Как известно, в основе современной системы управления социально-экономической деятельностью государства лежит управление ограниченными ресурсами. Не может быть такой ситуации, когда «всем хватает на всё», поэтому перед государственными органами всегда стоит задача выбора приоритетов. Обычно считается, что государство должно концентрировать свою деятельность прежде всего на внешней обороне и на поддержании внутреннего правопорядка, однако в реальной жизни оказывается, что решать эти задачи невозможно без наличия в стране достаточных материальных, финансовых средств и необходимых трудовых ресурсов.
Поэтому основными приоритетами для всякого государства следует признать производительную деятельность и социальную сферу, которые поставляют государству материальные и финансовые средства (через налоги и госзакупки) и квалифицированные кадры, которые могут исполнять функции в системе обороны и в сфере государственной службы.
В целом же, основными ресурсами государства является накопленное в стране национальное богатство включающее в себя капитальные активы (промышленные, денежные, инфраструктурные) и товарные запасы. Капитальные активы и товарные запасы обеспечивают воспроизводственный процесс, который дает народу необходимые средства потребления, правительству – его фискальную квоту, и самому производству – инвестиционные ресурсы для его роста и модернизации.
Распределение накопленных и воспроизводимых ресурсов, определение состава и формирование структуры национальной экономики, воздействие на выделение из национального дохода доли накопления – все это является предметом ведения экономической и социальной политики государства.
В современной практике управления экономикой сложились два альтернативных направления, которые можно назвать планово-директивным и монетарно-индикативным.
При этом на протяжении последнего века в большинстве стран в разные периоды преобладало то одно, то другое направление. Так, в ходе первой мировой войны все воюющие страны практиковали методы установления директивных заданий предприятиям военного производства, а в годы второй мировой войны на военно-мобилизационные планы переводилось производство во всех ведущих отраслях таких стран как Германия, Италия, Великобритания, Япония. Кроме того, в этих странах вводилось и регулирование потребления населения – в форме прямого нормированного («карточного») распределения всех основных продовольственных и некоторых промышленных товаров.
Поскольку непосредственные военные действия не затронули территорию США, то в этой стране директивное регулирование экономики в основном ограничивалось централизованным распределением важнейших сырьевых продуктов – при непременном приоритете для отраслей, производящих военную продукцию.
В СССР директивное военно-мобилизационное планирование имело всеохватывающий характер, включая установление твердых планов-заданий для всех предприятий народного хозяйства, с жестким бронированием рабочей силы на всех основных военных производствах и запретом работникам любых предприятий менять место работы по своему желанию.
В социальной политике мы видим такой же прагматический подход. При этом, в разные периоды времени разные государства акцентировали свое внимание на разных направлениях (моделях) социального вспомоществования: в периоды кризисов – борьба с безработицей (организация общественных работ, пособия по безработице); в послевоенные годы – помощь сиротам и одиноким матерям (организация детских домов, жилищные пособия, продуктовые карточки); в периоды значительных перемен в отраслевой и региональной структуре экономике – строительство дешевого жилья в районах «новой занятости»; для обеспечения большей мобильности рабочей силы – содействие программам производства «народного автомобиля» и т. д.
Мы видим большое разнообразие также и в средствах и методах проведения социальной политики.
В частности, можно выделить метод массового обеспечения населения конкретными льготами и благами: обучение детей, исключение из налогообложения прожиточного минимума дохода и т. д. Этот метод весьма затратен для государства и он не исключает, что предоставляемыми благами и льготами могут пользоваться и ненадлежащие лица.
Второй метод – социальное страхование в разных его формах. При этом методе социальные блага и льготы предоставляются только лицам, оказавшимся в особых страховых ситуациях: при потере работы, при утрате единственного кормильца в семье, при болезни, в случае наступления постоянной нетрудоспособности лица и т. д.
Третий метод – финансово менее обременительный для государства, но зато требующий применения особых контрольных процедур. Этот метод предусматривает целевую поддержку – обычно косвенными путями (субсидированием, компенсацией части затрат, предоставлением налоговых льгот и т. д.) – определенным категориям людей, предприятий, отраслей, регионов и т. д.
Как очевидно, все эти разнообразные средства и методы реализации социальной политики преследуют разные цели и могут дополнять друг друга или сочетаться между собой в различных комбинациях.
Однако проблема здесь заключается в известной инертности современной системы социального вспомоществования, которая основывается на огромном массиве социального и финансово-бюджетного законодательства. Ситуация может уже измениться, какие-то социальные задачи могут быть уже решены, какие-то социальные блага и льготы могут уже перестать быть актуальными и востребованными, а социальная система продолжает действовать в прежнем режиме, продолжает поглощать ресурсы и внимание властей. А в то время появляются уже новые нужды и новые проблемы, на решение которых может уже не хватать необходимых средств и ресурсов.
В научных исследованиях и в политической практике уже привычно разделять экономическую и социальную сферу деятельности правительства, однако при этом упускается из виду первичность экономической сферы – в том простом смысле, что без прочной экономической базы не может быть и устойчивой социальной политики. Более того, можно даже утверждать, что никогда и ни в какой стране эффективная социальная система не может существовать без наличия в ней эффективной экономической воспроизводственной деятельности.
Вот что писал немецкий экономист Вальтер Ойкен – разработчик теории порядков и основатель экономической теории, положенной в основу «программы социального государства», реализованной в послевоенной Западной Германии: «Самая лучшая социальная политика не может дать никаких удовлетворительных результатов, если производительность труда человека невелика». И далее: «Создание функционирующей системы регулирования экономического порядка является в силу этого важнейшей предпосылкой решения всех социальных проблем».[3]
Эти тезисы, сформулированные В. Ойкеном более полувека назад, становятся еще более актуальными в наше время. Так, руководитель известного Шиллеровского института, современный американский экономист Л. Ларуш в своей книге «Место России в мировой истории»(М. 1998) пишет: «В чем главная ошибка всех этих (неолиберальных) теорий? Они оставляют за скобками человека. Ни одна из экономических доктрин, излагаемых сегодня в учебниках или преподаваемых в университетах, не принимает во внимание существование человека как такового».[4]
Но именно в своей «теории порядков» В. Ойкен как раз и постулирует необходимость взаимоувязки экономической и социальной политики государства, указывая на прямую зависимость между темпами экономического роста и состоянием социальной справедливости в каждой стране. И в Германии эти постулаты давно стали базовыми как в проводимой там государственной политике всеми партиями, приходящими к власти, так и на всех уровнях государственного управления: от федерации и земель до городов и сельских коммун.
Отметим, что за прошедшее время радикально модифицировался и сам инструментарий экономической науки.
Так, экономисты от учета реального, материального продукта перешли к учету затрат и стали выдавать рост этих затрат за объективный показатель экономического роста.
Действительно, в ключевом статистическом показателе экономической динамики – ВВП, данные о реальном производстве материальных продуктов «разбавлены» данными об услугах, среди которых – торговля, услуги финансовых учреждений, коммунального хозяйства, госуправления, образования, здравоохранения и т. д. Сейчас у развитых стран доля сферы услуг достигает 70 % в структуре ВВП.
И несмотря на то, что только простое повышение коммунальных тарифов или платы за лечение увеличивает ВВП страны, так этот же показатель еще и используется для экономических сопоставлений: госдолга и ВВП (как услуги школьного образования могут использоваться для погашения госдолга?), дефицита платежного баланса и ВВП (какое отношение имеют к этому дефициту например услуги полиции?), налогового бремени и ВВП (не предлагается ли брать дополнительные налоги с социальных пособий?) и т. д.
И, самое главное, давно уже экономисты перестали считать национальное богатство. Показателем роста благосостояния населения теперь стал исключительно спрос, который в развитых странах часто растет за счет просто перекредитованности населения (т. е. по причине роста его чистой задолженности). Но экономисты концентрируются именно на спросе и при этом рекомендуют правительствам стимулировать всячески его повышение. Но разве от роста своей задолженности люди становятся все богаче и богаче?
О проекте
О подписке