Читать книгу «Большая охота» онлайн полностью📖 — Михаила Кречмара — MyBook.
image

Охота с применением мотолодок

Сказать начистоту, не люблю я «морскую» охоту с применением мотолодок. Хотя, конечно, она наиболее результативна и даёт возможность самого тщательного выбора трофеев. Как-то раз на мотоботе, шедшем со скоростью восемь километров в час, мы за двенадцать ходовых часов встретили на побережье 114 медведей.

А всё потому, что после подъёма из берлоги, который у медведей российского Северо-Востока приходится на конец апреля – первую половину мая, мишки от прибрежных хребтов устремляются к береговой полосе. И имеют для этого несколько резонов.

Ну во-первых, сама береговая полоса является для зверя практически неограниченным источником самой разной пищи – от рачков-бокоплавов, миллионами кишащих в прибрежной гальке, до выброшенных на берег трупов морских млекопитающих. Кроме того, под влиянием ветров и повышенной влажности полоса берега шириной километра три-четыре освобождается от снега значительно быстрее, чем лежащий за ней «материк». А обтаявшие сопки дают медведям пищу – прошлогодние орешки кедрового стланика, бруснику, шикшу… Да и всякая мелочь вроде пищух и полёвок тоже активизируется на этих прогреваемых солнцем каменистых гребнях – и являет собой достойную приправу к медвежьему столу. А в-третьих, на закрытых от ветра обращённых к югу склонах береговых распадков уже в самом начале мая начинает уверенно пробиваться сочная весенняя растительность…

Всех этих причин более чем достаточно, чтобы в весенний период (практически до середины июня) всё побережье становилось настоящим медвежьим царством.

Вышеописанная охота с подхода происходила тоже не где-нибудь, а прямо на берегу Охотского моря.

Но при подходе охотники очень сильно ограничены своими физическими возможностями. На море же им в этом помогает мотор.

Сказать по правде, я всегда с некоторым содроганием смотрю на тяжело плещущуюся серую воду Охотского моря. Слишком много отчаянных (да, в общем, и не очень отчаянных) парней нашли свой конец, разбившись о скалы, угодив под накат, просто перевернувшись на волне, да и вообще – количество причин, по которым человек может погибнуть в холодном море, превосходит всякое человеческое воображение. Тем не менее люди раз за разом садятся в ничтожно малое по морским меркам корыто, сделанное из дюраля или надутой воздухом жёсткой водонепроницаемой ткани, и отправляются в путь вдоль одной из самых красивых береговых линий на свете…

Как и во всех других видах охоты, когда человек передвигается через большие пространства на самодвижущемся средстве, будь то лошадь, снегоход, автомобиль или мотолодка, особое значение имеет умение «видеть» зверя. «Видеть» – значит замечать его среди рябой каменной россыпи на высоте трёхсот метров над береговым обрывом, обнаруживать торчащий из кедрового стланика на какие-то десять-пятнадцать сантиметров мохнатый горб, определять неподвижно залёгшего зверя в совершенно не свойственном ему месте, например на вершине каменного «пальца» высотой с трёхэтажный дом, на который, кажется, и пауку-то залезть непросто… Поэтому охотника-спортсмена в мотолодке обычно сопровождают два егеря – один полностью занят управлением лодкой, второй же внимательно рассматривает побережье.

Как правило, с обнаружением зверя всё только начинается.

Первое, что надлежит сделать, увидев достойного медведюгу, – это высадиться. Высадка на берег (как и посадка в лодку) на Охотском побережье – отдельное сложное мероприятие. Сколько огромных медведей весьма внушительных размеров прожили спокойно как минимум один сезон, а возможно, даже смогли умереть от естественных причин благодаря тому лишь, что рулевой моторки совершенно однозначно говорил «нет», глядя на лижущие берег белые буруны волн, и поворачивал нос лодки в море. Но если всё-таки решение высаживаться принято…

Здесь, прежде всего, имеет большое значение место высадки. Никто не будет на крохотной моторке выбрасываться на огромные камни размером с коттедж на Рублёвке (а из таких булыганов состоит как минимум четверть береговой линии Охотского побережья). Рулевой в первую очередь оценит, нет ли где-нибудь рядом, в радиусе трёхсот метров, галечного микропляжика или, на худой конец, заводи между скал, где валуны поменьше. При этом он принимает во внимание не только возможность «сухой» высадки на берег, но и то, какими путями охотники могут подниматься к зверю, и выберет из этих путей наиболее рациональный.

Все вышеописанные задачи вполголоса обсуждаются участниками охоты ещё на воде, ибо расположение на лодке под берегом даёт людям огромное преимущество – обзор. Которого высадившаяся на скалы группа будет сразу же лишена.

Но вот решение принято, все варианты поведения обсуждены вполголоса[1], а медведь, огромный коричневый увалень, всё так же упоённо ковыряется в булыжниках на приступке в двухстах метрах над кромкой воды. Теперь рулевой уступает место у мотора гиду-проводнику (лодка в это время тихо продолжает выписывать пируэты у берега), а сам садится в носовую часть на вёсла. По команде гид выключает и поднимает двигатель, а рулевой разворачивает лодку носом к волне и кормой к берегу.

Гид-проводник берёт рюкзак с обязательным спальником, припасом для обеда (а если гид предусмотрительный, то и для ужина, и для завтрака), винтовку охотника-спортсмена, свой верный СКС, иногда – рюкзак охотника-спортсмена. И готовится…

Едва лодка утыкается кормой в камни, гид (а всё надо делать ещё и тихо, чтобы не испугать медведя!) выскакивает на берег, отбегает на пару метров, складывает всё снаряжение в сухом месте и возвращается к лодке, которую в это время удерживает в том же положении рулевой на вёслах. Здесь он помогает выйти из лодки охотнику-спортсмену, обутому, как правило, в ботинки для горной охоты, и… Начинается всё тот же подход к зверю, только по вертикали.

Всё время, пока находящиеся на берегу люди охотятся, разделывают зверя, тащат его на берег, рулевой держит лодку на изрядном расстоянии от береговой черты, подходя к берегу, только когда группа оказывается в месте десантирования. Тогда всё происходит в обратном порядке: сперва в лодку садится охотник-спортсмен, потом туда отправляется трофей (если его удаётся добыть), ну а в самую последнюю очередь запрыгивает гид-проводник с оружием и рюкзаками.

Основную проблему на этой охоте создаёт не столько наличие или отсутствие зверя (хотя если медведя на берегу нет, то охота просто не состоится), сколько поведение изменчивой и непредсказуемой морской стихии.

После одного из случаев, который едва не завершился гибелью нашей охотничьей группы, я предпочитаю море, сплошь покрытое плавучими льдами. Ибо плавучие льды придают тёмносерому раствору морской соли непоколебимое спокойствие и незыблемость. Причём незыблемость в самом прямом смысле слова. Лодка скользит между синими и серыми изломанными ледяными громадинами по неподвижной, словно зеркальная поверхность, воде. Нет никакого шторма и нет никакого ветра – только, когда заглушаешь мотор, слышишь странный звон и треск разваливающегося под действием тепла льда… Да ещё поглядываешь опасливо на затянутый сплошными льдами горизонт: вот-вот потянет с моря ветром, придёт в движение ледяная чешуя, придвинется к берегу – и станем мы наперегонки со льдами выволакивать лодку как можно дальше от кромки воды. А там – костриться и ждать, пока лёд отойдёт подальше. Или растает. Нет, не люблю я охоту с моря…

Охота на привале

Сразу уточню: всё, что я расскажу про охоту на приваде, ограничено временными рамками – с момента выхода медведя из берлоги и до середины июня, а также с начала сентября и до момента ухода в берлогу, если дело касается медведей севера и востока России. Оговорка про местность необходима, потому что в каждом географическом регионе медведи ведут себя очень и очень по-разному. Например, поведение медведей юга Камчатки и медведей Корякского нагорья различается столь сильно, словно это вообще разные виды (!) животных. А ведь живут вроде в одном субъекте Федерации и известны среди охотников под одним именем – «камчатский медведь»… Подавляющее большинство охот здесь совершенно бесхитростны: ходит охотник по горам или морскому побережью и осматривает обширные пространства. Поскольку этих открытых пространств здесь много, медведи на них хорошо заметны и не особенно осторожны. И опытный охотник может просто подойти к зверю на расстояние выстрела, учитывая направление ветра. Но даже и в этих условиях – при изобилии и доступности зверя – использование привады увеличивает результативность охоты буквально в разы.

Грамотное использование привады, конечно же…

По следам опытный проводник легко определяет размер зверя.


Естественные концентрации пищи

Простейшим вариантом охоты на приваде является охота на местах естественных концентраций пищи – нерестилищах лососёвых рыб, «гнилых углах» морского побережья, исключительно богатых ягодниках. В этих местах чаще всего практикуются засидки.

Для правильного размещения засидки желательно сперва определить пути подхода зверя к приваде. Это лёгкая часть задачи, и решается она довольно просто: вы ищете и находите свежие отпечатки лап, недавно раздавленные ягоды, разбросанные куски свежей рыбы неподалёку, да и просто логически размышляете. Иногда встречаются ситуации, когда тропа постоянного выхода медведя на нерестовую протоку пролегает по твёрдому, не оставляющему следов субстрату (например, по плотно утрамбованной крупной гальке), но даже тогда её можно просто «угадать» – по расположению ближайших лёжек, укрывающего зверя леса или кустарника.

Но найти или угадать место выхода зверя – это ещё не половина дела и даже не его четверть. Теперь предстоит: а) оценить направление ветра (вместе с его возможным изменением); б) прикинуть точку предстоящей засидки (если она есть, эта точка, что вовсе не очевидно); в) проверить наличие или отсутствие веток и прочих мешающих предметов на траектории наиболее вероятного выстрела; г) оценить возможность других, скрытых, подходов медведя к месту засидки. Последнее бывает весьма и весьма актуально: в моей практике было не менее десятка случаев, когда медведь выходил буквально «из-за плеча».

Кроме того, надо помнить о направлении лучей закатного или рассветного солнца, о наличии неподалёку журчащей воды или морского берега с возможным накатом или прибоем (очень мешает, поверьте! контроль выхода зверя на кормёжку производится в основном на подслух), о скрипящем субстрате под выворот-нем или складным стульчиком, о поднимающихся с соседней бочажины комарах. В общем, обо всех тех мелочах, которые могут помешать человеку, караулящему в засаде большого, чуткого и опасного зверя, каким является медведь.

Но значительную часть этих важных деталей человеку удаётся подправить в нужную сторону, если он создаёт место концентрации пищи для медведя сам.

Иначе говоря, выкладывает приваду.


Выкладывание привады

С помощью привады охотник пытается управлять подходом зверя к тому или иному удобному для человека месту. Потому выкладывание привады требует очень хорошего понимания особенностей поведения зверя. Более того, опытный егерь отводит значительное время на подготовительный этап «приваживания» – приучения зверя к выложенной приваде. В некоторых известных мне случаях на такое приучение уходило две и даже три недели.

Прежде всего охотнику надо решить, нужна ли ему привада вообще. Может, при охвате больших территорий и постоянном наблюдении за открытыми пространствами ему удастся добиться желаемого результата с меньшими затратами сил и времени?

Поэтому использование привады лично я считаю наиболее рациональным, когда:

а) охотник имеет достаточно времени на её подготовку;

б) стремится к добыче на данной территории не абы какого, а совершенно конкретного зверя;

в) ориентирован на скорейший результат.

Ну и одним из определяющих аргументов применения привады служит обычно наличие свободного припаса для оной.


Использование лабазов

Традиционный для севера и средней полосы России лабаз в наших краях, на Дальнем Востоке, на приваде практически не применяется. Основные причины этого – обилие открытых пространств и довольно сильно пересечённая местность. А привада – это возможность навязать зверю выгодную для человека стратегию поведения. В наших краях привада выкладывается обычно таким образом, чтобы зверю пришлось подходить к ней по довольно обширному открытому пространству. При этом засидку располагают на какой-нибудь возвышенности, доминирующей над привадой. Это может быть холмик, берег реки и даже одиноко стоящий большой валун. В некоторых случаях охотник может контролировать подход зверя к приваде на очень большом расстоянии – в несколько сот метров. Здесь, правда, стоит вновь повторить: концентрировать внимание на каком-то одном вероятном пути подхода нельзя ни в коем случае – в местах с высокой плотностью популяции косолапых вполне возможен выход двух и даже трёх зверей на одну и ту же точку (в моей практике такие случаи бывали).

Если говорить о севере Дальнего Востока, то одной из причин нераспространённости в этих местах лабазов является отсутствие здесь подходящих деревьев. Тем не менее и в этих местах люди с лабазов охотятся, и даже я делал это несколько раз. Только использовали мы для этого лабазы «складские» – для хранения снаряжения и продуктов на охотничьих базах. И медведей на них караулили совершенно определённых – повадившихся разорять избушки. В качестве «привады» в таких случаях, естественно, выступал сам охотничий домик.








1
...