Вот за это и впрямь волноваться не следовало. Каким бы хамом и разгильдяем ни был Шариков, в наушничестве его не замечали. Леночка, на которую он, кстати, в свое время положил глаз, но так же легко отступил, когда девушка его отшила, рассмеялась:

– Смотри, не перебери, а то завтра будешь ходить-стонать…

– Не, я свою норму знаю. Ваше здоровье.

– И тебе не болеть, – вернул ему усмешку Поляков и поднял свой бокал: – Ну, за хороших людей! Нас так мало осталось…

– Х-ха! – широко ухмыльнулся Шариков и внезапно закашлялся. – Ах ты ж, черт…

– Простыл? – сочувственно поинтересовался Сурок.

– Ага, дня два уже. Видать, какой-нибудь вирус словил. Или ретровирус.

– Чего?

– Ретровирус. Впрочем, чего я тебе объясняю… Ты хоть знаешь, чем отличается вирус от ретровируса?

– У ретровируса прикид из шестидесятых, усы и борода. Седая.

Шариков вновь рассмеялся. Он вообще парень был неплохой, беззлобный, и даже на Сурка, фактически его подсидевшего, не обижался. Во-первых, это получилось случайно, а во-вторых, не Пашка – так кто-то другой. Уж что-что, а трезво оценивать собственные силы экс-спортсмен умел неплохо.

– Не пойму, как тебя с таким языком родители терпят? – усмехнулся он. На самом деле, вечер только начинался, а потому Шариков не был не то что пьян – даже слегка навеселе это назвать не получалось. – В тебе есть хоть что-то хорошее?

– Аппетит.

Леночка прыснула в кулак, Поляков тоже не удержался от улыбки. Шариков спрятал смех за кашлем и поинтересовался:

– Слушай, где твоя тряпочка?

– Какая?

– В которую ты молчать должен.

– Ты еще поинтересуйся, где мой слуховой аппарат.

– Какой?

– Тот, через который я должен старших слушаться.

– Привет, мальчики, – рядом с ними мягким, неуловимо профессиональным движением материализовалась дама лет тридцати. Может, чуть больше, может, немного меньше, слой боевой штукатурки оставлял некоторое поле для маневра. – Составите компанию?

– Извините, но я, к сожалению, ничем не хочу вам помочь, – лениво отозвался Шариков.

Дама чуть обиженно пожала плечами и отошла. Поляков с интересом приподнял бровь:

– И почему?

– По состоянию ее зубов.

– То есть?

– Недешевые. Весьма. И ни одного своего. Или она профессионалка, а я такими, прости, брезгую, или у нее богатый, но ревнивый муж. Последнее чревато серьезным разговором, а я хоть и умею махать кулаками, но не вижу в том нужды.

– Боишься попортить улыбку?

– Разве что другим. Все ж я спортсмен, а дело мастера боится.

– Чтоб дело мастера боялось, он знает много страшных слов.

Они дружно рассмеялись, а потом Шариков разом посерьезнел и сказал:

– В общем, с вас бутылка.

– За что?

– А за то, чтоб в следующий раз вы стали первыми, слегка приподняли свой рейтинг и долю призовых.

– Гм…

Это было интересно. Призовые суммы выдаются на всю команду, но распределяются не поровну, а в зависимости от личного вклада игрока в победу, личного рейтинга и много еще чего. Считалось, что такая шкурная заинтересованность будет заставлять людей выкладываться активнее. И, в принципе, заставляла. Леночка артистично шевельнула бровью:

– А почему мы?

– Потому что вы и впрямь лучше других. Потому что в командных боях держитесь группой и успели сработаться, а это повышает шансы. Ну и потому, что меня, случись нужда, не забудете. Бутылка – это так, чуть утрированно.

Ну, что же, вполне логично. Леночка посмотрела на товарищей, дождалась согласных кивков и поинтересовалась:

– И чем ты нам поможешь?

– Так уж получилось, что я в курсе, какие условия будут имитироваться на следующей тренировке.

– И какие же?

– Дальний Восток, граница с Китаем. Скорее всего, Приамурье.

Это было серьезно. Что больше всего изумляло игроков, так это невероятно качественная проработка пейзажей. Казалось, откинь люк – и тебе по лицу хлестнет еловой веткой. Зачем? А вот об этом тренер умалчивал. Впрочем, почему бы и нет? Главное, «железо» не тормозит. Отсюда простой вывод: стоит как минимум посмотреть литературу и оценить, какая местность, какие почвы, заранее ознакомиться с картой. Все это и впрямь здорово поможет.

– Заметано. Если так и впрямь получится, мы в долгу не останемся.

– Вот и ладненько, – Шариков ответил с таким видом, будто изначально не сомневался в результате. – А теперь давайте-ко по бокалу – и идите, готовьтесь. Потому что, открою вам страшную тайну, режим нарушать – традиция, но умные ее поддерживают без вреда для здоровья. А вам уже хватит. Особенно вот этому, – он кивнул в сторону Сурка. – Ему пора смотреть вечернюю сказочку – и в люлю!

– Мне? В люлю? – подскочил Сурок, последние несколько минут, несмотря на важный разговор, боровшийся с дремотой и медленно проигрывающий сражение. – Я еще не закончил! И потом, у меня сегодня по плану вон те две цыпочки, и…

– И что?

– И вдую.

– Сиди уж, герой-вдувальщик, – хлопнула мальчишку по плечу Леночка. – Ты до них пока росточком не вышел.

– Спокойно, – улыбнулся Поляков. – Если так неймется… В общем, выиграем следующую партию – я тебя сам с кем-нибудь познакомлю. Устраивает, девственник ты наш нетерпеливый?

– Заметано, – на подначку Сурок не обиделся. Хотя юношеский максимализм в его характере и присутствовал, но думать парень умел быстро.

– Вот и ладушки. А теперь, действительно, пошли-ка по домам. Не стоит доводить хороший вечер до абсурда.

Пять дней спустя.

Приамурье

Майор Чжэн поправил фуражку и сердито потер отчаянно зудящую переносицу. Комар, оставивший на ней аккуратный круглый след от укуса, счастливо избежал наказания и умчался куда-то в сторону родного болота, а майору теперь оставалось лишь проклинать мерзкое насекомое. И мысленно, и вслух – все же начальства рядом не было, а перед своими подчиненными, даже временными, можно не стесняться. Мнение нижестоящих не значит ничего – такая вот нехитрая философия, уходящая корнями далеко в историю Поднебесной.

Увы, как ни ругайся, а зуд от этого не проходит. Чжэн даже чувствовал некоторую зависть к танкистам. Они в свои танки нырнули, а там, в отвратительном запахе соляра и масла, загибаются даже микробы, чего уж говорить о комарах. Плюс шлемы, дающие какую-никакую защиту для головы. Хотя бы от укусов. А у майора от них уже покраснели и опухли уши, да и ранняя лысина под фуражкой подозрительно чесалась. То ли от того, что ее тоже успели пометить отвратительные северные насекомые (по слухам, они даже сквозь ткань достать могут), то ли просто от пота.

Майор еще раз проклял, на этот раз исключительно мысленно, это идиотское задание. Увы, в голос ругаться нельзя. Мнение нижестоящих ничего не стоит, а вот то, что они могут передать его слова выше, тем, кто послал сюда майора… Вряд ли генералу Ли понравится, что подчиненный кроет его последними словами, да еще и вслух. Так что – мысленно, про себя, мысли к делу не пришьешь. Это русским проще, у них все знают, что подчиненные ругают начальство, и гражданские, и в армии. Соответственно, они традиционно относятся к этому достаточно спокойно, как к издержкам менталитета. В Китае же все по-другому.

Эх, русские, русские… Откровенно говоря, Чжэн не испытывал к ним личной неприязни. Ну, варвары, ну, хамы, однако конкретно сейчас вся их вина заключалась в том, что их предки в свое время застолбили за собой эти земли. Жизненное пространство, которое просто необходимо было Поднебесной, с ее переросшей всякие разумные рамки численностью населения. А еще с хищническим (чего уж там, с собой можно быть честным) подходом к обработке сельскохозяйственных угодий, выжимающим из земли все соки и превращающим их в безжизненную пустыню. Ну и полезными ископаемыми, чего уж там.

Откровенно говоря, воевать Китай не собирался. Зачем? Тихая, ползучая экспансия устраивала всех – и самих китайцев, и русских, которые уподобились страусам. В песок головы сунули, глаза закрыли и предпочитали не замечать, как их вытесняют. А потом все изменилось в одночасье.

Огромная, старая, но отнюдь не дряхлая, как считали многие, империя словно бы проснулась от спячки и, максимально жестко объяснив отколовшимся в свое время провинциям, кто в доме хозяин, неприятно улыбнулась окружающему миру. Для начала русские сделали неприличный жест американцам, которые вот уже который год бряцали оружием, но в открытую наезжать не смели. Уж больно много ракет оказалось вдруг у вспомнившей былое величие сверхдержавы. Посмевшим что-то вякнуть европейцам намекнули, что не видят смысла церемониться – и те тоже сдали назад, не рискуя связываться. Видимо, помнили, кто их регулярно опускал на ступеньку-другую. Ну а потом Россия огляделась вокруг, и взгляд ее был тяжелым и недобрым…

С Китаем, правда, русские вначале предпочитали не ссориться. Все же слишком много производств они потеряли в годы разрухи. Учитывая же, что импортировать кое-что из Европы и США они не могли, то пришлось завозить недостающее из Китая. Славные были денечки – ровно до тех пор, пока северяне не решили, что могут обойтись и без Поднебесной.

Все же русские, когда надо, могли и умели действовать быстро и жестко. Выдворение китайских граждан, замешанных хоть в чем-то незаконном (а попробуйте найти бизнес, который ни разу не заступал за край), арест счетов компаний за малейшие прегрешения… Нельзя сказать, что это было очень уж серьезным ударом по Китаю в целом, но все – равно неприятно. Плюс вся политика ползучей экспансии разом откатилась назад вместе с выселенными на историческую родину гражданами Китая. Ну и, для полноты ощущений, разом оборвались поставки российских военных разработок. Увы и ах, технологически Китай мог не все, где на шаг, а где и на два уступая лидерам. Конечно, можно переиграть соперников массовостью, но далеко не везде. А русские недвусмысленно потребовали заплатить за все, что Китай скопировал без лицензий за последние пятьдесят лет. Вот это уже было неприятно. И, разумеется, не могло остаться без ответа.

Запланировано было все максимально жестко. Сегодня утром здесь напутственными пинками вышвырнут за границу очередную партию что-то нарушивших китайцев. А дальше – великая страна вступится за своих подданных. Не то чтобы они ее так уж интересовали, но грешно упускать такой повод легитимно (ну, почти) оттяпать у русских немалый кус земли. По данным разведки, на этом участке у русских и было-то два десятка танков. Китай легко обеспечил больше сотни новейших, тип 99. Пограничников танковая лавина должна была смести походя. А он, майор Чжэн, должен был сыграть роль офицера, который первым вступится за угнетаемых сограждан. Потому и форма парадная, которую комары прокусывают насквозь. А то выйдет танкист – и русские, чего доброго, сыграют назад. Не получится тогда их спровоцировать. Штабная же крыса – что может быть лучше? Русские таких принципиально не уважают.

Вновь зачесалась лысина, и Чжэн поморщился. Не нравилось ему то, что скоро должно произойти, ох как не нравилось. Его дед воевал в свое время с русскими, когда они сцепились в схватке за какой-то вшивый островок посреди Амура. Отжать-то его удалось, но не военным, а дипломатам – как раз солдаты тогда не преуспели. Русские несравненно меньшими силами отшвырнули их назад.

Отец тоже имел дело с русскими, правда, заметно позже, в конце семидесятых. Они тогда с Вьетнамом сцепились. А русские в один миг перебросили к границам Поднебесной такие силы, что стало ясно: не сдашь назад – раздавят. И сдали, а куда деваться… Это только за последние полвека. А ведь раньше были и еще войны, в которых русские с завидной регулярностью побеждали. В общем, статистика конфликтов с этим народом была довольно печальной. Северные варвары, если их раздразнить, противник страшный. Китайцы, с собой-то надо быть честным, с такой яростью драться в массе своей не умеют. Единственная надежда, что за последние десятилетия реформы изрядно подкосили и русскую армию, и их народ в целом. Но все равно неприятно и опасно.

– Идут, – прошелестело откуда-то сзади.

Чжэн всмотрелся. Ну да, и впрямь идут. С десяток автоматчиков и три сотни, не меньше, китайцев. Покорно идут, руки за спиной. Не сцеплены, а просто так держат, чтобы не провоцировать конвой. Печальное зрелище. Подвели их к реке, совсем узенькой. Метров двадцати в ширину… Вот через этот естественный кордон их и отправили в заплыв. Могли, конечно, отвести и к мосту, до него всего-то с километр, но не стали. И пинка каждому прописали тяжелым берцем – это чтоб запомнили. Не стоит на чужую территорию лезть.

Ну что же, пришел и его черед. Майор Чжэн поправил фуражку, окинул себя придирчивым взглядом и решительно зашагал к реке. Идеальный офицер сильнейшей армии мира. И пусть кто-то попробует это оспорить.

Десять минут спустя, честно отыграв свою роль, он возвращался. На его лице не дрогнул ни один мускул, но внутри все кипело. Нет, это было ожидаемо, что его пошлют далеко и надолго. Более того, заранее подготовленная речь Чжэна была рассчитана на это. Однако же, как неприятно получать от каких-то даже не офицеров – солдат (а командовал русскими всего лишь сержант) кучу информации о том, кто его, майора, папа, мама, как они совокуплялись и на чем русские их вертели вместе с Китаем вообще и его, Чжэна, командованием в частности. Но главное сделано, оскорбления Китаю нанесены, а значит, и формальный повод, хотя и притянутый за уши, имеется. За холмом взревели дизеля танков – все, пошел процесс, и теперь славных воинов Поднебесной уже не остановить.

Через какие-то полчаса майор в этом был уже совсем не уверен. Для начала сразу два танка не дошли до границы. Что поделать, хотя прототипом «девяносто девятых» и послужил славящийся своей надежностью Т-72, китайская версия это качество, увы, не унаследовала. Подвески летели с завидной регулярностью, и сейчас два танка встали буквально на ровном месте. Впрочем, подобное было предусмотрено, не зря количество боевых машин было назначено с таким запасом. Но это было только началом проблем.

Реку танки миновали без затруднений, благо разведчики брод нашли заранее. Ну, как брод… Место с каменистым дном и сравнительно небольшой глубиной. Конечно, два метра глубины – это чуть больше того, на что рассчитан танк, однако ширина такого участка не превышала полутора метров, и ходом ее преодолели уверенно. В конце концов, первых китайских танкистов готовили все те же русские, в тогда еще великом и могучем Советском Союзе. Инструкторы намертво вбили им в головы, что бросить можно все: курить, бухать, женщину, учебу… Но сцепление бросать нельзя! Тем же, кто ленился, объяснили, что лень возникает из-за нехватки в организме звездюлей. Это сакральное знание, переданное через поколения, дало сейчас возможность уверенно, без малейшей заминки форсировать преграду. Веселье началось позже, когда танки выбрались на берег и ринулись вперед, дабы продемонстрировать русским, кто в доме хозяин. Увы, гладко было на бумаге…

Чжэн с удивлением, а потом и с испугом наблюдал, как танкисты вляпались в самой природой выстроенную ловушку. Вековые кедры танкам оказались не то чтобы не по зубам – бронированные машины весом более пятидесяти тонн ломали их уверенно. Вот только при движении вверх по склону это было, мягко говоря, затруднительно. Приходилось вытягиваться в ниточку походной колонны на единственной дороге, и вот, в момент, когда часть танков уже оказалась на ней, часть еще переправлялась, какие-то даже не приступили к процессу, а полтора десятка машин сгрудились на песчаном пляже, русские нанесли удар.

«Град» – штука старая, по нынешним временам, можно сказать, древняя. Тем не менее сорок ракет калибром сто двадцать два миллиметра вполне способны превратить в море огня площади побольше той, на которой сейчас сгрудились китайские танки. Когда же такая машина не одна… Глядя на то, как ударный кулак превращается в груду искореженного, опаленного небесным огнем металла, Чжэн почувствовал, как на голове, под фуражкой, зашевелились остатки волос. И простая мысль, родившаяся у него, была еще более страшной, чем увиденное зрелище. Русские знали! Они знали, что будет провокация, знали, где и когда. И подготовились. А значит, они готовы к войне и хотят ее! Взвыв, майор кинулся к своей машине – там радиостанция, добивающая до штаба даже из этой глуши. Там…

Дальнейшего он не понял. Увидел лишь, как на месте его новенького, один в один передранного с американского прототипа «Хаммера» вырос столб земли и огня. В грудь толкнула словно бы тяжелая, но притом мягкая, как подушка, рука, и Чжэна отшвырнуло назад. Упал майор удачно, в небольшую ложбинку между невысоких елок, и оттуда, находясь в безопасности и некотором комфорте, с отстраненным интересом наблюдал, как пролетают над ним куски разорванного взрывом кузова. В принципе, на том участие майора в бою и закончилось, двое солдат шустро оттащили его контуженую фигуру в укрытие. А ведь этот веселый день еще только начинался.

Преимущество систем залпового огня перед ствольной артиллерией – возможность нанести массированный удар. Много и разом… Минусы – несколько меньшая точность и куда большее время перезарядки. Как раз чтоб китайцы смогли оправиться и понять, что урон им нанесен тяжелый, но пока не смертельный. И на основании этого принять решение.

Увы, единственный человек, видевший картину более или менее полностью и имеющий полномочия на принятие решений, валялся сейчас без сознания. Остальные же действовали в рамках своих знаний и полномочий. Это и определило дальнейший ход боя.

Беда китайской армии, как, впрочем, и многих других, недостаток инициативы. Уберите командиров – и нижестоящие или будут стоять и ждать, когда прибудет новое руководство, или продолжат действовать в рамках уже отданных приказов. Исключения есть, но они редки. Отчасти, именно в этом была одна из причин тяжелейших поражений, которые раз за разом наносили Поднебесной армии европейских держав. Несмотря на то что времена изменились, кое-что осталось практически таким же, как и сто лет назад. И потому дальнейшее развитие событий оказалось довольно предсказуемым.

В результате ракетной атаки ни в чем неповинная река оказалась буквально запружена разбитой техникой. Обгоревший и разорванный в клочья металлолом торчал во все стороны, невольно создавая пейзаж классического апокалипсиса. В общем, полный сюрреализм, радующий глаз любого нормального генерала, устроившего врагу такую красивую ловушку. И перейти здесь реку без спецоборудования уже не получалось. В результате часть танков, не попавшая под удар, но оставшаяся на китайской стороне, была моментально исключена из активных действий.

Китайские танкисты не были трусами, но и волшебниками им стать не грозило. И там, где русские, да и, чего уж там, какие-нибудь немцы-американцы постарались бы что-то изобрести, они лишь наблюдали плывущую по реке, глушенную взрывами, рыбу. Впрочем, наблюдали недолго, поскольку быстро сообразили, какие они хорошие мишени. А потому танкисты вместе со своей техникой дернули за ближайшую сопку, а приданная ударной группе пехота, недолго думая, последовала их примеру. Все равно переправиться и следовать за успевшими вырваться из огненного места танками они сейчас могли бы разве что пешком.

Зато танкисты, успевшие переправиться, оказались на высоте. Сообразив, видимо, что, стоя на месте, они не более чем кандидаты в жаркое, а два десятка боевых машин вполне способны устроить неприятности кому угодно, китайцы рванули вперед. Шанс у них был – на узкой дороге не развернешься, но рано или поздно они вырвутся на оперативный простор. И вот тогда… Впрочем, русские были об этом совсем иного мнения.

В нескольких тысячах километров от места сражения. Это же время