– Посещение хотя бы одного предмета обязательно, – тыча пальцем в планшет, процедил седовласый, недовольный, что с ним спорят.

Медея точно знала, что, когда поступала, этого пункта в уставе не было. «Заморочился с внесением пункта в устав?» – подумала она с долей уважения к проделанной Лоем работе за такой короткий срок.

Поссорились они всего несколько дней назад, а все происходящее походило на запланированную год назад акцию. Медея внезапно почувствовала обреченное спокойствие, какое бывает, когда не можешь повлиять на ситуацию никаким образом и остается лишь плыть по течению.

– Хоть расскажите, сколько вам за это заплатили, – полюбопытствовала она.

Губы Медеи растянулись в милой улыбке, пока она наблюдала за краснеющим седовласым мужчиной.

Она замахала руками, наиграно успокаивая его.

– Я бы тоже взяла деньги. Какое вам дело до какой-то там чужой мечты?! У вас ведь есть своя! – протянула она игриво. – Может, поставите себе ванную на десять сантиметров шире, или о чем вы там мечтаете давно?

Медея развернулась к выходу. Она остановилась в тираде лишь потому, что с каждым произнесенным словом ей становилось мерзко от самой себя. «Уходить нужно достойно, а не обвиняя всех и вся. Любой из них, отказав сыну правителя, мог оказаться на моем месте», – судорожно крутилось в голове, пока Медея возвращалась в спальню.

Вещи собирались быстро. Через двадцать минут она без браслета и с сумкой с немногочисленной одежды топала к остановке. В душе было пусто. В голове царил хаос из мыслей, ни за одну из которых нельзя было зацепиться.

Лишь на пороге дома Силии пришло осознание, что происходящее – это не плохой сон или не временная проблема. Поступить заново в академию нельзя. В личном деле навсегда останется пометка об исключении. Должность аппера ей не светит не только раньше срока, как отцу, но теперь достигнуть желаемой карьеры невозможно. Совсем.

Силии дома не оказалось. Медея сидела на полу в холле, рядом со входом в квартиру, дожидаясь, пока мать вернется, чтобы сообщить ей не самые приятные новости. По щекам, наконец, побежали слезы.

Без потенциально хорошей работы у Медеи еще и могли забрать пропуск, позволяющий гулять по всем районам Парвуса. Ограничат ли ей перемещения по городу, она не знала.

Силия появилась в холле лишь поздним вечером с маленькой белой коробочкой в руке. Ее глаза округлились при виде опухшего лица дочери, а легкая улыбка мгновенно спала. Медея выплакала все, что могла, и сидела абсолютно спокойно. Полностью опустошенная и обессиленная.

Когда они вдвоем оказались в квартире, а дверь закрылась, Медея устало упала на диван. Сил сидеть не было, поэтому она вытянулась поперек, занимая все пространство. Мать присела возле дочери и аккуратно задавала вопросы.

Поначалу слова из Медеи приходилось вытягивать, но чем ближе она была в рассказе к седовласому мужчине, сообщившем об исключении, тем эмоциональней говорила.

– Лой, крысий сын, договорился с этим мерзким стариком! – Злость поднималась новой волной, от переполнявших ее чувств Медея села. – Прострелю им обоим колени, как увижу. Пусть хромают и до конца жизни меня вспоминают.

Попытку встать остановила рука матери. Она мягко надавила на плечо дочери. Силия присела на диван.

– Милая, в твоем рассказе есть несостыковки. – Силия приобнимала дочь, прижимая ту к себе и не давая отправиться на поиски обидчиков. – Если вы с Лоем поругались из-за того, что он не дал тебе поесть, то наверняка помиритесь. А значит, ему нет смысла так с тобой поступать.

Медея была не согласна, но сказать матери настоящую причину их с Лоем расставания не могла. Тогда бы пришлось посвящать Силию во вранье, тянущееся не первый год, и поделиться секретами Лоя. Это подвергло бы мать возможной опасности.

– Исходя из твоих слов, они сделали все по закону. Ты посмотрела список нарушений? – уточнила Силия.

Медея поежилась и замотала отрицательно головой. Когда она уходила из академии, ей это и в голову не пришло. Силия подскочила. Она сложила руки на груди и стала ходить из стороны в сторону рядом с диваном.

Медея не сводила взгляд с задумчивой матери.

– Похоже на игру вдолгую. Значит, боялись прямо выгнать тебя, – рассуждала вслух Силия. – Можно обратиться в полицию. Если тебя оклеветали, и это будет доказано, то место в академии вновь будет твое.

Сердце пропустило удар, Медея воскликнула:

– Нельзя в полицию.

Она в ужасе поняла, что голос выдал волнение. Если люди в синей форме начнут выяснять что-то о ней, то углубившись в ее жизнь дойдут до вылазок на поверхность. Быстро осознав оплошность, Медея поспешила перевести беседу в другое русло:

– Если полиция начнет доставать меня, то и Лоя будет тыкать. Мы же с ним почти все время вместе проводили. Думаешь, сын правителя не возненавидит меня, если после нашей с ним ссоры за ним начнут ходить полицейские с допросами?

По лицу Силии Медея сделала вывод, что ее стратегия сработала. Мать выглядела озадаченной.

– Ладно, – сказала она, присаживаясь обратно на диван. – Ты посидишь дома несколько дней, а я постараюсь все уладить. Нужно хорошенько подумать. Иногда лучше ничего не делать, чем сделать лишнего.

Медея упала спиной на подушку. По ее мнению, про должность аппера можно забыть навсегда. Ее одолевали тяжелые мысли неясного будущего.

Каждый следующий день Медея бесцельно бродила по пустой квартире. Силия возвращалась поздно ночью, посылала дочери ободряющую улыбку и уходила спать. Пораньше с утра Силия покидала квартиру.

Медея послушно сидела дома, хоть ей смертельно хотелось сбежать подальше от цитадели. Раздражал сам факт нахождения в первом секторе, где большая часть людей работала в главном здании Парвуса. Медея понимала, насколько близко физически находится к желанной работе и насколько далека возможность туда попасть.

Она ненавидела каждый день, проведенный взаперти, и Лоя. Она планировала при встрече ему это сказать. На четвертый день недели Силия вернулась чуть раньше и высказала предположение, что сын правителя в исключении из академии не замешан.

На что Медея лишь закатывала глаза. «Конечно, случайно вышло так, что меня выгнали после того, как я стукнула Лоя», – летело злобно в ее голове, пока Силия доказывала, что Лой всячески содействует решению возникшей проблемы. Даже посетил отца.

В подобное Медея не поверила: «Лой прикрывает свою наглую жопу. Если не он поспособствовал моему уходу из академии, тогда кто? Некому. Больше я ни с кем не ссорилась».

На пятый день недели Медея без сил лежала на диване, думая, что она главная неудачница на Парвусе. У нее были все возможности получить работу мечты и все остальные вытекающие из большой зарплаты блага, но она ударом по лицу Лоя разрушила свое будущее.

«Нет, все пошло не по плану, как только мы с ним встретились», – поправила она себя. В квартире не горели лампы. Сквозь закрытые шторы слабо проникало дневное освещение улицы.

На входе послышался шорох. Силия просочилась в квартиру, не открывая дверь полностью. Медея приподняла голову с подушки, недоуменно хлопая глазами. Для возвращения матери с работы еще рано.

Силия включила свет. Медея недовольно заморгала.

– Дея, мне нужно тебя кое с кем познакомить, – начала тихо мать.

Медея откинула косы за спину и недовольно протянула:

– Если это не тот седовласый мужик, который выгнал меня, то не хочу никого видеть.

Единственное желание Медеи на данный момент – стрелять людям по коленям. Ей даже было все равно, причастны они к исключению или нет. Силия приложила палец к губам и шикнула.

Она оказалась рядом с дочерью и погладила ту по заплетенным волосам:

– Ты только не пугайся. Даже правитель обязан соблюдать закон, поэтому он послал своего человека, помочь разобраться в ситуации.

– Мам, я же просила без полиции, – с ужасом бросила Медея.

Все мышцы напряглись, а мозг судорожно сочинял истории для закрытия пробелов в законной жизни.

Силия помотала головой:

– Это не совсем с полиции. Скорее человек, которому Велиор доверяет. Будь с ним честна и, пожалуйста, повежливее.

Силия направилась к двери с натянутой улыбкой. Она приглашала войти дожидающегося в холле человека. Медея думала, что происходящее становится комичным. Ее мать, будучи любовницей Велиора, попросила правителя помочь дочери, чтобы тот разобрался с ситуацией, вызванной его сыном. От этой мысли Медея заулыбалась, сидя на диване со скрещенными ногами.

Со входа на нее направились желтые глаза.

– Милая, знакомься, это Эйкен Прайд.

Прайд – эту фамилия давали всем выходцам с поверхности, поселившимся на Парвусе. Такая же, как у Нила. Даже их телосложение было похоже, но приведенный Силией человек казался еще шире и выше. Черные волосы беспорядочными прядями падали на сероватое лицо.

Мятая поношенная одежда мешком висела на мускулистом теле. От горловины выцветшей туники тянулась татуировка. Ее острые языки шли вверх по широкой челюсти до самых щек, словно чернота пыталась разрастись, пуская корни по своему носителю.

Точно так же рисунок проходил и по рукам. Лишь кисти остались не тронутыми. Медея уставилась на здоровяка в двери. К сожалению, это был не Нил. Она была уверена, что на пороге стоял Пес.