Глава 3
Маргаритка

1

В середине недели Алексей не выдержал и сам позвонил Сереге Барышеву на работу. Захотел узнать, не навредил ли делу своим визитом к Лейкину, но разговор сразу же пошел по иному руслу.

– Серега, время есть?

– Хорошо, что ты меня застал. Убегаю.

– Да я только узнать хотел, как успехи.

– Пока никак.

– Я про «цветочное» дело.

– И я про него. Молчит Анашкин. А я в тупике. Нельзя ведь задержать человека только за то, что он вошел в подъезд чужого дома с букетом цветов?

– Он это отрицает?

– Не отрицает. Куда денешься против показаний двух свидетелей? Он просто молчит.

– Тогда «шерше ля фам», как говорится.

– Мимо, Леха. Я навел справки. Анашкин – отличный семьянин, у него двое детей, жена-красавица. И богатый тесть, который от внуков без ума. Денег для дочери не жалеет. Какая тут может быть женщина? Дело лишь в бизнесе. Он приезжал исключительно по делам.

– А где он был в понедельник вечером, когда Лилию убили?

– Дома был. С женой и детьми.

– А с женой его ты разговаривал?

– Конечно. Подтверждает целиком и полностью.

– Еще бы!

– К сожалению, не только она. У Анашкина в тот вечер теща в гостях была. Она тоже факт присутствия Анашкина дома подтверждает.

– Ну, уж если теща! Теще придется поверить. Неужели тоже подтверждает? – не удержался Алексей.

– А ты не иронизируй. У меня, между прочим, теща – класс! Блины печет – пальчики оближешь. И не хмыкай в трубку, не всегда теща с зятем как кошка с собакой живут.

– Не всегда. Бывает еще, как кролик с удавом. Это когда она кольцами вокруг него обовьется и душит потихоньку. И душит, и душит… Пока сей кролик не помрет. Или не сбежит, если очень умный.

Барышев вздохнул:

– Дело сейчас не в семейных отношениях. Сказал же тебе, что у Анашкиных все в порядке. Я так думаю, что раз Виктория Воробьева с Лилией были подружки, то могла она ей и про дела на фирме проболтаться. Он сначала девчонку попросил убрать, а потом и с бухгалтершей разделался.

– А что было в букете, который он нес, узнал?

– Ты, Леонидов, конечно, будешь смеяться, но узнал. Розы. Белые розы. Пять штук. Самых дорогих. Между прочим, жена Анашкина сказала, что это ее любимые цветы. Я долго пытался ее разговорить, болтали о том, о сем. И, наконец, узнал про розы. Исключительно ради нашей дружбы. Можешь смеяться.

– Не буду. Розы, значит. Тогда точно «шерше ля фам». Ты его припугни. Намекни, что расскажешь жене про цветочки. И про то, как он в чужой подъезд с букетом заходил.

– Ты что, думаешь, у него с Викторией были амуры?!

– Ага. Он заходил с букетом к ней домой и прямо при муже и детях говорил: «Я вас люблю». Думай, Барышев, думай.

– Да пошел бы ты к черту! Гибискус.

– Ты думаешь, я обиделся? А это, оказывается, комплимент. Только больше женщине подходит. Ты книжку лучше почитай. По цветоводству.

– Не буду.

– Боюсь, что придется. Ты тогда позвони, Серега. Я тебе принесу.

– Я лучше Анашкина припугну. Спасибо за совет.

«Розы, розы, белые розы», – замурлыкал Леонидов, положив трубку. Что же тут плохого: мужчина с букетом цветов? А сам он когда в последний раз дарил жене цветы? Не в честь праздника, а просто так? Да, дарил. И не так давно. Когда обещал приехать пораньше с работы и посидеть с ребенком, пока жена отлучится по срочным делам, а потом забегался и забыл. Пришлось замаливать грехи цветами. Может, и теперь стоит попробовать?

Покупая вечером букет самых дорогих белых роз, он подумал: «Интересно, это выражение моих чувств или следственный эксперимент?»

Результат следственного эксперимента оказался неожиданным. Жена, увидев супруга на пороге с букетом цветов, охнула:

– Что-то случилось? Господи! – и взялась рукой за сердце.

– Ничего, – растерялся Алексей.

– Ты уезжаешь, да? В командировку? Надолго?

– Да никуда я не уезжаю!

– А почему ты мне цветы купил?

– Просто так.

Александра все равно никак не могла успокоиться. Уложив Ксюшу спать, пришла в большую комнату, присела к Леонидову на диван и уверенно сказала:

– И все-таки что-то случилось.

– Почему?

– Когда вечно занятой мужчина приносит жене вечером букет цветов, значит, он в чем-то согрешил и хочет откупиться.

– Ты так в этом уверена?

– Да.

– Умница. – Алексей чмокнул ее в нос. – Надо спросить супругу Анашкина, не получала ли она в среду вечером букет белых роз?

– Какого Анашкина?

– Хозяина фирмы, где работала Виктория Воробьева. Барышев его в убийстве подозревает. А я подумал, не жене ли он грешным делом цветы-то купил?

– И ты об этом думал, когда мне розы выбирал?!

– Каюсь: думал.

– Я тебя сейчас убью, Леонидов!

– За что?!

– Догадайся с трех раз.

Александра попыталась кинуть в него подушку, Леонидов увернулся, и, увидев, как она потянулась теперь уже за тапком, подумал: «Вот тебе и женская логика! Цветы без повода – это подозрительно, да и не всякий повод, оказывается, годится».

2

На следующий день Ксюша проснулась с температурой. Позвонив с работы жене и узнав у нее, что врач был и нашел у ребенка обыкновенную простуду, Алексей все-таки решил приехать домой пораньше. Хотя бы на два часа.

Весь вечер он как мог успокаивал капризничающую Ксюшу. Перечитав всего Корнея Чуковского и вдоволь нарычавшись Бармалеем, умаялся и почти полностью охрип. Уже в одиннадцать часов, когда девочка наконец задремала, он кинулся на зазвонивший телефон, как на злейшего врага. На того самого Бармалея.

– Да?!

– Леха, ты еще не спишь?

– Сплю, Барышев, сплю, – зло прошипел он. – И не только я. У меня ребенок болеет.

– Прости. Я не хотел, – с досадой сказал Серега.

– Говори уже, что случилось.

– Да тебе сейчас не до меня.

– И все-таки?

– Я болван. Ты гений, а я болван.

– Так. Когда?

– В восемь вечера. Сегодня. Те же характерные раны на шее и на лице.

– Что же ты сразу не позвонил?!

– Но это моя работа, а не твоя. Не хотел тебя дергать. Все уже здесь закончено: ее в морг увезли. На вскрытие.

– А ты сейчас где?

– У старушки со второго этажа. В первом подъезде. Седьмая квартира. Это она опознала убитую.

– Так, – нервно повторил Алексей.

– Я даже не прошу тебя зайти, – грустно сказал Серега. – Потому что не знаю, кто из нас двоих прав. Во-первых, ее Маргаритой звали, а во-вторых, Анашкина видели возле тела. Он убежал как заяц, но скоро его возьмут. Так что ложись, Леха, спать.

– Спасибо, – сердито ответил Леонидов и положил трубку.

– Кто это был? – заглянула в кухню сонная жена.

– Ложись спать, – нахмурился Алексей.

– Барышев, да?

– Откуда такая проницательность?

– От любви. Опять кого-то убили?

– Саша, тебе что, забот мало? Иди к себе в комнату. У ребенка опять температура может подняться.

– И ты думаешь, я сейчас усну?! Там маньяк по улице разгуливает, а я усну! Он же сегодня кого-то опять убил! И наверняка опять в нашем доме!

– А от меня ты что хочешь?

– Я хочу наверняка знать, что его поймают.

– Конечно, поймают, – не очень уверенно сказал Леонидов. – Уже поймали.

– А почему ты таким тоном это говоришь?

– Все, Саша. Я ложусь.

– Лешечка, сходи к нему.

– К кому?

– К Барышеву. Он наверняка где-то рядом. Сходи и узнай, что там случилось? Я ведь спать спокойно не смогу. Кто-то ходит по подъездам в нашем доме, убивает женщин…

– Он их вечером убивает. Сегодня, например, в восемь часов.

– Сегодня около восьми часов вечера я бегала в аптеку. Вдруг мне завтра тоже куда-нибудь надо будет выйти? Вдруг вечером?

– Хорошо. Вы с Барышевым думаете, что я самый умный. Гений сыска. Я далеко не столь высокого мнения о своих талантах. Потому что у меня есть работа, которая требует постоянного присутствия и моих мозгов. Я, конечно, пойду. Но разумнее будет с твоей стороны не давить на меня, а просто не выходить вечером из дома.

Он взял с вешалки в прихожей теплую куртку и вышел на лестничную клетку. Было холодно. После такого тяжелого дня у Алексея не было никакого сыщицкого азарта. И даже злости на этого цветовода-убийцу. Только усталость. Чего они все от него хотят?

Конец ознакомительного фрагмента.