Тэлмер и Шико поднимались все выше и выше. Уже умолк жалобный плач привидений… и вдруг Тэлмер не нащупал очередной ступеньки. Шико успел его поддержать, но некая сила сорвала их с вершины лестницы и повлекла в неизвестность. Проносились мимо них галактики, погибшие во Вселенских катаклизмах, мелькали образы древних миров, забытых за давностью лет, мчались погасшие и сверхновые звезды, огненные стрелы рассекали пространство – своеобразное ноопространство, но только – «анти», ибо содержало оно в себе информацию утраченную и стертую из памяти навсегда.

Еще немного покружив, вихрь уложил Тэлмера и Шико на каменистую почву и воспарил, уносясь дальше в глубины забытого.

Друзья, поднялись и осмотрелись. Насколько хватало глаз, их окружала серая гладко-бугристая пустыня, испещренная кое-где трещинами. На ветках редких, черных и голых, «деревьев» висели колокольчики-бубенчики и вразнобой звенели, раскачиваемые чем-то вроде множества микроветерков, сновавших туда-сюда. А еще здесь были звуки: громкие, тихие, нежные, резкие. Обрывки каких-то мелодий и диссонансные трели, целые фразы, отдельные предложения, слова и их части, разборчивые и неразборчивые, самые разные голоса, на самых разных языках – кое-что можно было понять, кое-что было напрочь лишено смысла – отголоски, отзвуки, слабое эхо. А кроме этих живых звуков, раздающихся тут и там и будто летающих между звенящих деревьев, ничего больше не было – это место предназначалось только для них – для звуков, ставших призраками.

Не успели Шико с Тэлмером определиться с новым направлением, как вдали послышалось нечто вполне определенное и понятное: разудалая мелодия, бой барабанов, литавр, бубнов, смех, хлопание, трещание, гудение, словно там двигалось веселое шествие. И, похоже, эта «процессия» направлялась прямиком к друзьям. Они терпеливо ждали.

Вот «шествие» приблизилось – музыка играла совсем рядом, но друзья по-прежнему ничего не видели, зато слышали прекрасно: как проходили мимо них музыканты, наигрывая задорный марш, как смеялись дети, как радостно переговаривались взрослые, как трещали трещотки и гудели рожки. И это так увлекло Тэлмера и Шико, что когда праздничное шествие их миновало, друзья, не раздумывая, двинулись вслед за ним, заражаясь радостным настроением от идущей впереди веселой толпы.

Постепенно музыка изменялась – уходила куда-то легкомысленность, а ей на смену приходило упорство, пропадало веселье, и появлялась решительность. Сами того не замечая, Тэлмер и Шико ускоряли свой ход, а их настроение менялось в соответствии с музыкой. Теперь уже не вальяжно, а целеустремленно шагали они в ногу, боевое возбуждение распирало у каждого грудь. И менялась поверхность земли у путников под ногами – уже не каменистая почва, а дороги Миров лентами ложились под ними. Семимильными шагами шли Тэлмер и Шико, ставшие вдруг великанами, и все равно им было по чему идти – по горам ли, по рекам, по морям ли, по пустыням. Вот уже с мира на мир за один шаг переходят они, кометы со свистом проносятся мимо, а астероиды мелкими камешками разлетаются из-под сапог. Звезды-гиганты блуждающими огоньками освещают Великий Путь, а черные дыры спешат убраться прочь с дороги. Величие и Мощь сотрясают Вселенную, когда исполинские шаги меряют ее из конца в конец…

Но вот Могучая Музыка стихает, и снова слышна лишь веселая мелодия праздника, быстро удаляющаяся от Тэлмера и Шико. Они изо всех сил стараются догнать уходящее шествие, но это ни к чему не приводит. Процессия уходит далеко-далеко, и Тэлмер с Шико остаются в кромешной тьме одни…

Потом Тэлмер зажег светильник. Его свет выхватил из темноты каменные стены, пол и потолок неширокого коридора, прорубленного в скале. Где-то размеренно капала вода, стены были мокры, а под ногами хлюпало.

– А, мина, – вдруг сказал прямо в левое ухо Тэлмеру грудной женский голос.

– Что? – машинально переспросил Тэлмер, оборачиваясь, но ответом ему был лишь детский смех, пронесшийся под потолком.

– О са, та! – позвал из глубины коридора женский голос, на октаву ниже предыдущего.

– А ла те но, со. Тю, – добавил девичий голосок за спиной Шико. Тот поежился.

– И где мы на этот раз, и что нам пытаются втолковать? – попробовал выяснить он.

– Ми ей нимо на, на, – нежно проворковало вдали. Снова детский смех пробежался по потолку, а горестный мужской голос что-то несколько раз повторил.

– Кажется, нам туда, – указал рукой Тэлмер и пошел первый, сопровождаемый целым хором различных женских голосов, на разные лады произносивших неизвестно что.

– Ку, ку мо! О ко моде. Се, то та, ле? Иксо, ила. Ма тю ви ра? Ла муа, а лао ним? – Шико поплелся за другом.

Женские голоса, чье-то беспрестанное скептичное хмыкание, горестные вопрошания неизвестного мужчины и звенящий детский смех провожали их до самого конца тоннеля, а когда друзья наконец из него вышли, несколько женских голосов выкрикнули что-то, прощаясь, и все звуки коридора смолкли.

Друзья стояли на краю самого грязнейшего во Вселенной Болота. Даже Великие Топи не шли ни в какое сравнение с этим мерзостным местом под сумеречным небом: повсюду гниль, грязь, замешанная черте на чем, заросли сухого тростника, плесень, гигантские словно поеденные червями грибы, тут и там виднеются свалки предметов, оплывших, заросших, окончательно потерявших свой первоначальный облик. Кое-где угадываются кости и даже, кажется, полуразложившиеся трупы неизвестно кого. Что-то где-то чавкает, хлюпает, с утробным урчанием из жижи вырываются болотные газы и совместно с гнилостными испарениями создают совершенно ужасающую вонь. Спасаясь от этой невыносимой атмосферы, Тэлмер замотал лицо платком, Шико было легче – в перчатке. Некоторое время они стояли, пытаясь отыскать хоть какое-то подобие тропинки, а после, свыкнувшись с мыслью, что придется пройти через болото как есть, друзья решительно пошли прямо. Совсем прямо, конечно, пройти не удалось, но, обходя омуты, преодолевая завалы мерзостей, пробиваясь сквозь заросли грибов, Тэлмер и Шико упорно сохраняли направление. И хотя в этом сумрачном болотном месте хорошо видно было не дальше, чем на десять метров, друзья не сомневались, что трясина расстилается далеко-далеко окрест, а сей факт, между прочим, оптимизма не прибавлял.

Но долго ли, коротко ли, а после двух привалов, проведенных на более-менее сухих клочках суши, и после неимоверного количества преодоленных километров грязи, путники наткнулись на кое-что новенькое – в центре небольшого островка, лишь слегка затянутого плесенью, «росло» сухое дерево, чьи несколько крученых, словно канаты стволов, переплетаясь, уходили строго вверх, на себя же завивая корявые ветви. Вершина терялась где-то в темном беззвездном небе.

Тэлмер и Шико постояли, задрав головы, под деревом.

– Лезем? – наконец кивнул на дерево Шико.

Тэлмер осмотрелся, что-то прикинул и уверенно сказал:

– Лезем.

Лезть на удивление оказалось легко – скажем, удобнее, чем по веревочной лестнице в бурю. И странно, чем выше забирались друзья, тем светлее становилось небо над ними. Потом дерево пробило плотный слой облаков, а наружу вышло, ни с того ни сего, из ровной белой поверхности какого-то очередного отдельного участка Обители Утраченной Памяти. Здесь же дерево заканчивалось, и его верхушка торчала наподобие сухого куста.

Сойдя с дерева и оглядевшись, Тэлмер и Шико поняли, что находятся в мире теней: по совершенно гладкой белой территории двигались в разных направлениях тени различных форм безо всякого признака наличия тех, кто эти бы тени отбрасывал. Не было здесь и никакого светила в серо-пасмурном небе, хотя ориентированы все тени были одинаково. Выяснив по некоторым знакомым силуэтам, где у них начало и конец, друзья продолжили путь, туда, куда они указывали. Сами тени на появление двух путников никак не реагировали.

А кончился Мир Теней оригинально – обычно недосягаемый горизонт неожиданно приблизился, обозначив край мира, а за ним простиралась звездная чернота – открытый космос.

Когда Тэлмер и Шико встали на краю, размышляя, что делать дальше, в трех местах необъятного космического пространства возникли некие изменения. Две крупные далекие звезды – красная и белая – полыхнули словно сверхновые, а черный провал меж звезд будто уплотнился и запульсировал. Из этих трех мест вырвались ослепительные лучи и соединили звезды и черный провал в сияющий треугольник, а затем сошлись в его центре. Центр полыхнул, и оттуда что-то выметнулось навстречу друзьям, развернулось и прикрепилось концом к краю Мира Теней, оказавшись широкой блестящей призрачной лентой-дорогой. И по ней уже кто-то приближался – кто-то из центра Треугольника.

Приближаясь к Миру Теней ленточная дорога, делала горку и только затем спускалась к краю. Именно на этой горке приближающиеся остановились. На фоне Космоса их было хорошо видно – три всадника-великана на огромных жутких конях. Один был полностью закован в черную броню и сжимал копье – Черную Молнию, монументом восседая на мощном широкогрудом черном коне. Под вторым всадником – огненноволосом красавце в развевающихся алых одеждах с длинным мечом в руке – Конь-Огонь так и плясал, то и дело становясь на дыбы. Третий же Всадник, худой и бледный в белом саване, сидел на своем белом коне немного поодаль, и его спокойствие не было наигранным, как у Всадника Черного.

А Всадник Алый тем временем уже окликнул стоящих у Края двух путников:

– Убирайтесь назад, в Обитель Беспамятства!

– Мы не можем вернуться туда, куда попали не по своей воле! – крикнул в ответ Тэлмер.

– Вам не пройти здесь, – глухо молвил Черный Всадник. Бледный Всадник лишь кивнул.

– Тогда мы будем прорываться силой! – с угрозой заорал Шико.

Алый Всадник рассмеялся, а затем рявкнул:

– Вперед! – и Кони рванули вниз по спуску. Черный Всадник пригнулся к холке своего скакуна и выставил копье, Алый размахивал мечом, Бледный скакал на шаг позади, не выражая никаких эмоций.

Шико схватился за ружье, но Тэлмер его остановил. Хладнокровно глядя на мчащихся Стражей, он достал пистолет и прицелился.

Первая пуля, надрезанная и смоченная «тем еще ядом», пробила лоб Огненноволосого красавца. С неимоверным удивлением на лице он покачнулся и свалился с коня. Второй выстрел очистил седло коня, черного как смоль. Тэлмер перевел прицел на Бледного Всадника, и тот на всем скаку остановил своего коня. Алый и Черный Кони уже разбегались в разные стороны от призрачной дороги, а их всадники исчезли. Бледный поднял руку. Не сводя мертвого взгляда с Тэлмера, все еще державшего его на мушке, он холодно произнес:

– Не обращай смерть в своем оружии против ее самой, – вслед за этими словами Бледный Всадник развернул своего коня и ускакал. Как только он скрылся из виду, Треугольник погас, а Звезды и Черный Провал вернулись к своему обычному виду. Однако дорога не исчезла. Она все также крепилась одним своим концом к краю Мира Теней, другой ее конец терялся в глубинах космоса. Выглядела она надежной и прочной, и таковой и оказалась, когда друзья вступили на нее. Но самое замечательное произошло потом – Дорога отделилась от Края и мягко понесла путников сквозь пространство. А когда они оглянулись, то не увидели ничего – ни Края, ни Мира Теней, – только космос.

Плавно покачиваясь, летели друзья, обозревая просторы Вселенной, и звезды, далекие и близкие, приветливо светили для них, совсем не жестко и не ослепительно. Все вокруг казалось застывшим… Но только некоторое время, ибо вскоре Мироздание дрогнуло и поколебалось.

Медленно закружились звезды, задвигались по небесным траекториям. Заметались кометы, заклубились облака космической пыли. Вся Вселенная пришла в движение, а центром этого движения был некий клубок, какое-то скопление впереди, рассылавшее прочь от себя волны, колеблющие космос, заставляющие небесные тела двигаться определенным образом и именно так, а не иначе. И именно в него-то и устремлялась лента призрачной дороги.

Чем ближе «подлетали» Тэлмер и Шико к скоплению, тем понятнее им становилось, что ожидает их впереди – что-то вроде титанического механизма, чьи шестеренки – спирали галактик, а смазка – само пространство. Все это размеренно ворочалось и вращалось, запуская и поддерживая ход жизни Вселенной.

– Вот они – Колеса Времени, Центр Вселенной! – прошептал Шико, пораженный могучим зрелищем.

– А я думаю, что это не просто центр, – произнес Тэлмер, – По-моему, это и есть вся Вселенная. Все здесь взаимосвязанно и неразрывно.

– А что же «кольца»? – поинтересовался Шико.

– Наверное, вот они! – протянул руку в направлении скопления Тэлмер, и Шико разглядел блестящие кольца, опоясывающие Механизм на разных плоскостях и орбитах.

– Наверняка, они обеспечивают относительную стабильность времени во Вселенной, – задумчиво добавил Тэлмер, – И поэтому и было выбрано название, одинаково обозначающее и колеса, и кольца.

Стоя на поверхности ленты-дороги, несущей их к самой важной точке Мироздания, друзья стали свидетелями одного Великого События. Лента проносилась над рекой, состоящей из крови, лавы и огня. На глазах у путников на ее поверхности вспучился пузырь и пошел вверх. Капли лавы и густой крови стекали с огромного шара и падали обратно в бурлящую густую жидкость. Языки пламени нежно лизали его, а потом пузырь лопнул. Его оболочка разлетелась на куски, и перед очами-звездами предстал новый Мир. Окруженный атмосферой, с виднеющимися на поверхности океанами, континентами, реками, лесами, горами, он был предназначен для зарождения Жизни, а потом, возможно, и разума. А те кусочки оболочки, что не успели достаточно удалиться, смялись в комочки и стали естественными спутниками новорожденного живого Мира. Он медленно поднялся над рекой и величественно поплыл в глубины космоса, чтобы присоединиться к подходящей звездной системе. А в лаву, огонь и кровь уже погружался следующий – пустой и холодный Мир – мертвая планета – чтобы, когда придет срок, возродиться к жизни и родить ее на себе.