Глава 4

Московская область, 2021 год

Добрались до Кушадас быстро. Дома, на первом этаже, как только они зашли, Дмитрий и Ольга Сергеевна встретили Полину, вернее, ее поясницу, ягодицы и пятки, торчавшие из-под лестницы.

Муж решил, что Полина неудачно прячется от матери. Мать – что на нее стараются произвести впечатление тщательной уборкой. На самом же деле Полина оттирала пятую за день лужу от кошки. Кошка спала на стуле, зная, что ее не тронут.

Закатив чемоданы, Дмитрий вышел на улицу. Полина, выбравшись из-под лестницы, поспешила в ванную комнату и оттуда к Ольге Сергеевне. Женщины обнялись и поцеловались. Полина помогла гостье раздеться и подставила к ее ногам белые гостиничные тапочки. Ольга Сергеевна деликатно отказалась: «Спасибо, дорогая, но у меня свои, белые мне, пожалуйста, не надо».

Ольга Сергеевна начала оглядываться. Лаконичные формы, обилие света – ей нравилось увиденное, но для себя она сделала бы по-другому. Вежливо и с улыбкой она попросила проводить ее на кухню. Там, поставив на стол дорожный ридикюль цвета переспелой вишни, щелкнула фермуаром.

«Наверно, на ярмарке мастеров купила», – чуть не ляпнула Полина. Ольга Сергеевна достала аккуратно завернутую в газету чайную пару. Фарфоровые чашка и блюдца с позолоченной каемкой. С любовью глядя на керамический антиквариат, она уточнила, куда можно было бы их убрать так, чтобы пользоваться при каждом чаепитии, и перешла к волнующей ее теме: «А где Ленечка? Спит?» – поинтересовалась Ольга Сергеевна, убирая в шкаф (к сожалению, не сервант) чайную пару.

– Да, Алеша спит наверху. Он скоро… – начала отвечать Полина.

– Гуляли сегодня? Нужно гулять не менее двух раз в день, это формирует иммунитет, – перебила опытная женщина.

– Я не успеваю, да и за городом вроде везде свежий воздух, – залепетала Полина.

Ольга Сергеевна очень медленно подняла веки и ледяными серо-голубыми глазами стрельнула в невестку. Также медленно она вздохнула и выдохнула, достала из кармана жакета портсигар.

– Ваше дело, конечно, но мы гуляли, и подгузников у нас не было, и учились, и работали, и все как-то успевалось, – спокойно проговаривая фразу, педагог направилась к веранде. Полина пробежала вперед и распахнула дверь, стараясь смотреть в пол. Она сглотнула и сжала кулаки. Впервые за долгое время ей захотелось закурить.

Длинные тонкие пальцы Ольги Сергеевны с узловатыми суставами и просвечивающимися венами напоминали палочку Гермионы Грейнджер, а с тонкими дамскими сигаретами творили какие-то чудеса: дым от них всегда исходил клубами и переливами, окутывая Ольгу Сергеевну, будто шалью-оберегом. Каждый раз, когда она затягивалась, Полине казалось, что от нее отрывают кусок души. Она прикрыла глаза и издала легкий стон.

Шла война, которую начали за сотни тысяч лет до них и которая будет длиться до тех пор, пока последняя женщина на земле не родит последнего сына.

Дмитрий вернулся, подхватил большой пухлобокий чемодан из тех, что берут на двухнедельные отпуска на море или чтобы отметить Новый год в Дубае, и потащил наверх. Обе женщины молча проводили его взглядом. Потом синхронно улыбнулись друг другу. «Я приехала помочь» – более мягко сказала Ольга Сергеевна. Настроение Полины устремилось вниз.

Дмитрий поднял чемоданы в небольшую комнату, которая служила кабинетом и библиотекой. Места было немного, и Дмитрий крутился в нерешительности, как и куда лучше поставить большой чемодан, чтобы матери было удобнее разбирать вещи. Спиной он толкнул этажерку, до самого потолка заставленную книгами и архивными коробками. Вниз полетели листы, блокноты, картонные папки. Дмитрий замер, ожидая вопля – или ребенка или жены. Тихо. «Уф, ну не ваза же, а макулатура в топку», – подумалось ему. Живот подсказывал, что пора бы ужинать, и ведомый инстинктом выживания, несмотря на листы, Дмитрий стал быстро их хватать и складывать обратно. Один блокнот был раскрыт и исписан женским почерком, в корешке лежал аптечный рецепт.

Дмитрий задержался взглядом: на медицинском листке с печатью была прописана девичья фамилии Полины. Он взял его и положил в карман. Дмитрий не имел привычки читать записи жены, но текст из синих чернил манил и соблазнял, глаза сами забегали по строкам:

«Одиночество накатывает, как грозовая туча, подминая под себя светлые чувства. Пространство пустеет, стены становятся зыбкими, и смятение ритмично раскручивает свое лассо. Рядом никого нет. Нигде никого нет. Ты одна и знаешь, что это будет длиться долго: сегодня, завтра, послезавтра, всегда. В первые моменты хочется закричать: «Я свободнааааа!!! Я ничего никому не должнааааа!!! Я сама себе хозяйка!» И потом слушать эхо своих слов в поле или, может быть, побежать, широко распахнув руки, навстречу восходящему солнцу. Только нет ни солнца, ни поля, ни ветра, ни грома. Пустота совершенная. Есть пол с крупицами песка, есть углы, в которые можно уткнуться и сползти вниз. Тебя выпихнули из жизни. Ты не нужна. Никому. Ты не нужна ему».

Неприятное чувство начало ворочаться в душе Дмитрия: дата, когда это написано?! Октябрь 2018! Он облегченно выдохнул, дособирал бумаги, сложил в папку, снова задвинул ее на верх и вышел из комнаты.

Отогретая чаем, детским лепетом, учтивостью Дмитрия и любящими глазами дочери, Ольга Сергеевна подобрела. На нее нашло редкое чувство восторга от красоты природы, широты ночного неба и свежести зимнего воздуха. Даже Этвас вызывала в ней умиление и нечто вроде чувства духовной близости.

«Поля, Митенька, у меня есть настроение прогуляться. Давай я возьму Леню и пройдусь с коляской», – расщедрилась Ольга Сергеевна. От того, как теща коверкала его имя, у Дмитрия щетинился загривок, но им делали предложение, за которое молодые родители хватаются бульдожьей хваткой, ребенок был собран за три минуты!

Дмитрий показал Полине картины Дины (разумеется, опустив предысторию их знакомства). Полина восхитилась, как точно он угадал стиль и направление, в котором нужно было полотно. Она листала слайды электронной презентации и улыбалась: «Вот эта нравится, и эта, и эта, а вот – круглая, погляди, мне кажется, идеально», – тараторила Полина. На нее было приятно смотреть в этот момент, расслабленная и воодушевленная, живая и искрящаяся. В такую он когда-то и влюбился.

Дмитрий мял в кармане найденный рецепт и не решался перевести тему. Он предложил Полине завтра позвонить Дине и договориться о встрече. Полина заерзала на диване и захлопала в ладошки, как маленькая девочка: «Ура, ура, ура, меня повезут в город, меня повезут в город!»

– Милая, тут из бумаг выпало, – Дмитрий протянул Полине рецепт. Реакция была мгновенной и очень простой. Полина ответила, что рецепт просрочен и больше не нужен, можно выкинуть.

– Но это рецепт на «Фенибут»! Ты не говорила, что принимала подобные препараты, – Дмитрию хотелось объяснений.

– У меня был сложный период, много всего одновременно. Таблетки помогли. И врач. Любимый, я помню, что ты против наркотиков и психотропных препаратов в доме. Честное слово, я бы с радостью сейчас обдолбалась и снова любовалась бы седлообразным изгибом Вселенной по Хокингу, но я люблю тебя, я люблю нашего сына. Я со всем справилась».

Дни побежали один за другим. Воодушевленная планируемой поездкой в галерею, Полина решила сделать все, что можно и нельзя в городе: врачи, салоны красоты, почта, встречи с подругами, магазины. Составив длинный список дел и мест, куда ей обязательно надо, она пошла к Ольге Сергеевне с предложением провести незабываемый день с внуком, Ольга Сергеевна спокойно и уверенно сказала «нет». Слегка озадаченная, Полина направилась к мужу и разложила перед ним карту своего взятия Москвы, расписав пользу счастливой и удовлетворенной матери для локального сообщества. Патриарх вынес решение, что сможет посидеть с ребенком примерно через две недели в субботу, встреча в галерее переносится на неопределенный срок, а девичник Полине лучше устроить на зимних праздниках и здесь. «Хорошо, на почту я зайду вместе с ребенком в тот день, когда поеду с ним к педиатру, остальное – когда-нибудь потом», – согласилась Полина. Звучало логично, но улыбка с лица Полины исчезла.

Вечером было решено откупорить несколько бутылок вина. На пробу. Чтобы знать, чем вскоре заполнять винный шкаф. К напитку откровений добавили твердый сыр с медом и аромат горящих палений в камине. Во всех проникло блаженство, а в заслуженного педагога еще и правдорубство.

– Тургеневская барышня, – любуясь лицом Полины в мерцающем свете пламени, внезапно сказала Ольга Сергеевна.

– Я?! Нет, что ты, я стою ногами на земле, – удивилась Полина.

– Я тебя умоляю, стоит она… Смотрю я на тебя – и какая-то вся, как кисель! – выдала Ольга Сергеевна. Лицо Полины вытянулось в недоумении.

– Нет, я имею в виду внешне ты нормальная, красивая… Но вся вот… Все у тебя всегда «нормально», что ни спроси – мямлишь, как квашня, – продолжила Ольга Сергеевна.

Ошарашенная такой неприятной, даже агрессивной прямотой, Полина перевела взгляд на мужа. Дмитрий старался подобрать правильный словесный ход, но был нерасторопен.

– Ольга Сергеевна, Ваша дочь красивая женщина, умная и прекрасная хозяйка! С ней очень интересно, поэтому предлагаю выпить за мою восхитительную жену! – наконец вступился Дмитрий.

–Правда, интересно? Я ее вижу постоянно лежащей на диване с ребенком. Мне кажется, она деградирует!

Полина разве что не начала заикаться. Ее как будто не было за столом, ей перемывали кости, нисколько не стесняясь ее же присутствия. Ее и вправду не было между этими двумя беседующими. Она не считалась.

– Алеше всего полгода, разумеется, я провожу с ним все время! – Куда-то в воздух заявила Полина.

Она была глубоко уязвлена. Мать на нее действовала магически, как удав, лишая воли сопротивления и способности парировать. Полина все проглатывала. Вернее, терялась и долго соображала, как правильно ответить. Пока она собиралась с мыслями, ее мнение уже никого не интересовало. Странно пытаться убедить других людей, что твоя жизнь – это твоя жизнь. И даже родственники, и даже близкие, зачастую знакомы шапочно и не знают ничего по-настоящему значимого о том, что наполняет, вдохновляет или оставляет глубокие раны.

Послышался плач Алеши. В душе Полина обрадовалась. Не говоря ни слова и не допив вина, она соскочила со стула и ретировалась с поля боя. Ей сводило челюсть от гнева и, открывая дверь спальни, она чуть не сняла ее с петель. На ходу Полина стянула с себя майку и швырнула в стену, взяла сына и крепко прижала к себе, что-то бубня. Ей снова не хватило смелости сказать матери, что сына зовут Алеша, а не Леня, муж у нее Дмитрий, а не Митя, а сама она хозяйка этого дома, а не ведерко для плевков!

Когда Дмитрий поднялся, в комнате было тихо, ребенок ковырял пальчиком узоры на детском коврике и, увидев отца, заулыбался беззубыми деснами и растопырил в стороны руки и ноги в ожидании, что его сейчас поднимут. Но Дмитрий искал Полину. Она стояла перед зеркалом и водила ладонями по телу. Его жена была абсолютно нага. Мужчина подошел со спины, обнял жену за плечи и прошептал: «Ты самая красивая женщина на свете».

Полина вернулась взглядом к отражению: в целом ничего, но 10 лишних килограммов, сутулость, которой еще год назад не было и съехавшие куда-то вниз ягодицы. Полина прильнула к мужу и промурчала: «Вы с мамой меня недооцениваете. Я еще спляшу на барной стойке».

– Докорми и иди тусить, а пока ты на вахте, – посмеялся Дмитрий.

– Я не о том. Я далеко не бесхребетная, я хороший менеджер и могла бы быть неплохим руководителем.

– Полина, ты – это не про бизнес, ты добрая, слишком добрая.

– Добрая не значит глупая. У меня есть способности и мечты, и я хотела бы их воплотить. Я хочу создать нечто, что принесет пользу!

– Мама права, ты еще и наивная.

– Вы сговорились, что ли?! Ты такой же родитель, как и я, возьми на себя часть ухода за сыном, дай мне шанс! – возмутилась Полина.

– Если бы ты была способна зарабатывать, ну хотя бы столько же, сколько сейчас я, я бы смело ушел в декрет и радовался бы общению с сыном!

– Может быть, я и не сделала головокружительной карьеры, но 10 лет до встречи с тобой я жила одна и обеспечивала себя, и, ты удивишься, у меня это неплохо получалось! – голос Полины стал резче и громче.

– Любимая, твой талант – это создавать атмосферу, уют, дом. Не рвись туда, куда тебе не надо. Успокойся и ложись спать, у меня завтра рабочий день, – с чувством полного превосходства завершил беседу Дмитрий.

Полине захотелось швырнуть в мужа что-нибудь тяжелое. Он не слышал или не хотел слышать ее. Или, может быть, это она не замечала очевидного? Внешний гнев быстро прошел. Но в душе относительно молодая женщина затаила обиду. Она чувствовала себя лавой, которая жаждет вырваться из жерла вулкана, но вместо того, чтобы открыть дорогу, ее загоняли в ледяные тиски.

Полина успокоила себя мыслью, что через пару дней она повезет ребенка к педиатру. Помогать ей никто не будет. Никто из домашних. Но есть же другие люди… Полина взяла телефон, нашла в чатах номер Дарьи Борисовны. Имя звучало намного грознее персоны.

Дарья Борисовна редко отвечала быстро, но Полина всегда знала, где найдет ее наверняка. В Сити – Содоме и Гоморре столицы, куда (язык не поворачивается сказать, что специально, но и нечаянно не может быть) перенесли офисы многих федеральных чиновников.

Дарья была трудоголиком. Невысокая, белокожая и кареглазая, в узкой юбке-карандаше и шпильках, она напоминала стойкого оловянного солдатика среди грузных и неповоротливых коллег с двойными подбородками. Коридоры власти поглотили ее около 15 лет назад, и теперь Дарья не работала на политику, она была политикой: речь, жесты, стиль одежды – все было уже отработано и вмонтировано в личность. Жесткая, прямолинейная, настойчивая, в спорах непримиримая – такой ее знали подчиненные.

Для Полины же она была человеком, который перед тем как начать работать на государство, проколол себе хрящи в ушах и вставил сережки-камушки, чтобы не потерять остатки детскости в бесконечном ношении белых блуз. А в командировках Дарья всегда искала время, чтобы сходить в местный зоопарк и поглядеть на панд, к которым питала особую слабость.

А еще как никто другой Дарья была честна сама с собой, поэтому постоянно разводилась и сходилась со своим мужем. Полина не знала, как так вышло, но в Дарье не было фальши. И сколько бы им лет ни исполнялось, ей всегда хотелось обнимать и прижимать к себе такую непохожую, такую громкую и хрупкую – свою младшую сестру.