Утром мы помчались на причал, чтобы успеть на катер до Капри. Надо же увидеть, где жил наш пролетарский Буревестник, выкликавший бурю на головы несчастных россиян.
… Палуба была набита пассажирами, как метро в час пик. Чтобы найти свободное место, Машка нырнула под какие-то заградительные веревки и уселась на лежащие бочки. Я только пристроилась рядом, как из открывшейся каюты возник симпатичный итальянец в морской форме:
– Здесь пассажирам нельзя!
– Да разве мы пасссажиры! – сказала Машка, обволакивая мужика лучистым взглядом. – Мы морячки! Вы знаете, что Москва – порт пяти морей?
– В Москве есть море? – удивился итальянец.
– Нет, моря нет. А морские порты есть! Так у нас на плакате в парке написано. Загадочная русская душа! Как вас зовут?
– Меня? Микеле.
– Вот кстати, Микеле, не могли бы вы мне помочь? Давно мечтала узнать: а чем морские суда отличаются от речных? – подсекла добычу Машка.
Она давно открыла этот секрет: хочешь понравиться мужику, попроси его что-нибудь объяснить.
Через десять минут захватывающего рассказа об особенностях осадки, радиосвязи и грузоподъемности Микеле решил поверить теорию практикой:
– Девушки, а вы не хотите пройти на капитанский мостик?
Это была его роковая ошибка.
– Конечно, хотим! – сказала Машка.
Но как только шагнула в рубку, потеряла к нашему спутнику всякий интерес.
Капитан! Чернокудрый красавец в белоснежной морской форме! Он небрежно держал руль загорелыми руками и косил на нас огненно-конским глазом.
– Господи! Всю жизнь мечтала подержать в руках такой руль! – воскликнула Машка.
Я усмехнулась двусмысленности фразы, но капитан уже нежно обнимал ее за плечи, показывая, как обходить вечно путающиеся перед носом яхты.
– А вот там – остров сирен! – кивнул он на виднеющиеся вдалеке зубцы скал. – Здесь они пытались соблазнить Одиссея! Ох, эти женщины!
И он игриво положил свои ручищи поверх Машкиных.
Несчастные пассажиры так и не поняли, почему при полном штиле их безбожно мотало всю дорогу до Капри. Зато Машка узнала, как обходить буи, что делать, если прямо на тебя движется пассажирский лайнер, почему надо держаться подальше от скал и женат ли капитан.
Капитан сказал, что неженат. Так делают все Машкины кавалеры. И перед швартовкой Роберто и Машка обменялись – еще не кольцами, но телефонами. Хотя после совместного поворота руля от скутериста, когда Роберто впечатался в Машку всем мускулистым телом, он, на мой взгляд, уже, как честный человек, был обязан…
Микеле, вздохнув, попытался увлечь меня осмотреть какую-то очень интересную подсобку, но я гордо отказалась.
Наконец мы шагнули на солнечный, утопающий на вершинах скал в зелени остров. Что вам сказать! Я тоже с удовольствием проторчала бы на нем в изгнании. Недаром и Ленин сюда со своей Инесской наведывался. У них тут было революционное гнездо. Умели находить места для сходок эти борцы за права пролетариата! Как рассказала гид, именно русские революционеры на острове курили самые дорогие сигары и жили в самой дорогой гостинице.
Мы осмотрели бывшую виллу Горького – сейчас в ней отель, погуляли по острову, причем Машка недовольно пыхтела:
– Ни за что бы здесь не поселилась! Ни одного нормального пляжа! Только скалы! Эти идиоты строят дорогущие виллы, а купаются в бассейнах. Да в бассейне можно и в Мухосранске поплавать!
Словом, мы чудесно провели день. Поужинали в прибрежном ресторане. И поздно вечером осторожно прокрались к себе в номер. У соседей было тихо. Мы только умылись, разделись и легли, как в нашу дверь постучали: слишком робко для нахального Якова. Я посмотрела на мобильник: 12 часов.
– Маша, вставай! Это к тебе капитан прибыл! Хочет поучить тебя порулить чем-нибудь еще! – не выдержала я.
Машка, чертыхаясь, встала и спросила у двери:
– Кто?
– Девочки, это Эля. Откройте, пожалуйста! – услышали мы тихий голос.
Никакую Элю мы не знали, но Машка все же распахнула дверь.
А следовало бы закрыть ее на пять замков, лечь в кровать и укрыться одеялом с головой. Но правильное решение всегда приходит слишком поздно.
На пороге стояла девица Якова: я только сейчас поняла, что за два дня знакомства мы так и не удосужились спросить, как ее зовут.
Эля была в сером холщовом платьице мешком, скрывавшем под блеклыми розами наличие хоть какой-то фигуры. И со страдальческим выражением на остреньком лице.
– Извините, пожалуйста! Вы не видели Якова? – спросила она, пытаясь заглянуть Машке через плечо.
– Яков, вылезай из-под кровати! За тобой пришли! – скомандовала Машка. И, увидев перевернутое лицо девицы, сказала:
– Да шучу, шучу! Неужели вы думаете, мы стали бы прятать у себя ваше сокровище! А что случилось?
– Он исчез.
– Ну слава богу! – выдохнула Машка, и я толкнула ее в бок. А потом распахнула дверь и отошла в сторону.
– Проходите, рассказывайте!
Эля начала рассказывать прямо у вешалки.
– Мы позавтракали, он сказал, что ему нужно сходить в город по делу, придет часа через два. И вот… Вы извините, мне просто не к кому больше пойти!
На Элю было жалко смотреть.
– Давай на ты. И садись уже, чего стоишь! – подобрела Машка. – А что, мобильный не отвечает?
– В том-то и дело! Когда он через три часа не вернулся, я стала ему звонить. Телефон выключен. Я подумала: задержался на переговорах. Он когда с партнерами встречается, мобильник выключает. Знаете, сейчас же такая техника…. Все подслушивает. Потом смотрю: уже четыре часа, а его нет. Оставила ему записку и пошла в город. Думаю, городок маленький, где-нибудь его встречу. Все обошла – не встретила. Даже на пляж городской заходила. Хотя Яков пляжи не любит. Вернулась – никого. Услышала, что вы пришли… Подумала, а вдруг?
– У нас с Яковом «а вдруг» исключено. Раньше он так исчезал?
– Нет, никогда! Он очень обязательный! Если задерживается, всегда звонит! Как вы думаете, с ним что-нибудь случилось?
– Конечно, случилось. Вопрос только: хорошее или плохое. – сказала Машка.
– Какое хорошее?!
– Ну там, напился и валяется пьяный. Хотя нет, эта радость не для него. Или загулял, пошел по девкам. Как думаешь, может?
– Яков? Никогда! – девица аж покраснела от волнения.
– В этом деле никогда не говори никогда. Даже самый последний задохлик однажды может! У нас в дирекции сидел такой тихоня. В очочках, с лысинкой, баб боялся как огня. Думал, они зарятся на его квартиру. И что? Женился на танцовщице из стрипбара. Сказал, только она понимает его тонкую душу…
– Нет, Яков не такой!
– Тогда дело и вправду плохо. Может, в аварию попал? Или на солнце перегрелся?
– А как узнать? Что мне сейчас делать?
– Надо позвонить в местную больницу и в полицию. Узнать, не было ли несчастных случаев. – сказала я.
– А как туда звонить? – по растерянному виду Эли было видно, что звонить ей еще страшнее, чем оставаться в неизвестности.
– Ладно! – вздохнула Машка. – сейчас халат надену, и позвоним!
Через 15 минут мы уже знали: в местной больнице Якова нет, аварий и ДТП с жертвами в городе не происходило, в море никто не тонул. По крайней мере, никто не всплыл. Полицейский, хохотнув, посоветовал нам подождать до утра.
Я дала Эле валерьянки в таблетках и отправила ее спать.
– Как думаешь, куда он мог деться? – спросила я Машку.
– Ему предложили бесплатно отправиться на Северный полюс. На халяву-то чего не поехать! Или он попал на дегустацию граппы и теперь валяется где-нибудь в обнимку с бочкой, – хмыкнула Машка. – И вообще. Иногда мне самой хотелось его убить!
– Ладно, не каркай! Надеюсь, с ним все в порядке. Такие зануды живучие.
…Утром мы постучали к Эле в 9 часов утра. Хотели узнать, не пришел ли Яков.
Эля открыла дверь так быстро, будто спала под ней на коврике. И судя по заплаканным красным глазам и еще больше заострившемуся лицу, ее герой так и не вернулся.
– Что мне теперь делать? – трагически восклицала она, когда мы уселись с ней на террасе.
– Надо опять звонить в полицию. Наверное, все же что-то случилось, – вздохнула Машка. – У тебя деньги на жизнь есть?
– Есть. На карточке. Немного. Вы думаете, он не вернется?!
– Не паникуй. Может, все-таки просто где-то выпил, заночевал.
Эля взглянула на нас с таким трагизмом, что Машка тут же быстро спросила:
– А враги у твоего Якова есть? Что-то он подозрительно много знает о финансах разных людей.
В повисшей паузе зависла муха, прилетевшая к нашему столу.
– Да… Есть…. – наконец, опустив глаза, сказала Эля.
– Ясненько. Где деньги, там и враги. И что, прямо вот могли бы убить?!
– Маша! – не выдержала я.
– Да подожди! Надо же разобраться, что Эле делать. Если его похитили – назовем это так, то может, и ей здесь небезопасно? Кому он поперек горла?
– Точно не знаю… У него сейчас большие проблемы. В Неаполе.
– А ты ему кто?
– Я? Бухгалтер.
Мы с Машкой переглянулись.
– В смысле?
– Работаю у Якова бухгалтером.
– Он всегда на отдых с бухгалтером ездит? – не удержалась Машка.
– Мы не на отдыхе. По работе…
– Ага. Просто платить за второй номер Якова жаба задушила?
– Ну… Мы… Я вообще-то его невеста.
– Невеста? – хмыкнула Машка – А что, такой чудесный мужчина, и не женат?
– Он развелся. Разводится…
– Секундочку! Это тот случай, когда принципиально важно, какого вида глагол: совершенного или несовершенного. Так развелся или только подумывает?
– Яков сказал, что они давно не живут вместе. И он подал документы на развод.
– Понятно. Классика жанра. Жена, небось, и не подозревает, что они вместе не живут и разводятся. Как одинаково мужики врут! А теперь она узнает, что муж пропал из номера, где жил с любовницей. Тебя же во всем и обвинит. Уж ты мне поверь!
– Маша, перестань Элю запугивать! Может, сейчас вот откроется дверь, и…
В этот момент в дверь постучали. Эля встрепенулась, но это оказался парень из отеля, принесший завтрак. На подносе дымились четыре чашки кофе, и у Эли задрожали губы. Неужели такого, как Яков, можно любить?
Впрочем, как выяснилось, у Эли были и другие причины для переживаний.
– Берите кофе, пейте! Вот ты, Маша, говоришь: иди в полицию. А я боюсь. Яков не хотел бы, чтобы о его делах узнала полиция. Вчера я со страху вас послушала. А ночью подумала: Якову бы полиция не понравилось. Вдруг и меня привлекут?
– За что? Чем он здесь занимался? – быстро, с журналистским интересом спросила Машка, и я попыталась ее остудить:
– Может, нам лучше об этом не знать?
– Да я сама не все знаю, – сказала Эля. – У него здесь было два дела. Одно – с торговцами в Неаполе. Они поставляли одежду итальянских брендов в Россию.
– Из Неаполя? Небось одежда вся левая, а торгует ею мафия? Я читала, здесь это любимый бизнес мафиози.
Эля сморщилась:
– Яков просто помогал партнеру проводить платежи. Через посредническую фирму. Ну, все так делают. А потом деньги пропали. Русские говорят, что деньги за товар перевели. Итальянцы говорят, что не получили. А глава компании-посредника не отвечает.
– Да-а. Хреново. За такое могут и…
– Маша! – дернула я подругу.
Но Эля продолжила с застывшим лицом:
– Я как раз должна была с ним в Неаполь ехать, платежки смотреть. Но если там появится полиция… Нет, Якову это не понравится. И тем ребятам тоже.
А второе дело странное. Я ничего не поняла. Полгода назад его партнер – который с Неаполем ведет дела – попросил поискать тут в Позитано какой-то старый архив. С рисунками чьими-то, что ли. Каким-то важным письмом. Не знаю. И Яков сюда несколько раз прилетал, с кем-то встречался. А недели две назад такой взбудораженный пришел:
– Все, говорит, будет Красовскому к юбилею сюрприз.
Потом занервничал, говорит: хотят слишком большой аванс.
И мы сюда полетели.
– А кто этот Красовский? – спросила Машка.
– Яков вам про него говорил. Такой, почти олигарх. Очень богатый. У него здесь вилла, сорок восемь миллионов евро стоит. И через неделю этому Игорю будет пятьдесят лет. Он целый остров для банкета снимает. Там такая программа! Яков ему еще полгода назад помогал талантливых танцоров из Мариинки выискивать.
– Он у тебя еще и шоумен? – спросила Машка.
О проекте
О подписке