Глава 3 – Кодекс сентиента

Она спустилась вниз без пяти восемь. Польна любила пунктуальность, да и не свидание это было – вот еще! – а деловая встреча, на которой они наконец-то обсудят статью. Белая водолазка, просторный пиджак цвета кофе с молоком, часы, руки в карманах, не забыть диктофон и записную книжку – да уж, в таком виде впору бежать на ранний завтрак перед работой, а не на интервью с сентиентом в ресторане при свечах.

«Ну, смелей!» – сказала она себе, машинально подтягивая ворот водолазки повыше. От природы пухлые бедра и грудь, тонкие руки с выступающими венами, миниатюрный рост – сегодня Польне хотелось спрятать все это под одеждой свободного кроя, ведь чем меньше открытого тела будет видно Джакоби, тем спокойнее для нее.

Вопреки ожиданиям, он встречал ее внизу, а не за столиком. Серьезный, собранный, тоже надел пиджак («Откуда он у него в госпитале?»).

– Благодарю за приглашение, – Польна первая нарушила молчание. – И за подарок.

– Принимаю благодарность, – Джакоби не спешил садиться: вначале он отодвинул стул для Польны, приглашая ее присесть.

– Это что такое? – Польна недоумевала.

– Это жест вежливости, – пояснил Джакоби. – Из далекого прошлого.

– Окей, – Риджл повесила сумку на спинку стула.

Машинально раскрыла меню, быстро просканировала его глазами.

– Что, в Ционе джентльмены не ухаживают за дамами? – Джакоби улыбнулся, и Польна заметила, как мелькнули белоснежные клыки. В отличие от вампирских, у сентиентов они были более короткими и широкими.

– Ритм жизни не позволяет, – ответила Польна.

Джакоби не сводил с нее глаз, и, смутившись, Польна полезла в сумку за диктофоном и записной книжкой.

– Стой, давай сперва поужинаем, – предложил Джакоби.

Его движения были размеренными, даже медленными, в отличие от движений Польны, которая за пять минут успела семь раз нервно заправить за ухо прядку жестких, торчащих во все стороны волос цвета горького шоколада.

– Хорошо, – она кивнула. – А ты… разве ешь обычную еду? Я думала вы пьете эти ваши…

– Синтетические коктейли, да, – кивнул Джакоби. – Иногда я ем обычную еду. Если есть повод и компания.

Он снова улыбнулся – его что, подменили? Или рад, что его больше не бьет током?

– Эм-м, слушай, Джакоби, – начала Польна. – Мне жаль, что я прервала твою тренировку утром. Я не знала, что этот тренажер так устроен.

– Я сам установил такую программу, – спокойно ответил тот.

– Зачем?

Джакоби задумался, словно подбирал слова, чтобы объяснить ей все.

– Ты успела полистать Кодекс? – спросил он.

– Да, немного, – Польна кивнула.

Она успела пролистать все страницы, коих было не менее двухсот. Не почитала, конечно, просто постаралась запомнить, как можно больше фактов, бросившихся в глаза; так частенько делала Ио с документацией, например, с биографией хедлайнеров какой-нибудь выставки или встречи. Обычно их готовила для нее Риджл.

– Мое тело не принадлежит мне до окончания контракта, – процитировала Польна строчки из Кодекса сентиентов.

– Именно. Нас воспитывают так, – кивнул Джакоби.

– Как? Бить себя током? – Польна машинально вскинула бровь. – Наказывать себя?

– Ставить себе цели и достигать их, – Джакоби нервно постучал пальцами по столу. – Если сентиент не будет справляться с тренировками, с собственными же задачами, ему не продержаться ни на одной вылазке. Проще говоря: если ты не будешь жесток к себе, ты сдохнешь.

– Но ты недавно перенес операцию, или что там?.. – Польна долистала меню до алкогольных напитков и поняла, что без бутылки вина сегодня не обойтись.

– Я недавно перенес разрыв всего тела на куски, – холодно сказал Джакоби. Кажется, разговор зашел вообще не туда, поскольку от его дружелюбного настроения не осталось и следа. – Новое сердце, новые легкие, рука и чертовы новые глаза. Чем быстрее я восстановлюсь, тем меньше шансов, что окажусь здесь снова через полгода.

Польна замолчала.

Официант подошел к их столу.

– Желаете ли сделать заказ?

– Стейк с кровью, – произнес Джакоби, даже не заглянув в меню.

По лицу официанта было заметно, что именно этой реплики он опасался больше всего этим вечером.

– Приношу свои извинения, но сырое мясо мы подаем только вампирам и людям, – молодой человек держался на расстоянии, словно опасаясь, что сейчас сентиент накинется на него.

– Вот как, – Джакоби усмехнулся, но глаза его моментально выдали разочарование и даже обиду. Он раскрыл меню, но ничего не привлекало его внимание.

– Могу ли я предложить вам синтетический коктейль с повышенным содержанием глюкозы?

– Нет.

– Тогда, может быть… – начал было официант, но Джакоби жестом остановил его.

«Видимо, это и есть Голод», – подумала Польна, глядя на его муки. Она вспомнила, как пыталась бросить курить: прятала пачки, а затем принималась искать их с точно таким же взглядом.

– О, а можно мне мясо с кровью? – спросила она. – И бутылку вина на ваш выбор.

– Да, конечно, – кивнул официант. – Что-то еще?

– Нет, это все, – Польна отдала свое меню.

В этот момент компания людей со смехом поднялась из-за большого стола. Через минуту на их место пришла группа вампиров, та же самая, с Земли-1, которые были сегодня утром.

– Я дам тебе кусочек, – обратилась Польна к Джакоби. – А ты зря отказался от коктейля! Я бы попробовала, чисто из гастрономического любопытства.

– Та еще дрянь, – Джакоби поморщился. – Микс из гормонов, форменных элементов, плазмы, разных добавок. Все, что нужно сентиенту для поддержания жизни.

Он выглядел совсем невесело. И не из-за того, что ему отказали в желанном угощении… должно быть Джакоби неприятно было узнать, что в отеле его права ниже, чем у всех остальных гостей.

– Брось, Джакоби, – Польна машинально коснулась его руки, лежавшей рядом – она так часто делала на личных встречах с клиентами. – Я это для тебя заказала. Мясо с кровью – думаешь, я правда буду это есть?

Бледно-серые губы сентиента вновь растянулись в улыбке, и клыки обнажились неприкрыто. Сейчас, когда Джакоби сидел прямо напротив нее, Польна видела следы хирургических вмешательств на его лице и шее. Слабые отметины от швов вокруг глаз, едва различимые синяки, длинный шрам вдоль кадыка – от коникотомии.

«Новые глаза, новое сердце, легкие…» – человек восстанавливался бы месяцами.

– Спасибо, Польна, – сказал Джакоби. – Но это было не обязательно.

– Это чтобы ты не съел меня, – рассмеялась девушка, но шутка не зашла: когда она уже запомнит, что на этой теме стоит табу?

В Кодексе этому вопросу было отведено несколько абзацев:

«Сентиент, вкусивший кровь живого существа, утрачивает рассудок, способность мыслить с холодной головой и принимать решения, которых ждет от него Содружество. Он становится угрозой для себя, а значит и для своих соплеменников».

– Извини пожалуйста, – Польна опустила глаза.

– Все в порядке, – Джакоби сцепил руки и убрал их подальше, и Польна на секунду подумала, что он сделал так специально, чтобы она больше его не касалась. – Тебе нравится здесь?

– В Мглистом? Да, вполне, – Польна кивнула. – Хотя утром у меня создалось впечатление, что ресепшионисты разыгрывают меня…

– Серьезно? Как это? – Джакоби удивился так искренне, что Риджл на мгновение забыла, кто именно сидит перед ней.

Не человек.

– О, скорее всего, мне просто показалось… – Польна смутилась. – Их юмор был довольно… специфический, на любителя.

– Это потому, что они с Земли-1. Кендра и Дейв, – объяснил Джакоби, и теперь настал черед Польны удивляться.

– Правда? Оба?

– Ага, – он вновь улыбался, довольный, что ему удалось впечатлить ее.

– Откуда ты знаешь?

– Скажем так, – Джакоби развел руками. – Мне здесь действительно нечем заняться.

– Это многое объясняет… их поведение, эти взаимные подколы, за которые в Ционе… – Польна осеклась. Очевидно было, что Дейв и Кендра по-дружески шутили друг над другом, однако в Ционе такие шутки сочли бы за проявление ксенофобии.

– Кажется, я понял: тебе неуютно, когда кто-то вокруг высказывается неполиткорректно, так? Хотя сама ты неоднократно заявляла о своей… хм-м-м… неприязни к сентиентам, – сказал Джакоби, и Польна не сразу поняла, какое слово из его уст удивило ее больше: «неуютно» или «неполиткорректно».

Он не обвинял ее, нет, просто констатировал известные факты.

– Джакоби, – Польна больше не улыбалась; теперь она внимательно смотрела ему в глаза. – Это не неприязнь. Это личная травма, окей?

Объяснять она не собиралась: смерть Келси была последней темой, о которой Польна решила бы поговорить с Джакоби.

– «Они не должны жить среди нас, как не должны тигры и львы жить по соседству с человеком», «Межрасовый переход нужно запретить на законодательном уровне: это смертельно опасно», «Сентиенты – вынужденная мера нашего общества», – процитировал Джакоби высказывания Польны, при этом ни один мускул на его лице не дрогнул. Словно он вызубрил их до бездушного автоматизма.

Польна оглянулась по сторонам: вопреки ее ожиданиям, никто не смотрел на них.

– Могу представить, как это задело тебя, – сказала она. – Я приношу свои извинения.

Щеки ее пылали, а пальцы невольно начали перебирать ключи в кармане брюк.

– Но у меня есть моя личная жизнь и мое личное мнение на ту или иную ситуацию, – добавила она.

Польна понимала, что если Джакоби нашел эти ее высказывания, то наверняка видел и другие, гораздо более хлесткие. Сейчас ему хватало такта не озвучивать их, но Польна видела, что в глубине его арктически-голубых глаз затаилась враждебность.

Официант принес мясо и вино. Джакоби терпеливо ждал, пока молодой человек поставит перед Польной большую тарелку со стейком, плавающем в красной жиже и обильно посыпанным гранатом.

– Приятного аппетита, мадам, – официант коротко кивнул и поспешил удалиться, обходя сентиента по самой большой орбите.

Джакоби разлил вино по бокалам.

– Ну что, выпьем за будущую статью? – предложил он.

Они легонько соприкоснулись кубками из толстого стекла, даже не услышав звона – столько вокруг было голосов, мелодий и ритмов. Стук серебряных ножей и вилок по фарфоровым тарелкам, глубокие гортанные голоса вампиров и, в сравнении с ними, такие невыразительные – людей.

– Угощайся, Джакоби, – стараясь не показывать своего отвращения к блюду, Польна с улыбкой пододвинула тарелку к сентиенту.

Вопреки ее ожиданиям, он не накинулся на мясо, как осатаневший от голода зверь. Нет, Джакоби принялся отрезать кусочек за кусочком, медленно прожевывая их и запивая вином.

– Так что там с твоей статьей? Какие вопросы? – спросил он.

Польна собралась моментально. Журналистские навыки были на месте, несмотря на то, что голова ее вмиг закружилась, стоило ей пригубить вина.

– Расскажи о последний событиях, которые ты помнишь, – попросила она, ныряя в сумку за диктофоном. – Я понимаю, что это может быть несколько болезненно, поэтому не торопись. Расскажи про то утро.

– Утро в ущелье Герат? – уточнил Джакоби.

– Да, утро в ущелье Герат, – ожидая встречи с ним, Польна не только Кодекс листала: она запросила в архиве хронологию событий последнего дня Джакоби перед ранением.

– Нас только-только перебросили туда, – начал Джакоби. – Через несколько дней должны были прибыть боеприпасы, а еще группа дипломатов.

– Вас часто перебрасывают?

– Мы проводим на одной и той же местности порядка нескольких месяцев, затем вертушки перевозят нас в другую точку, чтобы мы не теряли бдительности, – Джакоби посмотрел вниз и влево: в этот момент он вспоминал, как все было. – Первое утро в Герате. Накануне мы весь день разбивали лагерь…

Ей показалось, или Джакоби сжал вилку и нож сильнее?

– Я отвечаю за безопасность лагеря; вместе с моим взводом мы исследуем каждый миллиметр на наличие мин и ловушек, изучаем, с какой стороны лагерь может быть атакован. Но первая ночь на новом месте – всегда самая страшная. Ты опасаешься нападения, просыпаешься от каждого шороха, думая, свои это или сейшины…

– Сейшины? Опасные вампиры? – уточнила Польна, подразумевая влекомых Голодом вампиров Земли-4.

– Да. Сейшин – значит «дух». Они невероятно умны и проворны, появляются словно из ниоткуда, темны, словно ночь, – Джакоби отправил в рот очередной кусочек стейка. – Несмотря на то, что Голод фактически управляет их сознанием, эти сукины дети остаются самыми умными, непредсказуемыми и опасными существами на планете. Наше выживание зависит от того, насколько много известно их разведке.

– Та ночь прошла без нападений? – спросила Польна, пытаясь разглядеть во взгляде Джакоби то, что он мог бы утаить.

– Без. Я не мог сомкнуть глаз, был на взводе.

Польна на секунду попыталась представить, что он чувствовал. Новая местность, каньон, полный опасностей. Сейшины, подобно призракам, норовят просочиться из ниоткуда и вспороть тебе глотку, ведь, как известно, кровь сентиентов они тоже пьют.

– Вы спите в отдельных палатках? – спросила Польна, желая узнать побольше о быте сентиентов.

– Когда как, иногда все вместе, вповалку, – Джакоби разделался со стейком, залпом допил вино.

– А женщин много в твоем взводе? – осторожно спросила Польна, надеясь, что Джакоби поймет ее правильно. Ей доводилось слышать о неуставных отношениях между сентиентами, но она хотела, чтобы этот миф развеял непосредственный участник боевых действий.

– Нас поровну… примерно, – Джакоби нервно заозирался в поисках официанта. – А это действительно нужно для статьи?

Его настроение изменилось: теперь он выглядел нервным, раздраженным, точно съеденное блюдо не пошло ему на пользу.

– Нет, – Польна несколько растерялась. – Мне просто интересно, и помогает понять культурный код сентиентов.

– Официант! – неожиданно громко крикнул Джакоби и ударил кулаком по столу – так, что бокалы звякнули. – Синтетический коктейль, пожалуйста!

«Он что, опьянел? – Польна удивилась столь резкой перемене в нем. – И сейчас начнет громить все вокруг?»

– Как ты сказала? «Культурный код»? – Джакоби развернулся к Польне и посмотрел на нее, словно на последнюю дуру. – Ты шутишь, наверное? Да вся наша так называемая культура основывается на том, как бы не сдохнуть!

«Чертова журналистка! С чего она взяла, что имеет право писать обо мне?!» – его кровь закипала от ненависти. Кожа горела и чесалась, и Джакоби хотелось сорвать с себя этот дурацкий пиджак, взятый в аренду.

Обе его генетические части получили свой допинг. Вампирская половина ликовала, вкусив сырого мыса: Джакоби ощущал, как от проглоченной крови его мышцы наливаются, но тело при этом становится легким и стремительным. Он готов был прямо сейчас броситься в атаку и разрывать на части сейшинов, одного за другим.

Пламя свечей вдруг стало слишком жарким и ослепительным, а вид Польны – красивой картинки перед ним, такой внимательной к мелочам и осторожной, словно она имеет дело с опасным животным, – приводил в бешенство.

Человеческие же чувства, растревоженные журналисткой, захлестывали его так, что тяжело было даже дышать. Они не поддавались контролю; воспоминания того дня в Герате смешались с настоящей реальностью в адский коктейль. Джакоби смотрел по сторонам, но фигуры посетителей ресторана представлялись ему злобными кровососами, таящимися среди камней.

Официант принес синтетик, и Джакоби осушил его в два подхода. Сейчас, сейчас: сахар и вещества в его составе притупят восприятие, станет легче управлять своим телом и эмоциями… но не тут-то было.

Из-за вина синтетик не спешил действовать.

– Хорошо, Джакоби, – Польна тем временем попыталась вывернуть на безопасную дорожку. – Вы разбили лагерь, переночевали. Что произошло потом?

«Давай, отвечай отстраненно, расскажи красивую историю», – велел себе Джакоби, снова и снова невольно сжимая челюсти.

Перед глазами возникло то самое дымное утро. Его последнее нормальное утро, перед тем, как все изменилось.

…Облака бегут по темному небу. Из вышек валит чад и копоть; они напоминают шипы, застрявшие в земле, и из-за этого почва вокруг нарывает точно гнойник.

– Не спится? – Мэйджи незаметно подходит к нему, кладет руку на плечо.

– Как всегда, – Джакоби прижимает бинокль к глазам. Этим утром в смрадной полумгле ему мерещится то одно, то другое. Пожалуй, нужно было поспать для разнообразия.

– Предчувствие? – голос у Мэйджи стал хриплым после того, как сейшин повредил ее горло.

Сентиенты часто полагались на интуицию, но в тот день Джакоби просто не мог найти слов для того, что ему только предстояло увидеть…

– Джакоби? – это Польна зовет его, возвращая в реальность. – Все в порядке?

– Может, хватит на сегодня? – он отодвинул тарелку, смял пустой пакетик из-под синтетика. – Трудно сосредоточиться.

Невероятно кружится голова, а его новое сердце словно оголилось. Будто вместо ребер, мышц и кожи под пиджаком его – стеклянная клетка, и все в этом зале могут видеть, как сокращается, как качает темно-бурую кровь его гипертрофированный, выращенный на заказ мотор.

«Твое тело – это машина. Не относись к нему слишком серьезно, но не забывай вовремя питать и давать время на отдых», – строчки из Кодекса выжжены в памяти.

Джакоби всегда было мало этого. Если сентиенты – это машины, тогда зачем им вообще чувства? Не проще ли создавать роботов, которые не будут ощущать страха, сомнений, жалости, влечения?

Ответ здесь был лишь один: выращивать гибридов было дешевле.