Гарп с удовольствием наполнил ведро мутноватой водой из колодца, поднял его на промокшей верёвке из тёмной глубины и начал жадно пить. От этого голова стала свежее и слабость немного ушла, но в целом она следовала за ним неотступно. По крайней мере, он смог дойти до колодца и освежиться. «Как же я измельчал! – подумал Гарп с горечью. – Раньше я считал неплохим результатом разжиться десятком серебряных монет, а теперь для меня достижение просто получить ведёрко грязной воды. Куда всё катится!»
Гарп сел около колодца, чтобы отдохнуть, и услышал где-то странное постукивание. Что-то большое и тяжёлое быстро двигалось в его направлении, хотя Гарп ничего не видел. На самом деле ему было даже как-то всё равно, кто может его побеспокоить. Он просто получал удовольствие от отдыха и победы над жаждой. Остатки воды он вылил себе на разгорячённую зноем голову. Солнечные лучи жарили протухшее небо, усеянное частицами хлорки и других веществ, тонкими нитями просачивающихся через стену со стороны туманных полей.
«Наверно, мусор катается по полям, вот и грохот стоит», – решил Гарп и удовлетворился таким объяснением. На самом деле это было совсем не так. К запертым воротам селения ехала машина, извергавшая из трубы столб серого дыма и стучащая колёсами по усеянной железяками земле. Внутри неё ехали четыре человека. Но ведь купцов, согласившихся продолжить сотрудничать с селянами, оставалось только трое. Четвёртый пассажир был кем-то другим.
Нащупывая в тумане путь и следя за цифрами на спидометре, чтобы не врезаться в стену, водитель продвигался по бугристой земле, усеянной не пойми чем. Машина медленно разрезала паровую завесу. Такая картина, скорее всего, очаровала бы романтика-пейзажиста, но на ездоков она не производила ни малейшего впечатления. Трое из них от неё устали, а четвёртый и вовсе думал о своём. Купцы были мужчинами лет за сорок, а непростой образ жизни ещё сильнее состарил их. Спутник же выглядел значительно моложе.
Наконец машина несильно ударилась о металлические ворота.
– Да что ж ты будешь делать, – проворчал торговец и сплюнул прямо на пол машины. – В этом тумане ничего не видно.
– Да я ведь говорил: тормози уже, – поспешил заметить второй.
– Ты это уже минут десять твердишь, Делж, – ответил первый. – Хотя ты мне и друг, а синяк я бы тебе поставил, если бы мы ехали ещё минут пять.
– Хрок, – не отставал Делж, – ты уже весь пол заплевал.
– Вы-то его вообще никак не моете, – подметил Хрок и приглушил двигатель.
Третий купец, всё это время лежавший на откидной кровати, встал и, зевая, заметил:
– Правильно, что выключил мотор. Топлива у нас не так много. Нужно открыть ворота. Сейчас я дам противогазы. – И правда, он выдвинул из-под койки мешок с противогазами и начал его развязывать.
– Зачем нам противогазы, – возмутился Хрок. – Тут идти пару минут.
– Не хочешь – дело твоё, – отозвался третий купец. – Нам же лучше: реже надо будет их менять.
Он расправил свой противогаз, зажмурил глаза, глубоко вдохнул, а затем надел его на голову, натянув до самого подбородка. Он с шумом выдохнул и пощупал тонкую щель между шеей и противогазом.
– Что, Эник, не прилегает? – заботливо поинтересовался Делж.
– Как всегда, – отмахнулся третий торговец.
– Тебе бы с такой шеей не в купцы, а в кассиры, – усмехнулся Хрок. – Всё равно их шею никто сквозь окошко не видит.
Эник поднял руку, жестом приказывая замолчать. И Хрок замолчал, как бы странно это ни было.
– Пошли, – распорядился Эник и бросил каждому по противогазу.
Свой экземпляр достался и четвёртому пассажиру, не сказавшему ни слова за всё это время.
Затем Хрок разгерметизировал дверцу и распахнул её. Тут же машину наполнил химический запах, но никто этого не ощутил, ведь фильтры защищали от него. Правда, слабенький аромат хлора всё же коснулся их ноздрей, потому что противогазы были не очень-то качественные. Из машины вышел только Эник. Он подошёл к воротам и, взяв большой ключ, начал открывать старый механизм. С каждым щелчком он был всё ближе к цели. Наконец металлические ворота со скрипом несмазанных петель стали медленно открываться под нажимом локтя Эника. После этого торговец сел в машину. Дверь уже закрывать не стали. Из трубы вновь столбом повалил серый дым, и вращающиеся колёса повлекли машину внутрь селения. Как только граница была пройдена, Эник снова вышел, чтобы поработать с ключом. За ним на площадь последовали и трое других. Они уже сняли противогазы. За ними снял защиту и Эник.
Площадь была грязнее обычного. Говорят, раньше её иногда мыли – так распоряжался Эстул. Хотя это была не мойка, а пародия на неё. Теперь же площадь покрывал слой грязи и пожелтевших листьев. Рог селения, гордость этого места, был окутан пылью и следами птиц. Торговые ряды снесли: дерево селяне срубили для своих нужд. Не осталось уже ни сцены для праздников, ни скамеек, ни лавки с едой. Ничего. В воздухе витала гарь. Только домик Эстула стоял, как будто ничего не поменялось. Но на самом деле жил там теперь вовсе не Эстул. Ещё нетронутым остался колодец. Но возле него сидел какой-то измученный человек.
– Позови остальных, – коротко сказал ему Эник. – Мы приехали с важными новостями.
Сидящий лишь немного повернул к ним голову.
– А, это ты, Гарп! – хрипло усмехнулся Хрок. – Хватит протирать штаны. Зови селян, и побыстрее. У меня нет желания тут задерживаться дольше, чем нужно.
Гарп пожал плечами и отвернулся.
– Хрок, – обратился к нему Эник. – Если тебе так здесь не нравится, ты мог уйти от нас ещё при расколе.
– Тогда вас было бы всего двое, – ухмыльнулся Хрок. – Так что считай за честь.
– Это ты считай за честь, – серьёзно проговорил Эник. – Кроме нас с Делжем, тебя никто на дух не переносит. Да и мне ты не очень симпатичен. Так что помалкивай ради своей же пользы!
Хрок хмыкнул, но и правда замолчал.
– Гарп, – обратился к нему Эник, – нам нужно поговорить с советом. Сходи за ними. Не идти же нам самим. У нас своя территория, у вас – своя.
– Своя, своя, – кивнул Гарп и тяжело встал. – Предлагаю обмен. Вы мне дадите еды дня на два, а я схожу за советниками.
Делж сощурился. Хрок шмыгнул носом.
– А не слишком ли подорожали услуги гонца в нашем веке? – издевательски спросил Эник. – Это нагло даже для тебя. Всё же ты со вторым рангом, как-никак, разговариваешь.
Гарп плюнул себе под ноги и сделал по направлению к ним несколько шагов.
– Да, в конце концов, это вы обратились ко мне с просьбой. Мне не очень-то надо вам помогать. Готов поспорить, для меня лично у вас ни одной новости нет, так ведь?
– Конечно нет, – ответил Хрок. – Такие, как ты, новости узнают только в одном случае: когда их вызывают в суд.
Эник ударил Хрока по затылку.
– Для тебя нет новостей, – резюмировал он.
– Я так и думал, – кивнул Гарп и снова сел, прислонившись к колодцу. – А передавать новости другим людям я не стану. Сами их ищите. К тому же чувствую я себя на редкость скверно. Так что едва ли вы заставите меня встать с этого места. Впрочем, если дадите мне двухдневный запас еды – то все будут здесь в течение получаса. К тому же вас теперь четверо – бегайте сами, раз напарником обзавелись. И откуда он тут взялся? Нашли себе какого-то дурачка вшивого. Наверно, его больше вообще никуда на работу не звали, да?
– Я не торговец, – негромко ответил на оскорбление четвёртый приезжий.
– Да мне без разницы, – пожал плечами Гарп. – Главное – ты же не в суд меня зовёшь! А тогда нам говорить не о чем, не так ли, Хрок?
Хрок усмехнулся, но отвечать не стал. Делж тем временем что-то шепнул на ухо Энику. Тот принял задумчивый вид, а потом кивнул.
– Значит, решение такое, – сказал он Гарпу. – Ты сейчас бежишь и приводишь всех сюда. За это мы дадим тебе две порции еды, должно хватить на сегодня. О двухдневном запасе можешь и не мечтать. Если не согласишься – не получишь вообще ничего.
– Меркантильные твари! – ругнулся Гарп, но тем не менее встал и, с трудом передвигаясь, ушёл по направлению к жилой части селения.
Все, кто остался, несколько секунд молчали, а затем присели на подножку машины и начали разглядывать площадь внимательнее.
– А правда, – проговорил тот, кто не был купцом, – почему вы не отказались от этого места? Зачем рисковать?
– Мы же не спрашиваем, почему ты едешь именно сюда, – заметил Эник. – Мы не собирались тебя везти, так как не хотим, чтобы все знали о том, что селение гибнет. Но твои, с позволения сказать, покровители настояли на твоём отбытии именно в это захолустье. Нужно отметить, очень настойчивые покровители.
– Ну, не хотите говорить – не надо, – пожал плечами собеседник.
– А мне скрывать нечего, – отозвался Делж. – Напомни, как тебя зовут. Постоянно вылетает из головы.
– Шэлев, – последовал ответ. – Можно просто Шэл.
– Шэлев – странное имя, – заметил Делж. – Кажется, я встречал его только в «Хрониках Столицы». Был там такой персонаж. Не помню точно, кажется:
Стоял в багровых лучах
На поле битвы сыром.
В глазах не гнев и не страх,
А лишь расчёт боевой.
И в миг сигнала трубы
К врагам он ринулся в бой.
О Шэлев, вестник судьбы,
Навеки сила с тобой.
А дикий Новый Устав
Пускай погибнет в веках,
А ты, о Шэлев, в бою
Яви нам доблесть… –
не помню чью, – запнулся Делж. – «Твою» или «свою». Я не помню, как там дальше.
– Оно и к лучшему, – ответил Шэлев. – Я терпеть не могу стихи. Эти тридцать строк я кое-как вытерпел.
– Их было только двенадцать.
– Тем лучше, – отмахнулся Шэлев. – Ну так почему ты остался верным этому селению?
– Всё просто – не люблю ничего менять, – пояснил Делж. – Люблю покой и неизменность. Я тут работаю уже восемь лет. А начинать всё сначала, с другим селом, с другими людьми… Просто жуть берёт от одной мысли. Нас тут хоть и мало и уши вянут от болтовни Хрока, но я знаю их всех – они свояки. Так что я не хочу ничего менять. Вот и вся моя нехитрая история.
Шэлев скривился, и это выражение лица скорее обнаруживало сочувствие, чем недовольство.
– Не хочешь менять свою жизнь? – зачем-то переспросил он, хотя ответ был ясен.
Делж с грустью кивнул. Шэлев даже не посмотрел в его сторону, но и так понимал суть ответа, поэтому продолжил говорить:
– Тебе везёт.
– Что? – удивился Делж. – Мне-то?
– Ага, – усмехнулся Хрок. – Счастья полные котлы, нечего сказать. Кстати, Эник, дай свою трубочку. А то совсем скучно.
Эник, и не моргнув, бросил ему подзорную трубу. Хрок посмотрел на неё как на нечто из ряда вон выходящее, оценил резные узоры по дереву и латунные литые диски, заглянул в мастерски отточенную линзу и, окончательно смутившись, пару раз раздвинул и сдвинул прибор, похрустев внутренними пазами. После этого он бросил на своего товарища взгляд, полный презрения, и вернул трубу обратно.
– Я про курительную трубку, дубина! – проворчал Хрок.
– Это мне и без слов было ясно, – заметил Эник. – Просто не хочу тратить свой табак.
– Да табак у меня есть. Мне бы трубку…
– Стойте! – попросил Делж. – Я хочу узнать, почему мне повезло, по мнению Шэла. Потрудись-ка объяснить!
Шэлев взял с земли камень и повертел его в руках.
– Тебе повезло, ведь ты смог сохранить то, что имел. Да, не полностью; да, в опасных обстоятельствах – но ты сохранил. А я?.. Я не смог. Какие бы крохи ты ни сохранил, но они твои. У меня же – пустота. – Он перестал крутить камень, и тот упал в щель между пальцами.
Повисла тишина.
– Ну, в таком контексте мне и правда повезло, – подумав, согласился Делж. – Хотя… Нет! Если ты потерял всё, это не делает меня везунчиком. Просто тебя потрепало чуть сильнее моего, и только. Я тебя жалею, но и сам достоин жалости.
Хрок потрепал Делжа по голове. Тот сбросил с себя его навязчивую руку. Они посидели ещё несколько секунд, озираясь вокруг.
– Чувствуете, дымком пахнет, – заговорил Хрок. – Эх, мне бы подымить.
– Ты же бросаешь, – заметил Эник.
– Чтобы что-то бросить, надо что-то взять, – протянул Хрок. – Я так понимаю, ты мне трубку не набьёшь? Хотя давай, не поленись!
– Жди, – загадочно ответил Эник. – А дымом и правда несёт. Такое чувство, что тут недавно либо что-то сжигали, либо был пожар.
– Тут и пепел летает, – сообщил Шэлев, внимательно присмотревшись к воздуху. – Он всюду. Очень мелкий. Тут был пожар.
Торговцы внимательно посмотрели кругом. И правда, что-то мелькало в воздухе: мелкие чёрные точки. Пушинки, какие летают весной, были бы в разы больше этих ошмётков.
– У тебя хорошее зрение, – похвалил Эник. – Я бы даже не заметил. К тому же после поездки по мусорным полям я предпочитаю смотреть на листву, а не на пепел. А ещё всегда, когда приезжаю сюда, любуюсь на этот медный рог. Он просто прекрасен. В таком захолустье – и такой шедевр!
– Я подумал, он железный, – буркнул Шэлев. – Ну да ладно. Кстати, а для чего он – такой большой?
– Для сигналов тревоги, – пояснил Делж. – Стоит тут века два минимум. Никто уже и мастера-то не помнит. Но вроде как он ещё ни разу не пригодился.
– И тут ходит поверье, – встрял Хрок, – что если уж рог затрубит, то это будет означать, что пришла страшнейшая беда. Такая, что и в веках не знали ничего подобного. Глупая легенда. Даже хочется в него дунуть. Было бы интересно посмотреть на их реакцию.
– Тебе бы лишь бы куда дунуть! Не дождёшься, – бесстрастно проговорил Эник. – Если ты понял, о чём я.
– О роге? – озадаченно спросил Хрок.
– Нет, – всё так же равнодушно ответил Эник. – На этот раз – о трубке. Ты даже за своим языком уследить не можешь. Так что за твоими лёгкими пригляжу я.
– Интересное поверье, – отметил Шэлев. – А ты, Эник, почему тут остался? Тоже хочешь что-то сохранить?
– Хочу, – кивнул Эник. – Очень хочу сохранить свой капитал. Если уходить из гильдии, то надо рассчитаться сразу со всеми долгами, потом искать новую гильдию, вносить задаток на вступление в неё, затем от месяца до года будет испытательный срок, где либо работаешь за еду, либо за гнутые медяки. Потом тебя либо выгонят на улицу, взыскав плату за койку в кабине их машины и в занимаемом ими домишке, за всё, что ты съел и выпил, за компенсацию потраченного на тебя времени, – либо оставят у себя. Скорее всего, первое. Всё-таки жажда наживы у них в крови. Так что денежные риски здесь не так велики, как на новом месте.
– А твоя жизнь? – поинтересовался Шэлев.
– А что жизнь? – впервые усмехнулся Эник. – Я не думаю, что погибну. Тем более я не буду пить местную воду и есть местную еду. Да и лучше уж погибнуть от отравления, чем от голода, ты так не считаешь?
– Я не знаю, – честно сказал Шэлев. – Давай сменим тему.
Новая тема на ум не шла. Так они снова замолчали. Да и сказано уже было слишком много. Едва ли они когда-нибудь так раскрывали друг другу свои души. А всё почему? Просто не было столь подходящего момента, неторопливого и даже уютного. Тишину нарушил Эник, от которого этого меньше всего ожидали.
– Мне нужен конверт с письмом, – вспомнил он. – Шэл, будь добр, принеси его.
– Почему я? – удивился Шэлев. – Я же тут вроде как чужой.
– Не хочу, чтобы Хрок рылся в моих вещах, – пояснил Эник. – А Делж просто не умеет искать. Без обид, Делж.
– Да чего уж там, – отмахнулся тот. – К тому же у тебя там бардак, – поддел собеседника Делж.
– И потом, – продолжал Эник, – ты уже знаешь, где что у нас лежит. Я бы сам сходил, но мне очень лень вставать. Будь другом, принеси.
– Как скажешь, – пожал плечами Шэлев и забрался в машину. Там он быстро нашёл ящик с вещами Эника и начал разгребать его.
Тут и правда хватало всякого добра: гаечные ключи, резинки на шурупы, тонкие стержни припоя, сменные шестерни, стёкла, кусочки металла, промасленные тряпки, формально чистая одежда, сухари и многое другое. Был там и конверт с письмом.
– Прихвати и флягу с водой, – попросил Эник. – Она на столе. Такая латунная, с выгравированным гранатом.
– Сейчас, – протянул Шэл и, бросив взгляд на стол, схватил флягу. Она там была одна и, надо сказать, представляла собой не только практическую, но и художественную ценность. – Дороговато для простого купца, – заметил он.
– Эх, были времена… – с ностальгией протянул Эник. – Такие вещи можно было купить по акции за треть цены. Ладно, неси уже. На жаре пить хочется.
Шэлев повернулся в сторону выхода, но тут раздался голос Делжа:
– Захвати уж тогда сразу две порции еды для Гарпа.
– Ладно, – выдохнул Шэлев и направился к холодильной камере. Когда он открыл дверцу, на него дохнуло холодом. Стенки камеры давно покрылись кристалликами льда. На полках стояло много картонных коробочек с едой. – Могу брать любую? – решил уточнить Шэлев.
– Нет! Дай ему две порции с говядиной. Она в этой партии какая-то невкусная. Не трать на Гарпа курицу и овощи, – ответил Эник.
Делж издал смешок.
– Надо было обещать ему одну порцию, – весело сказал он. – Тогда бы Гарп пошёл быстрее.
– Почему это? – не понял Хрок.
– Да потому что боялся бы полностью лишиться еды. И чувствовал бы, насколько ниже нас он стоит.
– Верно, – согласился Эник. – Но поскольку мы стоим выше его, то и вести себя должны подобающе. Значит, обещания надо выполнять. Так что, Шэл, не тяни время, бери говядину. Я уже слышу вдалеке звуки шагов. К нам, кажется, идут селяне. Не задерживайся.
Шэлев немного помолчал.
– А как я узнаю говядину? – поинтересовался он. – Не вскрывать же коробки?
– А то ты не знаешь! – цокнул языком Хрок, повернувшись к Шэлеву. – Всё стандартно. Коробки с овощами – зелёные, с курицей – белые, а с говядиной – красные. И давай уже, пошевеливайся! Не знаю, какой там у тебя ранг, но ты тянешь время!
– Сказали же: первый, – вспомнил Делж.
– Не знаю, не знаю, – протянул Эник.
– Вот-вот, – подытожил Хрок. – Неси уже давай. – Он внимательно посмотрел на Шэлева. – Две красные, если ты меня ещё не понял. Принесёшь белую, получишь пинка.
– Помолчи, – толкнул Хрока Эник. – В чём проблема, Шэл?
Шэлев стоял перед открытым холодильником. Кристаллы льда начали таять, струйками стекаясь в мелкую лужу на самой нижней полке. Всё-таки на улице стояла сильная жара. Летняя пора ещё не думала заканчиваться, хоть календарь и поджимал. Холодильник гудел, пытаясь поддерживать нужную температуру. Он мог работать, пока было топливо, и сейчас сжигал дизель из специального бака на полную мощность. А ещё лет десять назад приходилось брать в дорогу много угля. Или обходиться без холодильника, как и сейчас делают во многих сёлах, довольствуясь старинными способами сохранения пищи.
Шэлев закусил губу и пошарил рукой коробки, глядя то на одну, то на другую.
– Да, собственно, после солнца я тут в полумраке не могу разобрать цвет. Глаза ещё не привыкли.
– Там же горит лампа, – удивился Эник. – Делж, помоги ему. И поторопитесь: я уже вижу мелькание людей за листвой.
Делж нехотя встал и поплёлся к холодильнику. Он с ходу взял две красные коробки и захлопнул дверцу. Струйки воды к тому времени уже начали течь на пол машины.
– Ну ты даёшь! – осуждающе сказал он. – Или у тебя проблема с глазами?
– Я здоров, – ответил Шэлев.
– Не уверен, – протянул Делж, и они вдвоём снова вышли на яркое солнце и уселись на подножку машины. – Вот смотри, – сказал Делж, обращаясь к Шэлеву. – Какой это цвет? – И показал на засохший лист у него под ногами.
Шэлев посмотрел на лист пару секунд, а потом взял его в руки. Лист сразу начал крошиться.
– Коричневый, – сказал Шэлев. – Какой же ещё?
– А зачем ты его в руки взял?
– От тебя падала тень. Я хотел убедиться. Если бы я ошибся, ты бы меня точно посчитал за больного. А я-то здоров.
– Тогда ещё вопрос. Какого цвета сейчас небо?
Шэлев посмотрел вверх. От яркого света его глаза заслезились.
О проекте
О подписке