Музейный персонаж

В будний день вечером в музее было безлюдно, а вот в выходные здесь будет полно народа. Экскурсантами в основном были туристы, а также школьные и студенческие группы. Максим успел подружиться с симпатичной девушкой-экскурсоводом Ларисой, но виделись они редко. Лариса весь день водила группы по музею, а Максим трудился в мастерской, находившейся в цокольном этаже.

Вроде бы преуспевающий реставратор должен был быть обеспеченным, но Максим к числу везунчиков не относился. Новый заказ – его единственный шанс заработать на собственное жилье. Конечно же, большую часть гонорара заберет себе руководство музея, обеспечившее ему заказ, но и того, что останется должно хватить на первый взнос на ипотеку. Заказчик, наверное, невероятно богат, что платит так много за восстановление вещей, которые вообще-то никому не нужны. Все матрешки были абсолютно одинаковыми и по размеру, и по окраске. В одном экземпляре они бы еще представляли ценность, но не сразу в таком количестве. Максим даже задумался, а не поддельные ли все из них, кроме какой-то одной, действительно старинной. Вдруг заказчик устроил ему экзамен, наштамповав кучу поделок. Поди, догадайся сам, которая из них подлинная. К матрешкам не прилагалось никакой описи или накладной. В реестр вещей, переданных на реставрацию, они тоже были не внесены. Всё не по правилам! Но хорошая оплата снимает все ограничения. Если руководство музея, при котором работал Максим, на все закрыло глаза, то и ему не стоит задавать вопросов.

Обычно из мастерской нельзя было уносить реставрируемые предметы, но с матрешками был особый случай, поэтому одну из них Максим взял с собой, чтобы продолжить работать сверхурочно. Он спрятал матрешку в нагрудном кармане пиджака. Поскольку пиджак висел на нем, как на вешалке, это было даже не заметно. Хорошо быть худым и носить просторную одежду с вместительными карманами. Тогда все вещи можно рассовать по карманам, и никакая сумка не требуется.

Рабочий пропуск каким-то образом выскользнул и упал на пол. Наверное, в одном из карманов появилась дырка, раз такое произошло. Максим наклонился, чтобы поднять его и вдруг ощутил толчок в области груди, будто что-то ударило его в сердце. Не могла же деревянная матрешка, спрятанная в нагрудном кармане, злобно его пнуть. Наверное, из-за постоянных волнений, он наработал себе грудную жабу. Нужно будет сходить к кардиологу.

Тонкая карточка пропуска чуть не порезала пальцы. Максим поднял ее и выпрямился сам. В зале музея, по которому он обычно проходил к выходу, было пусто. Свет стал приглушенным. Вероятно, из-за этого собственное имя, напечатанное на пропуске, показалось ему каким-то чужим. Максим Григорьевич Костин. Это он и есть! Фамилия, как нельзя, кстати, ему подходит, ведь он несгибаемый и крепкий, будто кость. Никакие испытания жизни его не сломили. Наверное, его душа тоже окостенела, потому что ни в какие сверхъестественные вещи он уже не верит. Поэтому попытки Даши зазвать его в кино на фильмы ужасов бесполезны. Ему неинтересно будет их смотреть, потому что за непрестанной и трудоемкой работой он растерял склонность к фантазиям.

Многим посетителям при виде старинных предметов в музее хотелось послушать любопытные истории. А вот Максим привык равнодушно смотреть на экспозицию, которую видел каждый вечер, уходя с работы. Предметы старины, заключенные в современные витрины, почему-то казались находящимися в плену. Сейчас в слабом освещении мечи, латы и дароносицы приобретали зловещий вид. Посетителей не осталось, контролеры и охранники тоже куда-то делись. Не могли же они так рано уйти с работы. Обычно они уходили позже него.

Максим заметил одну припозднившуюся посетительницу, которая неслышно шла между витринами. Ее походка была такой тихой, что шагов вообще было не слышно. Раз одна посетительница все еще здесь, значить двери музея еще запереть не успели. Если только ее саму не заперли тут после отбоя. Девушка двигалась как-то сонно, будто лунатик или даже привидение.

У Максима была слабое зрение, поэтому он не сразу рассмотрел, что она одета в старинный сарафан. Наверное, актриса. Сюда иногда пускали актерские группы на фотосессию или для киносъемок. Нужно признать, что костюм у нее был роскошным, будто вынутым из музейной витрины. Из-за него казалось, что она сама тоже вышла из музейной витрины.

Максим опешил, увидев ее лицо. Такая бледная и такая красивая! Пышная русая коса совсем не контрастирует с золотистой парчой наряда и жемчужными нитями, свисавшими с кокошника. Сам кокошник явно старинный. Максим готов был поручиться, что его ни разу не реставрировали. Так как же он мог так хорошо сохраниться!

Девушка шла так плавно, будто плыла над полом. Она явно не собиралась ни с кем общаться, поэтому Максим хотел пройти мимо, но вдруг она подняла на него глаза, и его будто пронзило. Эти глаза, подведенные красными тенями, совсем не сочетались с ее бледным обликом. Действительно, похоже на глаза призрака. Вероятно, в музее разрешили провести съемки какого-то фильма ужасов на фоне Древней Руси. Вездесущая Даша, наверняка, в курсе, но ее как назло нет рядом. Можно спросить обо всем только самому. С девушками Максим всегда стеснялся общаться, но красавица стремительно двигалась прямо к глухой стенке.

– Вы заблудились? – решил окликнуть ее он.

Никакого ответа. Только из тишины позвали вдруг тонкие голоса, похожие на хор:

– Светорада!

Наверное, это ее имя. Максим оглянулся в поисках тех, кто ее звал. Их точно должно быть несколько человек, но он не увидел ни одного. Может, они спрятались в темноте, за витринами. Красавица в славянском костюме задержалась всего на миг, услышав голоса, но не обернулась и пошла дальше.

– Вы идете прямо в тупик, – Максим догнал ее и преградил ей путь, чтобы она не наткнулась на стенку.

– И что с того, добрый молодец?

Наверное, она пошутила. Максим хотел натянуто рассмеяться, потому что не знал, как еще поддержать разговор, но вдруг заметил, что в глазах Светорады затаились гнев и злоба. Она назвала его добрым, а сама за что-то разозлилась.

Он вспомнил, что обращение «добрый молодец» на старой Руси было просто формальным. Слово «добрый» не стоило воспринимать буквально. Как и в обращении «красная девица» прилагательное «красная» буквальным не было. Не имелось в виду, что девица покраснела от стыда или злоупотребила румянами. Ведь слово «красная» в стародавние времена означало еще и красивая. Поэтому Красную площадь можно было перевести со стародавнего языка, как красивую. Так сложилось из-за того, что красные красители были дорогими, а цвет считался привлекательным, его название у жителей Древней Руси ассоциировалось с красотой. Сейчас мало, кто об этом помнит, и еще меньше тех, кто употребит такие выражения в быту, ведь малограмотных людей можно ими и обидеть. Например, девочки-подростки, если кто-то вдруг назовет их красными девицами, испугаются, что-то кто-то заметил у них прыщи. Не все прилежно учатся на уроках истории. Сам Максим полюбил историю с тех пор, как в школу перешла работать бывшая экскурсовод из Исторического музея. Дело в том, что музей закрылся на долгую реставрацию, а вакансии для его сотрудницы нашлись только в средней школе. Преподавательницей она стала великолепной, потому что умела подать свой предмет так, будто приглашала учеников на экскурсию в прошедшие эпохи. У нее даже двоечники и троечники выучили предмет на отлично, ведь она сумела их заинтересовать. А учится легче всего тому, что тебе интересно.

После нее Максим попал в класс к учительнице, которая превратила историю в сухой предмет, состоящий из дат, имен и каких-то чертежей, перерисованных из учебного пособия, купленного где-то по знакомству. Весь урок состоял из того, что ленивая учительница доставала это пособие из сумки, чертила на доске схему и командовала: «копируйте в тетрадь». Пока дети этим занимались, она занималась своими делами. На экзамене отличником становился тот, кто вызубрил даты, хоть и не мог описать никаких исторических событий. Вот тогда от истории Максиму захотелось завыть. Выходит, предмет зависит от учителя. Как преподаватель его подаст, настолько и захочется его изучить.

А элегантность платья зависит от той женщины, которая его носит. На Светораде, к примеру, широкий не приталенный сарафан сидел так изысканно, что ни одна супермодель мира в платьях от кутюр не смогла бы сейчас с ней сравниться.

Вот только речь Светорады была архаичной. Вероятно, девушка разучила роль для какого-то спектакля про Древнюю Русь и теперь ее репетирует. Только вот к чему проверять свой талант на случайных встречных?

– Неужели ты с каждым прохожим так разговариваешь?

Красавица удивленно вздернула густую бровь. Жест почему-то вышел надменным.

– Ты первый, кто мне повстречался.

– В музее?

– В этом новом месте.

– Почему оно новое?

Вроде здание, теперь ставшее музеем, стоит тут со времен Древней Руси. Может, она, называя его новым, пыталась сделать своеобразный комплимент реставраторам. Такой комплимент Максим мог отнести и на свой счет, поэтому радушно улыбнулся. Светорада не улыбнулась в ответ. Ее губки были надуты, как у капризной куклы. Очелье кокошника переливалось разноцветными бликами. Несколько крупных бусин ложились ей на брови. Максим заметил, что брови у нее изгибаются колесом. В произведениях о стародавней Руси такие брови было принято считать эталоном красоты.

– Ты, наверное, приехала издалека на гастроли в одном из столичных театров, – догадался Максим. Ему даже предполагать не хотелось, что Светорада относится к числу тех ряженых, которые фотографируются за деньги с туристами в Александровском саду. Уж не похожа она была на дешевую статистку. От девушки веяло каким-то царским величием. Видимо, актриса она очень талантливая, раз надела костюм древнерусской царевны, то и ведет себя, как царевна. Вот только почему она такая бледная. На щеках ни следа румян, на губах ни тени улыбки. Как будто ей предстоит играть мертвую царевну, а не живую.

– А кто впустил тебя в музей после отбоя? Или ты здесь заблудилась?

Светорада загадочно улыбнулась.

– Кто? – эхом повторила она и вдруг положила тонкую, унизанную перстнями, ладонь на грудь Максима. Ее рука обожгла холодом даже сквозь пиджак.

– Как ты думаешь, кто меня впустил?

Наверное, это была какая-то загадка. Максим не успел подумать над ней, как его окликнули. Охранник, вступивший на ночную вахту, как раз совершал обход.

– Подождите, кроме меня тут осталась… – Максим обернулся на девушку, но ее будто след простыл.