– Значит, вроде как и не опасна… – нахмурилась я, ехидно прищурившись. Все, что угодно, лишь бы не заметил, что сама вот-вот рассмеюсь. – Ну… держись!

Сделала шаг вперед, заставив его отступить. Еще один… Виктор уперся спиной в стену, начал медленно поднимать руки, сдаваясь.

– Не губи, наставница! Я еще жить хочу! Меня же Ровер…

Договорить я ему не дала, остановилась:

– Это ты сейчас о чем?

Слишком много было намеков, чтобы я пропустила еще один. До этого момента спрашивать было не у кого. Не у Лазовски же выяснять, как он ко мне относится.

– Знаешь, Лиз, – Шаевский посмотрел на меня удивленно, – иногда я просто поражаюсь твоей тупости. Такая умница, и не видеть того, что у тебя перед глазами. – Он помолчал, продолжая не сводить с меня взгляда. То ли ждал возражений, то ли просто давал мне передышку. Ошиблась и с тем, и с тем. – А говорят, у вас на это чутье! – Судя по интонациям, Виктор был в шоке.

– Он сделал из меня маршала, – тихо произнесла я. Не оправдываясь, чтобы тишина была не столь гнетущей.

Многие мелочи, которые раньше не находили своего объяснения, неожиданно собрались в целостную картину.

Как же не вовремя!

Шаевский развел руками. Вздохнул.

– Непрошибаемо! – Качнул головой. – Ты же его любишь.

– Кого? – вяло поинтересовалась я, ища повод закончить этот разговор. Мне он был неприятен.

– Славу Шторма, – грубо бросил Виктор, но тут же поправился, заметив, как я сморщилась. – Не хочешь – не будем. Дело не мое, разберетесь сами. – Заметив, что я с его словами полностью согласна, продолжил: – Со статистикой понятно. А есть что по этому случаю?

– Полковник не поделился? – беззлобно съязвила я и тут же махнула рукой, не давая ему высказаться. – Информации на удивление мало. Заметка об исчезновении парочки. Покинули отель – собирались на экскурсию, вечером не вернулись. Служащие подняли тревогу Пару дней информканалы дружно мусолили новость, на третий все резко замолчали. Кое-кто по большому секрету признался Валенси, что их заставили.

– Все?! Заставили замолчать?!

Виктор правильно сделал, что не поверил. Свобода слова! И не только у нас, у них – тоже. Я этот момент специально уточнила, чтобы правильно оценивать источники информации.

Но исключения бывали, особенно когда речь шла о безопасности. Серьезной такой безопасности.

Успокаивало одно, незабвенный Слава сказал, что наша задача – охрана свидетелей. Может, и опасно, но обойдется без политических тонкостей.

Комментировать его вопросы я не стала, просто заметила:

– Был один журналист… Так вот, по его уверениям, женщине удалось сбежать и добраться до службы розыска. Те отреагировали вовремя, успели освободить и мужа. Ну и вроде там взяли кого-то, весьма разговорчивого.

– И что стало с журналистом? – оправдал мои ожидания Шаевский. Он все так же продолжал стоять у самой двери, подпирая стену.

– Как и положено, – улыбнулась я многозначительно, – исчез. Бесследно.

Шаевского данный факт нисколько не смутил. Меня, впрочем, тоже, но имя я запомнила. По привычке.

– Что хочешь говори, – он отстранился от стены, подошел ко мне. Нас разделяло всего два шага и… ни малейшего сексуального подтекста. Я даже чуть не хихикнула: прямо брат с сестрой, – но я пока не вижу ничего подозрительного. Для нас с тобой.

Я задумчиво кивнула:

– Вот и я не вижу. Это-то меня как раз и настораживает.

* * *

Вали еще дважды сбрасывала пакеты с инфой, но все они лишь дублировали ту, что она отправила первой. Где-то чуть более подробно, где-то с новыми именами, но по существу ничего нового.

Доверяя квалификации подруги, я решила, что пора избавляться от паранойи и успокаиваться. Шаевский с моим решением согласился, так что последние два дня мы только и делали, что наслаждались полетом.

Развлечений было достаточно, скучать нам не пришлось. Бассейн, аэро-танцы, прогулки по обзорной палубе, гонки на симуляторах каров, романтический ужин, во время которого мы дурачились, как дети.

Мне было легко с Виктором, надеюсь, ему со мной тоже.

К орбитальному порту столичной планеты Приама – Эстерии, мы пристыковались на седьмые сутки полета. Для пассажирских кораблей – очень быстро, шли на крейсерском уровне.

Нас не встречали, это была одна из мер предосторожностей, которые оговаривались заранее. Самые обычные туристы.

Имена практически не меняли. Виктор так и остался Виктором, в фамилии заменили одну букву – Шаивский. Со мной та же история, из Мирайи сделали Кирайи. Досье тоже соответствующее: бывший офицер флота и репортер из мелкого регионального канала.

Подготовкой занимался Вано, так что у местных лиралде, как здесь называли службу, контролирующую внешние контакты Приама, мы вопросов не вызвали. Спустя три часа входили в номер не самого шикарного, но вполне приличного отеля. Наш багаж к тому времени уже доставили.

Когда на комм Шаевского пришло сообщение, мы успели не только осмотреться, но и освежиться. Тот как раз выяснял у меня, заметила ли я за нами слежку.

Я – заметила. Он – тоже. Взгляд оказался достаточно наметан, чтобы в той, надо признать, мало организованной толпе обнаружить парочку ничем не примечательных ребят.

Откуда они, только предстояло выяснить, но действовали весьма тонко. Оба прокололись на эмпатии, но это не их вина. О том, что мы с Виктором обладаем определенными способностями (мои после Зерхана стали чуть более управляемыми), в переданных приамцам личных делах не было сказано ни слова. Предосторожность, не более. Ну и «приятный» сюрприз для кого-то, если вдруг доведется использовать.

О наших проделках на Зерхане местным тоже не сообщалось. Но это уже не без умысла.

– Нас ждут через час в отделении на Хиен-корон, – произнес Виктор, как только закончил читать текст.

Тон Шаевского был нейтральным, но меня его мнимое равнодушие не обмануло. Разве что задавать вопросы не стала, сообразила, что именно не понравилось.

– Появись проблемы, Лазовски бы предупредил. Или не сочли нужным поставить о них в известность, или все произошло совсем недавно.

Виктор кивнул, но продолжал молчать. Хотелось бы мне заглянуть в его голову, но мыслей и своих хватало, чтобы загружать ее еще и чужими. В офисе на Хиен-корон, одной из центральных улиц столицы, находилось Управление службы розыска Приама.

Пригласить туда – фактически признать, что в наших услугах больше не нуждаются. Изначально предполагалось, что первый контакт произойдет на нейтральной территории. Там же мы должны были определиться, как будем действовать дальше.

Тот факт, что связались они с Шаевским, а не со мной, я проигнорировала. Старший в группе не был определен – для них, а не для нас, ну те и посчитали, что – мужчина. Для местного общества вполне логичное предположение.

С этим, кстати, был связан еще один парадокс. Запрет на «мужские» специальности для женщин распространялся лишь на саму работу, но не обучение. Так что некоторые барышни покидали Приам, реализуя свои мечты в других секторах.

Будь их много, думаю, шейх Тиашин тем или иным способом разобрался бы с этим вопросом, но несколько сотен дерзающих были не в счет.

– Я поеду один! – Слова прозвучали твердо, если не сказать, жестко.

Штормовские замашки!

Посмотрела иронично, приподняла бровь.

– Радость моя, тебе напомнить, кто у нас принимает решения?!

Тот хмыкнул, отреагировав на «мою радость», но, похоже, отступать не собирался.

– Слишком откровенно. Не лучше ли перестраховаться?

Я пожала плечами.

– А кто говорит, что я этого не сделаю? Сколько нам добираться?

Виктор бросил взгляд на карту:

– По максимуму минут сорок.

– Великолепно! – откликнулась я, прикинув, сколько мне потребуется, чтобы изменить себя практически до неузнаваемости. – Выходим через двадцать минут. – Подумала, демонстративно облизнувшись, окинула взглядом по-мужски ладную фигуру. «Домашний» наряд, состоявший из одних тренировочных штанов, позволял оценить ее по достоинству. – Ты бы тоже… приоделся.

Тот загадочно улыбнулся – это развлечение было все еще достаточно свежим, чтобы мы продолжали подтрунивать друг над другом.

Ответа дожидаться я не стала, сбежала в комнату, которую выбрала своей. В словесных баталиях Виктор оказался хорошо подкован, время от времени умудряясь загонять меня в угол своими репликами.

Не сказать, что меня данный факт огорчал – все разнообразие в жизни, но сейчас хотелось оставить последнее слово за собой.

Где и что у меня находилось, вспоминать нужды не было – сумки собирала сама, складывала, чтобы самое необходимое всегда было под рукой. Средства для коррекции внешности к таким не относились, лежали на самом дне, но мне потребовалось не больше десяти секунд, чтобы до них добраться.

Первым в ход пошел выпрямляющий волосы спрей. Потом второй, бесцветный при нанесении, но способный в течение трех минут превратить меня из шатенки в черноволосую брюнетку. С помощью бионакладок изменила форму носа, скул, губ. Уже поверх покрыла все тонким слоем легкого грима.

Чем был хорош такой камуфляж – его простой трансформацией в обратную сторону. Пропитанная специальным составом салфетка возвращала собственное лицо, а компоненты именно этих, нестойких, спреев разрушались сами за пару часов.

Теперь одежда. Прямая юбка в пол с широким поясом и запахом прямо поверх узких сверху, но расклешенных книзу брюк. Длинный пиджак с плечевыми подкладками и воротником-стойкой на обтягивающую футболку.

Пятнадцать минут, и на меня из зеркала смотрела чуть усталая женщина средних лет, корни которой явно находились здесь, на Приаме.

Последний штрих – «набор диверсанта». Микроампулы в гнезда комма и браслета на левой руке. Химия безвредная, без последствий после ее применения, но способная дать запас по времени. И, что самое главное, в списке запрещенных отсутствовала, так что специальными сканерами не обнаруживалась.

Чип полевого интерфейса я подключила еще на лайнере, сейчас только перевела в активный режим. Лазовски обещал, что наши тени появятся на Эстерии раньше нас, а свое слово он держал.

У меня в запасе было еще целых три минуты, когда я вышла в гостиную. Шаевский оглянулся – на нем был легкий костюм из хлопка, какие здесь носил если не каждый, то двое из троих точно, окинул быстрым и весьма рассеянным взглядом, направился к выходу.

Я фыркнула от удовольствия, приятно, когда тебя оценивают вот так… без слов, профессионально. У самого пиджак двойной, да и рукава отстегиваются одним движением, как и воротник. А уж как он «играл» своим телом, меняя внешнее восприятие лишь изменением походки и наклоном плеч, я видела не раз. Взгляд не успевал замечать метаморфозы, позволяя ему просто мгновенно уходить от чужого внимания.

До офиса розыскников добирались на подземке. Можно было и наземным транспортом – на Приаме он не только сохранился, но и использовался чаще, чем довольно дорогие здесь кары, но я уговорила Виктора сбежать от царившего на поверхности зноя.

Препараты должны были за день-другой привести организм в норму, заставив адаптироваться к влажному и довольно жаркому климату. Столица планеты находилась близко к экватору, со всеми вытекающими из подобного соседства прелестями. Но пока это не произошло, я бы предпочла места попрохладнее.

Виктор спорить со мной не стал, хотя его самого, похоже, этот момент нисколько не смущал.

Нужная нам станция была метрах в трехстах от двадцатиэтажного Управления, но он вышел раньше. Мне показалось, что за нами опять следят. Шаевский не заметил ничего подозрительного, но предпочел поверить, чем потом сожалеть. Должен был дожидаться меня на аллее Славы, та находилась как раз напротив здания.

В легкие дохнуло огнем, как только я переступила границу тени. Термодатчики одежды переключились на режим охлаждения, но мне было достаточно видеть, чтобы воображение дорисовало все остальное.

Это был не страх – память об одном из давних дел, но иногда накатывало. То ли как воспоминание, как чуть не сдохла в пустыне на Асатоне, то ли как иногда возникающее желание бросить все и зажить нормальной жизнью.

Первое было так давно, что можно воспринимать как вытянутый на тройку экзамен по экстремальным ситуациям, второе – как испортившееся настроение. Перспектива топать километр под палящим солнцем энтузиазма не добавляла.

– Слежка, – шепот Виктора, раздавшийся в полевом интерфейсе, едва не заставил вздрогнуть. Еще один намек на то, что мне пора приводить себя в норму. Вела себя, как… туристка на отдыхе.

– Те же?

Пауза была слишком долгой, вместо того, чтобы расслабиться, заставляла напрячься. Как-то все шло… не так.

– Нет. Уровень хуже. Но интересую их я, а не ты.

Выругалась я про себя. Оставила одного, без прикрытия… Тут же усмехнулась, нашла о ком беспокоиться.

– Жди, поиграем!

Усмешку Шаевского я проигнорировала. Знала, что он и сам способен избавиться от любопытных, но пока его способности демонстрировать не стоило. Мало ли где пригодятся чужие ошибки.

Как только дошло до дела, мысли о жаре отступили, словно их и не было. Теперь я точно знала, как назывались некоторые выверты собственного организма – скукой.

Добравшись до площади – у нас в запасе оставалось минут семь, осмотрелась. Виктора заметила сразу, тот стоял у стелы и делал вид, что изучает список имен.

Впрочем, мог и изучать. Среди них значился некий Вирис Шаивский, который вполне мог оказаться родственником того Шаивского, роль которого сейчас исполнял мой вроде как стажер.

– Один – есть. Второй… – Я еще раз окинула сектор, сличая то, что видела глазами, и данные сканеров полевого интерфейса. – Второго – нет.

– И не было, – самодовольно хмыкнул Виктор, давая понять, что проверял меня.

Говорить, что я ему припомню эту выходку, не стала. Зачем пугать раньше времени.

Ответила спокойно:

– Поняла. Иди. Первый подъезд.

Тот не заставил себя ждать. Ладонью коснулся темного монолита, отступил на шаг, вздохнул, резко развернулся…

Хотелось крикнуть: «Браво», но я обошлась томным: «Умница».

Больше не оборачиваясь, Виктор направился через всю площадь наискосок, как раз, чтобы обогнуть здание Управления и уйти на соседнюю улицу.

Я тоже двинулась – наперерез тому мужчине, настолько пристально интересовавшимся моим спутником, что не замечал ничего вокруг. Это не то что непрофессионализм, а сплошное дилетантство.

Или… нас просто изучали?

Отбросив мысль как несущественную – в выигрыше оставались при любом раскладе, не дойдя с десяток шагов, остановилась, рассматривая пустой дисплей комма. Потом попятилась, подняла голову, повела взглядом перед собой, словно выискивая ориентиры.

Столкнулись мы как раз в тот момент, когда Виктор оказался напротив нужного ему подъезда.

Я вскрикнула, мужчина обернулся, в глазах вспыхнула ярость, но… грубые слова с его губ так и не сорвались. Вместо этого он смущенно опустил взгляд: выглядела я немолодо, он же, как если бы годился мне в сыновья.

– Госпожа, прошу меня простить, я…

Остановила его жестом, грустно, но нежно улыбнулась.

– Это я виновата, – развела руками, – никогда не была в столице.

Он клюнул тут же:

– Вы что-то ищете? Вам помочь?

Отношение к женщинам на Приаме было двойственным. Много ограничений, но… пройти мимо и не прийти на выручку было постыдно.

– Да, – кивнула я, опустив взгляд. – Мой сын… – Я замолчала, тяжело вздохнув. Так и не подняв глаз, закончила чуть слышано: – Он был в службе розыска. Меня просили…

Упоминание о службе розыска было ему неприятно, я это ощутила душной волной, но мужчина, тем не менее, уточнил:

– Вы ищете Управление?

Я только ниже опустила голову. Самое главное, ничего не говорить, давая додумать подробности собеседнику.

Визави мои надежды оправдал:

– Так вот же оно, – повернулся он к зданию. – Вы просто смотрели не в ту сторону.

Он был не прав, но я его разубеждать не собиралась.