Я думаю, что если бы в нашем мире всё было устроено как на планете того инопланетянина, наверняка многие мужчины бы были другими. Более человечными, что ли. И не отмахивались бы от своего ребенка, только узнав, что он готов прийти в этот мир, как это сделал Гошин отец. И отец ребенка, который мог родиться у меня до него.

Я не хочу сказать, что все мужчины таковы, ибо сужу лишь по своей истории. Но огромное количество мужчин принимают жесткое решение о том, что их ребенок не должен родиться сейчас, так как они не готовы взять на себя ответственность, или пускают все на самотек, решив не оставаться рядом с матерью своего ребенка. Я не знаю статистики, но уверена, что детей, которые ни разу не видели своего отца, гораздо больше, чем тех, что ни разу не видели мать. И именно поэтому мать-одиночка – это обычное явление, а одиноким отцам буквально готовы повесить медаль на шею. Медаль со словом, которого многие так боятся: «Ответственность».

И – мужчины, расслабьтесь! – ответственности боитесь не только вы. Мой страх «не потянуть» был настолько сильным, что пересиливал желание родить ребенка. Я очень боялась остаться одна. Боялась, пока не встретила Олега. Благодаря ему у меня теперь двое детей, но я все равно с каждым днем убеждаюсь в истине слов, что мужчины и женщины – с разных планет. Он рядом, но он чужой. Мы не слышим друг друга. И я все чаще вспоминаю фильм «Враг мой» и понимаю, что было бы намного проще, если бы и люди были бесполы и могли бы продолжать род, не образуя пары.

Но вы, женщины, все равно не должны терять надежду! Ведь где-то обязательно есть инопланетянин, который случайно окажется братом по разуму. Дело за малым – просто встретить Его».

Выплеснув на бумагу этот поток мысли, Лера поняла, что дневник получается, скорее, ее, чем детский, и решила, что в дальнейшем нужно будет отделять свои размышлизмы от жизнеописания дочки.

***

На выписку из родильного Лера попросила Олега привести с собой Гошку. Ей было стыдно перед малышом за то, что она не смогла быть с ним в его день рождения, несмотря на то, что виновата была вовсе не она, а маленькая девочка в розовых оборочках, которая теперь словно приклеилась к ее рукам. При виде «приклеившейся девочки» Гошка насупился, сел на пол и всем своим малышковским сердитым видом вызывал у матери одновременно улыбку и чувство вины. Присев на корточки, она попыталась их познакомить:

– Гошкин, это твоя сестренка, Рита…

При этих словах он просто отвернулся, как будто был всерьез обижен на маму. Новообретённая сестра явно портила его настроение: мальчик сильно ревновал. В этот момент Лера как будто почувствовала, что он думает: «Оставила меня с бабушкой, а сама себе нового ребенка родила. Я и так-то не особо был нужен папе, а теперь на меня вообще никто внимания обращать не будет».

Ей стало очень жаль его, захотелось обнять и приласкать. Мама уже двоих детей взяла насупившегося четырнадцатикилограммового двухлетку на руки и тащила от машины до самого дома, в то время как Олег нес Риту. Увидев это, мама Леры, устроившая праздничный обед, пожурила дочь, мол, разве можно так, сразу после родов! Марина Ивановна была довольна, что внучка родилась похожей на нее: она тоже в детстве была такой же светло-рыженькой. Олег, с присущим ему чувством юмора, увидев такое сходство, задумчиво произнес:

– Странно, я же не думал о теще…

«Я так надеялась, что ты будешь похожа на папу, и ему это было бы тоже приятно и, быть может, отчасти компенсировало бы то, что ты родилась не мальчиком, а девочкой, – записала Лера. – Хотя внешность с возрастом меняется, и, может быть, у него еще будет возможность погордиться вашим сходством. Сейчас я гляжу на тебя, как ты лежишь и сосешь палец: такая удивительная солнечная девочка, и мне так стыдно за мои мысли не родить тебя…»

Началось непростое время для всей семьи. Лишь спустя полгода Лера, с ее активным характером никогда не мечтавшая крутиться дома с малышами, адаптировалась к роли матери двух детей. Она продолжала вести дочкин дневник: «Маргарите растет улыбчивой и очень активной. Гоша ревнует, много капризничает и даже пытается подражать сестре. Недавно она ползет по коридору, и Гошка начал за ней повторять. Так и ползали наперегонки: большой и маленький. Порой она словно сознательно пытается опередить брата. У меня иногда возникает ощущение, что эти дети были знакомы в прошлой жизни и он ей когда-то чем-то насолил. Бывает, они так смотрят друг на друга, как будто хотят сказать: ну, погоди, подрасти немного, я тебе покажу!»

Когда мама и сын иногда оставались вдвоем, соревнование останавливалось.

«Помогу тебе!» – с милой детской интонацией произносил мальчик, видя, что мама делает что-то, в чем он мог бы принять участие. Пока ребенок был занят делом, Лера брала в руки фотоаппарат и ловила удачные кадры. Самые хорошие она отправляла в разные детские журналы, где некоторые принимали к публикации. Всё говорило за то, что из Валерии может получиться неплохой фотограф и журналист, из Георгия – ученый-исследователь, – так подолгу он любил наблюдать за разными жучками. Рите же будущую профессию «предсказали» в лаборатории, где брали кровь из пальца. Не понимая, что происходит, малышка впервые в жизни почувствовала резкую боль:

– А-а-а-а-а-а-а-а-а! – от неожиданности пропела Рита, так плавно и протяжно, что это было мало похоже на обычный детский вопль.

– Да ты певица! – восхитилась сотрудница лаборатории, чем вызвала у Леры гордую улыбку.

Однако, после появления на свет их общей дочки чувства к Гоше у ее мужа улучшились ненамного, мальчик сушествовал для него чисто физически. Когда ему исполнилось три года, а Рите – год, разница в отношении к детям Олега стала проявляться особенно сильно, и Леру это очень угнетало. Единственный плюс в строгости отца к сыну был в том, что он беспрекословно его слушался. Стоило ему спокойно сказать «убери игрушки», как те сразу возвращались на свои места, а та же просьба в Лерином исполнении была словно радио, на которое не обязательно обращать внимание.

Однажды, когда утром Лере нужно было показать Риту зубному врачу, с Гошей остался Олег. Когда они уходили, Лера разбудила мужа, напомнив, что ее не будет около двух часов. Отец семейства, сказав «угу», перевернулся на другой бок.

В клинике к Лере с Ритой присоединилась ее мама, Марина Ивановна, что планировала провести остаток дня с дочерью и внуками. Когда они уже выходили от врача, раздался телефонный звонок и из трубки послышался взволнованный голос бабушки Риты:

– Лера!

– Да, бабуль.

– Где у тебя ребенок?

– Который? Рита на руках, а Гошка дома с Олегом. Ты меня пугаешь, что случилось?

– Мне сейчас позвонила какая-то женщина, говорит, мальчик в подъезде ходит, маму ищет. По описанию очень на Гошу похож.

– Погоди… Но почему женщина позвонила тебе? Откуда у нее твой номер телефона? Ничего не понимаю… Это какая-то мистика!

– Я не знаю, – ответила бабушка. – Она уже два раза звонила. Поезжай быстрей домой и выясни, что там происходит!

– Что там, что? – заволновалась Марина Ивановна, мама Леры.

– Я не знаю, мам, но что-то случилось. Мальчик, похожий на Гошу, бродит по этажам, ищет маму. Звонила женщина… Кто это может быть? Ведь никто не знает телефона бабушки.

На лице мамы Леры было смятение мыслей и чувств.

– Может, это не человек звонил?

– А кто? – Лера от волнения уже даже не могла держать на руках Риту и поставила ее на ноги.

– Ну… Кто-то свыше. Предупредить об опасности.

В тот момент Лера была готова поверить во что угодно:

– Ангел-хранитель? Мой? Или Гошин? И он – женщина???

– Ну… – в голосе мамы Леры послышалась неуверенность. – Мне перед твоим рождением снилась девушка-ангел и сказала, что у меня родится девочка, и звать ее будут Валерия. И что я буду писать стихи.

– Ты мне никогда об этом не рассказывала… – в другой момент Лера бы подробнее расспросила маму о таком сне, но сейчас ей было не до этого. – Тогда почему ангел позвонила не мне, а бабушке?

Мысли Леры совершенно перепутались. Кто же это все-таки мог быть? И как у Гоши получилось выйти из квартиры? И куда делся Олег? Она звонила на мобильный, но никто не брал трубку. Ее материнское сердце выпрыгивало из груди по пути домой. Если бы она могла полететь – она бы полетела, как летают ангелы, которые, оказывается, уже научились предупреждать людей по телефону. На такси, как назло, денег не было, автобус тащился еле-еле, словно удваивая время на каждой остановке.

– Не накручивай себя, может, это вообще какая-то ошибка, – пыталась успокоить ее мама.

Дома их встретил явно только что проснувшийся Олег. Оказалось, что, пока он спал, Гоша принес к двери табуретку, открыл дверной замок и вышел на лестничную клетку.

– А если бы он смог дотянуться до кнопки домофона, то открыл бы дверь и на улицу и вообще ушел бы неизвестно куда? Полуторагодовалый ребенок. Один. В ноябре. – у Леры срывался голос.

Олег молча оделся и вышел за дверь. Молодая мама минут двадцать сидела у стола, обхватив голову руками и утопив пальцы в волосах. Марина Ивановна тихонько присела рядышком, в ожидании, пока испечется торт, который она уже успела поставить в духовку.

– Лера, а может, тебе еще раз попытаться с Артемом поговорить? – вдруг произнесла она. – Может, он одумается, ребенок все-таки его. Если разойдетесь с Олегом – будет Гошу навещать.

– Я уже раз пыталась, и меня эта мысль не отпускает, но он явно не настроен на общение. То ли сам, то ли мама его настроила, то ли всё вместе.

После чаепития с тортиком отправив бабушку с детьми на прогулку, Лера позвонила крестному Гоши:

– Привет, Вов, я к тебе как к жилетке.

– Жилетка слушает, – раздался такой родной голос ее лучшего друга на том конце провода.

После рассказа о произошедшем Лера вдруг вспомнила:

– А помнишь таинственное исчезновение гаишника несколько лет назад, после того как он предупредил тебя об аварии?

– Конечно, как такое забудешь.

– Вот и бабушке сейчас был очень странный звонок от какой-то женщины про то, что ребенок один гуляет по лестничной клетке и ищет маму. Моя думает, что это был наш ангел-хранитель. Только голос был женский.

– Значит, ангельша, – засмеялся ее друг на том конце провода. – Чудеса продолжают случаться.

– Если правда так, вот было б здорово, если б она помогла Олегу поменять свое отношение к Гоше. А то иногда, знаешь, малыш подойдет к нему, постоит, как будто хочет, чтобы тот на коленки его посадил или поиграл с ним, а нашего папы хватает только на то, чтобы слегка по голове его погладить. А порой бывает очень резок с ним, вроде б ничего такого ребенок не сделал, а он ему так строго! Я скоро не смогу молчать, ты же знаешь, мне молчание вообще очень трудно дается.

– Это да, молчание – не твой конек, – подтверждал ее друг. – Но какой ты видишь выход?

– Да у меня всегда один выход, ты знаешь, какой. Но так страшно одной с такими маленькими детьми остаться!

– Ну, и не торопись пока, может, он изменится…

– Да сколько уже ждать-то можно, я скоро уже не смогу сдерживаться. У меня не только с молчанием, у меня и с терпением всегда были проблемы. Знаешь, мне уже иной раз кажется, что и чувств у меня к мужу все меньше и меньше… И все больше хочется Артему что-нибудь написать. Сейчас уже и мама про это заговорила.

– Тебе прошлого раза не достаточно было? – прозвучал резонный вопрос ее друга.

– Достаточно. Но все равно ужасно хочется донести до него мысль о ребенке. Может, каким-то иным способом.

– Интересно, каким это – иным?

– Ну, например, познакомиться с ним заново.

– По интернету, что ли?

– Именно. Напишу ему анонимно, будто я совсем незнакомая девушка.

– И чего ты этим добьешься?

– Вдруг удастся понять, что у него в голове. Я ведь так и не могу избавиться от желания, чтобы он хотя бы раз увидел Гошку. Тот ведь все больше на него похожим становится… Вовка, это же так несправедливо: на свете живет ребенок, а того, кто помог ему появиться на свет, этот факт совершенно не волнует!

– Ну, попробуй, может, на этот раз… Хотя мне кажется, что ты бьешься головой в закрытую дверь.

Мама с детьми все еще гуляли на улице. Сделав кое-что по дому, Лера села за комьютер. Раньше она выплескивала свои проблемы в конференцию по семейным отношениям, но с тех пор, как родился Гошка, практически перестала туда заходить: у нее появились другие дела, и читать мнения людей, которые иногда были довольно резкими, ей не хотелось. И она просто открывала свой заветный файл, куда, как советуют психологи, записывала все, что наболело. Сейчас ей немедленно захотелось это сделать.

«Я, в принципе, уже заранее знаю, что мне скажут люди. Раз так сложилось, надо принять все как есть и перестать оглядываться в прошлое. У нас своя жизнь, у того, кто случайно стал отцом твоего ребенка – своя. Пусть живет. Прости и отпусти. Живи своей жизнью. И они правы!

Но что делать с тем, что меня буквально разрывает от желания, чтобы он хотя бы один раз увидел нашего малыша. Я никак не могу понять мужскую природу: как можно, зная даже чисто гипотетически, что где-то растет твой ребенок, ни разу не захотеть на него просто взглянуть? Что это? Страх? Страх чего? Увидеть и полюбить? Или – увидеть, уйти, а после страх понять, что трус? Почему так устроено, что мужчины и женщины не несут равнозначной ответственности за дитя, которое живет на свете благодаря тому, что они когда-то были вместе? Почему все ложится на женские плечи? И те же самые женщины уже считают, что так и надо. И ничего не требуют от мужчины, который изначально «помог» им оказаться в этой ситуации и не считает, что должен справедливо разделить с ними родительское бремя.

Я не хотел ребенка, теперь это твои проблемы – говорят подобные индивидуумы. Дети для них – помеха. Помеха их свободной жизни, финансовому положению…

Но если еще можно как-то оправдать мужчин, которые изначально не планировали ребенка, и женщина пошла против их желания, то как можно понять тех, кто, расставшись с матерью ребенка, расстался и с ним? Ребенок ведь продолжает жить! И факт его биологической принадлежности данному отцу от этого не меняется! Может, дело в том, что мужчины и женщины не научены культуре взаимоотношений, ведь здесь начинается еще более тонкий лед: не сумевшие построить взаимоотношения во время брака супруги вынуждены строить их уже на его руинах, ради общего ребенка. И тут лучше уже забыть о личных обидах, дабы не травмировать и без того травмированного их разводом малыша.

У кого-то это получается. Преимущественно у мудрых людей, которые ценят личность ребенка выше своих претензий друг к другу. У кого-то – серединка-наполовинку. А у кого-то совсем нет. И таких очень много. Они оставляют без сожаления. Они знают, что у них где-то есть ребенок, но гонят эту мысль так тщательно, что им на самом деле становится хорошо. Ведь куда проще и приятнее угостить в баре какую-нибудь блондинку и пойти продолжать вечер, чем потратить то же время и деньги на выходной с трехлетним малышом, водя его за руку и вытирая сопли, слушая «Папа, купи!», а потом лишний раз видеть свою бывшую жену, которую видеть совсем не хочется. Оно им надо? Не-а.

А женщина, которая тоже могла бы в это время сидеть в баре и потягивать коктейль, сидит дома с ребенком, который напоминает ей того, кого она когда-то считала добрым и порядочным. И она не может понять, как такое могло произойти. И начинает ненавидеть всю мужскую часть человечества. И больше никогда не выходит замуж, потому что думает, что все – одинаковые.

Но это не так. И я в это верю. Где-то обязательно есть тот, что будет с вашей планеты. Верю и всем советую. А дети… они поймут. Когда-нибудь. Наверное. Хотя есть много случаев, что такой «отец-помощник» появляется через дцать лет, рассказывает ребенку, как много думал о нем, об уважительных причинах, не позволивших ему быть рядом, пока у малыша было детство. И уже не малыш ему верит. И радуется тому, что нашелся отец. И это хорошо. Потому что надо уметь прощать. Это удивительное, редкое свойство – уметь прощать.

Но я всё же хочу попытаться успеть убедить одного из тех, кто тоже – я уверена – в глубине души остался добрым и порядочным – что он не прав. Успеть, пока у ребенка, который так похож на него, еще продолжается детство. Ведь отец-то ему нужен именно сейчас».

Лера еще хотела продолжить свой поток сознания, но его прервали. «О-о», – издала бодрый звук «аська» – популярная в товремя программа для общения, где каждый человек мог взять себе какой угодно ник и стать цветочком – красным или зеленым, в зависимости от того, офф-лайн он или он-лайн. Звук этот означал, что пришло новое сообщение. Писала давняя Лерина коллега Вероника, с которой они вместе работали в газете и которая с самого начала знала всю ее историю.

– Лер, привет, ты не представляешь, кого я сегодня встретила!

– Кого?

– Артёма!

– Вот это да! Где, как? – «Ничего себе, поворот», – подумала Лера. Похоже, Вселенная открывает ей возможность плыть в этом направлении. Это знак, решила она.

– Вместе оказались в одной маршрутке, – рассказала коллега. – Ехал в нашу сторону. Такой внимательный, помог мне заплатить за проезд, у меня с собой куча сумок была и ребенок в коляске. Вышли на одной остановке. Помог и с сумками, и с ребенком. Очень мило попрощались, я оставила ему свой номер аськи, и он меня только что добавил в друзья.

– Ничего себе дела… А я как раз недавно поборола желание ему написать. Помогло то, что не знаю его номер – удалила всё в свое время.

– Я могу тебе дать, если тебе нужно, – предложила Вселенная голосом Вероники.

Лера думала не дольше десяти секунд:

– А знаешь, нужно. Не могу я больше. Может, удастся на этот раз как-то достучаться до его сердца. Нельзя же так, не по-людски это. Тем более что брак мой дышит на ладан и Гошка вот-вот останется без отца. Хотя, в принципе, у него, по большому счету, никогда его и не было. Разве только крестный. Но он не часто нас навещает – своих ребятишек полна горница.

Дети вернулись с прогулки с новой книжкой, что в ближайшей церкви купила им бабушка. На обложке был изображен ангел с большими белыми крыльями. Подойдя к маме, Гоша отдал ей книжку, показывая пальцем на ангела.

– Да, Гошенька, это ангел.

– Тетя, – произнес он, продолжая держать пальчик на картинке, и добавил: – Тетя звонила.

– Какая тетя звонила?

Гоша сбегал в коридор, принес телефонную трубку и снова показал на картинку:

– Такая.

Лера оторопела. Так это же он говорит про сегодняшний день! Тот таинственный звонок бабушке.

– Гошенька, тетя-ангел была здесь?

Малыш кивнул.

– В нашей квартире?

Тот кивнул еще раз.

– И звонила сказать, что ты ушел на улицу искать маму?

– Хорошая тетя. Добрая, – заключил ребенок, взял в руки цветной карандаш и стал раскрашивать черно-белую картинку. Ангел на обложке через минуту стал гораздо более женственным: на нем появилось подобие голубого платья.

Лера была в шоке. Дальнейшие расспросы вряд ли бы привели к чему-то большему, – Гоша был еще мыл, чтобы выразить все, чт ему хотелось. Но если он не сочиняет, да и как такое сочинишь, то, значит, то, о чем она подумала днем, была правда? Ангел-хранитель появился и поддержал ее ребенка в трудный момент, когда тот оказался совсем один. Но почему та позвонила бабушке?