Глава 7

В страхе отползаю к изголовью кровати, в голове полный швах – парень не шутит, он заберёт меня к себе и надругается, неизвестно как жёстко, и останусь ли я цела после этого. Как же мерзко. Я живая, я человек, я не вещь, не игрушка, не кусок мяса. И тело, и мозг отвергают то, что мной воспользуется уже второй мужчина в этом месте. А хуже всего, что я ни в чём не виновата. Почему именно я?

– Ты же знаешь, что я ничего не делала, он должен был сказать тебе не трогать меня! – пытаюсь защитить себя как могу, паника нахлобучивает волнами. Прошибает холодный пот. Бросаю взгляд на подруг и вижу в их глазах то же, что испытывала сама, когда забирали их. Они рады, что в этот раз участь их миновала. Чёрт! Чёрт!

– Да мне до пизды, если честно, кто из вас что сделал, – опустив уголки тонких губ, говорит Серый. – Стрела за тебя ничего не сказал. – Приближаясь ко мне, он продолжает крутить свой нож и выпускает его из рук, холодное оружие отлетает в сторону, прямо к кровати Киры. Чертыхнувшись, Серый идет к ней, чтобы вернуть свою игрушку, и в этот самый момент происходит то, что повергает меня в шок. Кира, скинув одеяло с ног, падает с кровати, поднимает нож с пола и, крепко ухватившись за рукоять, забивается в угол.

– Кир, ты что? – ошеломленный голос Оксаны звучит как будто издалека. Я не свожу глаз со своей взбалмошной подруги, понимая, что если она не остановится и не отдаст нож Серому, нам всем придет конец. Но она держит его лезвием вперёд и не собирается сдаваться. Никогда бы не подумала, что Кира, скромная, боязливая, на это способна.

– Эй, а ну отдай, – Серый медленно приближается к ней. – Ты чего удумала, конченная? Верни нож.

– Отойди, – её голос дрожит.

– Да я-то отойду, ты что с ним делать собралась, а? Отдай, и всё нормально будет, – в отличие от самой Киры, парень уверен в своих возможностях. Только я бы на его месте не была так самонадеянна, скромные девушки просто так за нож не хватаются.

– Кира, отдай ему нож! – Оксана в панике не меньше, чем её подруга. Сидит на краю кровати, то и дело подскакивая.

– Отпусти нас! – Кира будто ничего не видит и не слышит вокруг себя. Рука, сжимающая рукоять, трясётся. Это точно добром не закончится, либо он покалечит её, либо слетит с катушек и достанется всем.

– А ещё что сделать? – ухмыляется Серый. Он уже совсем близко, делает выпад в сторону подруги, и она быстро, но совсем неуверенно рассекает ножом воздух. Я понимаю, что произошло, только когда парень, истошно завопив, хватается за щёку и направляется к выходу, изрыгая проклятия. Похоже, Кира неслабо полоснула по его щеке – кровь вытекает сквозь пальцы, бежит по руке. Кира совсем бледная, всё ещё держит нож и нервно озирается по сторонам, словно помимо нас здесь есть кто-то ещё. Серый уходит, хлопнув дверью.

– Ну и что ты натворила?! – кричит на подругу Оксана, подскакивая с кровати. – Куда вот он ушёл, а? – она бежит к двери, выглядывает, оставив её приоткрытой.

– Взять что-нибудь потяжелее, – говорю я и, поднявшись, подбегаю к ней. Серый не успокоится, пока не прибьёт одну из нас, а у меня нет ничего, чем можно защититься. Трудно думать в такой ситуации, адреналин кипит в крови, но это не помогает, а делает только хуже. Взгляд притягивает стеклянная пепельница на столе. Оксана, словно уловив мои мысли, быстро выбегает из камеры, хватает эту пепельницу и возвращается обратно. Слышны приближающиеся шаги.

– Давай со мной! – подперев дверь плечом, говорит она мне.

– Как это поможет вообще? – пытаюсь отмазаться. Парень поджарый, но он явно сильнее нас двоих вместе взятых. Удерживать дверь – только оттягивать неизбежное. – Ты зачем пепельницу взяла?

– Да не знаю я, вообще нихрена не знаю, что делать! Ты поможешь или нет?

Уверенная, что из этого не выйдет ничего хорошего, соглашаюсь держать оборону вместе с подругой. Парень уже стучит с той стороны, толкает дверь. Кира присоединяется к нам, опрометчиво бросив нож на пол, и упирается в дверь своими тонкими руками. Надежда, что всё обойдётся, не отпускает меня до последнего. До того момента, когда Серый пинает дверь, и мы разлетаемся в разные стороны. Даже боли в бедре не чувствую от вспышки жара по всему телу – разъяренный парень заходит в камеру, и первое, на что я обращаю внимание – пистолет в его руке. Теперь нам точно хана. Всем троим…

– Ну что, доигралась? – подняв свой нож, сложив и убрав в карман, он наклоняется к лежащей на полу Кире, хватает подругу за волосы. Рука с пистолетом медленно поднимается к её голове. Кира пищит и стонет от боли, и стон обрывается, когда Оксана, крепко сжимая пепельницу в руке, резко поднимается на ноги. Серый не успевает среагировать – подруга действует быстро и точно, глухой стук – и обмякшее тело придавливает Киру к бетонному полу. Меня поражает то, как Оксана смогла сохранить самообладание в такой момент. А она смогла – даже руки не дрожали, когда она треснула Серого по голове. Положив пепельницу на пол и вырвав пистолет из его руки, помогает Кире скинуть с себя бездыханного парня.

– Давайте быстрее, ищем ключи и сваливаем отсюда, – командует она, вертя огнестрельное оружие в руках. – Тяжёлый какой. Как стрелять-то из него…

Я помогаю Кире найти ключи. В одной связке около десяти одинаковых, но с разными зазубринами, все новые, будто сделаны пару дней назад.

– Надо запереть его здесь, – предлагаю я. – Чтоб не побежал за нами. Эти неизвестно когда приедут.

Подруги соглашаются, и, покинув камеру, мы быстро находим ключ и поворачиваем в замке два раза – для надёжности. С входной дверью приходится повозиться, нужный ключ попадается только с пятой попытки. Дверь открывает нам тёмный проход в какое-то заброшенное здание. Огромные прямоугольные окна с выбитыми стеклами, судя по густой растительности за ними – выбитые именно ветвями деревьев, не людьми. Прорешины в крыше, повсюду груды проржавевшего металла. Вероятно, это был склад или завод. Благо, что сейчас не кромешная тьма, только сгустились вечерние сумерки. Мне одной повезло – я надела тапки, и не так больно наступать на мелкие камни, в отличие от подруг, они ступают осторожно и шипят от боли. Здание оказывается не единственной заброшкой – вокруг несколько таких объектов, все покинутые, поросшие кустарником, а вокруг – ничего. Бесконечный пустырь. К этому месту ведет только одна дорога, посыпанная мелкой галькой.

– По дороге идти опасно, – говорю я, – если они уже возвращаются?

– В магазин что-ли уехали? – спрашиват Оксана. – Вдвоём? Как думаешь, далеко до трассы?

– Может, в магазин, а может, за Диной. И то и другое плохо. Не знаю, они же специально нам глаза закрыли, – отвечаю сразу на всё её вопросы. Кира молчит, хватаясь за подругу, стряхивает мусор с голых стоп.

– Надо было телефон ещё у него забрать, – вздыхает Оксана, не прекращая оглядываться по сторонам. На улице прохладно, как осенью, идёт пар изо рта – я в своем тонком свитере продержусь максимум одну ночь, обе подруги в футболках замёрзнут через пару часов. Не до смерти, но обеим придётся несладко.

Уходим подальше от дороги и идем параллельно ей. Тапки приходится скинуть – начав путаться в траве, я теряю много времени и отстаю от подруг. Надежда не угасает, чем скорее дойдем до трассы и поймаем попутку, тем быстрее будем спасены. Я запомнила номер Дины и, как только появится такая возможность, тут же позвоню ей и всё объясню.

Спустя несколько минут нашего тернистого пути крик одной из подруг вырывает меня из пучины мыслей.

– Машина! Едет сюда!

– Может, к дороге пойдем? – предлагает Кира.

– Кто ещё сюда поедет, кроме них? – огрызается Оксана.

Быстро, почти скачками добравшись до подруг, я всматриваюсь в даль и вижу свет автомобильных фар. Мы уже прилично отошли от заброшенных зданий, прятаться негде. В голову приходит только одно – лечь, чтобы нас не засекли, подождать пока они проедут и бежать, постоянно оглядываясь. Только так можно спастись. Если ещё не поздно.

Кратко высказав свой план подругам, получаю одобрение и падаю в колючую траву.

– Если что, кто умеет стрелять? – спрашивает Оксана. Всё это время она держала пистолет в руке. И зачем только забрала его, если не знает, как с ним обращаться? Даже я не знаю, хоть и стреляла в тире пару раз. Но то был пневматический пистолет, а этот, вероятнее всего, огнестрельный. Протягиваю ладонь, и подруга неуверенно передаёт мне оружие.

– Надеюсь не пригодится, – вздыхаю я. Глубокие вдохи не помогают избавиться от волнения. Даже, если они проедут мимо, всё равно отправятся на поиски. Мы можем не успеть добраться до дороги, а даже, если и доберёмся, не факт, что первый встречный водитель согласится нам помочь.

Минивэн двигается почти бесшумно, и я боюсь поднимать голову, чтобы проверить, как далеко сейчас машина. Какое-то время в поле царит тишина, а потом до ушей доносится негромкий хлопок. Взгляд Оксаны нельзя передать словами – подруга поняла, что произошло. Они остановились неподалеку и вышли из машины.

– Эй, девушки, хватит прятаться, вставайте, мы вас видели! – грозный голос Стрелы слышен так чётко, будто он находится совсем рядом.

Я лежу, сжимая пистолет в руках. Взгляд Оксаны мечется от оружия к моему лицу и обратно. Я не хочу стрелять. Не умею. К тому же, вряд ли они безоружны – поймаю пулю раньше, чем нажму на курок. В уголках глаз скапливаются слезы. Всё пропало…

Судя по звукам, он один. Шагает уверенно, что-то бормочет себе под нос. Оксана велит Кире не двигаться и заткнуть рот ладонью, а я, понимая, что нет другого выхода, встаю. Он и правда пошёл на поиски в одиночку – второй парень стоит, подперев задом капот минивэна. Ладонь вспотела, и я едва могу удержать пистолет. Стрела замечает его в моей руке, но продолжает приближаться, держа руки в карманах брюк.

– Это не девчачья игрушка, малыш, – говорит с издевкой. Ухмыляется.

– А я и не девочка, – выдаю первую глупость, что пришла мне в голову. Подняв дрожащие руки, целюсь ему в грудь. Даже один глаз прикрываю для правдоподобности. По спине подходит холодок, по телу ползут мурашки. Даже в подвале мне не было так страшно, как сейчас.

– Брось пистолет, поднимай своих подружек, и пойдем по-хорошему.

– Нет, – выпаливаю я, и в момент, когда мужчина, оказавшись на опасном расстоянии, протягивает руку, я чувствую, что от страха больше не могу управлять своим телом, и палец сам давит на курок.