдают манией пациенто-убийства, но что касается вызовов в клуб «Одинокий матрос», тут мало кто спешит. Неплательщиков налогов, скрывающихся от алиментов отцов и других криминальных личностей здесь полно. В суматохе часто не отличали, где врач, где убийца, где пострадавший. Доставалось, конечно, врачам, как физически неподготовленным. Часто они сами возвращались в больницу в весьма плачевном состоянии. А этот не побоялся, бежал сломя голову. Идиот какой-то.

– В таком виде только пациентов пугать, – буркнула я и показала на соседнюю дверь. – Спроси у администратора.

Волк отряхнулся, меняя ипостась, и мокрая шерсть полетела в мою сторону. Брезгливо смахнув шерстинки, я взглянула на отчаянного. С такими мышцами можно не бояться идти в клуб, даже можно успеть утащить кого-то до больницы.

– Ну да, Тамора, – произнес он и вышел.

Я проводила незнакомца взглядом и подошла к окну, открывающему вид на ночной Дохан. Пять часов. То время, когда ночь передает эстафету дню, когда ночные жители готовятся ко сну, а дневные начинают просыпаться. Еще какой-то час, и все сменится в этом мире. Взойдет солнце, окаменеют те горгульи, которые охраняли спокойствие этой ночью. Древние соборы выстоят, а никто из дневных жителей и не узнает, что где-то там, в ночной тьме падает на наши земли очередная голая девица.

Вытянувшись на диване около окна, я надела темные очки, которые подобрала еще в детстве, выходя с матерью на прогулки, прислонилась к щелке, открывающей вид на площадь, и стала ждать. Солнце появилось быстро и неожиданно. Один луч, следом второй, они пробегали по шелестящей листве, будто проверяли свою территорию. Убедившись, что чужаков нет, луч прыгнул на здание. Из укрытия было видно, как сладко потягивается Витард, начальник охраны, и замирает, лишь луч света касается его шкуры. Я наблюдала за этим много раз, прячась по подвалам и избегая прямого попадания. И каждый раз тот момент, когда шкура старого горгуля вздыбливается, сменяя шерсть на камень, меня завораживал.

– Не смотри так, а то захочется вытянуть лапу.

Я вскочила и зарычала. Не хватало, чтобы этот наглый волк снова подглядывал за мной.

– Расслабься, сестренка, нечего на нас нервы растрачивать.

В комнате стоял мой старший брат, а за ним входили остальные.

– Вы тоже сегодня не спите?

– Что, мы оставим нашу малышку одну перед днем казни?

Конечно, Исиф шутил. Этот наглый горгуль, всего на двадцать лет старше, а постоянно подшучивал, будто самый главный. Но от его слов шерсть встала дыбом.

– Ты что-то знаешь?

– Ага. – Братья собрались рядом с сестрой, как это всегда делали, сев в круг.

Я осталась в центре. Когда была маленькой, мне нравилось чувствовать защиту тринадцати старших горгулий. Именно она давала уверенность в том, что даже одна горгулья-женщина сможет изменить мир.

– Мелкая. – Ивль щелкнул меня по носу. – Как думаешь выкручиваться?

– От старого Бирма я слышал, что наша маленькая Тамора ввергнет Дохан в пучину войны, – хохотнул Гавль, забарабанив хвостом по полу, поднимая пыль в воздух. – Больше скажу, с твоим-то характером это будет полный апокалипсис.

Пылинки поднимались вверх, кружась и заворачиваясь, а потом плавно оседали вниз. Так обычно происходили ссоры с отцом. Он взвинчивался, а потом остывал, давая плавно сойти на нет нашим конфликтам. Гавль продолжал стучать хвостом, и пыль не хотела опускаться, снова и снова делая заворот и поднимаясь все выше. Я следила, как она поднимается и попадает в луч света. Пыль не становится камнем, она просто светится изнутри. Удивительно.

– Ты меня не слушаешь. – Ивль тоже щелкнул меня по носу. Я потерла лапой морду и оскалилась. – Отец сегодня постоянно совещается со Старейшинами. А после одного звонка ходит злой до горгульего пришествия.

Я потерла лапой ухо, вспоминая прошлую ночь.

– А я заметила, что он до безобразия спокоен. Будто уже что-то решил.

– Представляю Тамору в роли мученицы, изгнанной из Академии, в длинном балахоне до пят, отпевающей молитвы в соборе. Ей дают важное задание по спасению мира, но она путается в одежде, падает и все ломает. Сестренка, ты это сможешь, – хохотнул Ивль.

А вот мне было не до смеха. Надо мной сгущались тучи, а я даже не знала, откуда ждать подвоха.

– Раньше отец был согласен с тем, что женщина должна учиться, а теперь все чаще говорит про традиции послушания женщин и ответственность за нее мужа.

– Да мелкая боится серьезных отношений, – фыркнул Ивль.

Захотелось расцарапать ему морду.

– Любая горгулья боится отношений. Особенно серьезных. Это ж обязанности, ответственности и, в принципе, больше ничего.

Ивль захихикал, разбив круг. Защита крыльев рассыпалась. Вот же гаденыш! Нет, чтобы поддержать сестру, он еще издевается!

– Боится, боится, – не отставал Ивль, – вот выйдешь замуж, будешь степенной дамой, оденешь модную шляпку и будешь расхаживать по крышам с мужем.

Я хотела укусить его за хвост, но братец увернулся.

– Будешь заниматься степенным делом, – не унимался он, подхватив какую-то рваную панаму и водрузив себе на голову, – а потом научишься вышивать крестиком. Так же все порядочные леди делают?

Ивлю все-таки не удалось увернуться, и я смачно укусила его за хвост.

– Зря ты так. – Потер он кончик хвоста. – Вышивание успокаивает нервы. Тебе бы не помешало.

– Простите. – В проеме снова появился оборотень, и снова в волчьем обличье. – У вас не найдется веревки и мыла?

Все повернулись к нему в немом молчании.

– Перед операцией руки нужно вымыть и пациента связать, чтобы не сопротивлялся. – Тряхнул он отчаянно извивающимся телом, переброшенным через плечо.

...
5