Цитаты из книг автора «Мэтт Хейг»

нередко чувствуем вину, когда временно не работаем. Мы повторяем себе слова Бенджамина Франклина: «Время – деньги», – забывая о том, что деньги – это еще и удача. Зачастую у людей, которые

Нам нравится работать. Мы чувствуем себя нужными. Однако работа может плохо сказываться на физическом здоровье. В 2015 году Финский институт гигиены труда[32] опубликовал исследование – крупнейшее в этом роде, – в котором пытались найти связь между работой и потреблением алкоголя. Были собраны данные о более 333 000 работников из 14 стран мира и доказано: чем дольше наш рабочий день, тем больше мы пьем алкоголя. 8. Сложно оспаривать нашу культурную одержимость работой. Политики и крупные бизнесмены придерживают идею об упорном труде как одну из главный добродетелей. О «простых порядочных работягах» и «трудолюбивых семьях» они говорят со слезами на глазах и с нотками подхалимства. Мы соглашаемся с пятидневной рабочей неделей, словно это закон природы.

Нам нравится работать. Мы чувствуем себя нужными. Однако работа может плохо сказываться на физическом здоровье. В 2015 году Финский институт гигиены труда[32] опубликовал исследование – крупнейшее в этом роде, – в котором пытались найти связь между работой и потреблением алкоголя. Были собраны данные о более 333 000 работников из 14 стран мира и доказано: чем дольше наш рабочий день, тем больше мы пьем алкоголя.

7. Не кладите телефон у кровати. Если что, то я никого не осуждаю. Большинство людей спит с телефоном у кровати, потому что они заменили нам будильники. По большей части я тоже держу телефон у кровати. И мои родители. Да все, кого я знаю. Возможно, однажды наши кровати превратятся в телефоны. Но мне кажется, что без телефона я сплю лучше. Когда он, например, в другой комнате, или даже просто в другом углу. Я знаю, что это невозможно. Но всегда хорошо иметь стремление. Мечту, к которой нужно стремиться. Грезить о дне, когда мы станем достаточно сильными, чтобы обходиться без телефона у кровати. Как в старые времена. В 1800-е годы. В 1900-е. В 2006 году.

хуже. Теперь мы можем люто ненавидеть любого, чье мнение отлично от нашего. Политики даже не пытаются достучаться до оппозиционной стороны. Различие становится чем-то, чего стоит бояться, над чем насмехаются, а не восхваляют. Люди с похожими взглядами заканчивают тем, что сходят с ума, неспособные переварить даже малейшее расхождение во мнениях. И в итоге оказываются в ловушке эхо-камеры за чтением миллиона версий одной и той же книги, слушая одну и ту же песню

Amazon показывает книги, которые покупают вместе с той, которую мы просматриваем. Социальные сети говорят нам, что мы должны следить за еще большим количеством людей, похожих на тех, за кем мы уже следим. И похожими на нас. Нас поощряют оставаться в зоне комфорта и не рисковать, потому что интернет-компании знают, что большинству людей обычно нравится слушать, читать, смотреть, есть и носить то, что они уже слушали, читали, смотрели, ели и носили. Но ведь раньше у нас не было такой возможности. Мы должны были идти на компромиссы и искать общий язык с непохожими на нас людьми. Приобретать то, что нам не нравится. И это было ужасно. Но сейчас, пожалуй, все еще хуже.

Гнев стал заразным, и я чувствовал его почти как физическую силу, исходящую от экрана. Мое сердце начало биться в два раза быстрее. Я чувствовал, как гнев все приближается. Воздух стал тоньше. Я был загнан в угол. Казалось, что реальность тает. «Черт, черт, черт!» У меня случилась короткая паническая атака. Я ощутил нездоровую смесь чувства вины, страха и защитного гнева и решил никогда не писать о том, как избавиться от тревоги. Некоторые мысли лучше оставлять при себе. Но также – что куда важнее – я хотел найти способ не думать о себе так, как обо мне думают другие. Я хотел выработать эмоциональный иммунитет. Когда вы слишком зациклены на социальных сетях, вы легко можете почувствовать, что находитесь на бирже, где вы – или ваша личность в Интернете – это акции. И когда люди начинают давить на вас, вы чувствуете, что цена ваших личностных акций резко падает. Я хотел освободиться от этого. Я хотел психологически отключить себя. Или, выражаясь языком психологии, быть самодостаточным рынком. Справляться со своими ошибками, зная, что человек – это не только ошибки. Позволить себе осознать, что я куда лучше разбираюсь в своих внутренних качествах, чем какой-то незнакомец. И если другие люди считают меня законченным тупицей – не думать так самому. Заботиться о других, но не об их неправильном восприятии меня в матрице мнений Интернета. Как не сойти с ума в Интернете: список утопических заповедей, которым я редко следую, потому что это чертовски трудно 1. Практика воздержания. Особенно в социальных сетях. Сопротивляйтесь любым нездоровым излишкам, вызывающим тягу. Укрепите ваши «мышцы сдержанности». 2. Не гуглите симптомы, если не хотите провести следующие семь часов в полной уверенности, что не доживете и до обеда. 3. Помните, всем плевать, как вы выглядите. Людей волнует только их собственная внешность. Единственный человек на этой планете, кому есть дело до вашего лица, – это вы сами. 4. Поймите, не все, что кажется реальным, реально. Когда романист Уильям Гибсон впервые представил идею «киберпространства» в книге «Сожжение Хром» (1982), он изобразил его как «всеобщую галлюцинацию». Это описание мне очень помогает, когда я чересчур увлекаюсь технологиями. Когда они влияют на мою нецифровую жизнь. Весь Интернет на шаг отстоит от физического мира. Самые сильные

делает нас любопытными. Печаль превращает нас в философов.

Жизнь инопланетянина на Земле Сложно описать депрессию людям, которые никогда с ней не сталкивались. Это то же самое, что рассказывать о жизни на Земле инопланетянину. Все ориентиры нерелевантны, приходится прибегать к метафорам. Вы замурованы в туннеле. Вы на дне океана. Вы в огне. Депрессия не заглушала, а, наоборот, обостряла мои чувства, словно я провел всю жизнь в скорлупе, а потом вдруг оказался вне ее.