Максим прошелся до самого конца водного комплекса со скульптурами, где бил в самом углу фонтан со спящей русалкой. Уже приближалось время обеденного перерыва. Максим зашел в закусочную, где было в моде самообслуживание, купил бутерброд и вдруг понял, что не чувствует вкуса еды. Наверное, это от нервов. Расследование убийства под твоим окном это не самое приятное, что может произойти с человеком. Естественно виноват ты или не виноват, а все равно попадешь в число подозреваемых. А Максим еще умудрился подраться с убитым в вечер перед убийством. Если только это было убийство, а не несчастный случай. Вдруг окажется, что пьяный сосед выпал из окна сам и неудачно стукнулся головой. Вот только матрешка, найденная рядом с трупом, намекает на причастность Максима. Естественно, матрешка не говорит и не ябедничает, но все равно является уликой. Даже если на ней каким-то чудом не сохранилось его отпечатков пальцев, то у кого еще кроме него есть в наличии старинные и уникальные черные матрешки? Разве только у олигарха, который передал их на реставрацию. Но он вроде бы отдал всех, какие у него были.

– Можно занять место напротив тебя?

Знакомый приятный голос оказался, как глоток свежего воздуха. Максим обрадовался лишь на секунду, что видит Ларису, у которой сейчас тоже был перерыв.

– Тут занимают места, не спрашивая разрешения.

– Но я воспитанная, поэтому спрашиваю, – Лариса поставила поднос с булочками и лимонадом на стол, и сама села напротив.

Максима чуть не стошнило от вида аппетитных булочек. Почему-то вид съестного начал вызывать у него тошноту.

– Ты не могла купить себе на обед еще и тульских пряников? – съязвил он.

– Их можно купить только в качестве сувенира на временной ярмарке перед Историческим музеем, – вполне серьезно ответила Лариса, – там же продается и белёвская пастила. Хоть сладости и упакованы в очень красивые сувенирные коробочки, но мне почему-то на вкус не нравятся.

– Ты, наверное, водишь туристические группы на эту ярмарку за сувенирами.

– Верно. Нужно же их хоть чем-то удивить, кроме матрешек.

– А ты видела когда-нибудь матрешек черного цвета?

– Бывают, темно-синие матрешки, но черных я не видела ни разу, – Лариса явно удивилась. – А почему ты спрашиваешь?

– Мне попались именно черные.

– На реставрацию? – Лариса удивленно вздернула брови.

– Ну, да.

– Может, они потемнели от старости.

– Совершенно точно нет. Они изначально были черными.

– Черный это негативный цвет. В Древней Руси даже людей с черными волосами сторонились, подозревая в колдовстве. Вряд ли кому-то пришло бы в голову изготовить черных матрешек. Ведь матрешки изначально были не сувенирами, а детскими игрушками. Их раскрашивали в самые радужные цвета.

– Я вот думаю, не могли на Древней Руси изготавливать матрешек черного цвета, как какой-либо атрибут к похоронам.

– Мне ни о чем таком не известно.

– Если тебе неизвестно, то вряд ли известно кому-то еще.

Лариса была высококлассным специалистом. Она о каждом мелочи древнерусского быта могла рассказать в подробностях. Немногие экскурсоводы так дотошны, как она.

Максим заметил за окнами закусочной старуху в мешковатом платье. Издалека казалось, что она тоже персонаж из сказок Древней Руси.

– Смотри, вылитая Баба-Яга!

– Ты о ком? – Лариса изумленно хлопала накрашенными ресницами.

– О той старухе за окном.

– Там нет никакой старухи.

– Хорошо, значит, там есть молодая красивая шатенка в платье-свитере и с модным кулоном на шее, как та, что сейчас сидит передо мной.

– Я красивая? Спасибо! – Лариса даже не поняла юмора и поправила кулон в форме звездочки. – А причем тут баба-яга?

– Мне просто показалось, что какая-то старуха прошла прямо под окном.

– Может, это одна из статуй в Александровском саду?

Из окон закусочной каменные фигуры были отлично видны. Старик среди них точно был, а вот старухи, кажется, нет. Лариса доела булочки и ушла, не попрощавшись. Она спешила на очередную экскурсию.

Максим так и не смог доесть свой обед. В животе все скрутило, как будто он так долго голодал, что теперь ему сложно проглотить даже кусочек. Он выпил бутылочку минералки, но в горле все равно пересохло от жажды. Руки и ноги затекли, шея ныла от давящей боли.

– У меня такое чувство, будто я лежу в земле зарытым по горло и не могу двинуться, – пожаловался он вслух.

Буфетчица недоуменно посмотрела на него. Видимо, такое она слышала впервые. Максим поскорее прошел мимо буфета. Его чуть не стошнило от вида пирожных с кремом и от запаха кофе.

Ларисы, ведущей на Красную площадь очередные туристические группы нигде не было видно, зато у Иверской часовни Максим наткнулся на ту самую старуху, которую видел из окна закусочной. Как сильно она напоминала старуху из его сна. Вылитая Баба-Яга из старинной русской сказки. Разве только избушки на курьих ножках рядом не хватает, да еще ступы и помела. Да и красивый перстень на дряхлой руке с образом бабы-яги никак не сочетается. Откуда у бедно одетой старушки такой дорогой перстень, и почему она не боится, что кто-то захочет его у нее отнять?

Максим струсил. Бабушки-соседки часто пересказывали ему сплетни о том, как много экстрасенсов болтается возле церквей. Их можно легко отличить по перевернутым свечам, которые они ставят у икон, по определенному набору образов, к которым они подходят и по искаженному прочтению молитв. Но старуха стояла возле часовни, а не внутри нее и явно не просила подаяние. Под изношенной шалью на ее худых плечах виднелось серое просторное платье типа сарафана. В общем и в целом похоже на старинный славянский костюм. Может, старуха из той же труппы, что и Светорада.

– Вы не знаете девушку по имени Светорада? – решился спросить Максим. – Она обычно гуляет здесь. Ну, я не уверен, что обычно, но я видел ее здесь вчера.

– Она замужем, – осекла его старая карга.

– Как замужем? – у Максима земля ушла из-под ног. Конечно, люди разводятся так, что ничего еще не потеряно, но вот так сразу узнать, что девушка, в которую влюбился уже чья-то жена… Максим ощутил такое острое разочарование, что захотелось ругаться на прохожих.

– Да, замужем, – злорадно кивнула старуха. Теперь Максим не сомневался, что она точно ведьма.

– Только вот муж уже мертв.

– Да, бывает, – у Максима от сердца отлегло. А чему тут удивляться? Он и сам стал свидетелем, как супруги ругались, а наутро муж был найден мертвым. Бывает, что и молодые люди умирают: кто-то от несчастного случая, кто-то от неизлечимой болезни, кого-то и убить могли. Всякое случается. Говорят, что кладбища полны молодых могил. В кавычках, конечно, молодых. Имеется в виду не возраст самого захоронения, а возраст усопшего, который там погребен. У одной учительницы Максима молодой муж тоже умер от диабета. И она осталась вдовой с двумя маленькими детьми.

– А у них в браке были дети? – спохватился Максим.

– Как сказать, – старуха ехидно улыбалась.

– Так и сказать! Напрямую! Ни либо есть, либо нет. Как же может быть еще? Или есть какой-то третий вариант?

– Детей из плоти и крови не было. До этого не дошло. Но были памятные вещи, которые заменили детей.

– Например, коллекция матрешек? – Максим подумал, что сам возится с ними, как с проказливыми детишками.

– А что ты хотел бы знать о Светораде? – проскрипел голос старухи у него над ухом, а она ведь была ниже его ростом.

Что если старая ведьма окажется сводницей? Максиму вроде было все равно. Если сам не можешь подойти к желанной девушке, то можно и через ее знакомую бабушку попробовать подъехать. Начнешь таскать сумки за старушкой, заодно и с ее внучками будешь знаком. Светорада ведь могла оказаться ее внучкой или хотя бы внучатой племянницей. Внешнего сходства, конечно, не видно, если только не считать сходством однотипные костюмы, будто заимствованные из театральных костюмерных.

– По-твоему, она похожа все еще на царевну?

– Кто сейчас похож на царевен? Кругом трудовой мир, где полно бизнес-леди и прочих недотрог. Эпоха царей и цариц застряла лишь в музеях.

– Хм? – старуха смотрела на него недоверчиво, будто он сморозил глупость.

– А вы не Бабу-Ягу играть собираетесь, – Максим неловко ткнул рукой в ту сторону, где за его спиной должен был через шоссе находиться Малый театр.

– Зови меня Ядвигой, – старуха приосанилась. Ну, сейчас она заявит, что она местная великая знахарка или медиум и попросит с него деньги на какой-нибудь алтарный приворот, а потом даст ему текст молитвы на присушку девицы. Друзья Максима с такими предложениями уже сталкивались. Результат, если честно, был нулевым. Так что тратить деньги зря Максим не спешил. У него их и так немного.

– У вас интересное кольцо, – подметил Максим. Оно точно не было бижутерией.

– Подарок от знатного клиента, – похвасталась Ядвига.

Так он и знал! Она точно экстрасенс! Нужно держаться от нее подальше, иначе его облапошат в два счета и заставят поверить в невероятное. Ходят слухи, что все экстрасенсы смыслят в гипнозе и могут внушить клиенту все, что захотят.

Если бы не надежда выйти на Светораду, то он бы с этой каргой вообще общаться не стал. От нее пахло полынью, сухими травами и землей. Платок сполз с ее головы, обнажая абсолютно седые волосы. Пряди были белее снега.

Максим усмехнулся, пытаясь припомнить, а дарили ли князья бабе-яге драгоценные перстни в обмен на привороты красных девиц. Вроде в сказках он такого не встречал, но домыслить не сложно.

– Светорада особенная! Иначе после смерти мужа и она бы долго не прожила, – проскрипела старуха.

Максиму показалось, что он видит Светораду в часовне. Ее кокошник мелькнул на фоне иконостаса. Девушка в славянском костюме приложилась к иконе, и вдруг икона треснула, начала осыпаться прахом. Что за чертовщина ему кажется? Он будто на съемки старого советского «Вия» попал.

– Извините! Мне пора возвращаться на работу после перерыва, – бросил он старухе, хотя почему-то был уверен, что она уже ушла.