Глава 3

Лина

Каждый год я старалась приезжать проведать маму. И в том, что наши встречи были мимолетны, не было моей вины. Марк не любил, когда я отсутствовала и не была в шаговой доступности. Обычно мое пребывание в доме мамы составляло всего несколько часов. Больше времени занимала дорога. И Марк, несмотря на то, что знал о количестве часов, что я провожу в пути, никогда не предложил отвезти меня лично или дать водителя. Урод!

Поэтому, как и вчера, приезжая поздно вечером в поселок, я уезжала обратно еще до полудня. Но сейчас-то мне некуда было спешить, собираться, бежать, ехать, суетиться.

Потягиваюсь под одеялом до хруста в косточках, жмурюсь от удовольствия и вновь и вновь вдыхаю аромат родного дома. Как же здорово! Провинциальную тишину не тревожат сигналы клаксонов, шум колес и незнакомые голоса на улице. Я только сейчас понимаю, как угнетал меня большой город. Но теперь все будет иначе!

Спалось мне сладко-сладко. Яркие сны скрасили мой отдых, и пусть я не могу вспомнить ни мгновения из ночных грез, но на душе все равно светло, тепло и радостно.

Мама заглядывает ко мне в комнату, когда я заправляю постель.

– Встала уже? – улыбается она, и в приоткрытую дверь тянется аромат свежеиспеченных оладушек. М-м-м!

– Доброе утро, мамуль! – целую родительницу в щеку и хватаю ее за руки, чтобы, приплясывая, покружиться вместе с ней по комнате.

– Лина! – смеется мама, но и не думает удрать от меня. Я останавливаюсь, обнимаю ее и умиротворенно вздыхаю.

– Я так соскучилась, мамуль, – сжимаю хрупкую родительницу в своих объятьях. Мама поглаживает меня по волосам, и я балдею от этого.

– А я-то как соскучилась, – мама промокает полотенцем уголки глаз, но все равно улыбается. – Ну, хватит уже соплей. Марш, умываться и завтракать!

***

– Я позвонила Степану, – сообщает мне мама, когда я усаживаюсь за стол и пододвигаю к себе тарелку с оладушками.

– Оперативно, – подшучиваю над родительницей. – Я совсем не против ваших встреч, если что.

– Я его как раз на ужин пригласила, – и поясняет, видя мой недоуменный взгляд. – А чего тянуть? Познакомитесь.

– Да я не против, – пожимаю плечами. – До вечера время есть, успею составить список вопросов.

– Лина! – укоризненно качает головой. – Пожалуйста, не делай поспешных выводов.

– Мамуль, да я же шучу!

– Шутит она, – ворчит ма. – Лучше бы к Илье присмотрелась.

– М? – оладушек комом встает у меня в горле. Это она о чем сейчас?

– Что ты так на меня смотришь? – вмиг разбушевавшись, спрашивает родительница. – Плечо тебе нужно надежное. А чем Илья плох? И собой хорош, и родители его, дай, Луна, им здоровья, уважаемые волки в стае, да и нужды с ним испытывать не будешь.

– Мам, я пока не готова об этом думать, – утыкаюсь носом в тарелку.

– А когда готова будешь? – мама присаживается напротив. – Марк этот… не лежит душа у меня к нему. Неизвестно, что через месяц потребует. Не отпустит он тебя так просто. Чует мое сердце, не отпустит.

– Мамуль, не нагнетай, – прошу волчицу. – Все будет хорошо.

– Лина, – сжимает мою руку мама, – присмотрись к Илье. Он в обиду не даст. Хороший парень же.

– В том-то и дело, мам, что хороший. Зачем ему такая грязь?

Я аж подпрыгиваю, когда родительница ударяет кулаком по столу.

– Не смей так о себе говорить! Чтоб больше я такого не слышала! Ясно?

– Ясно, – шепчу в ответ. Похоже, за шесть лет не только я изменилась. Та добрая и робкая женщина, которую я помню, обзавелась твердым стержнем.

Вот и мне не нужно раскисать.

***

День проходит в приятной суете. Я с энтузиазмом принимаюсь готовить ужин. И совру, если скажу, что мне неинтересен Степан Михайлович. Конечно же, я не собираюсь вставлять палки в отношения между этим оборотнем и моей мамой, но узнать волка, прежде чем отдать в его руки свою родительницу, все же стоит.

Когда вчера я спокойно пожурила маму за ее молчание, она, конечно, опешила. Видимо, и не собиралась еще какое-то время рассказывать мне о своем ухажере. Благо, что Илья оказался таким болтливым.

Илья…

Нет-нет, да мысли время от времени перескакивают на этого волка. Вчера наше общение закончилась не самым лучшим образом. И я действительно чувствую себя грязной, вспоминая, что он слышал мой разговор с Марком. Одна надежда, что Илья не будет, как остальные, осуждать меня и трепать языком. В последнем я почему-то уверена. Не такой он. Но вот порицать может. И не обязательно вслух. Что, наверное, еще хуже. А может, я просто накручиваю себе? Какое ему вообще дело до меня. Ну, встретились, поболтали…

Вздыхаю, понимая, что слишком много думаю о волке, который раньше был совершенно мне безразличен. Ну да, жили в одном поселке, знали друг друга, учились в одной школе, но в разных классах. Ну и что с того?

Кстати о школе.

– Мамуль, а ты чего не на работе сегодня? – интересуюсь у родительницы. Она же у меня педагог как-никак.

– Так у меня сегодня нет уроков. Классов мало у нас сейчас. Я всего три дня в неделю работаю.

Вот оно как. А я опять ничего не знаю. И раз мало работы, значит, и платят немного. Мне, конечно же, никто об этом не говорил. Благо, что я несмотря ни на что каждый месяц отправляла маме деньги.

Школы стаи, к слову сказать, финансировались частично из ее казны. Альфа лично следил за поступлением средств в каждое заведение. Другую часть оплачивали родители детей. Обучение было на высшем уровне. Каждому щенку уделялось много внимания, и иногда подбиралась индивидуальная программа. Среди оборотней не было бездарей и лентяев. Многие без проблем поступали после школы в особые институты. Для людей они был не доступны. Там учились как оборотни, так и вампиры с ведьмами. Конечно, никто никого не ограничивал и любой желающий мог поступить и в человеческий ВУЗ, если необходимой специальности в особых заведениях не находилось. Все же малочисленность наших рас играло свою роль.

Я поступала как раз в особый институт. И стая, как положено, должна была частично оплачивать мое обучение, а потом я бы отработала эти затраты. Но я не подавала заявку нашему альфе, потому что не хотела быть должной тем, кто не сберег моего отца, поэтому и вертелась сама.

Воспоминания об отце просачиваются в мысли. Как бы сложилась моя жизнь, если бы отец был жив? Ну почему он пошел на ту дурацкую охоту? Зачем?

– Лина, пирог посмотри! – вырывает меня из моих страданий мама.

– Уже зарумянился, – бросаю взгляд на духовку.

– Ох, как замечательно, – вплывая на кухню, улыбается мама. – Степан очень уж любит выпечку.

– И не он один, видимо, – хмыкаю.

– Это ты о чем? – удивляется родительница.

– Илья, тоже нахваливал твои пирожки.

– О! Ну как я могу не угостить мальчика. Он же один живет. Все сам. Да и работает с утра до вечера. Уж не знаю, чем он вообще питается.

– Судя по нему, не скажешь, что он голодает.

– Голодает или нет, а парня нужно кормить, – важно произносит ма, вынимая пирог из духовки. – Может, моя дочь его сытым сделает.

– Мам! – вспыхиваю я, когда замечаю ироничный взгляд родительницы. Я не пошлячка, но почему у меня такое чувство, будто ма говорит сейчас вовсе не о еде?

– А что мам? – усмехается волчица. – Сытый мужчина добр и покладист.

– Вот и задобрим Степана Михайловича… для начала.

– Задобрим!

Я смотрю, как смеется родительница, и улыбаюсь. Мама прямо помолодела на десяток лет. Думаю, в этом немалая заслуга Степана, которого я еще не знаю, но уже испытываю к нему симпатию. Моей маме тоже нужно сильное плечо.

***

Мы с родительницей немного увлеклись процессом, поэтому к ужину стол буквально ломится от блюд. И если Степан не будет покладистым и добрым после такого разнообразия еды, то уж не знаю, что еще нужно для этого сделать.

Подъехавшую к нашему дому машину я узнаю сразу же. Замираю трусливым зайцем у окна и не могу отвести взгляда от темного стекла автомобиля. С пассажирского места выходит высокий плечистый мужчина, а я все жду, когда же покажется совершенно другой волк. Кажется, я начинаю понимать, почему мы столько сегодня приготовили. Ох, уж мама!

Мои подозрения не оправдываются. Как только Степан забирает пакеты с заднего сиденья машины, та срывается с места и скрывается из вида.

На душу будто наваливается гранитная плита. Даже не зашел поздороваться. Видимо, брезгует моим обществом. Ну что ж… ожидаемо. Внутри все аж начинает клокотать от злости. Да кто он вообще такой, чтобы я так реагировала на него? Нужно больно мне его хорошее отношение!

– Лина! – недовольно зовет меня мама из прихожей. Луна! За своей обидой я совсем забыла о госте. Сейчас не время думать об Илье! Совсем не время!

Выхожу с кухни и тут же встречаюсь взглядом с волком. Мужчина явно волнуется, хоть и старается скрыть это за приветливым выражением лица. За время жизни в городе и благодаря многочисленным посещениям светских мероприятий, на которые меня таскал Марк, я отлично научилась читать с лица эмоции собеседника. Илья не в счет…

Нет-нет-нет! Не думать о нем. Сейчас нужно уделить все внимание будущему отчему.

– Степан, познакомься, это моя дочь Лина, – улыбается мама. – Лина, это Степан Михайлович, мой… хороший друг.

Я закатываю глаза. Мама-мама!

– Добрый вечер, Степан Михайлович, – протягиваю оборотню руку. – Будьте как дома. И да, я прекрасно знаю, что для моей мамы вы больше, чем хороший друг.

Степан уверенно отвечает на рукопожатие. Тепло его ладони приятно. Привыкла я полагаться на свою интуицию. Не испытываю к мужчине каких-то отрицательных эмоций, и это хороший знак.

– Очень приятно познакомиться с вами, Лина.

– Предлагаю сразу перейти на "ты", если не возражаете, – улыбаюсь я.

– Тогда зови меня по имени.

– Отлично, – киваю я, замечая довольный взгляд мамы. Степан после моих слов явно расслабляется. – Ну что мы тут стоим, пойдемте уже за стол.

– Я тут кое-что принес к чаю, – волк протягивает мне пакет.

– Спасибо. Не стоило беспокоиться, мы всего столько наготовили, что вам придется у нас задержаться на парочку дней, – подмигиваю волку и удаляюсь на кухню. Заглянув в пакет, облизываюсь, когда вижу мой любимый торт и пирожные, а еще конфетки. Мама, небось, раскрыла тайну моей любви к сладкому.

Когда возвращаюсь в гостиную, Степан обнимает ма за талию. Очень аккуратно и трепетно. Сразу видно его хорошее отношение к моей родительнице. Для приличия кашлянув, захожу в комнату. Степан с мамой похожи на шкодливых щенков, которых застукали за проделками.

– Я бы хотела поблагодарить вас за помощь маме, – говорю мужчине, когда мы располагаемся за столом. – Дом, забор, ворота – все такое чудесное. Вы – мастер своего дела.

– Засмущала меня, – смеется Степан, и я замечаю, как светятся его глаза, в уголках которых собираются мелкие морщинки. – На самом деле я только забор с воротами делал, а дом это уже заслуга Ильи.

Я удивленно приподнимаю брови и перевожу недоуменный взгляд на маму. Та-а-ак! Интересно, чего я еще не знаю.

– А чего Илюша не зашел? – будто и не замечая моего негодования, интересуется у волка родительница.

– Он считает, что сегодня все внимание должно быть приковано ко мне, – усмехается мужчина.

– Вот прохвост, – качает головой ма. – Нужно будет ему отнести пирожков, – и выразительный взгляд в мою сторону. А я что? А я, как и она, ничего не замечаю.

– Расскажите о себе, Степан, – прошу волка, наполняя свою тарелку. – Не подумайте только, что это допрос, но вы у нас новенький, а я мало еще что о вас знаю. Любопытно.

– Понимаю, – кивает мужчина и начинает свой рассказ.

***

Беседа течет неспешной рекой. Чувствую себя уютно рядом с оборотнем. В какой-то момент ловлю себя на том, что мне не хватало все эти годы вот такого теплого и непринужденного общения… как когда-то с отцом.

Из разговора узнаю, что Степан жил в стае волков с северных гор. Пару свою встретил еще в молодости, но они были не истинной. У Степана двое детей – сын и дочь. Они уже взрослые и каждый обзавелся своей семьей. Степан ждет не дождется появления внуков.

Жена умерла от внезапной болезни. И пусть ходят слухи, что оборотни отличаются отменным здоровьем, но никто не застрахован. Вот и жена Степана подхватила какую-то заразу, которую не смогли вылечить даже человеческие врачи.

Смерть женщины Степан Михайлович переживал трудно. На какое-то время погрузился в тоску по утраченной паре. Ничего его не интересовало. Любимая работа больше не приносила удовлетворения. И тут Степан пересекся с отцом Ильи, а тот, в свою очередь, узнав о трагедии в семье волка, предложил ему переехать к нам в поселение. Степан согласился не сразу – держал прежний дом, память о счастливых годах, проведенных вместе с женой. А потом, как это бывает иногда, проснулся утром с ощущением, что пора что-то менять.

– Прям наваждение какое-то, – улыбается Степан. – Вот не могу найти себе места. И думаю, да, что происходит? Вроде бы все так же. С детьми связался – все здоровы, все у них хорошо. И тут под вечер звонит снова Матвей и спрашивал, не надумал ли я переехать. И вот шибануло меня. Я и говорю: "Да хоть завтра!" Вот так и приехал. Потом, когда Тамару встретил, понял, чего сердце не на месте было. Судьба, – важно заключает в итоге. А мама прям как ягодка спелая после его слов – щечки горят, взгляд прячет. Эх, хорошо же, что все хорошо складывается.

Степан собирается домой ближе к полуночи. На улице давно уже стемнело. Я немного переживаю за волка, но отгоняю плохие мысли, которые тут же лезут в голову. Все будет хорошо. Как-никак Степан не на охоту идет, и не в лесную чащу.

– Доброй ночи, Лина, – прощается со мной мужчина.

– Доброй, – улыбаюсь ему. – Обязательно заходите еще. В любое время.

– Зайду, – кивает волк.

Повисает небольшая пауза, и тут я задаю вопрос, которому даже сама удивляюсь.

– А вы любите рыбалку?

Встревоженный взгляд мамы я могу понять. Она все еще думает, что я проверяю мужчину. Это не так, но его ответ, почему-то важен для меня.

– Не то чтобы очень, – замявшись, все же отвечает Степан. – Иногда бывает, захочется, но редко. Я больше вырезать люблю из дерева. Не по работе.

– Здорово, – расплываюсь в самой искренней улыбке. – Покажите как-нибудь что-то из законченного?

– Конечно, – тут же оживляется волк. – Хоть завтра приходи в гости или в мастерскую загляни. Там у меня тоже есть, чем похвастаться.

– Завтра не смогу, но в ближайшие дни загляну.

– Вот и договорились. До встречи тогда.

– До встречи.

– Я провожу, – смущенно улыбается мама и выскальзывает вслед за волком из дома.

Я прям себя, честное слово, тут самой старой чувствую. У них там вон какая любовь.

А ответом волка я все же довольна. Искренне ответил, не соврал, чтобы подлизаться. Уважаю.

Прохожу в гостиную и принимаюсь убирать со стола. Все же хорошо посидели, душевно. И волк мне понравился. Правду сказал Илья, Степан хороший толковый мужчина. И статный. Вспоминаю широкоплечего волка с темными волосами едва тронутыми сединой. Хорош. Не удивлена, что маме он понравился. Красивый, видный. С ней они смотрятся очень здорово. И пусть Степан сегодня не обмолвился и словом о грядущем полнолунии, но думаю, совсем скоро он решится на этот шаг. Я буду, честно, только рада за маму.

Луна, пусть у них все сложится.

Илья

Отъехав от дома Лины на приличное расстояние, понимаю, что до безумия хочется вернуться. Не поддаюсь своим желаниям, но и ехать домой не хочется, поэтому решаю навестить родителей.

– Илюша! – удивляется мама, но не скрывает радости от моего появления. – Как хорошо, что ты заехал. Мы как раз садимся ужинать.

– Здравствуй, мамуль, – целую родительницу в щеку и пожимаю руку, появившемуся в дверях кухни, отцу.

– Раздевайся и проходи к столу. Ой, что же ты не позвонил заранее, я бы чего вкусненького сделала, – сетует волчица.

– Да спонтанно решил проведать, – вешая куртку, оправдываюсь я.

– Вот и правильно, а то совсем забыл родителей.

Я молчу на это заявление, так как оно совсем не обосновано. С отцом я вижусь почти каждый день, а маму навещаю несколько раз в неделю.

Когда я только строил дом, родители думали, что я сразу же после окончания стройки свяжу себя с волчицей. Повод так считать у них был – я спешил побыстрей отделиться от них. Но вот уже прошло два года, как я переехал, а подвижек в личной жизни у меня никаких. Мама каждый мой визит не забывает намекнуть мне, что не против и внуков понянчить. И если раньше я бесился, когда всплывала данная тема, то теперь научился отвечать сдержанно, скрывая свою тоску. Мне самому уже не терпится обзавестись парой и взять на руки своих щенков. И, кажется, я подошел к тому безвозвратному моменту, что если Лина откажет мне, то сразу же возьму в пару первую попавшуюся волчицу. Хоть ту же Анну…

– А что же ты давно с Аней к нам не заглядывал? – будто читая мои мысли, спрашивает ма.

– Мы с ней давно не виделись, – отвечаю чистую правду. Волчица, может, и хорошая, но алчный блеск в глазах порой скрыть не могла.

– Мне сегодня тетка Степанида сказала, что Полина из города вернулась, – продолжает щебетать ма. – Не знаю, правда или нет.

– Правда, – хмыкаю. – Я ее подвозил вчера до дома.

– Вот как! Мы ее уже давно и не видели. И как она, сильно изменилась? Город-то хорошему не научит.

– Да вроде какой была, такой и осталась, – говорю маме. – Мелкая и вредная.

– Опять пособачились? – качает головой родительница. – И сколько можно? Вроде ж взрослые люди.

– Кто бы говорил, – подает голос отец. Ма бросает на него хмурый взгляд. – И не смотри так. Не ты ли постоянно нос задирала, когда я с тобой по молодости пытался подружиться. А как отбривала всех, забыла?

– Нашел, что вспомнить, – вспыхивает она. – В итоге-то я тебя выбрала.

– Выбрала? – хохочет отец.

Историю образования пары своих родителей я слышал не единожды. Мама любила глазки строить всем волкам, ради развлечения, как она говорила. А особо ярых поклонников отправляла лесом-полем. Вот и отца… послала. Но батя мой так просто сдаваться не собирался. Всех поклонников мамы разогнал да от волчицы не отставал. Мама уж и фырчала, и брыкалась, а однажды даже с отцом сцепилась в зверином облике. Только па не поддался и приструнил зазнайку. Ну и завертелось. Провожал ее до дома, хоть ма и фыркала, а потом первый поцелуй и крепость пала. И пока волчица не успела одуматься, отец получил у ее родителей разрешение на обряд. И в ближайшее полнолуние они связались. Ма до сих пор любит фыркать по этому поводу. Врет, что, если б ей отец голову не задурил, никогда б за него замуж не пошла. Но все это обычно говорится в шутку. Уж мы-то с братом и сестрой знаем, как родители любят друг друга. Слышали.