8. О плохом воспитании

«Больше всего о правильном воспитании любят рассуждать неправильные воспитатели». М. К. Кот, «Дневники и записки».

Похоже, – традиция трепетных дев падать в обмороки мне пришлась явно по вкусу.

Эта мысль была самой первой. Из тех, что тихонечко раздвигает завесу потерянного сознания.

Вторая мысль оказалась куда более трезвой и приземлённой.

И где это я?

Воды вокруг больше не было. И мокрой одежды и… монстра с шершавым языком. Он мне что же, привиделся?

Осторожно открыла глаза. Салон знакомого автомобиля, на моих плечах толстый плед. За стёклами окон идёт тот же дождь, а на сидении рядом спит… самый лучший во всём этом мире мужчина.

Интересно, когда я проснусь, он исчезнет? Привычно очнусь на больничной кровати вся в капельницах и совершенно одна. Телефон, кстати, где-то там в луже остался, вместе с сумочкой и зонтом.

Как-то само собой всхлипнулось. Неожиданно выдохнув, Кот тут же проснулся. Окинув меня быстрым взглядом, рыкнул громко: «Котёнок, ну что же ты!» и сгрёб меня сразу же всю, целиком.

Мой ушибленный организм заорал острой болью, я взвыла, Кот резво отпрыгнул, меня отпуская из рук и шипя.

– Грязные яги! – поправляя мой плед, он забавно нахмурился. – Лю, как тебе удалось снова вляпаться? И так быстро!

Я молча смотрела на Марка и вновь опасалась проснуться. Мы расстались всего час назад. Так откуда он здесь?

– Ты мне… ничего не хотел бы сказать? – слова дались с огромным трудом, я захрипела и тут же закашлялась.

Кот посмотрел очень внимательно, потом молча пощупал мой лоб. Его взгляд, откровенно скользнувший вниз по шее, куда-то к груди, я почувствовала физически. И вдруг поняла, что под пледом на мне только кожа.

– Очень хочу! – рвано выдохнул Кот. – Но чуть позже. Я снял тут неподалёку коттедж… Т-ш-ш, котёнок, ничего пока больше не спрашивай. Объясняться сейчас у тебя получается плохо. Придём оба в чувства и поговорим. Не дёргайся, Лю, с тобой больше совсем ничего не случится, я рядом.

Я ему почему-то поверила. Сразу и окончательно. Стало легче, хотя нить сознания принялась откровенно предательски ускользать. Я с раннего детства на все беды и стрессы реагировала необычно. Свойство психики и организма. Самое время уснуть: голая, босая, без телефона, в прокатной машине с мужчиной, которого видела в жизни лишь раз. И мне всё равно. Только поспать отпустите Илону Олеговну…

Лента ремня аккуратно легла на плечо, и я сонно успела подумать о том, что меня берегут. Больше не думалось, мозг отказал.

Машина гудела мотором, мелькали огни на панели, но всё это было уже просто сном. Как и дождь за пределами нашего мира. Неизвестно куда едут двое. До боли знакомые незнакомцы.

Край сознания вяло фиксировал остановку. Громко хлопнула дверь. Тишина.

Осторожно меня подхватившие руки казались родными и близкими. Запах Кота кружил голову. Тепло твёрдой груди, к которой меня прижимали. Всё так похоже на сказочный сон. Очень страшный, с условно-хорошим концом.

Дыхание тёплое у виска. Уверенное: «Котёнок, прости, скоро будет полегче!»А мне уже было совсем хорошо.

Судя по звукам вокруг, мы приехали. Меня внесли в тёплую темноту. Раздался щелчёк выключателя, тихо скрипнула дверь. Чувства были словно бы приглушены. Даже боль перестала быть острой. Вялое любопытство тоненьким червячком ковыряло сознание. Пришлось сделать над собой усилие и открыть, наконец-то, глаза.

Глубокое кресло, мягкий свет электрической лампочки над головой. Небольшой холл, деревянная мебель. Судя по возмущённому писку машины на улице, Марк ушёл забирать свои вещи. А мои где, интересно? Платье там… туфли. Трусы, наконец!

Развернув мягкий плед, немедленно удостоверилась в собственной обнажённости. Что случилось со мной в подворотне потом?

Уловив дуновение сквозняка, оглянулась на дверь и попалась. Кот вошёл совершенно бесшумно. Обнажённая я ошарашенно пялилась на мужчину, неотрывно смотревшего на меня.

Так как никто, никогда не смотрел.

И словно в замедленной съёмке я встала навстречу ему. Зачем я это делаю?

Плед предательски соскользнул, окончательно обнажая. Стекло тёмной створки окна отразило меня издевательски откровенно и честно. Такую, как есть: сиротливо торчащая шея, прямые и совершенно мальчишеские плечи, тонкие руки и острую грудь, косточки бёдер и впалый живот. Целый стог непослушных и серых волос, свитых в тугие спирали. Суповой набор из дешёвого магазина.

Замёрзшая, грязная, сильно избитая. Красивая я, говорил ты?

Смотри.

Мгновения вязко тянулись. Мне стало вдруг стыдно и зябко. Что здесь вообще происходит? Обхватив себя правой рукой, попыталась поймать край сбежавшего пледа.

Марк, стоявший так близко и так далеко от меня, вдруг сделал шаг в мою сторону. Остановился, словно наткнувшись на нечто незримое, нас разделявшее, гулко сглотнул и шепнул очень быстро, как будто боясь не успеть:

– Останови меня, Лю. Сейчас.

Протянув ко мне руку, останавливал мой порыв, оторвав мои пальцы от пледа. Наши ладони столкнулись и замерли.

– Нет.

В тишине незнакомого дома мой голос звучал очень странно. Хрипло, едва даже слышно, но очень решительно.

Это была точно я?

Шаг навстречу к нему. И я понимаю, – назад пути нет.

Безвозвратно и непреложно.

Дыша тяжело, словно после пробежки, Кот всё ещё рядом стоит и пронзительно смотрит.

– Котёнок… – мне, наконец, прошептал он. – Ты завтра не будешь жалеть? Это ведь просто откат. После стресса такое частенько бывает.

– Нет.

– Лю… Я ведь не стану простым приключением, эпизодом. Мы можем сейчас сделать вид…

– Нет.

– Со мной просто не будет, пойми. Ты же умная девочка.

– Просто? – шагнув ещё ближе, я отбросила волосы на спину и расправила плечи. – Марк, ты это серьёзно сейчас?

– Шутки в сторону, милая, я ведь серьёзный мужчина.

На губах его наконец-то скользнула улыбка, успевшая мне полюбиться так быстро. Я чувствую жар его тела, наши пальцы сплетаются крепче.

Теперь нас разделят только вся его совершенно сухая одежда.

– Мне от страха сбежать без оглядки?

Кот забавно моргнул, потом широко улыбнулся в ответ.

– Идея отличная, – свободной рукой он заправил игриво сбежавшую прядку волос мне за ухо. – Как представлю вид сзади… у меня развитое воображение… – Неожиданно посерьёзнев, Марк костяшками пальцев провёл по щеке. – Котёнок… Одно только движение, и мы уже не остановимся. В последний раз спрашиваю: неужели ты этого хочешь?

– А ты? – мне снова вдруг стало мучительно-стыдно.

Зачем я навязываюсь так упорно? Кто я и кто он…

– Мечтаю об этом. С самой первой секунды, в метро… – отчего-то невесело усмехнувшись, Марк фыркнул. – Не пугайся так снова. Я вру, разумеется. До пяти я успел сосчитать, не маньяк, чай, какой.

Мы когда-то шутливо поклялись друг другу не врать. Любовь с первого взгляда? Поверить в такое немыслимо-сложно… И пусть. Мне сейчас всё равно. Жить иначе совсем не хотелось.

Очень плохо меня воспитали родители.

С детства рассказывали о любви, о доверии, верности. Вот и мечтаю теперь я о принце на белом коне. Или Коте на прокатной машине. Нет, дорогой мой, прости. Никуда я тебя не пущу. Зубами вцеплюсь, если надо, но буду сегодня счастливой.

– А я, знаешь ли, ненормальная, – снова поймав его ошарашенный взгляд, я продолжила: – Сейчас я творю очевидную дичь. Мужчине, которого вижу впервые, признаю́сь, что с первого взгляда влюбилась. Между прочим, после такого герои в любовных романах обычно сбега́ют.

Марк меня очень внимательно выслушал, не прерываясь и не улыбаясь. Помолчав пару мнгновений, поднял пальцами левой руки подбородок, не дав больше шансов сбежать. Жадно всматриваясь в моё растерянное лицо, прижался всем телом. Так плотно и откровенно, что я животом ощутила всю степень его возбуждения.

– Мы ведь не такие, котёнок? – он склонился, дыша мне в лицо. – Я, кстати, тоже маньяк.

Я хотела ответить ему. Что-то умное или смешное. Может, полную и немыслимую ерунду… Но уже не успела.

Сухие мужские ладони коснулись спины, обещая опору, и я отчего-то им сразу поверила.

Кот медлил… Ещё несколько долгих секунд мы молча стояли вот так, прижимаясь друг к другу. Он словно решал для себя что-то важное. Я не мешала ему.

Качнувшись навстречу, Марк рвано вздохнул, и меня повело. Я пошатнулась, колени согнулись, спина стала ватной, всё тело теряло опору.

Столкновение губ. Жадно, голодно, сладко. Оно налетело внезапным и сокрушительным шквалом. Мы целовались как ненормальные, до звёздочек перед глазами, до крови.

Он прижимал меня к себе так, словно снова боялся меня потерять. Боль от ушибов не отрезвляла. Я судорожно цеплялась за тонкую ткань слегка влажной футболки. И радостным, детским восторгом осознавала, что этот мужчина вернулся за мной.

Додумалась, наконец, мадемуазель очевидность! Сегодня я бью все рекорды…

В этом маленьком доме сегодня остались лишь мы: взбудораженные, возбуждённые и влюблённые. Подхватив меня на руки, Марк шагнул в сторону тёмной двери рядом с креслом и разорвал поцелуй. Я протестующе зашипела.

– В ванную, продрогший котёнок. – он смотрел на меня совершенно расфокусированным взглядом, но произнёс очень уверенно. – Срочно. Ты ледяная, и хрипло сипишь как белуга.

Как белуги сипят, я понятия не имела. Фривольно повиснув на шее Кота, тут же ляпнула не подумав:

– Грязных девушек не уважаете? Мыться сил нет совершенно, прости. Можешь меня полоскать, словно тряпочку.

Положив на мужское плечо свою буйную голову, я закрыла глаза.

– Хочу тебя долго и нежно любить, – шепнул Кот, бережно обнимая меня. – Но вначале согрею, отмою и осмотрю твои травмы. – Перед ним что-то скрипнуло, раздался звук текущей воды, яркий свет плеснул красными пятнами под закрытые веки. – Потерпи. В меня крепко вбиты кое-какие навыки первой помощи. Ухо к носу пришить не смогу, но немножечко тебя подлатаю. Согласна?

Возражать не хотелось. Неожиданно я расслабилась, словно преступив через невидимую черту. Отступать больше некуда, мы с Марком теперь по одну сторону баррикад.

И спешить больше некуда тоже…

◆◇◆

9. Глупости

“Каждый умный человек изучает трудную науку собственных глупостей.” М. К. Кот, «Дневники и записки».

Только поджав колени к груди, сидя в ванной, аккуратно намыленная, я начала вдруг задумываться. Сижу я такая прекрасная, в синяках, голышом, уже даже практически чистая. А что дальше?

Хорошо так сидеть: с совершенно закрытыми глазами, ощущать теплые руки на коже, целомудренно и усердно меня намывающие. Пальцы, разбиравшие волосы, которые норовят стать запутанной паклей. Как в детстве, когда строгая мама уставала от многочасового моего бултыхания в ванной и приходила “заканчивать все это безобразие”. Нежно, терпеливо, молча.

– Марк… – я не могла смолчать больше. Голова треснет же так от дурацких фантазий. – Как ты нашел меня?

– Как обычно, вполне симпатичной, – руки вдруг замерли, а потом одно лишь движение, гладящее, скользнувшее по спине как-то особенно чувственно, и голос его изменился. – Прости.

Тонкие струи согревающей и очищающей самую душу воды пришли сразу же вслед за этой странной лаской. Захотелось увидеть его сейчас же. Но мокрое лицо было в мыле, и мне удалось лишь слепо откинуться, словно ища его голос.

Влажные пальцы осторожно прикоснулись к щеке, по скуле пробежались к подбородку, сгоняя хлопья пены вниз.

– За что? – смогла тихо выдавить.

Тихий вздох. И ответ, прозвучавший немыслимо близко, у самого уха:

– Я мог опоздать. Тебе крепко досталось.

Смешной. Мне вообще в этой жизни крепко доставалось. Видимо, он просто вечно опаздывал.

– Как вообще ты там оказался? Марк, ну я буду клещами тянуть из тебя? Говори же, мне важно услышать!

И глаза даже открыла. Вся такая голая, мыльная, зато в праведном негодовании. Это я сделала зря. Кот сидел очень близко на корточках, мокрый, в прилипшей к телу футболке, и волшебными своими глазами смотрел на меня. Один такой взгляд которых вышибал сразу дыхание и все мысли сводил лишь к желаниям.

Он моргнул. Громко сглотнул и шепотом почему-то ответил:

– Ты когда убежала, я понял. Ну… в общем, много всего. В интернете нашел этот коттедж, его оплатил. Пока через КПП ваше проехал, пока электричку нагнал…

– Как тебя пропустили?! – важнее, конечно, вопросов сейчас просто не было. Глупо как все.

– У меня есть… убедительные аргументы. Это неважно. Лучше скажи, как тебе удалось так быстро найти приключения на свои… ребра.

Как ему объяснить, что все это совершенно неважно? Что знать мне теперь нужно другое.

– Зачем, Кот?

– Ты еще не поняла? Или снова мы малодушничаем, маленькая врушка?

Словно строка из мессы всплыла. Так бы он мне и ответил. Они, наконец, соединялись в сознании: этот волшебный мужчина, меня героически спасший, и тот, кто за прошедший год стал мне роднее и ближе всех в мире.

– Ответь. Я упрямая мышь, ты же знаешь.

– Не хочу отпускать тебя.

Так просто. И так прозвучало щемяще. Столько тихой боли мелькнуло в этих словах, что я даже вздрогнула. Медленно отжала свои непослушные волосы, пряча взгляд.

– Я, кажется, уже чистая. Полотенце тут есть? Или так и будем сидеть до утра в пене и холодной воде: только ты, я и мочалка?

Вечно улыбчивый Кот почему-то даже не усмехнулся. Он ждал другого ответа? Что мне было сказать? “Не отпускай никогда-никогда-никогда, я вся ваша навеки!” И что бы он делал со всем этим счастьем? Ненужным и несвоевременным.

Медленно встал, тут же развернувшись спиной ко мне, и вышел, больше не проронив даже слова.

Обиделся на меня? Почему и за что? Что тут, черт подери, происходит?

Мучительно и неуклюже я попыталась встать. Не получилось. Голова кружилась еще очень здорово, ребра нещадно болели, а рука почему-то отказывалась работать. Зато получилось встать на твердые и непоколебимые почти четыре точки опоры. Это когда жопка кверху, нос вниз. Зато не качает и падать не высоко. Сейчас я крепенько уцеплюсь рукой за край ванны, сяду тихонечко на колени, а там…

– Ты получаешь какое-то странное удовольствие, делая глупости, Лю? Я принес полотенце, куда поползла.

Стою я такая красивая на четвереньках, а где-то там, выше, мужчина моей мечты удивленно смотрит на все это безобразие. И, видимо, даже сочувствует. Ну и кто я после этого?

– Даже не спрашивай. Помоги лучше мне встать.

На спину приземлилась пушистая ткань, обернулась вокруг бренного тела, промокая и оборачивая. Черт! Вот это я влипла. От одной только мысли о том, что эти крепкие и красивые руки мужские осторожно проводят ладонями по спине, меня затрясло, как в строительной камнедробилке.

А потом эти самые руки меня осторожно подняли, подхватив, и унесли, как ту самую мышь, в когти попавшую к сытому хищнику.

– Мне бы одеться. Хоть капельку, – голос я все таки подала, на всякий случай. – Разнообразия ради, немножко совсем. А то у нас явное гендерное неравноправие. И вообще, зачем ты меня совершенно раздел?

Ничего не ответил. Принеся меня молча на кухню, осторожно выгрузил на маленький кожаный диванчик. Тут было уютно: круглый деревянный стол, над которым висел красивый соломенный абажур светившего теплым светом светильника.

Невзирая на белые ночи, в доме было довольно темно: кухня разместилась на большой застекленной веранде, плотно увитой диким виноградом. Кожаная мебель, темные шкафы. Марк быстро осваивался здесь, нашел чашки, включил электрический чайник. Он вообще выглядел тут органично и сосредоточенно, точно капитан небольшого суденышка, что уверенно идет по волнам прямо в шторм.

– Пиджак и белье уже в стирке, платье… я твоими вещами чуть позже займусь. Прости, нужно было тебя осмотреть и быстро растереть. А пока могу только дать тебе еще одну свою, запасную футболку. Последнюю. Могу для равноправия снять свою мокрую и повесить на сушку.

И я не успела ответить ему, как одним ловким движением Кот сдернул с себя все еще влажную серую футболку и остался в одних только джинсах. Я только пискнуть успела. И попыталась зачем-то плотнее закутаться в банное полотенце. За что мне эта пытка мужчиной? Снова и снова. Он был великолепен. Раздетый значительно лучше прилично одетого. Таких надо показывать в каждом кино, и настроение женской половины планеты сразу улучшиться. Воздух будто сгустился вокруг. Мне стало душно.