ГЛАВА 2. Новая реальность

Последнее, что увидела и запомнила Ксения, прежде чем погрузиться в какой-то серый вязкий туман, были горевшие торжеством глаза, так похожие на ее собственные.

– Приснится же такое, – проворчала девушка, пытаясь окончательно проснуться и чувствуя себя почему-то не в своей тарелке.

Она потянулась, надеясь стряхнуть сонный морок, но тело ощущалось как будто чужим и шевелиться было трудно. Кроме того, она с недоумением ощущала, что лежит на чем-то твердом, что никак не могло быть ее привычной постелью.

– Я что, около кроватки Оксанки на полу заснула, что ли? – мысли были тоже какими-то вялыми, и реальность никак не хотела становиться на привычное место.

Даже когда Ксюша открыла глаза, ей показалось, что она продолжает спать. Она действительно лежала на полу и, вроде бы даже узнавала обстановку своей комнаты, но что-то было не так. «Точно! – сообразила, наконец, Золотова. – Вся обстановка как будто перевернута симметрично, как будто… Отражение в зеркале?».

– Этого не может быть, – пробормотала девушка, – неужели это был не сон и обряд сработал? И теперь я… в зеркале?

С трудом поднявшись на ноги, она огляделась по сторонам. Да, комната была ее – вон кровать, вот шкаф и небольшой журнальный столик рядом, который Ксюша планировала убрать, как только Оксанка начнет ходить. И вдруг до девушки дошло, что ее так напрягало все это время – в комнате отсутствовали и окна, и двери…

– Потому что они не отражались в зеркале, – в ужасе прошептала осознавшая всю глубину проблемы Ксения и бросилась к предмету, на который она сейчас возлагала главную и единственную надежду – зеркалу.

Осторожно выглянув за край рамы, она встретилась глазами с собственным отражением. Или теперь отражением стала она, Ксения? «Господи, как бы крышей не поехать от таких метаморфоз», – мелькнула паническая мысль.

– А вот и ты, – удовлетворенно произнесла Есения, улыбаясь перепуганной собеседнице, – ну, чего ты такая встрепанная? Все у нас получилось, как ты и хотела. Я тут решаю твои проблемы, а ты месяц отдыхаешь, наблюдаешь и учишься. А в следующее новолуние вернешься обратно.

– Здесь все так странно, – задумчиво проговорила Ксюша, немного успокоившись после слов девушки за стеклом.

– Ничего, привыкнешь, – хмыкнула та.

– Слушай, а я могу подходить к зеркалу, когда ты в него не смотришь? – решила задать наиболее важный для нее сейчас вопрос Золотова.

– Конечно, – утвердительно кивнула головой собеседница, – тебя, кроме меня, никто все равно не увидит. Ну ладно, некогда мне с тобой тут болтать, пойду твою личную жизнь налаживать – слышишь, твой муж все-таки решил вернуться и, наверное, готовится к скандалу и выяснению отношений. Но мы сейчас его удивим.

Проговорив все это и не дожидаясь Ксюшиной реакции, Есения легко поднялась с пуфика и исчезла из поля зрения растерянной девушки. Что там происходило, Ксении было неведомо, но результат она смогла наблюдать в скором времени. Улыбающийся Сергей появился в комнате и, рухнув на кровать, с огромным облегчением прошептал:

– Ну, слава богу, Ксенька все-таки решила за ум взяться! Как же здорово! Молодец она у меня.

И даже раздавшийся в этот момент громкий плач Оксаны не испортил мужу настроения. Все так же улыбаясь, он встал на ноги и проследовал в детскую, откуда вскоре донесся его ласковый голос, которым он явно пытался успокоить дочку. Ксюша же не находила себе места – слышать плач своего ребенка и не быть в состоянии подойти к нему – это же просто мука! Похоже, этот месяц будет тем еще испытанием! Но выбора все равно не было – придется терпеть и ждать. Зато впредь наука будет – никогда она больше не поведется на кажущуюся простоту решения!

Следующий месяц был для Ксюши чрезвычайно трудным. Она практически все время проводила около зеркала, пытаясь хоть немного быть в курсе событий своей семьи. Методом проб и ошибок девушка выяснила, что она не является отражением в полном смысле этого слова. Она имела возможность становиться отражением, когда этого хотела – например, для беседы с той, что сейчас занимала ее место. В остальное время Золотова могла просто смотреть в зеркальную поверхность, как в окно, оставаясь невидимой для людей с той стороны.

Еще было очень странно не испытывать потребности в еде, воде и вообще в чем-либо, связанном с физиологией. Девушке казалось, что она может даже не дышать, и грудная клетка работает просто по привычке, но Ксении хотелось ощущать себя живой, поэтому она всячески эту привычку поддерживала.

Первую неделю Есения каждый день выделяла время, чтобы рассказать Золотовой, как прошел день, что делала Оксана и как налаживаются отношения с Сергеем. Тот перестал задерживаться каждый день на работе, чаще и охотнее играл с дочкой, больше не ночевал у Пашки и перестал в гневе хлопать дверями.

Правда, как именно Ксюшина замена этого всего добилась, оставалось тайной – в подробности вдаваться Есения не собиралась, ссылаясь на занятость, и заключенная в зеркале ее очень хорошо понимала – сама еще недавно каждый вечер едва добредала до кровати, валясь с ног от усталости. Правда, на взгляд Ксении, выглядела ее заместительница гораздо лучше и свежее ее самой.

Например, сегодняшний их разговор происходил так:

– Ты вообще, что ли, не сходишь с места? – с ехидной усмешкой спрашивала Есения, присаживаясь на пуфик.

– Ну, как там они? – не велась на подначки обеспокоенная собеседница, спеша выяснить, все ли в порядке с самыми дорогими для нее людьми.

– Господи, ну неужели тебе не надоело слушать каждый день одно и то же? – смеялась в ответ временная мама и жена. – У Оксанки вылез еще один зуб, и спит она теперь гораздо спокойнее.

– Приноси ее сюда почаще, – просила Ксюша, умоляюще глядя на свою заместительницу, – я так по ней скучаю, а она так быстро растет.

– Да, да, конечно, – соглашалась Есения, но почему-то каждый раз забывала о своих обещаниях, и обеспокоенная пленница зазеркалья, в основном, могла только слышать голос своей дочурки и да, стоит отдать должное гостье из зеркала, плакала Оксана совсем редко.

– А как Сережа? – состояние мужа интересовало Золотову не меньше, ведь именно из-за их разногласий она решилась на эту авантюру.

– Ой, – легкомысленно махала рукой временная Золотова, – он меня, то есть, прости, тебя, обожает. Постоянно говорит, что только сейчас рассмотрел, какое его жена сокровище. Вот, завтра, кстати, едем к его родителям, они нас в гости позвали.

Ксюша, услышав такую новость, чуть не упала со стула. С недоверием глядя сквозь зеркальную преграду, она в легком шоке переспросила:

– Родители Сергея? Пригласили? В гости?

И ее удивление можно понять – за все время своего замужества, она ни разу не была в гостях у свекра и свекрови по приглашению. Единственный раз, когда ее позвали – это было знакомство. Тогда Сережа решил представить ее как свою будущую жену. Встреча не задалась с самого начала, хотя Ксюша очень старалась понравиться. Но нет. Ей вообще казалось, что Елене Александровне не сможет прийтись ко двору ни одна девушка, настолько она была высокого мнения о своем сыне. А тут вдруг такое!

– А что ты удивляешься? – фыркнула собеседница. – Они меня обожают! А только и надо было часа два по телефону повосхищаться их сыночкой. Да Елене Александровне поддакивать, когда она меня, неразумную, учила обращаться с ее великовозрастным сокровищем. Зато сейчас – мир и благодать!

– Но… Но я же тоже пыталась…

– Чего ты пыталась? – неожиданно зло рявкнула Есения. – Какого фига ты каждый раз нудела, что помощи по дому тебе не хватает? А твои рассказы идиотские, что Оксанка ночами спать не дает? У идеального Сереженьки не может быть замученной жены и орущего ребенка!

– Как же…, – Ксюша растерянно смотрела на разозленное лицо напротив, – но это же правда?

– А кому нужна твоя правда? – презрительно протянула временная заместительница. – Его маменька должна быть уверена, что ты – это лучшее, что случилось с ее сыночком, а не вечный источник проблем и требований.

– Но ведь это же не нормально – вешать все на себя! – пазл в голове Ксении отказывался складываться наотрез.

Есения в досаде всплеснула руками, с возмущением глядя в зеркало, и нравоучительно произнесла:

– Ну вот что ты за дура! Никто и не говорит, что надо все взвалить на себя. Надо, чтобы свекровь так думала!

– Я так никогда не смогу, – расстроенно проговорила Золотова. – Это же постоянно притворяться надо – при муже – одно, при свекрови – другое.

– Вот поэтому ты и сидишь сейчас в зеркале, – сердито прошипела собеседница, резко прекращая разговор и выходя из комнаты.

Ксюше стало совсем не по себе – было ощущение, что происходит что-то непоправимое. И сколько она ни пыталась себя успокоить – ничего не получалось.

Два следующих дня Есения отказывалась с ней общаться. Даже подходя к зеркалу, она делала вид, что смотрит просто на свое отражение, чтобы поправить прическу или подкрасить губы. А потом… А потом случилась та самая ночь, когда до слуха Ксении донесся скрип кровати и долгие стоны взаимного удовольствия.

Теперь уже она сама не подходила к зеркалу, когда к нему приближалась ее временная замена. Да та, кстати, и не делала попыток пообщаться. Ксюша не хотела, не могла ее видеть. И даже мысль, что Сергей не изменял ей, что он видел перед собой ее, Ксюшу, не помогала от слова совсем. Девушка вообще не представляла, как она сможет это забыть даже тогда, когда вернется обратно. Как же она ругала себя за собственную слабость! Но сейчас оставалось только ждать.

– Еще две с половиной недели, – шептала Золотова…

Сегодня ей в кои-то веки удалось увидеть Оксану, сидящую на руках отца. Девочка радостно улыбалась и махала ручками, внимательно поглядывая на зеркало. Ксении даже показалось, что дочь ее увидела, но это было, конечно же, не так, как бы ни хотелось верить в обратное.

– Неделя…

А сегодня в комнату неожиданно забрела Елена Александровна. Ходила и совала свой любопытный нос во все углы. Как же Ксюше хотелось высказать все, что она думает по этому поводу, особенно когда женщина, проведя рукой по подоконнику, поднесла руку к глазам, видимо, проверяя наличие пыли. «У себя бы так искала! – беззвучно кричала пленница зеркала, обращаясь к свекрови. – А здесь – я хозяйка!». Она помнила рассказы мужа о том, что его маменька никогда себя особо домашними делами не утруждала, ссылаясь на усталость после работы и твердой рукой распределяя обязанности на всех членов семьи. А потом у них вообще появилась приходящая домработница. И вот тут-то Елена Александровна и обзавелась привычками высшей аристократии.

– Три дня. Осталось всего три дня…

Терпения оставалось все меньше и меньше. И, как назло, за все два дня выходных никто ни разу в комнате не появился. Видимо, вся семья куда-то уехала. «А я?! Как же я?! Я же здесь! И это я должна гулять с Оксанкой и обнимать Сережу. Это я должна радостно проводить время со своей семьей, а не эта наглая самозванка!» – кричала Золотова, не в силах терпеть это одиночество. Она даже пыталась разбить зеркало изнутри, но ничего не получилось – стул не оставил на стекле ни одной, даже самой маленькой царапины.

– Завтра! Уже завтра!

– Ну, наконец-то! Боже мой, наконец-то! Сегодня!

С раннего утра Ксюша не находила себе места. Ведь уже этой ночью она вернется к своим любимым! К доченьке и мужу. И больше никогда! Никогда!! Никогда!!! Не подойдет к проклятому зеркалу. Пусть Есения говорит что хочет, но отныне все свои проблемы Золотова будет решать сама, как бы трудно ей ни было!

Девушку буквально трясло от волнения. Она не могла дождаться, когда, наконец, в комнату за стеклом заглянет ночь. Время тянулось и тянулось, словно издеваясь и в очередной раз наказывая Ксюшу за неосмотрительность и желание пойти по пути наименьшего сопротивления.

И вот в конце концов в отраженной комнате стало темно, до Ксении начали доноситься характерные вечерние звуки – Оксанкино недовольное кряхтение, которое она издает перед сном, когда ее укладывают в кроватку, потом тихий звук телевизора от соседей, которые были поклонниками программы «Время» и никогда ее не пропускали. Девушка с волнением ждала, когда в комнату войдет муж, который сильно уставал и ложился обычно рано. Она волновалась, что его присутствие может помешать проведению обряда, но надеялась, что ее временная замена что-нибудь придумает по этому поводу.

Однако время шло, но Сергей так и не появился. Зато появилась Есения и, спокойно опустившись на пуфик перед зеркалом, насмешливо произнесла, глядя в горевшие ожиданием глаза напротив:

– Ну что, не терпится?

Ксюша, заняв зеркальную позицию, даже не стала отвечать на этот риторический вопрос. Она внимательно смотрела на свое отражение, подмечая произошедшие за истекший месяц изменения. А они были, и были весьма заметными, и не сказать, что все они приводили Золотову в восторг.

Во-первых, бросалось в глаза наличие новой одежды, причем такой, которую сама девушка вряд ли бы себе рискнула выбрать. Например, вот этот полупрозрачный черный пеньюар, в котором сейчас красовалась Есения, вызывал у Ксюши такую же черную зависть, потому что сама бы она смущалась и горбилась бы в подобной эротичной вещичке, а на собеседнице он смотрелся весьма органично.

Во-вторых, прическа. Длинные волосы Ксении, которые она заплетала в косу, превратились в асимметричное каре, делавшее лицо в отражении более утонченным, но и более взрослым. Этому способствовал и новый цвет волос – горького шоколада, подчеркивающий светлую кожу и добавляющий яркость серым глазам. Смотрелось все очень красиво, но очень уж непривычно. Зря все-таки она отказывалась от наблюдения за происходящим в эти три недели, глядишь, успела бы привыкнуть и не пялилась бы сейчас, как баран на новые ворота на эту измененную версию себя. И это удивление вылилось в вопрос-наезд прежде, чем Ксюша успела удержать его:

– Почему ты не спросила моего разрешения прежде, чем так кардинально менять мою внешность?

– А что, должна была? – ехидно изогнув бровь, переспросила Есения. – По-моему, твоя внешность простушки уже давно вышла в тираж. Женщиной должны восхищаться, а не плакать от жалости, глядя на нее. Я тут, понимаете, стараюсь, можно сказать, из кожи вон лезу, а вместо благодарности – сначала сплошной игнор, а теперь и претензии.

Золотовой против воли стало стыдно. Действительно, что это она с упреков начала? Что, разве нет более важных вопросов?

– А Сергей где? Он нам не помешает? – решила девушка затронуть более важную тему.

– Не волнуйся, он сегодня не появится, – усмехнулась собеседница и добавила, прочитав на лице в зеркале изумление, – в командировку его отправили. Между прочим, как только он начал нормально дома себя чувствовать и стал похож на уравновешенного человека, ему сразу же повышение предложили. Так что можешь и за это меня поблагодарить. Поэтому мы можем теперь себе позволить и Оксанке няню нанять, и бабушка у нас теперь всегда на подхвате, и по хозяйству помощница раз в неделю приходит – генеральную уборку в квартире делает.

У Ксении просто не было слов. И это Есения сотворила за неполный месяц? Да за такие успехи не только стрижку и окраску простить можно! Она ей что угодно в благодарность сейчас пообещать готова! Правда, от избытка эмоций, выговорить удалось только:

– Ну, ничего себе! Как тебе это удалось?

– Опыт, моя дорогая, – снисходительно промурлыкала собеседница, кокетливо поводя плечиком, – да и, чай, не для чужого человека стараюсь.

– Я, конечно, ожидала перемен, но чтоб таких…, – продолжала восхищаться Ксения, не в силах успокоиться и поверить, что это все на самом деле происходит в ее жизни.

– Спасибо, что оценила мои усилия по достоинству, но болтать мне больше с тобой некогда. Чтобы хорошо выглядеть, женщина должна в первую очередь хорошо высыпаться, – нравоучительным тоном проговорила Есения, делая попытку подняться на ноги.

– Что?! – вопль с той стороны зеркала прервал ее, заставляя вновь опуститься на сиденье.

Ксюша не смогла сдержать себя. Вся выдержка летела в тартарары. Ей казалось, что на нее с грохотом несется камнепад, готовый смести ее вниз и навсегда похоронить под толщей неподъемных глыб.

– Что? – удивленно переспросила красотка в пеньюаре. – Я не понимаю, чего ты так орешь. Ты же только что была всем довольна и вдруг развопилась, как сумасшедшая.

– Да… Ты… Ты издеваешься? – говорить спокойно Ксения не могла, голос хрипел и срывался. – Сегодня же новолуние и мы должны провести обратный обмен. Ты что, забыла?

В комнате раздался серебристый смех. Запрокинув голову, Есения от души хохотала, периодически посматривая на взбешенное лицо напротив.

– Господи, ну почему у вас в роду все такие наивные дурочки? Хотя, чего это я?! Хорошо, что вы такие, – отсмеявшись, выдала мерзкая тварь.

– Подожди… Я ничего не понимаю, – едва слышным шепотом откликнулась Ксения.

– Чего ж тут непонятного? Ты по доброй воле заняла мое место там, а я теперь здесь. Неужели ты думаешь, что я вернусь в заточение, вместо того чтобы наслаждаться свободой? Или ты еще глупее, чем я предполагала?

Золотова сидела, как громом пораженная. Только сейчас до нее в полной мере начало доходить, что ее отражение и не думает шутить.

– Кто ты такая? – вопрос, который следовало задать гораздо раньше, прозвучал в ночной тишине.

– Я демон, которого выдернула в этот мир одна лесная колдунья несколько веков назад. Твоя прапра… бабушка оказала ей какую-то важную услугу, и она согласилась ей помочь, когда муж полюбовницу завел. Как я тебе и говорила, меня заперли в этом зеркале, но… То ли та ведьма была недоучкой, то ли не настолько благодарна твоей родственнице, что, в общем-то, неудивительно, потому что она и была той полюбовницей.

Ксюша в ужасе прижала ладонь ко рту, слушая эту драматическую историю, последствия которой так больно били сейчас по ней самой, а демонесса между тем продолжала:

– Короче, договорились мы с ней. Я ей не мщу за то, что из родного мира меня выдернула. А она от соперницы избавляется, оказывая той обещанную услугу. А говорят еще, демоны коварны! – усмехнулась Есения, описывая провернутую ведьмой многоходовку. – Твоя прапра… любила мужа до беспамятства и услышав, что, поменявшись с ней, я использую свою демоническую суть и смогу вернуть ей его любовь, без разговоров согласилась на месяц поменяться со мной местами. Так я получила возможность жить в этом мире столько, сколько живет тело той, с кем я поменялась. Да, хитра была ведьма! – в тоне рассказчицы звучало неприкрытое восхищение.

– А что потом? – чувствуя, как ее трясет все больше и больше, выдохнула Ксения.

– А потом я возвращаюсь в свою темницу до следующей дурочки, решившей в рай въехать на чужом горбу, – сверкнув глазами, закончила пришелица из мира демонов.

После чего решительно встала, показывая, что разговор закончен. Бывшая Ксения Золотова, а теперь беспомощная пленница зазеркалья молча смотрела на мерзкую тварь, которой она подарила свою жизнь. Говорить было нечего и не о чем. Девушка понимала, что все ее слова, мольбы и слезы абсолютно бесполезны. Между тем, сделав пару шагов от зеркала, Есения обернулась и выдала убийственное:

– Да, кстати, имей в виду, что теперь ты сможешь общаться только с тем, кто позовет конкретно тебя, и больше твоих слов никто не услышит. Бонусный месяц, когда ты могла становиться отражением по своему желанию, истек пять минут назад. И поверь, я тебя не позову никогда. Так что учись молчать – сойдешь за умную. Когда-нибудь. В следующей жизни.

Свет в комнате погас. Или, может быть, это Ксения провалилась в какую-то темноту. Последней мыслью было: «Разве отражение может терять сознание?».