– На корпоративном конкурсе нас учили социальному танцу, аргентинскому вальсу. Моим кавалером был заезжий капитан. Хочешь-не хочешь, а станцуй на призовое место. Плюс могу сыграть на рояле с листа рождественскую кантату Ариэля Рамиреса. Я же посещала музыкальную школу по фортепиано. Как говориться, что поделать: семья музыкантов, рояль дома, а это хорошо перезагружает мозг. Витя на скрипке пиликал. Я знаю, Витька бы понял, это для него, и он замолвит перед двенадцатью апостолами за меня словечко. Твой брат Мишка мне козыряет, – Анна рассмеялась колокольчиком. Роман улыбнулся.

– Вы меня понесете в наш номер или нет? Какой? Я вас с братом наслушалась, на карточке у меня лимит на обратный поезд.

– Я куплю вам билет в Москву, а в люкс триста девять на третьем этаже понесу, когда мы перейдем на ты. Ты свидетельница моего брата, моя гостья.

– Вы меня обещали защищать. Вы меня прикроете? Тогда, так и быть, в награду, перейдем на ты.

– Прикрою от чего?

– Мне придется написать родителям о разводе. Письмо напишу, они позвонят, а вы возьмете трубку и скажете, что я в бассейне. Он тут есть в шесть дорожек. Открывается в восемь. Вас это ни к чему не обяжет, а я не умею объясняться.

– Не умеете объяснять, что?

– Развод. Матушка Димы отговорила бы его подписывать заявление, поэтому я направила иск с заявлением в суд. Детей у нас нет, но есть раздел имущества. Заседание десятого июня. Судья Шевченко М. С. Академического районного суда. Она не будет тянуть резину. Без того месяц жди вступления решения в законную силу. Я спасатель и доподлинно знаю, спасать тут нечего. Бывший муж перепутал спасателя с ремонтником, заезжий капитан – майора с лейтенантом. Я давно хотела поплавать. Сплошной купальник у меня с собой. Если не хотите, не поднимайте. Мобильник затихнет сам собой. Моя матушка нетерпелива.

– Я отвечу, а вы не будете расстраиваться.

– Спасибо. Я не буду. Я инициатор. Антикварный сервиз мой. Восемьдесят два предмета. Восемь чайных чашек, восемь чайных блюдец, восемь кофейных чашек, восемь кофейных блюдец, восемь суповых тарелок, две сахарницы, молочник и сливочник, восемь тарелок для вторых блюд, восемь закусочных тарелок, восемь тарелок для хлеба, одно блюдо для супа с крышкой, одно блюдо без крышки, салатница, две селедочницы, восемь больших блюд разной формы, одно блюдо для фруктов. Тонкостенный белоснежный фарфор в сочных розах. Клеймо Мейсона девятнадцатого века. Сервиз росписан пурпурными индийскими цветами. Его стоимость четыреста тысяч. Пятьсот пятьдесят тысяч рублей. Я забуду о ста пятидесяти тысячах, потому что мне нравится сервиз. У меня есть все чеки. Они могут взять кредит, если им проще отдать мне сумму единым платежом. Кредит или мой сервиз. Я не буду Берту Рафаиловну привлекать. Нет-нет. Они мне по суду его отдадут.

– Кто это Берта Рафаиловна?

– Давняя знакомая. Матушка депутата Государственной думы. В девятнадцатом году его ранило. Я ему ногу консервировала на фронте. Технология новейшая, но человеку важен шанс. Плохо же, когда младший сержант без ног? По-тихоньку восстановится и будет прыгать как серенький козлик.

– Вы будете жить одна?

– В квартире мамы. Бабушки нет больше пяти лет. Я подумаю и покрашу обои.

– Обои же клеят.

– Жидкие обои красят. В магазине мне сказали, снять старую краску феном, загрунтовать для глубокого проникновения и покрыть акриловым лаком для сохранности. Шпаклевать и шлифовать не надо. Обои настоять с водой. Мебель в нормальном состоянии,соседи проследят за ремонтниками, они мне ванную и уборную побелят, коридор и комнату очистят и загрунтуют за отпуск. Покрасят коридор.

– Анечка, вы наняли ремонтную бригаду? Почему соседи, а не родители?

– Музыканты сожгут мне квартиру, для них шпаклевка и грунтовка – тайный зверь. Папа Павлуши строитель. Я вылечила его сына. Эрих Германович мне смету составил, сколько мне купить на тридцать метров обоев, лака. Для дела: шпатель, штукатурная терка и кельма. Он примет работу ремонтников. Комнату я покрашу сама. Я смогу встать на стремянку и нанести плавные мазки.

– Папа Павлуши твой сосед?

– Да, по лестничной клетке. Шмит. Я дойду до триста девятой комнаты.

– Вы не хотите со мной сближаться? Почему?

– Я вольно себя веду, потому что каждые две недели у меня чрезвычайная ситуация. Экстремальные условия и негласный совет не тратить время. Шесть прыжков с парашютом в год. Мои обращения не имеют значения. Умозаключение моих музыкальных родителей: тебя не убили, сама убьешься, сумасшедшая. За себя и за Витю. У меня отпуск. Я отдыхаю. Развод к лучшему, если лор Димка отдаст мне сервиз. Он не захочет брать кредит и батрачить на банк. Какую-нибудь Люсю найдет, которую не надо ждать. Может уже с ним. Она будет смотреть ему в рот. Нет, в ухо, – Она цокнула языком. – Мне неинтересно. Если бы у Димы из уха язык высунулся, я б его отрезала. Мы б попали в журнал им. Н. И. Пирогова и прославились.

– Ты юмористка, – Роман улыбнулся.

– Не обманывайся. Зачем тебе со мной сближаться. Я лечу разных пациентов. С учетом твоих финансов за обследования и медицинские анализы, по уровню обеспеченности я далека от тебя как…

– Попалась. Расслабилась и попалась, – Роман ее поцеловал. Ее верхняя губа, с не выраженной ложбинкой его привлекала. Анна мешкала, Роман ее целовал и разворачивал на руках. Она обняла его ногами и зацеловала сверху:

– Дурочки не целуются с симпатичными брюнетами. Который побрился. У тебя стресс. Видел змейку?

– Я помогал змеелову. Он определил ее как пустынную, гремучую, зеленую Мохаве. Упаковывали ее в мешок.

– Рома, ты с ума сошел? Знаешь, как это опасно? – Она отстранилась:

– Об этом мне говорит спасатель.

– На самом деле ядовитые змеи заняты сами собой. Первым делом, когда с ними пересекаешься, надо уйти, куда подальше. Главное не в том же направлении. Когда они кусают, их яд моментально распространяется по кровеносной системе. Отсосать кровь маловероятно. Можно поранить себя. Кто-то может быть выживает. Что до меня. Я не люблю червяков, игуан, гекконов, насекомых и всю прочую чешуйчатую-пресмыкающуюся братию. По мне пушистики с мехом намного приятней. Свои страхи нужно признавать. Змей я боюсь. Мой кузен умер. Я общаюсь с психологом по регламенту, и вызовов со змеями мне не предлагают. Средство врачебной помощи при укусе змеи – введение антитоксической сыворотки, противостолбнячной сыворотки, внутривенно и внутримышечно от пятидесяти до двухсот миллиграмм, при склонности к аллергической реакции можно принять антигистаминные препараты, применить гипербарическую оксигенацию. Я говорю о насыщении тканей кислородом. О Мохаве я ничего не знаю. Противоядия нет. Вас бы, змееловов, не спасли. Тебя же Мохаве не укусила? – Анна вздрогнула, от пришедшей на ум мысли.

– Нет.

– Второго героя-змеелова?

– Не укусила. Мы оба живы и здоровы. Он сказал, эту змею ловят вдвоем. Предупредил ее не трогать и отскакивать. Ань, его коллега травмировался. Никого другого не было бы.

– Об этом даже спрашивать не хочу, но бывший муженек заимел тропических тварей. Чья Мохаве? Чье это имущество, ядовитый друг какого-нибудь постояльца или ваших с братом друзей? Или твой? Я бы не щепетильничала, но что-то мне подсказывает о моем потрясающем везении или твоем? – Она восседала на нем и хмурилась.

– Анечка, ты, о чем? Змея в мешке у змеелова. Ничья змея.

– Рома, в России с две тысячи двадцатого введен запрет на содержание экзотических животных частными лицами. Кобр, мамб, морских змей, цепочной и габонской гадюк, комодских варанов, крокодилов, трехкоготных мягкотелых черепах, скорпионов, ядовитых пауков, но не хищных ящериц и тараканов.

– Нечего улыбаться в тридцать два зуба! Сколько я их учила! Я бы посмотрела, как бы ты соседствовал с тропическими тараканами. Они черные, жирные и шевелят усиками! Какой кошмар! Его мать тоже противилась! Развести в доме грязь и антисанитарию! На кухне или в спальне! Многоквартирный дом для них не приспособлен! – На упоминании усиков Роман захохотал. Анна помрачнела.

– Не обижайся. Я тебя транспортирую на третий этаж. Ну, не обижайся, пожалуйста. Не смотри на меня осуждающе. Я как представил себе картину: тропических ящериц, поедающих тараканов, шевелящих усами. Твое лицо, обещающее кару владельцу живности.

– Уйду из спасателей, пойду в клоуны, если выживу. Ясно.

– Анечка, что ты хотела мне сказать?

– Ядовитые змеи дорогие и редкие. Может она с черного рынка в зависимости от количества ее яда. Кто из моих пациентов ее купил? Сумма то в долларах.

– К чему этот вопрос?

– Профессиональное. Просчитываю, кто завтра даст мне по голове. Я в штатском.

– Кто?

– Почем я знаю. Надеюсь не ты. С тобой целоваться приятно.

– Зачем мне это делать?

– Попридержи диагноз в секрете. Я прооперировала Павлушу. Для мести депутата рано. Он меня не видел. Не знаю, чем занимается твой «Воробей» и не хочу знать. Дозревшая глиома чаще всего встречается у детей и молодых взрослых, в возрасте до сорока подобна нереальной. Злокачественные опухоли склоны к рецидированию. Местный, отдаленный, регионарный. Бывает в труднодоступных местах. Хирурга нет, пациента нет.

– Я буду делать МРТ.

– Негативного влияния на организм нет, потому как нет лучевой нагрузки. Обследование никак не отражается на самочувствии, настроении или психике больного. Впервые устройство стали использовать в медицине в семидесятых годах. Ты можешь ставить меня на пол.

– Не хочу, – Роман улыбнулся.

– Я буду спать на тебе, а то я не поужинаю, – Анна зевнула.

– Пожалуйста, спи. Обойдемся без споров за главенство, – Роман помог ей изменить положение в его руках на прежнее.

– Нужно мне чье-то главенство.

– Ты не хочешь вставать на ноги?

– Нет. Когда еще меня как в сказке на руках поносят. Димка не мог дождаться сантехника. Видите ли, мое дело белить потолок и подбирать цвет кафеля. Собственность на квартиру. Мать его прописала, но не поделилась. У меня будет свое жилье от государства, я не пойму глубины его травмы. У него потому, нет ни обязанностей, ни прав. О наследовании мы забыли. Видно, мать бы он выкинул за МКАД. Ты хочешь со мной поспорить? О чем? Как мне спать?

– Я думал, ты захочешь встать.

– Рома, я спасатель. Я могу спать лежа, сидя, стоя. Зачем мне затевать с тобой споры?

– Я думал ты заядлая спорщица.

Она зевнула:

– Я спорю до хрипоты, когда есть смысл и основания, а не по причине ремонта или сна. Я тебе говорила о мясе?

– Да. Отбивная или котлеты?

– Что тебе больше понравится. На мясо у меня ограничений нет. Спасибо.

– Хорошо.

– Ага. Я сказала, я опоздаю.

– Я тебя дождусь, – Анна потерлась носом о его плечо.

– Мне надо попросить администратора, чтоб она мне вечернее платье застегнула, – Его хирург засыпала и отключалась в его объятьях.

– Выпей валерьянки от администратора. Я попрошу, чтобы она зашла к тебе часа через три с половиной.

– Да? Не поздно? Я валерьянку выпью.

– Как раз. Два часа поспишь, а потом будешь готовиться к вечеру, – Роман улыбнулся. Анна была права. Ее муж, делящий квартиру с матерью не был умным человеком. Он отнес спутницу в люкс и попросил об услуге у администратора Софьи на третьем этаже.

В отель на берегу Финского залива съезжались гости на банкет Шереметевых. Роман спустился с третьего этажа, вышел на веранду ресторана итальянской кухни отеля на воздухе и обговорил с официантом в накрахмаленной рубашке и фраке, подвязанным передником, стейк, запеченные овощи и рис для Калиновой к одиннадцати часам вечера. Он сел за один из столиков. Балтийское мелкое море сердилось: набегало невысокими волнами, бурлило и пенилось. В мае вода не нагрелась. Никто из бродящих по пляжу людей в студеную воду не заходил. Небо синело без облаков. Где-то среди них затесались фотографировавшиеся члены его семьи.

С гостями к нему обещался подъехать хозяин мясокомбината Доржиев Балдан Аюшевич, поставлявший мясо в супермаркет его торгового центра с контрактом. Бурят по национальности, мусульманин по вероисповеданию, он имел армейскую выправку и претенциозное имя Балдан, переводящееся с языка Дальневосточной республики на русский «могущественный». На тюркском языке его отчество трактовалось «хороший», а на хинди и вовсе «жизнелюбивый». Роман заказал себе сухой, белый, несладкий вермут для аперитива. Неторопливо смакуя выпивку с пряной сладковато-горькой отдушкой полыни и кардамона, он наслаждался вечером и думал об Анне, военном враче-спасателе, состоящей из достоинств. Рыжей. Необыкновенной. С приятной внешностью. Умной, смелой, храброй, ответственной, верной, знакомой с понятиями чести и долга. Смешной, важной, чистюлей у него на руках. В Боткинской больнице она работала два дня, в спецназе МЧС у нее чередовались смены. Поэтому и развелась. Супруг надорвался терпеть ее ненормированный график. Способен ли был он мириться с ее работой четыре года ради улыбки с ямочками? Он терпел отъезды Лизы, а Анна как послушная дочь перемещалась на гражданку. У него самого намечались командировки. Роман хотел ее поцеловать, его зачаровывали ее рыжие волосы и необыкновенные глаза. Их влекло друг к другу.

– Рома, где Аньку потерял? Где вы скитаетесь? Почему вы не на наших фото? Я разрешила Мише тебя отругать, – Невеста в свадебном украшении на голове склонилась к деревянному резному штакетнику, ограничивающему веранду ресторана.

– Она спит. Завтра сфотографируемся.

– Завтра я буду не невестой, а женой. Миша отыскал нам профессионального фотографа на день.

– Мы же есть на фотографиях у храма.

– Мне мало. Какой наряд у Ани? Ты не видел?

– Не видел, – Роман улыбнулся. – А что?

– Мои проблемы, – Всплеснула руками Роза. – У нее погоны майора: две параллельные красные полосы, большая звезда точно между двумя просветами и сосуд Гигиеи.

– Какой сосуд?

– В греческой мифологии Гигиея – богиня здоровья. Змея, обвивающая ножку и склонившая голову над чашей – официальная эмблема военно-медицинского состава, атрибут древнегреческой богини. Популярный символ фармацевтики. Но это ни в какие ворота, Роман! Она в оранжевом берете МЧС или голубом ВДВ придет на банкет!! У президента на награждении понятно, а на венчание?

– Ее президент награждал?

– Да. Дай сформулировать. – Роза поразмыслила. – Она никому не говорит, она Герой России. Золотой звезды ее удостоили. Ее присваивают умершим, очень редко живым за доблесть, храбрость и мужество. Она умирала и выжила. Ее ценят как зеницу ока, потому что она способна сделать невозможное. Высшее звание в нашей стране. Сейчас… Да как же там было… За спасение жизни раненных в боях солдат и офицеров, мужество и героизм Калиной Анне Матвеевне, кавалеру ордена мужества, кавалеру ордена Пирогова, владелице медицинской медали Луки Крымского, присвоено высшее звание за заслуги перед Российской Федерацией и народом, связанное с совершением геройского подвига.

– Анна Матвеевна долго жила замужем?

– Дайте мне подумать… – Роза загибала пальцы на руках.

– Роман, одиннадцать лет, с тринадцатого года. На последнем курсе военно-медицинской академии Сергея Мироновича Кирова поженились. Но ее на Донбасс отправили, а он отказался. Когда ее перевели в Севастополь в двадцатом году, я была в гостях, ее отец крестился, муж пил и заклинал меня ее сподвигнуть вернуться в Москву. Мы познакомились в Москве на программе академического обмена международной ассоциации студентов медицины университета Пирогова Николая Ивановича. Мы в Сорбону вместе ездили.

– Нашей «ягодке» подкинули ядовитую змею.

– Змею… – Ужаснулась Роза.

– Все хорошо. Я со змееловом ее выпроводили восвояси. Анну успокоил. Мы с ней отныне живем в люксе на третьем этаже.

– Миша! Миша!! Ужас!! Анну и Рому ядовитая змея укусила! – Родители Шереметевых и Михаил, беседовавшие у воды с фотографом, дружно на них оглянулись.

– Роза никто никого не… – Не досказал Роман, а к ним спешили отец семейства и Михаил. Роман отпил вермут. К нему подошли обеспокоенные отец и брат.

– Спокойно.

– Что у тебя произошло?

– Во-первых, все живы. Мама и Роза отставьте панику. Все живы и не укушены. Ко мне пришла напуганная Анна. К ней в кровать заползла змея. Взаправду очень ядовита. Мы изловили её со змееловом. Какая-то Мохаве. Мы с Аней будем отныне жить на третьем этаже.

– Чья это змея? – Пискнула Мария Федоровна.

– Очень интересный вопрос, мам, потому что она американского происхождения. Администратор и супервайзер о хозяевах змеи ничего не знают. Будем настороже. Об Анне я позабочусь.

– Позаботься, сынок. Змея в дорогом отеле, возмутительно.

– Ко мне с минуты на минуту подъедет поставщик. Я поговорю за столиком по рабочим вопросам. Пап, Миш, встречайте гостей. Анна спустится к одиннадцати ночи. Может позже. Займите, пожалуйста, Николая Валентиновича. Не знаю, посвятила ли Лиза его в новость о нашем расставании. Я не хочу на банкете об этом с ним говорить.

Его поставщик Доржиев Балдан Аюшевич подоспел ко второй подаче блюд в одиннадцать часов. По внешнему виду он был младше Романа. В начале их знакомства он передвигался с тростью. Сегодня он шел без нее. Торговый центр «Воробей» продавал его мясо «халяль». Смуглый, высокий, с плоским и широким лицом, широко расставленными черными глазами, с выраженным эпикантом без складки верхнего века и плоским носом он являлся типичным представителем самого северного из тюркских народов. В процессах обработки мяса, молитвах халифа перед забоем, Роман был не сведущ, но мясо он ел, а бурят его не обманывал. Они час согласовывали условия и сроки оплаты оптовой продажи мяса. Ягнятина, запечённая с картофелем, по-итальянски пахла специями и травами. Роман видел мелькавшие знакомые макушки гостей, но говорить с Николаем Валентиновичем не поднимался. Приступил к еде с Балданом. Для половины двенадцатого Анна заспалась.

– У вас праздник. Вы бы мне сказали, я бы купил подарок, – Заметил поставщик.

– Мой брат отмечает венчание. Вы с ним не знакомы. Я решил, что покупать подарок вы не обязаны.

– О, никах, важное событие в жизни.

– Это религиозный брак у мусульман?

– Брак пред Аллахом. Крепче государственного.

– Оставлю на усмотрение брачующихся. Вам далеко домой или можете остаться в отеле? Я оплачу, – Балдан засмотрелся в поисках официанта.

– Иншаалах, «Ягодка». Сама Калинова – Прошептал Балдан. – Откуда? – Роман повернулся: на входе на веранду стояла Анна. В противовес страху Розы в темно-бордовом вечернем платье с высокой прической.

– Ее медики из скорой и в Боткинской больнице называют «ягодкой». У нее соответствующая фамилия. Я согласен.

– Роковая женщина. Она служила в десантно-штурмовой бригаде ВДВ под шквальным огнем. Капитан. О ней в Севастополе ходили легенды. В военно-медицине есть правило «золотого часа». Если в течение часа после ранения бойцу оказывается полноценная медицинская помощь, то в девяносто процентов, он выживает. На всю жизнь запомню свой час: мина в моей спине не разорвалась. Анна Матвеевна оперировала меня с саперами в бронежилете. Команду врачей меня спасших наградили медалью «За спасение погибающего». Я спрашивал ее о вере. Она сказала мне, клятва Гиппократа действует во всех религиях и при всех обстоятельствах. Я очнулся, а она мне подмигнула: жив финист – ясный сокол. У нее улыбка с ямочками. Как она хохочет, в век не забуду. Если мы все, я ее поблагодарю. Если бы не «Царская ягода», моя жена овдовела, а у детей не было отца. Я хожу сам.

– Царская?

– Ей нравится терпкая абрикосово-медовая морошка, с легкой кислинкой, а её предпочитали русские цари.