Вы не подумайте лишнего: «малыш» – сокращенно от «Милорад». – Не ври, Антось! Это я рассказал тебе про Флору и ее концерт! Милая девушка, очень артистичная, – заметил уроженец Смоленска.

Его щетина так ярко серебрилась под фонарем, что за глаза я окрестил знакомого «Бородой». Так и записал в телефонной книге, потому что имя «Артур» тут же вылетело из головы, не причинив урона извилинам.

– Кстати, концерт не только Флорой запомнился. Под занавес выступления какой-то наглый парень, расталкивая всех локтями, с букетом лилий над головой к сцене продирался. Оттоптал мне ногу, Артур отступил, показывая кроссовок, – и даже не извинился!

– Знаю этого товарища, – говорю. – Мой университетский друг Иван Денисович.

– Хм, – Артур погладил щетину. – Хороший парень. Целеустремленный, настойчивый. Уважаю такие качества в мужчинах.

Мы рассмеялись, открыли по пиву и закурили, обсудили будущие концерты, последние релизы молодежных поп-хитов, забытые и полузабытые андеграундные группы, пока не затронули тему последних кинопремьер.

– У меня, – говорит Артур, – как и у героев DC, тоже есть супер-способности. Две! Первая проявилась еще в детстве: где бы в квартире отец ни спрятал пиво, я всегда его находил. Всегда. В шкафу спрячет – в шкафу найду, в сумке на антресолях – ее открою, в вентиляционной шахте – и туда дотянусь. Пивной компас в моей груди, ей-богу. А вторая суперспособность хитрее: если я пьян, то не могу переписываться неграмотно. Я все внимание концентрирую, чтобы описки не допустить, и в этом кроется колоссальный плюс: перечитаешь трижды, прежде чем отправить, и потрешь все лишнее, что хотел сказать. Помню, как бывшей «смс» строчил сразу после расставания. Пивной бар в ночь с воскресенья на понедельник обезлюдел, а я над смартфоном трясусь. Уже и пиво выдохлось и затемпературило, и фонари за окном погасли, и предрассветные сумерки, – а я редактирую, перечитываю и снова редактирую.

– Так отправил в итоге сообщение? – спрашиваю.

– Неа, смартфон сел, – Артур затянулся сигаретой, стряхнул нахлынувшие воспоминания вместе с пеплом папиросы и перевел тему. – Ходил на днях на «Аукцион», но бывшую так не встретил, а ведь она всегда была страстной поклонницей Федорова: ни одного концерта не пропустила!

– И давно вы расстались?

– Уже порядком, думаю. Начали встречаться – душа в душу, а затем особа увлеклась религией, а точнее, иудаикой – и подменили человека! Ссоры посыпались, и жили мы, как кошка с собакой – лаялись без причины, на пустом месте. Стукнуло 28 лет – перекрыло наглухо! – Подожди, подожди – сколько ей стукнуло? – Антось Уладзiмiравiч подался вперед, ухватившись за услышанное.

– 28.

– Хм. Вот и моей бывшей в 28 крышу сорвало, – задумчиво протянул гомельчанин.

– Так, секундочку! Вас бросили 28-летние? – я не поверил знакомому и задумался, нанизывая на фаланги известные мне примеры малообъяснимого поведения 28-летних женщин. Вот, например, история Заболоцкого: в 49 лет его жена Екатерина, замученная пьяными выходками, бросила поэта и ушла к писателю Василию Гроссману, а что в ответ сделал Заболоцкий? Тут же, после второго свидания, женился на 28-летней поклоннице Наталье Роскиной. И зачем?

Из чувства мести! А почему девушка согласилась? Из жалости. Когда женщина не испытывает никаких положительных эмоций к мужчине, единственное чувство, способное привести обоих в кровать – жалость. Или другой пример: за несколько месяцев до свадьбы двадцативосьмилетняя Маргарета Бергман, сестра Ингмара Бергмана, сбежала от своего кавалера – писателя и литературоведа Пола Бриттена Остина. Ингмар, пусть не сразу, отыскал сестру и вернул домой, потом и свадьба состоялась. Конечно, можно сказать, что такие поступки среди Бергманов – дело семейное (ведь и сам кинорежиссер тоже сбежал от невесты накануне бракосочетания), но я, как и Велимир Хлебников, слышу здесь «тихий вой струн вселенского закона». Товарищи нетерпеливо переминались с ноги на ногу, ожидая разъяснений. – Секунду, секунду, – я заточил карандаш и принялся за математические выкладки. Вероятность того, что меня бросит 28-летняя девушка, составляет 1/9 [потому что я встречаюсь с женщинами в возрасте от 25 до 33 лет включительно], вероятность того, что аналогичная особа расстанется с Артуром Викторовичем, равняется 1/17 [потому что он предпочитает девушек в возрасте от 18 до 35 лет, мы же не педофилы какие], а вероятность расставания молодухи с Антосем Уладзiмiравiчам – 1/6 [от 28 до 33 лет]. Но какова вероятность того, что каждого из нас бросила 28-летняя, спросите вы? Чтобы выяснить это, необходимо перемножить вводные, – и получится результат в 0,001, или 1 шанс к тысяче. Согласитесь, маловероятно. Я потребовал перестраховки – и занялся сбором статистических вводных, обзвонив университетских товарищей:

– Саня, а сколько было Лене, когда вы развелись? 28?! Интересно! Андрей, а когда ты расстался с Полиной? Ей было 28?! Игорь, а во сколько вы разошлись с Ингой? 28?! Игорь, а не желаешь ли ты присоединится к клубу мужчин, брошенных 28-летними женщинами? Не желаешь?! По-лузерски выглядит, говоришь? Иди нахуй! и я повесил трубку. Побеседовав с семью знакомыми, удостоверился, что всех бросили 28-летние женщины (кроме Алексея, потому что его бросил 28-летний парень). Однако собранного материала мне было недостаточно, и я снова потянулся к телефону:

– Владимир Владимирович, прошу прощения, что тревожу вас молниями «телеграмма», но задача аховая! А сколько лет было Марии Борисовне Чуковской, когда вы в нее влюбились, а затем Чуковский вас из окна дачи выбросил?

– Кто выбросил? – Маяковский взревел бархатным басом. Меня выбросил? Привяжи меня к кометам, как к хвостам лошадиным, и вымчи, рвя о звездные зубья, или Млечный Путь перекинув виселицей, возьми и вздерни меня, – стерплю. Но чтобы Чуковский меня из окна вышвыривал – неподъемная мука! Что это за наглая клевета? – он замолчал и нехотя добавил: – 35 ей тогда исполнилось. А что случилось-то?

– Мы с коллегами бьемся над проблемой психологической неустойчивости 28-летних женщин…

Маяковский добродушно рассмеялся:

– Ха, вот отсюда и стоило начать, щегол. Лиле 28 лет исполнилось, когда мы весной 1919 года вернулись в Москву и поселились в неотапливаемой квартире в Полуэктовом переулке. Как сейчас помню: «Двенадцать квадратных аршин жилья. Четверо в помещении – Лиля, Ося, я и собака Щеник». Эх, хорошо! А потом…

И голос сломался в унисон поскрипыванию телефонного кабеля. Напоследок я расслышал что-то нечленораздельное, но узнаваемо крепкое, матерное. Я прополоскал горло сидром и набрал другой номер:

– Рюноцке, Рю, братюня, ну как ты там, за ширмой? Страшная огненная буря и горящая карета, падающая с моста?

Акутагава, как всегда лапидарно, ответил:

– Напротив: льды, резкий пронизывающий ветер и вечное сияние над бескрайним снегом. Но через мост четырехглазые собаки пропустили. Кто ж меня, бродячего пса, покусает?

– Недурно, – говорю, – но ты уж прости прямолинейного беларуса: я по личному вопросу. Подскажи, а во сколько лет твоя мать с ума сошла?

– В 28…

– Сочувствую, – отвечаю. – Спасибо за откровенность. И вот еще, ну ты это, заходи если что, или звони.

– Договорились, – и Акутагава повесил трубку. Я повернулся к Антосю и Артуру просиявшим:

– Что я говорил? Что я говорил? А вы не верили! В аду нет огня туда каждый приходит со своим!

Товарищи, не понимая, о чем речь, растерянно пожали плечами, а я перевел дыхание, настраиваясь на последнюю и самую ответственную аудиенцию. Для храбрости накатил сидра и прилип к трубке потным ухом:

– Александр Сергеевич, здравствуйте. Искренне прошу прощения за поздний звонок, но вопрос у меня серьезный назрел, – я запнулся, не зная, какие вежливые слова подобрать. Пушкин нетерпеливо покусывал мундштук, посапывая в трубку, и я выпалил, как есть, а сколько лет было Анне Керн, когда она вас бортанула?

Наше все оглушительно рассмеялся:

– Кесаревич, негодник, ах, негодник! Уважил старика. Тридцать.

– А не 28, нет?

– Вот в Кишиневе, я тебе скажу, была одна 28-летняя особа… он ностальгически притих, и я спросил с надеждой на громкий биографический скандал:

– А что было в Кишиневе?

Он резко приосанился: я даже в динамики расслышал, и твердо сказал:

– Оставь моим хроникерам: пущай поархивятся, а ты заинтригуй, заинтригуй – ты умеешь, – и повесил трубку. Ошалелый, я поглядел на товарищей:

– Господа, я полагаю, мы только что стали первооткрывателями вселенского закона, регулирующего гормональные взрывы у 28-летних девушек и объясняющего перепады в их настроении! И мы обязаны продолжить изыскательскую работу.

– Вряд ли это случай. Пожалуй, мы столкнулись с повсеместной проблемой, – Артур вильнул умом, как пес хвостом. – В 28 женщина хочет тусить, а тело намекает, что пора о детях подумать, о семье, и в результате происходят мощные гормональные взрывы, объясняющие нелогичные импульсивные поступки.

И мы поспешили к барной стойке с целью отметить открытие, пока Антось Уладзiмiравiч делился новыми измышлениями:

– Вот, например, моя 28-летняя сейчас хочет выйти замуж, но чтобы выйти замуж, необходимо работать над собой. Люди постарше, за тридцать, прекрасно все понимают, а она – нет, и продолжает делать вид, что виноваты все вокруг, кроме нее. И зачем я с ней связался? «Есть догадка, что я себя наебал» – это из раннего Гете или «Петли Пристрастия». А чего она хочет? И чего хотят 28-летние в основной своей массе? Чтобы было красиво. Красиво! Красивая картинка – и дальше пустота.

– Нарциссизм! – Артур Викторович воплем отогнал стайку хипстеров на три шага назад. – Нар-цис-сизм, – прочеканил он, уже тише. – Вот почему я отправил бывшей на день рождения 13 желтых нарциссов и зеркальце!

Антось Уладзiмiравiч подхватил мысль:

– Вот и получается, что нынешние 28-летние ждут от отношений цветов, ресторанов, круизов и других знаков внимания, а не настоящих поступков и подвигов. Но давайте называть «инстаграмы» своими именами: им нужна обертка, а не содержание, срежиссированный результат, а не процесс, требующий усилий. В общем: они хотят красивую картинку, а я хочу человека, который будет для меня всем.

Он зло сплюнул, а я затянулся сигаретой. Товарищи ухватили самую суть проблемы: катастрофа нашего времени заключается в том, что мы фокусируемся на внешних проявлениях богатства, забывая о содержании. Листая ленту в «фейсбуке» или «инстаграме», глядя на фотокарточки с пляжей Корсики, с концертов рок-идолов и из театров, умом я понимаю: страница любого моего знакомого или знакомой – это рафинированная ложь, искусственная «цифровая личность», представленная отфотошопленными фотографиями в наилучших ракурсах, с «правильными» ссылками, «умными» цитатами и «нужными» событиями, вот почему соцсети нельзя считать достоверным и полным отражением действительности. Я долго недоумевал, как мои знакомые купили квартиру, сделали ремонт, потратили уйму денег на гардероб и поездки по миру, пока не выяснилось, что жили они в кредит и оказались на грани банкротства. Теперь в «инстаграме» впору публиковать сторис из зала суда и банковских кабинетов, где ведутся переговоры о рефинансировании. Однако даже четкое и аргументированное осознание лживости картинки все равно не убивает страх что-то упустить, прожить жизнь недостаточно ярко, насыщенно, полно.

С другой стороны, я твердо знаю: не нужно ничего желать. Все и так есть, все и так здесь и сейчас. Вы не можете полноценно жить в настоящем моменте, если у вас есть будущее. Будущее – как тот чулан из далекого детства, в котором непременно прячутся монстры, а мы – у двери, и боимся нажать на ручку. С грузом страха за плечами невозможно хорошо танцевать. Но постоянная зачистка прошлого и умение нагло, почти надменно остановиться перед будущим, как кошка перед открытой дверью, – великое искусство, оно требует легких ног.

– И всем бывшим стукнуло 28, верно? – уточнил я, и товарищи скупо кивнули. – Это не рядовое совпадение.

Открыв свежеобретенную мысль, как холодную бутылку пива на турецком пляже, мы начали смаковать и другие удивительные совпадения. Антось Уладзiмiравiч расщедрился на наблюдения:

– Сколько дней в самом коротком, а, следовательно, и самом ужасном месяце? 28! Совпадение? Не думаю! По моему притязательному мнению, високосный год на временной ленте появляется с такой же частотой, как нормальные бабы среди 28-летних, то есть каждая четвертая, – затем беларус задумался и добавил: – Бывают и обратные случаи: минское «Динамо» единственный раз выиграло Чемпионат СССР по футболу в 1982 году. Вывод: число «28» наоборот приносит счастье.

Он перевел дыхание и жестом ровным и мерным, как у слона, погрозил кому-то в небо, а затем резко продолжил:

– Господа, считаю необходимым безотлагательно учредить мужской «Клуб 28»! Мы обязаны разобраться в причинах указанного феномена! Возможно, тем самым мы спасем кому-нибудь из мужчин жизнь или хотя бы рассудок!

– Поддерживаю, – Артур Викторович поднял бутылку. – Однако также считаю нужным вынести на рассмотрение коллегиального органа на следующем заседании новый вопрос: а есть ли у мужчин аналогичное такое состояние а-ля «женские 28»? В чем оно проявляется, и какой временной коридор маскулинного крышесноса?

Дорогая читательница, неужели вы подумали, что у мужчин не бывает роковых 28? Дудочки! Ближе к 30 что-то ломается и в нас: мужчина начинает творить глупости, надменно и свысока поглядывая на окружающих, возомнив себя королем мира и поплевывая с колокольни. Но за плевком с крыши обычно следует падение.

Я записал поставленную коллегами задачу в электронный календарь и распрощался. Товарищи – люди солидные и деловые, опытные и серьезные – отправились кататься на подледеневшей к вечеру снежной горке во внутреннем дворе клуба, а я домой, к бутылке виски.

По пути вспоминал последние любовные отношения и задумался: как только целенаправленно и осознанно, внимательно и умышленно загадаешь что-то, спланируешь – неважно что: отпуск или уикенд, свадьбу или поход к стоматологу, рождение детей или уборку квартиры, покупку машины или чехла для телефона, – все непременно пойдет наперекосяк. Вот и сегодня дождь, крыши домов, челка девчонки в окне ресторана, письма в блокноте без адресата, стрелки часов на козырьке магазина, свет фонаря на тропинке по центру аллеи, мысли, рассыпавшиеся из черепной коробки, как спички, выпавшие из коробка, – все наискось.

Достойные вещи нечасто выпадают по жизни. Встретив такую, следует ухватиться накрепко. Думаю, поэтому у нас родилась идея собрать «Клуб 28». Конечно, дорогая читательница (я не случайно обращаюсь к читательнице: по статистике российских издательств, главными книгоприобретателями в стране являются именно женщины, больше того: с вероятностью 6,5 к 10, эти строки читает женщина в возрасте от 25 до 55 лет; но я надеюсь, указанное обстоятельство не отпугнет мужчин и не заставит их закрыть книгу из чувства брезгливости или высокомерия, ведь «такая, ребята, тема: баба прячется в каждом – гопник ты или богема, это бабе неважно»), вы можете возразить нам, обвинив в мизогинии, наговоре, глупости, провокации, разжигании вражды по признакам пола и возраста, и начать спор до посинения скул, до онемения пальцев, серфящих в «гугле» контраргументы и возражения, но давайте будем честны: сегодня любые публичные диспуты ведутся не для того, чтобы выяснить истину или прийти к консенсусу, а для того лишь, чтобы навязать свою точку зрения (которая, безусловно, всегда верна) вашему оппоненту (который, безусловно, всегда ошибается) и убедить окружающих, какой ты умный (или умная). Вот почему я предлагаю пропустить этап препирательств и взять за аксиому, что участники «Клуба 28» – идиоты, а спорить с идиотами себе дороже. В данном случае мы обменяемся с вами взаимным презрением, расстанемся на холодной ноте и при своих позициях.

Однако если стартовавшая научно-изыскательская работа «Клуба 28», направленная на поиск ответа на вопрос вселенской гармонии и причинах гормональных перепадов, Большого взрыва и взрывных припадков у 28-летних женщин заинтересовала вас, – добро пожаловать к ненадежным рассказчикам.