Вечером, после работы, тщательно подбирая слова Ирина произнесла перед Петром прочувствованную речь, из которой следовало, что он ей ничего не должен, и она понимает всю нелепость ситуации, но рожать всё равно будет, поскольку детоубийство всегда считала грехом, а материнство – огромным счастьем. Пётр в течение всего выступления растерянно хлопал глазами, он отцом становиться в обозримом будущем не собирался, но против того, что ребенка делают вдвоём, возразить что-либо трудно. Он три раза бледнел, дважды краснел, потом прочистил горло, и сказал, что поддержит любое решение Ирины. Это было не совсем то, что мечтает услышать женщина от отца своего будущего ребенка, но и не самое ужасное.

Петя обдумывал создавшееся интересное положение примерно неделю, а потом сделал Ире предложение. Та, конечно, немного сопротивлялась:

– Не хочу, чтобы ты считал, что я тебя пузом припёрла!

Но согласилась. Тогда же они и жить вместе начали, в скромной Петиной однушке.

Свадьба была скромная, хотя и душевная. Даже мама Пети из заграницы прилетела, вместе с двоюродной тётушкой.

Всё было бы хорошо… кабы не сны, которые Ирину мучали время от времени. Нет, не каждую ночь, но периодически. Снилась ей бывшая свекровь, погибающая под колёсами автомобиля. Ирина подбегала к ней, та открывала глаза, и каждый раз говорила что-нибудь новенькое. Начиная от каких-то абсолютных глупостей, и заканчивая отборной бранью. Как-то раз Анна Викторовна пригрезилась ей за столом Петиной кухни. Сидела и с благочинным видом читала книжку под названием «Пусь». Полный бред, но это почему-то и показалось особенно страшным.

В те ночи Ирина просыпалась в холодном поту, подскакивая в кровати. Но днём кошмар становился бледнее, уступая место токсикозу. Первые три месяца Ира ходила на работу бледная, худеющая день ото дня, с ярко очерченными кругами под глазами. Поэтому скрывать своё состояние было бессмысленно. Особенно в свете скоропостижного бракосочетания. Начальство, конечно, поохало, мол, такой ценный специалист у нас скоро перейдет в ряды потребителей памперсов, но каких-то сложностей на работе не возникло.

Ирина открыла для себя такое явление как «мамские форумы». Выучила понятия «овуляшки», «пузожитель», «беременяшки» и другие не менее прекрасные слова. Она погрузилась в пучину океана под названием «материнство и детство», чему очень способствовали расшалившиеся гормоны, и мечтала скорей добраться до отметки под названием «декрет».

«Я буду создавать со своим ребенком атмосферу взаимопонимания. Как в книжке «Шесть объятий в минуту» норвежского педиатра Тоссе Боссе. Это такое восхитительное предвкушение материнства, поиск разумных границ – как не задушить малыша в объятьях, дать ему свободу, но не оттолкнуть от себя, не вызвать ощущения заброшенности. Что я для себя уяснила уже: нельзя повышать голос, ни дай боже, применять силу.

Ведь это откровенное признание своей беспомощности, неспособности выйти из ситуации как взрослый. Ребенок орёт – мама орёт ещё громче. Градус крика повышается. Ребёнок тыкает маму кулачком, мама резко шлёпает его по попе. Что это? Разборки двух детей, не иначе. А мама должна быть взрослой в этой паре».

Ира удовлетворённо прочитала написанное и хрумкнула очередной морковкой.

– Иди спать, монтесорря, – позвал её супруг. Будущая мамочка второй час сидела за ноутбуком, не в силах оторваться от излияния материнских чувств на одном из форумов.

– Завтра тебе всё ещё на работу надо.

– Точно, – Ира сладко потянулась. Ребеночек мягко пихался в животе.

А ночью ей приснилась Анна Викторовна. Она сидела в своём любимом кресле, у телевизора, соответственно, в своей квартире. Ира зачем-то примостилась на подлокотнике этого самого кресла и пыталась забрать у бывшей свекрови пульт.

– Сына ты у меня уже отобрала, коза драная, теперь и любимой передачи лишить хочешь? – строго спросила Анна Викторовна.

И резво толкнула Иру, так что она упала с подлокотника. А пожилая дама встала, и, возвышаясь над девушкой, начала смеяться над ней. Потом изобразила свой коронный прищур и сказала:

– Хочешь насмешить бога? Расскажи ему о своих планах.

В следующий момент Ира поняла, что они уже не в гостиной Анны Викторовны, а на заснеженной улице, у того самого торгового центра. И она лежит прямо на проезжей части, свекровь же всё так же стоит, издевательски на неё глядя.

– Анна Викторовна! – закричала Ирина. – Осторожнее, там машина! Она вас сейчас собьёт!

– За собой следи, – рявкнула свекобра.

Тут же раздался звук удара. Анна Викторовна, как громоздкая статуя, рухнула прямиком на Иру.

«Она же мне живот раздавит, а там – ребёнок!» – вдруг вспомнила Ирина. И проснулась. Петя гладил её по руке, успокаивая.

– Опять кошмар?

Ира только кивнуть смогла. Сердце колотилось, как бешеное. Очень уж реалистично покойная ныне свекровь на неё падала.

Почему, спрашивается, Анна Викторовна донимает после смерти бывшую невестку? Ходила бы падать во сне на того горе-водителя, который даже в тюрьму за неё не сел, так условный срок получил и прав не лишился.

Очень удачно вдруг выяснилось, что у 35-летнего здорового мужика за рулём сердечный приступ случился, и это стало причиной его невнимательности к дорожной ситуации. А вовсе не то, что он по телефону болтал, будто по общению изголодался. Он, поди, спит спокойно, как и его адвокат Светлана. Может, даже совместный спокойный сон у них. Ирина же мучайся от излишней впечатлительности.

На работе, впрочем, будущая мать лучилась тихим счастьем. Лицо её словно изнутри подсвечивалось, а лишние килограммы лишними вовсе не выглядели. «Будто живот пристегнула», – шутили с завистью коллеги. Нет, сложности были, конечно. На шестом месяце начала болеть спина, причём в любом положении. Сидя даже больше, чем во время ходьбы. А в транспорте так уж совсем раскалываться принималась, если так о спине можно вообще говорить.

Вечером Ира после работы, чуть ли не с порога, укладывалась на диван, вытянувшись солдатиком. Да и в течение дня в офисе старалась как-то прилечь ненадолго на кушетке в зоне отдыха. Сердобольные коллеги всё понимали, и сочувствовали.

Ирина разговаривала с животом, прикладывала к нему наушники с развивающей классической музыкой и чувствовала себя правильно ориентированной мамой.

Иногда она задумывалась о своей семейной жизни. Да, всё у неё было хорошо. Новая свекровь – за тридевять земель, муж заботливый, жилплощадь отдельная. Родит вот через три месяца, судя по УЗИ, здоровенькую девочку без физических изъянов. Ульяночку! Идеальная жизнь. О такой она и мечтала чуть ли не с детства, глядя на отношения своих родителей. Как Ира сама считала, семейные ценности она впитала с молоком матери. Именно с молоком! Никаких искусственных смесей. С ними-то что впитаешь? Корпоративную этику компании-производителя разве что.

Опять же, работа неплохая, востребованный специалист она там. Доброжелательные коллеги кругом. Даже те, кто недавно её ревновали к карьерным успехам. Какую им теперь угрозу может нести глубоко беременная сотрудница? Так что, подковёрных игр у них не было.

Что за жизнь! Бери, фотографируй, да в соцсети выставляй.

Только порой, выпутываясь из очередного ночного кошмара, Ирина вздрагивала, услышав голос Пети. Потому что не его она ожидала услышать, а мягкий Егоров баритон. Нет, бывший муж по ночам не пел, просто Ира всегда про себя звуки его речи величала «баритоном».

У Петра голос был какой-то… простой, что ли. Обычный. И запах не такой. Нет, наверное, в гормонах всё дело. Петя ей очень приятен был, до беременности уж точно. А сейчас все чувства обострились, нервишки шалят, вот и лезет в голову ерунда всякая. И вообще, отличный человек этот Петруха. Надёжный, верный и ответственный.

Как-то раз он в магазин поехал в выходной, не захотел Иру на седьмом-то месяце с собой таскать. Живот хоть и «пристёгнутый», а всё одно объёмный. Через пять минут после его ухода домофон зазвонил. «Забыл что-то» – поняла Ира. Нажала на кнопку, не спрашивая. И через три минуты – звонок в дверь. «Он и ключи забыл» – подумала она, открыла. А на пороге – женщина незнакомая.

– Привет, – говорит. – Давно познакомиться с тобой хотела.

– А Вы кто? – растерялась Ира, но как-то интуитивно всё понимала. Классическая пошленькая история. Сейчас незнакомка скажет, что любовница Пети, или мать его четырёх детей. И та, собственно, пока не нарушала утвержденный вековым форматом человеческих страстей сценарий.

– Меня Даша зовут, – вполне вежливо представилась гостья. – Я караулила, когда Петька уедет.

– И долго ждала? – удивилась Ира. – Выходной же. Он мог вообще никуда не пойти.

– Ну, повезло мне, значит, – уклончиво ответила Дарья. – Можно пройти? Не бойся, скандалить не стану. Ты же беременная, зачем мне грех на душу брать.

Обалдевшая Ирина провела Дашу в кухню, налила чаю. А потом выслушала интересную историю. Нет, Дарья не была действующей любовницей Петра, и матерью его четырёх детей тоже. Только одного, мальчика трёх лет. И родился он вне брака, Петя и Даша время от времени собирались пожениться.

– До того, как я забеременела, мы год встречались, – рассказывала Дарья. – Я, конечно, как каждая девчонка, мечтала, что Петька на одно колено встанет, предложение мне сделает. Но дождалась, знаешь ли, другого. Когда поняла, что Стёпка будет, сразу подумала, что рожать буду, надо оформлять отношения-то. А Петька сомневаться тут начал. Мол, а потянем ли мы, молодые ещё такие, только после институтов, на ноги толком не встали, может, повременим, потом родим, да и поженимся тоже потом. Мы же на съёме тогда жили.

Даша собрала вещи, ушла к родителям, благо местная. Маялись они так, маялись. То звонили друг другу, ругались, то мирились. Через пять месяцев опять съехались, Петя уж очень извинялся, неправоту свою признавал. Оказалось, что родители его узнали, что внук будет, денег на квартиру дали, так что было, где ячейку общества строить.

– Только вот, сначала я не захотела в ЗАГС с пузом идти, свадьбу мне надо, – усмехнулась Дарья, – а потом то одно, то другое. То я после родов не восстановилась, то «давай, накопим на ресторан, когда сынишка подрастёт, ух как погуляем на свадьбе!» Не уточнил, правда, на чьей. Может он Стёпкину свадьбу в виду уже имел.

Вот так они жили, сына Пётр на свою фамилию записал, содержал, всё честь по чести. А потом вдруг встретил первую любовь. Её, Иру.

– Он не сразу мне об этом сказал. У тебя же проблемы там были какие-то, да?

– Ага, – Ира еле губы разлепила. Ничего себе, коленкор. А ведь Петины родственники при знакомстве ни словом не обмолвились, что у него «довесок» имеется. Кремень, а не семейка. Если Дарья не врёт, конечно. Но Ирина ей отчего-то сразу поверила, уж больно хорошо это вписывалось в её личную программу американских горок.

– Заметила, что он отстраняться стал. Раздражённый какой-то. Телефон прячет. В общем, по классике всё. Начал по выходным пропадать, по вечерам поздно возвращаться.

Я поняла, что есть у него кто-то. На разговор пыталась его вывести, он отмалчивался. Ради ребенка я не скандалила, думала, нагуляется, образумится. И как-то раз мне показалось, что тактика сработала моя. Целую неделю Петька домой вовремя приходил, и в выходные не убежал. Думаю, ну всё, я победила.

А он ещё и ужин сам приготовил, готовит он неплохо, ты знаешь. Попросил Стёпку родителям на воскресенье отдать. Я от радости сияла, как Лас-Вегас, а он мне за ужином расстаться предложил. Сказал, что наши отношения были ошибкой, он меня ни в чём не винит, всё дело в нём. Пообещал помогать.

В этом месте рассказа Ира испытала целую гамму чувств. Ощутила себя змеёй подколодной (привет, Анна Викторовна), дурой набитой и даже почему-то козой драной.

Два и два удачно складывались, события подгонялись без усилий. Неделю жил с Дарьей и сыном – это когда она ему сказала, что беременна. А потом уж и замуж её позвал, значит. Дарья опять к родителям ушла, уже с ребенком.

Петя иногда с сыном видится, но очень уж редко, и не звонит почти. Деньгами помогал хорошо, до недавнего времени. А как сыну три года исполнилось, позвал Дашу в кафе встретиться. Та уже ничего хорошего не ждала, и правильно. Он ей сообщил, что содержать мать ребенка обязан до трёх лет, не больше, теперь только минимальные алименты на сына, и крутись, дорогая, дальше сама.

– Не вытерпела я, – каялась Даша. – Я ведь подумала, что ты узнала о нас со Стёпкой и условия Петрушке нашему поставила. Пришла посмотреть, что за цаца ты такая. Теперь вот вижу, что у него новые… обстоятельства. Я не знала.

– Я… я тоже не знала! – едва смогла выдавить Ирина. В таких случаях говорят: «Её мир рушился». Так вот, правильно совершенно и говорят. Все её ценности, вся её правда. Идеалы. Надежды. Жизнь-картинка. Хотя… картинкой жизнь и оставалась, а вот чем-то настоящим так упорно и не становилась.

Ира потом даже испытывала вину за то, что ей не стало плохо. Смешно и глупо, да? Но вот представьте: беременная жена вдруг узнаёт, что её муж, мягко говоря, не очень красиво себя повёл. Что сделает человек с сильным нравственным началом? Как минимум, в обморок хлопнется. Или в больницу попадёт, с угрозой выкидыша. А несостоявшаяся первая жена её мужа при этом будет бежать за каталкой, крича:

– Женщина, 25 лет, беременность 7 месяцев.

Хотя нет, в сериалах так интерны делают, а не соперницы. Но потом они всё равно, подружатся, потому как после такого сильно объединяющего события сложно оставаться врагами.

Весь этот абсурд проскочил у Иры в голове примерно минуты за три. Но плохо ей не стало. Хорошо, правда, тоже. Всё в пределах допустимого, никакого преждевременного отхождения вод.

– Я пойду, наверное, – нарушила повисшее молчание Дарья. – Вижу, что для тебя это всё новость, и тебе её переварить надо. Ты себя чувствуешь как?

– Да хорошо, – с какой-то досадой ответила Ира. – В норме я.

– Отлично. Не хотелось бы тебя в больничку везти. – Видимо, фантазии у них похожие перед внутренним взором разыгрались. – Ты не думай, я нормальная. И понимаю всё. Только вот в жизни мне это мало чем помогло. Ну, пока.

Даша поднялась из-за стола, но Ира её остановила:

– Подожди. Давай, вместе Петруччио подождём.

Она сама не знала, откуда у неё на языке взялось это «Петруччио», но ей понравилось.

Даша очень удивилась, но приглашение приняла. Петя прибыл домой примерно через час. За это время Дарья успела дать Ире несколько советов по вынашиванию беременности, рассказать, какие социальные инстанции обязательно надо пройти после родов, а какие лучше до. Она вот вовремя в детсад очередь не заняла, теперь с боем, за солидную доплату, еле-еле ей место в группе дали, с сентября Стёпка пойдёт.