Она уже давно ушла, а Йан, растянувшись на душистом сене, всё смотрел в ясное тёмное небо с редкими разноцветными вспышками на одному Вершителю достижимой высоте. Поселяне, как и большинство людей, боялись сполохов, называя их «дыханием Дьяволицы», но Йан любил эту зловещую красоту. В отличие от… «И кто ж ты такой?» – спросила Бина. Кто он, действительно? Так, путник, неприкаянный человек, который нигде не пропадёт, но которому и некуда вернуться. Отчий дом? Не смешно. Из такого же глухого посёлка, затерянного в перелесках Нимуанса, из такого же крестьянского дома он, мальчишка десяти лет от роду, сбежал в город.

В детстве, забившись на печь, он слушал и слушал сказки о дальних землях и подвигах, о людях со звериными головами и людях чёрных с головы до пят. Рассказы односельчан, возивших товар на столичный рынок, про дома во много этажей, про громадные храмы и соборы, про королевскую свиту, где сплошь господа в многоцветных одеждах, расшитых золотом… Слушал молитвы в сельской церквушке, где пелось про моря и глубины, небеса и таинственного Вершителя, и все запоминал сразу. А когда маленький Йан дорос до крестьянского труда и его стали гонять на работы в поле, на гумно, да смотреть за скотиной, да полоть сорняки, да стеречь птицу, да…

Сбежал, прикинувшись сиротинушкой, добрался до сказочной столицы. Побродил, диву даваясь на чудеса, которые оказались правдой, слушая прекрасную музыку в соборе. Просил милостыню там же, на ступеньках, дрался с другими мальчишками. На окраине прибился к наставнику при маленькой церквушке. Добрый старик, поражённый, что мальчик знает почти весь Песенник на память, взял в служки, выкормил, выучил грамоте и рекомендовал в колледж…

Ночная птица чиркнула крыльями по небу, заухала издевательски. Йан вздрогнул, очнулся от дрёмы. Учился он хорошо, но всё равно богослов из него получался никудышный. Когда речь шла о лёгких грехах, Йан предпочитал раскаиваться, чем избегать их совершения, и уже не раз ему намекали сокурсники и учителя, что кривая дорожка доведёт до беды. Вот и довела…

Из посёлка долетел запах вкусного кулеша, повернул мысли в новую сторону. Запрет на женщин и семью был, по мнению Йана, самым большим недостатком богословской стези. Конечно, Дьяволица тоже была женщиной, и вековое искусительство сидит в каждой из них, но такому искусу грех не поддаться!

«Получу сто карелей – и могу отказаться от богословия. Это и дом можно купить, а деньги в оборот… Можно и купцом заделаться!»

Похолодало, и Йан глубже зарылся в стог. Он любил бродячую жизнь и умел найти выгоды в любой ситуации. Но в холодную ночь каждая бродячая собака мечтает о тёплой конуре.

***

Из холмов и перелесков дорога выкатилась на широкую, до горизонта, равнину, по которой змеились две слепяще-голубые полосы – реки. Между ними, как руки навстречу, протянулись десятки проток и каналов, образуя россыпь зелёных островов, распаханных под поля. Дорога, как третья река, разрезала поперёк первые две, направляя свой, людской поток к самому большому острову, увенчанному зубцами оборонительных башен.

Завидев город, Йан встрепенулся, как воробей, который с холодного двора влетел в нагретые сени. Наконец-то – толчея, смех и музыка, трактиры и соборы, здания в несколько этажей, одним словом – жизнь!

– От это уже Марцих, – возница махнул кнутом на башни, и тут же прикрикнул на Йана: – Слазь давай, поможешь втащить возы на переправу!

Природа надёжно оберегала жителей богатого города от жадных соседей. Обозы и путники несколько раз переправлялись через речные рукава на паромах. Лодочники боговали. Йан подумал было осесть здесь и зарабатывать перевозкой, но посмотрел на разбойную рожу ближайшего лодочника и раздумал – наверняка у них тут всё схвачено и поделено, глупому новичку перегрызут глотку за конкуренцию.

И сам Марцих напоминал зверя – высокий, мощный, он выпустил короткие лапы-мосты к ближайшим островкам, зорко глядя на въезжающих окнами башен. И даже мосты здесь были крытыми, с длинными рядами бойниц. Хотя, как припомнил Йан, вся эта оборонная система не спасла приграничный город от многократного перехода из рук в руки.

Телеги стали на досмотр. Йан быстро натянул свою мантию – студиозы любой страны не платили входную пошлину, попрощался с крестьянами и поспешил к воротам.

Изнутри город выглядел куда уютнее: белые дома с косыми деревянными вставками, чистые тротуары, густой дух пирогов повсюду. На площади народ развлекали бродячие артисты – один непостижимым образом жонглировал мечами, второй на ходулях шагал сквозь толпу, призывая не жалеть монет. День был торговый, народу на улицах толпилось много, нарядные, веселые. Из таверн слышалась музыка, и настроение у Йана, последнее время мрачное, поднялось. Наконец-то завершится его трудное многодневное путешествие, он получит деньги и заживет весело, не отказывая себе в мелочах. Йан купил затейливый восточный пирожок с мясом, узнал у торговки, где находится улица Веселых Кузнецов и отправился туда.

Квартал был зажиточный, с высокими просторными домами, что внушало надежду на заслуженную награду. Кузнецов и кузниц тут, правда, уже давно не было – наверное, название улице дали какие-то давние события. В пятом доме и вовсе обнаружился постоялый двор.

– День добрый, – обратился Йан к мужчине за стойкой – как водится, на первом этаже постоялого двора была таверна. – Подскажите, где мне найти мастера Юльриха?

– Юльрих? – озадаченно переспросил мужчина. – Нет, сейчас тут таких не останавливалось.

– Он должен здесь жить, давно уже, – сказал Йан и на недоуменный взгляд пояснил: – Мне дали адрес, что здесь можно найти…

– Нет, таких здесь нет, – уверенно сказал хозяин. – Я давно сдаю комнаты, Юльрихи может и попадались, но мастера они были или нет – не знаю, и съехали все. Может, адрес перепутали? – сочувственно спросил он, глядя, как Йан хватается за стойку.

– А… может, по соседству здесь есть… Нет? Точно нет?

Трактирщик помотал головой. Йан похолодел. Повисшая тишина обрушилась на него с силой приговора, зачитанного перед казнью.

– Выпить? – сочувственно предложил хозяин. Йан кивнул, но тут же спохватился, что, раз денег не будет, надо беречь остаток вдвое против прежнего.

– Спасибо, нет, – со вздохом сказал он и вышел на улицу.

Радости как не бывало. Йан зашел за угол, достал и перечитал записку. «Друг мой, надеюсь ты здоров и цел. Передаю тебе вещь, изящество которой равно ее внутреннему смыслу – используй ее теперь ты для своих добрых нужд». Ни имени, ничего конкретного. Может, он забыл или перепутал адрес? Нет, в своей памяти Йан был уверен, годы учёбы натренировали. Он чувствовал себя ужасно. Столько трудов, волнений, беготни, риска – всё зря! Он не получит денег… Да и Дьяволица с ними, но у него на хвосте же сидят преследователи – чокнутые маги и вся Церковь!

Дальнейшее время он потратил, обходя улицу Веселых Кузнецов. Один Юльрих все же нашелся – девятилетний карапуз, который никак не подходил на роль получателя зловещей вещицы.

Убитый новостями наповал, Йан мрачно плелся куда глаза глядят. Больше не радовали ни музыка, ни нарядные улицы, ни улыбки молоденьких горожанок. В голове бился только один вопрос – что теперь делать?

Солнце перевалило за полдень. Йан принюхался, на ароматы жаркого и свежего хлеба зашёл в просторный шумный трактир. После солнечной улицы здесь казалось полутемно, в воздухе колебался сизый дымок, к запахам кухни прибавился сильный хмельной дух. Со всех сторон по столам гремели ложки и кружки, по полу стучали сапоги нетерпеливых клиентов. Гости Марциха обедали.

Йан подсел к компании достаточно весёлой, чтоб принять чужака, но не настолько пьяной, чтоб затеять с ним драку. Сходу уцепил подавальщицу за пояс фартука (хотел прихватить ниже, но опытная девица увернулась), заказал птицу, жареную с багряными клубнями и две кружки хмеля.

Мужчины за столом увидели, что гость не собирается клянчить и халявничать, и приветливо подняли кружки.

Каждый в этой компании был чем-то примечателен. Возле Йана сидел одноглазый, но очень весёлый парень, при каждой улыбке выставляя редкие зубы. Несмотря на такой недостаток, его тарелка уже была пуста. За щербатым сгорбился над тарелкой красноносый, одутловатый мужчина, из его кружки разило не пивом, а явно чем покрепче. Напротив сосредоточенно поглощал двойную порцию силач, руки которого были толщиной с бедро Йана. К силачу, как вьюнок к дереву, прильнула девушка, тоненькая и светлая, очень хрупкая – но с такой защитой ей никакие приставалы не были страшны. Йан заподозрил, что вторая порция крепыша – это её тарелка.

Наискосок от Йана возвышался тощий и такой долговязый парень, что казалось, будто он не сидит, а стоит. Лицо его было смутно знакомым, и Йан, наконец, припомнил – это он на ходулях развлекал толпу.

– Вы бродячие артисты?

– Точно, – поддакнул одноглазый. – Видал наше выступление?

– Да, здорово! – искренне ответил Йан, и вспомнил, что его собеседник жонглировал мечами. Тогда понятно, куда делся глаз и половина зубов, эдакому искусству пока научишься… – Вы давно тут? Я первый день вообще, города не знаю, что тут да как…

Они выступали уже почти месяц. Йан, с аппетитом поглощая птицу с клубнями, между тем выспросил, что слышно в городе. Творилось много чего – и рыцари сражались, и купца грабили, и красна девица топилась из-за любви, но не слишком рьяно, спасли болезную. Росли цены на хлеб, совет города выдумал новую пошлину – в общем, ничего такого, что напоминало бы историю студиоза, никаких ведьм.

– А ты чего приехал? – любезно спросил тощий.

– Да я… – Йан запнулся, стремительно обкатывая в голове приемлемую версию. – Решил гонцом поработать, письмо вёз, приехал сюда – а по адресу таких нет. И не было никогда. Кто мне теперь заплатит, что делать?

– Может, напутал чего? Нет? Эх, да, обидно. Ну поспрашивай, может, ещё найдётся.

Жонглёр хитро подмигнул уцелевшим глазом.

– Кабы был ты грамотный, мог бы прочесть да понять, кому чего. Мы б помогли, да сами не учёные.

Девушка глядела на Йана так сочувственно, что силач ревниво закряхтел. Погладив его по мясистой руке тонкой ладошкой, она прошептала:

– Поищи грамотного человека, чтоб прочел.

– Спасибо! – Йан потупился, чтоб не встречаться взглядами с ревнивым силачом. Две кружки хмеля уже плавали в голове, третья стояла перед ним. Поискать… Что это за нож? Кому он тут мог быть нужен? Разве только ведьмам да колдунам… Ещё Церкви, конечно, но они точно не отпустят человека, доставившего такую странную штуку.

Знать бы, для чего этот нож. Явно не только чтоб резать бумагу. Колдовские путы ему по силам, и как знать, что ещё?

– Эй, горе-гонец, ты заснул чтоль? – одноглазый так ткнул Йана в бок, будто проверял, нельзя ли и им пожонглировать.

– Нет, я…

– Ночевать есть где?

– Пока не придумал. А вы как остановились?

– Да мы в своём фургоне, и дешевле, и добро под боком, надёжней. Если не найдёшь ничего – валяй к нам, да, ребят?

Артисты одобрительно закивали.

– Отчего не приютить хорошего человека. Он хороший, Дилекти?

Девушка, которую назвали Дилекти, улыбнулась и кивнула.

– Она у нас людей видит насквозь, – гордо объявил долговязый.

– Спасибо, друзья! – Йан поднялся, качнулся и внёс коррективы в свои движения. – Пойду искать дальше…

– Давай, проветрись! Удачи тебе, парень!

Йан вышел из трактира и удивлённо заморгал – неужели просидел до вечера? Но нет, просто голубое небо затянули пепельные тучи, задул крепкий свежий ветер, подгоняя небесную рать, сбивая в хмурое клубящееся воинство.

О ноже могли знать только колдуны. Может, они слышали и об адресате. Значит, надо найти мага или какую-нибудь ведьму, хоть самую запропащую, наверняка они тут есть, они везде есть, и поговорить.

Идея была дьяволицки бредовой и пахла хмелем выпитого пива. Месяц назад Йан с ужасом отшатнулся бы от подобной затеи – искать богопротивных мерзких тварей, иметь с ними дела! Но события заставили очень быстро пересмотреть взгляды. С ведьмой можно было говорить. Он даже смог от неё отбиться и сбежать. Значит, не такие уж они и страшные.

А кроме того, очень уж хочется получить обещанные деньги.