Глава 2
Полевое тестирование

В Санкт-Петербурге, на Васильевском острове, неподалеку от старого университета, стоит двухэтажный особняк. Летом он обрастает плющом, зимой – сосульками. Однако дорожка к зданию всегда очищена, вход освещен, окна светятся всю ночь. Немногие знают, что это – лаборатория, появившаяся в те давние времена, когда паровоз был в диковинку, а вместо электрических ламп по вечерам зажигали газовые фонари.

Лаборатория работала всегда, несмотря на войны и революции. Работала, выполняя заказы, за которые мало кто еще взялся бы во всем мире.

Сейчас шла презентация одного из таких заказов. Заказчик, точнее, его представитель глядел на стол с интересом и недоверием. Недоверие было профессиональным, а интерес – подлинным.

На столе лежало пять предметов. Широкий наручный браслет, большие круглые очки с толстыми дужками, два отдельных наушника и обычный мобильный телефон. Правда, непонятно, какой фирмы.

– Все это в комплексе называется МИК – Мобильный интерактивный консультант, – сказал руководитель проекта. – Его также можно назвать Мобильный интерактивный контролер, но только не в присутствии нашего заказчика-шейха. Давайте прогуляемся с МИКом.

Засветился монитор. Появился мультимальчик лет тринадцати. Он показал левую руку с браслетом.

– Контактный контроль, – пояснил руководитель, – давление, мгновенная кардиограмма, экспресс-анализ крови, диагноз и рекомендации. Плюс некоторые специфические функции.

Представитель кивнул – понятно.

Мальчик нацепил наушники, тряхнул головой. Наушники не сдвинулись с ушей даже на миллиметр.

– В них можно бегать, прыгать кувырком, драться.

– Плавать? – спросил представитель заказчика.

– Нежелательно, но если случайно упасть в воду, за три минуты ничего не случится. Наушники держатся цепко и мешают не больше, чем кольцо на пальце. Бывают ситуации, когда наушники желательно снять, например в театре, в классе, в храме…

Мальчик на экране снял наушники, положил в карман.

– Но в его ушах все равно остались две мембраны-динамика, и он слышит голос МИКа. Кроме того, благодаря мембранам, МИК фиксирует окружающие звуки, – уточнил руководитель проекта.

Экранный мальчик надел очки. Чуть согнулся, резко упал на пол, отжался, вскочил. Очки остались на носу.

– Наушники – язык и уши МИКа, очки – глаза. Они не мешают смотреть пользователю, но при этом смотрят сами, на свету и в темноте. Картинка, увиденная очками, звук, зафиксированный мембранами, данные о состоянии организма передаются в интеллект-модуль.

– Умные очки не новость, – заметил представитель заказчика.

– Это самые умные очки, – ответил разработчик. – И самые вежливые. Они все видят, но ничего не покажут, пока хозяин не разрешит.

Мальчик открыл чехол на поясе, засунул телефон.

– При желании его можно использовать как обычный мобильник, – пояснил руководитель проекта. – Но выключить пользователь его не сможет. Аккумулятора хватает на месяц, потом вставляется сменный.

Между тем нарисованный мальчик уже шел по аллее парка. Из-за кустов выскочила собака, с громким лаем метнулась навстречу. Мальчик застыл, пес подскочил, гавкнул пару раз и побежал дальше, по своим собачьим делам.

– Любому постороннему прохожему покажется, что мальчик встал просто так, – сказал руководитель, щелкая мышкой, – но на самом деле…

– «Стой на месте! – раздался громкий, командный и очень уверенный голос. – Он не нападет. Отлично. Иди дальше».

– Это то, что слышит пользователь, – пояснил руководитель проекта. – Переходим к более сложной ситуации.

Мальчик шел по ярко освещенной улице. Навстречу – фигура в плотно надвинутом капюшоне.

– «Мелкий торговец дрянью, – раздался голос в ушах мальчика, – каждая четвертая порция товара вызывает отравление, а каждое третье отравление – со смертельным исходом. Оно тебе надо?»

Голос был по-прежнему уверенным, но уже не столько командным, сколько дружелюбным. Голос друга, который все знает и хочет предупредить. Мальчик резко помотал головой, фигура отошла к стене – поджидать другую доверчивую жертву.

– И еще сложнее, – сказал руководитель.

Мальчик свернул в переулок. Навстречу шли трое парней, вида мрачного и решительного.

Внезапно мальчик громко запел: «Джингл бенц». Ошеломленные парни остановились, а мальчик быстро прошел мимо них.

– Впечатляет, – прокомментировал представитель заказчика. – Кстати, почему виртуальный друг говорит не по-арабски?

– Чтобы вам было проще понять, – улыбнулся руководитель проекта. – Активный лингвоблок рассчитан на три языка. Мы заложили арабский, английский и русский – об этом просили в приложении к техническому заданию. Принц, если захочет, сможет выучить русский язык. Когда займет престол, у нас появится новый друг на Ближнем Востоке.

Представитель тоже улыбнулся и спросил:

– Прибор прошел полевое тестирование?

– Нет. Пусть они сами найдут мальчишку того же возраста, роста и веса. Две недели он поживет, как принц, – вежливо сказал руководитель проекта.

Его собеседник уже не улыбался.

– Иван Николаевич, – резко сказал он, – в техническом задании напрямую прописано полевое тестирование устройства. Мы должны передать заказчику не только прибор, но и отчет о том, как сверстник Принца использовал его. И не в лабораторных условиях, а в повседневной жизни. Причем в режиме нагрузок и даже экстремальных ситуаций: быстро бегал, катался на самых адреналиновых аттракционах, прыгал с парашютом, может, подрался. Период испытания должен продлиться не меньше десяти суток. До дня передачи прибора меньше двух недель. Если полевое тестирование еще не начато, оно должно начаться завтра утром, а лучше – сегодня вечером.

Теперь не улыбался и руководитель проекта. Он подбежал к старому столу, в столешницу которого въелись чернила, пролитые еще во времена царя Николая II. Открыл ящик, всмотрелся в лист бумаги, протянул гостю.

– Простите, Игорь… Игорь Михайлович, в моем экземпляре договора о полевом тестировании ни слова.

Представитель заказчика пробежал глазами лист. Открыл портфель, вытащил такой же договор, вчитался, бросил на стол. Потом резким движением не просто достал – вырвал телефон из кармана.

– Это я. Почему в русский текст не попал подпункт «б» пункта № 14?! Переводчик? Ладно, с переводчиком – позже. Пока передай, что выговором не отделается. Это контракт на миллионы! И не рублей!

После этого представитель заказчика произнес такое грубое слово, которое в этой комнате не слыхали со дня постройки здания.

– Вот так у нас всегда… – вздохнул руководитель проекта. – Задумали, строили, построили, а из-за какого-то винтика-гвоздика всё и…

– Иван Николаевич, без философии, – уверенно и спокойно перебил его представитель. – По факту – косяк наш, к вашей лаборатории претензий нет. По ситуации – проблема общая. В наших интересах предоставить прибор с итоговым протоколом полевого тестирования. Найдите мальчишку, расходы на полевое тестирование в бюджет заложены. Контракт для испытателя составлен, сейчас я его распечатаю. А вы ищите ровесника Принца.

– Все не так просто, Игорь Михайлович… – вздохнул руководитель проекта. – Мы не зря запросили основные параметры будущего пользователя. Отклонения по росту и весу возможны, но очень незначительные. Кстати, это было одним из условий: когда Принц подрастет, то использовать МИК уже не сможет, и если не захочет расставаться с другом, то отдаст нам на апгрейд^[2]. Я расспрошу коллектив, люди обзвонят знакомых, и, наверное, завтра-послезавтра…

– Мальчик найдется через час, – громко ответил представитель заказчика, закрывая портфель. – Еще через три часа с его родителями будет подписан контракт, а наш временный принц наденет браслет, очки, наушники, и десять дней тестирования пойдут с сегодняшнего вечера.

– Где мы найдем мальчика? – спросил Иван Николаевич.

– В кафе, в кино, на улице. Желательно, чтобы шел с родителями, но в таком возрасте с родителями гуляют не часто. Сейчас нам главное уложиться в параметры веса.

– Мы возьмем переносные весы?

Представитель заказчика улыбнулся и показал прибор, похожий на зажигалку.

– Дистанционный определитель массы. Фокусируется на объекте и выдает его вес с точностью до двух миллиграммов. Разработчик – наш мастер Лукьянов, без его миниатюризации вы бы не смогли загрузить всю начинку в основной модуль, как, впрочем, и в браслет.

– Тот Лукьянов, который сделал хронокомпас? – спросил руководитель проекта.

– Он самый. Отличная штука для похода на рынок. Тебе взвешивают помидоры, а ты сообщаешь продавцу, на сколько граммов он ошибся.

– А если продавец обидится и полезет драться? – улыбнулся руководитель проекта.

– На этот случай – перстень-электрошокер, тоже чудо миниатюризации. Одевайтесь скорее, пока не найдем, я в Москву не уеду.

* * *

Лёшка решил не торопиться. Времени еще вагон, а домой возвращаться не хотелось. Подловил себя на этой мысли, печально улыбнулся: Мартышка уже стала домом!

Может, так, может, нет. А вот квартира на Васильевском острове уже не дом.

Лёшка вспомнил, как перед первым сентября уговаривал маму разрешить учиться на Васильевском. Мартышкинская школа ему категорически не понравилась, еще до встречи с Кондрашом.

– Мама, давай я буду ездить. Всего три часа туда и обратно.

Мама ответила:

– Не три, а все четыре. И не это главное. Однажды он встретит тебя после школы, возьмет за руку и отведет к себе. Ты не сможешь вырваться.

Кто такой он, было понятно. С того самого памятного утра мама ни разу не назвала папу «папой».

Сегодня отпустила, наверное, потому, что он точно не оставит при себе. Иначе кто отвезет подарок Катюше?

Схватить его за руку, отвести домой папа смог бы. Заманить, обмануть – нет. Не тот характер.

* * *

Чай пили на кухне. Лёшка старался не ходить по квартире. Не хотел заглядывать в свою и Катюшкину комнату, вспоминать, как недавно…

Чего вспоминать?!

Разговор был долгий, нудный, неприятный. Как прогулка босиком по пляжу, усеянному битыми стеклами. Лёшка осторожничал, как всегда, в разговоре с папой. Папа тоже обходился без подробных вопросов.

Например, как ему в новой школе? Лёшка ответил, что терпимо. Программа та же, учителя почти такие же, задания стандартные. Про друзей папа не спрашивал Лёшку и в прежнем классе.

Спасибо, что не спрашивает. Врать не хотелось, а сказать правду… Тогда папа непременно скажет: «Начнем с того…» Наверное, с того, что, чтобы были друзья, с ним должно быть интересно. А то, что с Лёшкой дружить неинтересно, папа говорил не раз.

Тем более ни слова о проблемах с Кондрашом. О нем Лёшка и маме не рассказывал.

Потом папа спросил:

– Как ты сам к этому относишься?

– Не нравится, – искренне ответил Лёшка. И постарался, чтобы вопрос остался без развития.

– До сих пор не понимаю, как она могла так поступить, – сказал папа.

Лёшка просто кивнул. Чего спорить, он тоже не понимал.

К чаю папа достал из холодильника пирожные – «ты же любишь». Пирожные Лёшка любил. Но это опасное угощение. Съешь эклер, потянешься за вторым – в глазах папы проскользнет усмешка: «Эх ты, Обжоркин!»

Поэтому Лёшка съел лишь одно пирожное и старался больше не смотреть на коробку. На папу – тоже.

Это было нелегко. Но Лёшка давно научился. За папиной головой – бежевые обои с пальмовыми листьями. Можно смотреть на эти листья, воображать пальму целиком. И остров с пальмами. И крокодилов под пальмой, и обезьянок на пальме… только не мартышек. Вроде смотрит папе в глаза, вроде и не смотрит.

Потом папа поглядел на часы. Принес подарок – набор «Юный доктор», его Катюша просила еще весной. Хорошая память у папы!

Подарок влез в рюкзак со скрипом, пришлось удлинить лямки. Пока Лёшка возился, папа молчал. Лёшке казалось – он делает неправильно, сейчас папа с усмешкой посоветует, как надо. Но тот не стал.

Лёшка оделся. Папа вышел с ним в коридор, обнял, сказал:

– Передай маме: если проблемы с водопроводом или светом, я подъеду, помогу.

Лёшка хотел сказать, что проблемы уже бывали, но мама справлялась. Обещал передать.

Замялся на пороге. Папа спросил:

– Есть деньги на дорогу?

Лёшка качнул головой. Папа дал несколько бумажек, похлопал по плечу и закрыл дверь.

* * *

В своем микрорайоне Лёшка шел быстро и с оглядкой – не хотел встретить прежних школьных друзей. Настроение не то, да и непонятно, что отвечать на вопросы: «Ты чего, совсем в этой Рамбовке поселился? Может, квартиру отобрали за долги?» Тут кто-нибудь скажет, что не отобрали, что видел недавно папин автомобиль возле парадной. Тогда спросят, почему папа здесь, а Лёшка в Рамбовке?

Поэтому спешил и оглядывался. Обогнул остановку дворами, на всякий случай вышел на параллельную улицу. И направился к метро пешком.

Не то чтобы Лёшка любил пешие прогулки, но возвращаться не хотелось до дрожи и тоски.

В принципе жить в Мартышке можно: газ, нормальный туалет, а не будка на огороде, водопровод, бойлер. Папа за два года отремонтировал дом, так что можно зимовать. Но Лёшка вспоминал темные улицы поселка, длинные глухие заборы, злобный лай цепных собак, непривычную и оттого мрачную ночную тишину.

Потому-то и не хотелось расставаться с городскими огнями и городским шумом. Лёшка неторопливо проходил мимо витрин, заглядывал в них, а если внутри магазина было особенно ярко, то заскакивал – не столько погреться, сколько напитаться светом.

В компьютерном магазине «Байт и блок» задержался надолго. Засмотрелся на моноблоки и большие ноуты. Был бы такой в Мартышки-не, тогда жить терпимо. Надел наушники, врубил «Танки» или «Большой зомби-квест»… Увы, у Лёшки старый планшет-андроид.

Клянчить замену не решался. Знал: у мамы напряг с деньгами. Поэтому Лёшка берег планшет. Даже в школу не таскал – вдруг однажды Кондрашу приглянется?

Да, кстати… Ну зарубился бы в «Танки», просидел бы час-другой. А за окном осенняя темень, и с каждым вечером все темней. И где-то в этой темноте – Кондраш. Запланировал с тобой встречу завтра в школе. И она состоится.

Весь кайф от игры пропал.

Большой ноутбук, моноблок… Разве это мечта? Вот подружиться бы с Полинкой и ее компашкой. Катался бы к ним в Петергоф, может, они прикатились бы в Мартышку. Кондраш увидел бы их вместе – отстал бы. Или ребята объяснили бы, как отделаться от Кондраша. Они журналисты – должны всё знать.

Лёшка резко остановился. Вздохнул, побрел совсем уж печально.

Ну да, они журналисты. А он кто? В школе с тройки на четверку, дома – танки и зомби. Они же с ним заскучают! Заговорят о своих репортажах, а ему только кивать и краснеть, не въезжая в темы. Погуляют с ним раз-другой, от доброты. Потом он сам отстанет, поймет – им скучно. И вернется за монитор.

* * *

Между тем улицы стали еще светлей и оживленней. На самом деле не улицы, а линии – было уже недалеко до «Василеостровской». Лёшка представил, как быстро-быстро домчится до «Балтийской», мимо ярко освещенных станций. И сядет в тусклый вагон электрички. За окном сначала будет светло, потом, с каждой станцией, темнее и темнее. Потом – Мартышка. Да еще ехать мимо места, где днем отобрали деньги…

Можно растянуть поездку в метро. Добраться до одной из конечных станций и сесть в маршрутку, помчаться по Петергофскому шоссе и пару раз увидеть в окно море. Если ясное небо, разглядеть огни кораблей, идущих в питерский порт.