– Я здесь не нужен. Помоги пациенту. Тебе ж сказали: вольно. Я пойду в машину, а то Женька заскучает. Звони кабы что.

– Ну, конечно, многопрофильный Федя всем поможет. Для чего нам нужен Щербаков? Федька нужен разжимать эпилептикам пасть. С богом, Игорь Павлович, – Заворчал паренек. Старик убыл на лифте, Анна Матвеевна испарились по лестнице, и молодой фельдшер спросил Романа:

– Что у вас в сумке?

– Анна Матвеевна сказала собрать гигиенические средства из ванной, халат и пижаму.

– Еду брать будете? Сухарики какие-нибудь или печенье? Фрукты. На обед не успеете. Анализы лучше сдавать на голодный желудок. Ужином накормят, но он после шести.

– Мне брат вечером доставит. Но у меня в полке есть крекеры.

– Называйте мне место я возьму.

– Хорошо, в кухне центральный шкаф, – Федор метнулся и за минуту держал перед ним пачку.

– Вам очки не нужны? Может какие капли?

– Не ношу очки, но спасибо. Капли для глаз я возьму. Они там же где планшет, в обложке, с клавиатурой, под телевизором во второй комнате.

– Связь оплачивают пациенты. Вай-фая нет.

– Я оплачу интернет. Федор, скажите, а что мне предстоит? Мне полгода говорили, что у меня эпилепсия, а из слов Анны Матвеевны опухоль. Глиома.

– Сперва вещи. Мы должны уложиться в двадцать минут, а то последуют нарекания, – Федор притащил планшет в обложке. Роман укомплектовал зарядку, смартфон и наушники сверху планшета и застегнул молнию.

– Пойдем. Мы готовы. Одеваемся и спускаемся. Я возьму вашу сумку, во избежание. В машине расскажите нам о себе. Ваш адрес прописки: улица Фотиева, дом три, подъезд три, квартира сто тридцать семь.

– Да. Проживаю в этой квартире.

– Ваше имя Шереметев Роман Александров. Сколько вам лет?

– Сорок.

– Год рождения?

– Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый.

– Ожегову Игорю Павловичу назовете ее телефон. Животных у вас нет, – Фельдшер нажал кнопку вызова лифта.

– Животных нет. Федор, то, что я сдаю анализы я понял.

– Сдадите платно, к вечеру пришлют на почту. Бюджетные дольше. Решите с врачом о лечении. Как вы себя чувствуете? Порядок? Нет проявлений ауры: запахов, искажения формы предметов, музыки, ярких вспышек перед глазами? Смены эмоций нет. Калинова, как проэкзаменует, вечно потом кипиш, – Роман и фельдшер зашли в лифт и поехали.

– Все в порядке. Из лифта выйдем, постоим, хорошо? Идти трудно. Кого вы называете Калиновой?

– Забыл. Фамилию Анна Матвеевна вам не говорила? Калинова бывает резковата, но на нее можно положиться. Столькому меня научила. В ДТП на Ломоносовском проспекте мы справились. На самом деле она добрая. У санитарок и медсестер в любой части тела засвербит, они бегут «Анюточка, родная, спасай». Потому о ваших планшетах, тапках и телефонах, они ничего не скажут.

– Вы обратились к ней госпожа майор? Она…

– Служба спасения. Двести девяносто четвертый центр по проведению спасательных операций особого риска «Лидер» МЧС России с условным наименованием войсковой части за номером части войск гражданской обороны России.

– Я не знал, что МЧС присваиваются звания.

– В МЧС специальные звания, а Анна Матвеевна военнослужащий. Она старший офицер войск гражданской обороны России. Спецназ МЧС. ЦСООР «Лидер» очень мобильное подразделение. Их то и дело бросают в пекло. Военный хирург. Переподготовка. Две ординатуры. Нейрохирург. Врач вышей категории, – Лифт открылся, и они вышли на лестничную площадку, приостановились.

– Скажите, как есть. Что будет дальше?

– Делают анализы, МРТ, еще какие-нибудь исследования, а потом решают могут помочь или нет. Будут ли делать операцию или последствия от вмешательства хуже, чем прогноз. Я сделал ставку три к одному.

– На меня?

– На жизнь пациентов мы не ставим. Противоречит клятве Гиппократа. На верность предполагаемого диагноза или ошибку врача. Диагноз может расширится, может уменьшится, в корне неправильным быть не может. Безграмотных нейрохирургов не держат. В Боткинской больнице по крайней мере. Анна Матвеевна асс оперировать голову, спину или нервы. Глаз алмаз в постановке диагнозов. Может добавочно что-то найдет. Лицензия же нужна, а у нас междусобойчик для развлечения. На поход с девушкой в кафе можно поднять, не больше.

Федор довел его до желтой скорой, в Консультативно-диагностическом центре Романа мучали анализами несколько часов. На исследования он потратился, исходя из обозначенной суммы без пяти тысяч. В двадцать втором корпусе находилось сорок девять отделений, и нейрохирургическое девятнадцатое. У дверей на пятом этаже растянулся улыбающийся портрет заведующего. Врача высшей категории. Онколога и детского, и взрослого нейрохирурга.

В двухместной бюджетной палате пятьсот двадцать он разместился около половины четвертого. На душе у Романа скребли кошки. Чтобы не скучать он написал Лизе. С девушкой он общался восемь с половиной лет, но с начала как его жизнь совершила вираж, у него начались эпи-припадки, Лиза проявила себя ненадежной. Роман думал о том, что в рамках порядочности и чувств между ними, она могла бы его поддержать. Он написал ей по ватс-ап:

– Привет, Лиза. Ты уже освободилась? – Она помялась и написала:

– Да, любимый.

– Анна Матвеевна меня госпитализировала.

– Поможет?

– Я сдал анализы, жду их результатов. Но думает об опухоли.

– Опухоль? Прескверно.

– Ты ко мне придешь?

– Куда?

– В больницу. Я могу договориться о твоем посещении с Анной овной, не знаю, правда, возьмется ли она за меня.

– Ты торопишься. Неизвестно, какой у них график, а мой график заполнен и вряд ли с ним совпадает. Любимый, меня снимают для журнала мод. Я заключила контракт. В опухолях я не сведуща. Лечение дорого и опасно, но деньги у тебя есть. Тебе нужно принять решение. Я уверена ты знаешь, что надо сделать. Я желаю тебе поправиться, если это возможно.

– Спасибо, – Поговорили. Лиза занялась своими делами.

В этот момент два медбрата ввезли в палату Павлушу и ушли. Спящего соседа нельзя было рассмотреть из-под белого одеяла. Он не обедал, но голода не ощущал. Погодя в комнате появилась Анна Матвеевна в маске и хирургическом колпаке. Рыжие волосы накрывали ее спину. Она наклонилась над кроватью его соседа:

– Карасик мой, Павлушенька, просыпаемся, – В ее голосе не было жесткости. В постели от Лизы за восемь с половиной лет он не испытывал той нежности, которую почувствовал в ласковых нотах голоса медноволосой целительницы.

– Доктор Аня, – Закряхтел мальчик.

– Все-все, мой золотой, все прошло. Давай здороваться, – Ребенок шевельнулся.

– Дай мне правую ручку, пожалуйста. Сможешь ее пожать? – Павлуша пожал ее ладонь правой рукой.

– А левой? – Павлуша сжал ее кисть левой рукой.

– Павлуша шевельни правой ножкой. – Ребенок дрыгнул правой ногой.

– Вспоминаем о нашей цели: аквапарке. Для чего мы затевали операцию. Что мы твоему папе скажем? Приподнимешь ли ты левую ножку? Проверяй, получится? Как можешь, – Мальчик высоко поднял левую ногу наверх изо всех усилий. Судороги в ноге не наблюдалось.

– Доктор Аня, я могу! Пусти меня в аквапарк!

– Павлуша, ты мой настоящий карасик. – Мы удалили у тебя каверному. Позвони папе, похвались. Поужинай как следует. Я подержу тебя четыре дня. Если почувствуешь себя плохо, ты пишешь мне на ватс-ап и нажимаешь кнопку на стене. Сосед тебе поможет если что. Расскажи папе, какой его карасик храбрый. На операционном столе никого не испугался. Взрослый мальчик. Роман, перепишите у Павлуши мой мобильный, – Он кивнул.

– А аквапарк?

– Что аквапарк? – Когда я в него пойду? Папа сказал, когда ты скажешь, – Анна Матвеевна сжала кулак за спиной. Губы Романа разошлись в улыбке. Ее маленький женский кулачок грозил ему.

– Ты выйдешь из больницы, отдохнешь. С нового года, пройдешь сканирование, и можешь к нему готовится.

– Готовится? Как?

– Ты понимаешь, карасик, аквапарк очень ответственное мероприятие с большой нагрузкой. Для того чтобы туда пойти надо быть отдохнувшим, здоровым, сильным и выносливым. Это прояснится под новый год. Твой папа за этим проследит. Ты сдашь анализы и придешь ко мне в гости. Твой сосед, дядя Роман тебе подтвердит, идти в аквапарк, не умея плавать нельзя категорически. – Он догадался в чем дело. – Глупо и деньги на ветер. Твои родители с нами согласятся. Ты не получишь полного удовлетворения. Научишься плавать и пожалуйста.

– Да? – Кареглазый Павлуша, забыв о слабости подскочил в кровати. Лоб мальчишки до середины макушки закрывала повязка, но волосы на затылке у него не тронули. Для него аквапарк был наиважнейшим вопросом. Мальчик очень хотел провести у него дознание.

– Я думаю в аквапарк по билету тебя допустят, но не могу сказать, разрешат ли тебе инструкторы кататься со всех горок, если ты не умеешь плавать… Они же следят чтобы никто не утонул. Это их работа. Я был в аквапарке. Подумай, ты съезжаешь с высокой горки, и ее вышина компенсируется шириной бассейна снизу. Если ты съехал и не можешь доплыть до берега, зачем съезжать с горки? Твои родители и друзья за тебя перенервничают. Да и все, а ты нахлебаешься воды. Научись плавать. Тебе же не нужно ставить мировые рекорды, а научиться держаться на воде. Это хороший совет.

– Ладно, доктор Аня, – Расстроился Павлуша. – А почему я сразу не могу пойти в бассейн? Я отдохну пару месяцев и пойду.

– Опухолевое образование, врожденное, Павлуша, как у тебя, имеет последствия. Мы должны предотвратить любые повторы и неврологические осложнения. Твой организм восстановится за полгода не меньше. Ты представь, я вырезала кусок из твоего мозга. Ты не облучаешься, но делаешь МРТ по прошествии шести месяцев. Мы будем наблюдать не возобновятся ли твои эпилептические припадки. Поспешишь, людей насмешишь. Я не хочу тебя оперировать снова, и ты этого не хочешь. Выдержишь, я тебя выпишу, научишься плавать и скачи в аквапарке. Голова не болит?

– В голове пусто.

– Это пройдет. Это хорошо. Период восстановления очень важен, Павлуша. Береги себя, – Анна Матвеевна повернулась к Роману:

– Молодец, легли. Все анализы сдали?

– Да. Ответ пришлют на электронную почту, – Он хотел спросить, что она решила по его поводу, но рыжая врач его опередила:

– У вашего брата есть мой адрес. Анализы перешлите мне. Приятного аппетита и благодарю, – Анна Матвеевна ушла.

На ужин им давали морковный салат с изюмом и яблоком, с лимонным соком, рис с несоленым мясом и компот. Сверху он доедал сырные крекеры. Сегодня пятнадцатого апреля был четверг и часы посещения варьировались с четырех до семи.

– Ты Рома, а я Павлуша, – Сказал мальчик, уминая рис.

– Мне очень приятно с тобой познакомиться. Я смотрю, ты ожил. Не больно?

– Побаливает шрам. Жалко, его скроют волосы. Анна Матвеевна сшила мне шрам как у Гарри Поттера! Ты знаешь кто это?

Роман прочел «Гарри Поттер и философский камень», но больше магическую сагу не осилил.

– Сколько тебе лет, Павлуша?

– Двенадцать. Маленькие лежат в другом отделении. Моя кавернома располагалась в труднодоступном месте. Моя мама очень боялась моей операции, но доктор Аня меня прооперировала как взрослого! Ты ее слышал! Я пойду в аквапарк!! Папа сказал делай операцию. Мы с тобой! Я с тобой! Мне и ему не нравились мои эпилептические приступы. Папа сказал, без операции мне не полегчает. Я как взрослый, лежу один. Мы с папой маму отговорили ложиться. На операционном столе мне было немного страшно, но анестезиолог шутил, а доктор Аня улыбалась, я наркоз вдохнул и уснул. Я звоню папе в обед и после работы. Я скажу ему, что я смог поднять ногу без судороги. Вкусный салат. Я попрошу маму приготовить. У меня есть сладкие груши. Хочешь? – поделился с ним ребенок.

– Спасибо, – Поблагодарил Роман, а Павлуша пошел разговаривать по телефону в коридор. Его навестил Мишка с гостинцами и журналами. Продукты Роман убрал в холодильник в коридоре.

– Здорово, Рома. Сбываются слова Розы.

– Слова, о чем? – От него широколобый кучерявый чернявый младший брат, ничего не скрывал.

– Роза посоветовала обратиться к ее коллеге. Она дает Калиновой Анне консультации по операциям новорожденных. Сказала при ее квалификации, если она не поможет, не поможет никто. Она решает проблемы кардинально. Ты платно лежишь в больнице?

– Анна Матвеевна меня экстренно, госпитализировала по бюджету в компанию к мальчику. Анализы я сдавал платно, – Телефон Романа на зарядке тренькнул, сообщая о новом письме.

– Мне пришли анализы.

– Смотри.

– У меня «глиома доброкачественная» двадцать один миллиметр. Спина чистая. Анна Матвеевна сказала, мой прогноз легче чем с опухолью глиома «низкой степени злокачественности». Она говорила об операции и удалении опухоли без биопсии и наблюдения. У тебя есть ее электронный адрес. Она разрешила тебе со мной поделиться.

– Есть, – Мишка улыбнулся. Роман переслал письмо с адреса annacalinova@gmail.com.

– Ты думаешь мне ее делать? Операции не всегда благополучны, тем паче на мозге.

– Ты пойми, что ты поедешь в Германию, выложишь за это миллионы, что в Москве лечение будет одинаково: протоколы лечения одни. Вопрос в том, кто тебе вырежет опухоль. От Павлуши все отказались.

– Ему операция помогла. Я сам видел.

– В Германии лучше не будет. У Калиновой присказки да прибаутки, но их можно пережить. Ты боишься стать обузой. Но скажу честно, у тебя нарушения, которые делают тебя обузой. Ходить тебе трудно, выворачивает. У тебя есть шанс выкарабкаться. Решайся. Мы с Розой на телефоне круглосуточно.

– Я подумаю.

– Ромка, я помню, ты мой старший брат. Ты спрессуешь, но бояться нормально.

– Что ты знаешь о Калиновой?

– Со слов Розы она военный хирург, шесть лет воевала на Донбассе в штурмовой бригаде ВДВ и лечила бойцов, переподготовилась в Пирогова на нейрохирурга, закончила ординатуру по нейрохирургии. У нее есть воинское звание. В Боткинской работает третий год на четверть ставки по совместительству и служит в спецназе МЧС. Ее подполковник, естественно, не против ее подработки в гражданской больнице. Заведующий нейрохирургического отделения на нее молится. Она берется за невозможное. У нее в мэрии Москвы и федеральном правительстве пациенты. О тебе Роза поговорила в феврале, она внесла тебя в какой-то список, я пришел к ней в марте по пропуску в ординаторскую. Заскочил после работы. Ты ее видел. Рыжая как огонь с пронзительными глазами. Я ее побаивался, думал она на пантах. Взятку с собой приготовил. Она меня разоружила улыбкой с ямочками. Говорит: вольно, капитан, потратьте больному на анализы для скорости. Выискала твою фамилию в списке, спросила сможет ли она прийти к тебе в субботу. Колдунья другого эпитета не подберешь. Роза сказала купить тебе журналов и снеди. Если что, пиши. От лечения не отказывайся. Мама хотела к тебе прийти.

– Не надо. На меня больничные стены действуют угнетающе, не хочу, чтобы она плакала. Лиза не придет и ей не надо. Не съест же меня ваша Анна Матвеевна.

– Держись, Ромка.

В выходные больница работала до четырех, а по будням до восьми. Павлушины папа и мама очень радовались облегчению сына, каждый день беседуя с ним по телефону. Роман его потчевал добавкой из крекеров, фруктов и йогуртов. Во вторник, в день выписки его соседа, в палату заглянула Калинова без хирургического колпака и маски. Роману приятно было смотреть ей в лицо.

– Прооперирую в первую смену в четверг – сегодня ешьте, в среду поздно не ужинать, после шести не есть.

– Опять вы обходитесь без моего согласия, – Он улыбнулся.

– Доброкачественные опухоли не вредят, но увеличиваются. Ослепните. К тому же у вас повышается уровень тревоги. Вы и так придумали себе эпилепсию. Тому, что не затронут ваш спинной мозг, радуйтесь. Было бы сложно, а без трепанации девяносто минут и свободен. Сделаем биопсию. Какие-то лекарство пьете?

– Вы сказали не принимать в день анализов. Все эти дни и сегодня принимал. Уменьшает припадки. Симптомы все те же.

– Молодчина, сегодня пейте. Насчет завтра и дня операции обсудите с анестезиологом Денисом Ивановичем, потому что принятие лекарств влияет на анестезию и риск кровотечений. Подпишете согласие на операцию. Сегодня он подойдет в четыре. Опухоль у вас не совсем в лобной доле, рядом со зрительными нервами. Дайте посмотреть линию ваших волос, наклоните голову, пожалуйста. Я на вас в профиль посмотрю, – Калинова коснулась его подбородка.

– Нос.

– Что нос?

– Я вам ее удалю через носовой проход. Для опухолей до трех см верный способ. Не буду вам трепанировать череп. Сможете посидеть в кресле полтора часа?

– Да.

– Биопсия до получаса. В четверг после операции к вам подойдет операционная медсестра и пояснит.

Дениса Ивановича отличали очки с металлической оправой. К нему прилагался список вопросов о нем и переносимости им лекарств и общей анестезии и согласие на его операцию. Он уведомил брата, но не Лизу. С ней говорить Роману не хотелось: она круглосуточно была занята собой: модельными показами и салонами, оплачиваемыми за его счет. Его навещал один Мишка.

После операции медсестра в хирургическом чепчике протараторила о его неслыханном везении и пилойдной астроцитоме, доброкачественном виде астроцитом, не требующей химии и лучевой терапии. У Романа заложило нос, но в целом ничего не болело. Его прогноз был благоприятен в девяноста-девяноста пяти случаях, с небольшим риском рецидива.  Средняя продолжительность жизни после операции не зависела от болезни, а образа жизни и условий проживания. Операция прошла без осложнений. Первое исследование МРТ Роману рекомендовалось сделать на четвертой неделе от операции, первый год каждые три месяца, второй год и далее каждые три-шесть месяцев. В виду операции он мог поспать в пятницу и субботу, но в понедельник Анна Матвеевна направила его на электроэнцефалограмму с депривацией сна. В воскресенье он спал по сокращенной программе. От количества сна напрямую зависело качество результата исследования. Вечером к нему наведался Мишка с продуктами, журналом и шоколадными конфетами ручной работы.

– Ромка, как себя чувствуешь?

– Заново родился, – Он улыбнулся. – Немного непривычно вставать. Хочется по-старому на носки, но я могу по-человечески. Хорошо, ты с конфетами сообразил, я врачу подарю.

– Давай позвоним матери. Она с пятнадцатого неделю с ума сходит. Отец не подает вида, но пара ее истерик, примчится.

Разговаривали братья с мамой долго. После выписки Роман поклялся приехать на венчание брата.

– Ромка, ты с врачом своим хорошо общаешься?

– У меня завтра исследование у другого специалиста. Хотят проследить симптомы. Я знаю, она меня прооперировала, но больше я ее не видел. Похоже, вылечила и скатертью дорожка. С двенадцатилетним Павлушей она носилась, а я взрослый.

– Муж Анны мне подсобил. Бывают идиоты. Калинова не приедет на венчание в Санкт-Петербург. Как ее уговорить пойти в свидетельницы ума не приложу.

– Объясни.

– Роза попросила Калинову в марте стать ее свидетельницей венчания. Ее подруга воцерковлена и до недавнего времени была замужем, аккурат по правилам. Обряд в воскресенье тридцатого апреля в час дня. Анна договорилась об отпуске с двадцать девятого апреля. Полгода назад муженек Калиновой Дмитрий Петренко что-то ляпнул. Аня белая пришла на работу, съехала в тот же день из его квартиры к себе, предположив, что сделанным ремонтом на ее кровные, он не подавится. Роза умоляла ее не пороть горячку, но она намерена развестись.

– Я думаю, и у меня не выйдет без расставания.

– Батюшка сказал главное, не брак, а воцерковленность свидетелей в жизни церкви. В метрической книге свидетели не расписываются. Перед венчанием исповедуемся и причастимся, семейный статус не важен. В общем, мы с Розой будем очень рады, если ты ее уговоришь. Ты умеешь находить с людьми общий язык. Если я приду ее просить, я все испорчу. В полиции для общения есть уголовный кодекс.