Я двинулась к нему, по пути сшибив несколько ящиков, и, видимо, ободрав ногу. Как хорошо, что я не на каблуках…
Сейчас моя главная задача – дотянуться до окна и каким-то образом открыть его, только, ради всего святого, как можно быстрее.
Принялась ощупывать пол, стены, пытаясь понять, что попадается под руки, наткнулась на высокий деревянный шкаф. Он был массивный и довольно топорный, видимо его собственноручно смастерил Влад. Специалист хренов. Вдруг я поняла, что впервые назвала его имя, оно как-то стерлось из памяти, а теперь вот вновь всплыло, так что сбежать захотелось еще сильнее.
В шкафу отыскались большие коробки, чертовски тяжелые, но, как оказалось не хлипкие пластиковые, а тоже деревянные. По одной, пыхтя и отдуваясь, отплевывая с лица волосы, по одной я подтащила их к окну. Три штуки оказалось достаточно по высоте, но вот то, как, я на них залезала – полный цирк.
Дело в том, что довольно давно боюсь высоты, особенно если нужно лезть на что-то высокое и не очень устойчивое, а ящики, очевидно, подходили под этот критерий.
С трясущимися коленками и на негнущихся ногах я еле-еле взобралась на свою имитированную лестницу. Окошко оказалось довольно большим, что было только мне на руку – в него можно было пролезть. Единственная проблема – на нем решетка, причем металлическая, но хлипкая, даже шатается, если приложить к ней усилие. Надо найти какой-то инструмент, пилу или еще что.
Прошло какое-то время, и я нашарила рукой топор, с радостью рука обхватила рукоятку. К окошку я подставила еще одну коробку, чтобы было удобнее рубить. Замахнулась, и ка-а-ак ударила по окну. Оно задрожало, и в стороны полетели чуть ли не искры. Ух! Вот это мощь!
Я била методично, раз за разом в одно и то же место, и так с каждым углом. Наконец, получилось – решетка покачнулась, и вывалилась из окна, а я наконец-то увидела улицу без преграды.
На всякий случай поставила еще две коробки и почти без труда вылезла в окно, сначала подтянувшись на руках, а потом и затягивая туда ноги. Топор прихватила с собой – пистолет пистолетом, а хороший топор еще никому не помешал.
Я огляделась вокруг – машины на подъездной дорожке у дома не было. Это значит, что хозяин еще не вернулся.
Я облегченно выдохнула и дала себе минуту, чтобы прийти в себя.
Я подбежала к входной двери, она, конечно, тоже оказалась заперта. Сначала пришла мысль выбить топором и ее тоже, но я решила, что это глупо. Я хочу поймать и отца, верно? А если он увидит разбитую дверь и решит или вызвать копов, или просто не пойдет в дом, то он может надолго ускользнуть и залечь на дно. А за сыном он тем более никогда не пойдет.
Я сняла с волос заколку и сунула ее в замок, опыта взломщика у меня не было, но, говорят, новичкам везет – смогла ведь я выбраться из подвала.
И действительно, не прошло и пары минут, как замок щелкнул, и дверь гостеприимно распахнулась.
Я тихонько ее за собой прикрыла и кинулась к чулану, где сидел мальчик. Какое счастье мелькнуло в его глазах, когда я подбежала к нему!
– Сейчас, все будет хорошо, я пришла к тебе, я здесь, я помогу! Больше никто не посмеет сделать тебе больно!
По его щекам текли слезы, теперь не только от боли, но и от непередаваемых эмоций.
Я, сильно напрягшись, стащила его с члена и уложила на пол, одним движением перерезала ножом веревку, которой были связаны руки. Вынула изо рта кляп. Парень зарыдал в голос и обхватил меня обеими руками. Я погладила его по спине.
– Тише, тише, не плачь! Все будет хорошо!
Бедный ребенок, убить мало папашу! Я помогла ему подняться на ноги, он покачнулся.
– Ходить можешь?
Кивок.
– Прекрасно, сходи в ванную, приведи себя в порядок, оденься, ты поедешь со мной.
Он скрылся за дверью, ковыляя в сторону ванной.
– Тебе помочь? – крикнула я ему вслед.
Отрицательно помотал головой.
Я уселась на софу и стала ждать, вертя в руках свой верный револьвер.
Прошло, наверное, около получаса, прежде чем парень показался на горизонте. Когда он предстал передо мной, у меня захватило дух. Он был красив, невероятно красив. Длинные, до плеч, темные волосы, обрамляли лицо изящными волнами, если бы понадобилось описать их цвет, я бы сказала черно-коричневые или темно-каштановые, но вряд ли я и на сотую долю могу описать все великолепие. Он надел и довольно большие цветные серьги, а на голову водрузил какие-то блестящие нити, что переливались в его волосах и добавляли какого-то космического сияния.
Лицо парня было аккуратное, с точеными чертами, бледное, да и сам он был бледен как призрак – не так часто, наверное, его кожа встречалась с солнечным светом.
Он надел на себя белую рубашку и не до конца застегнул пуговицы, так что хорошо было видно его ключицы. У него были изящные руки с длинными пальцами и тонкими запястьями.
Вот это да, у меня буквально отпала челюсть, когда я его увидела.
– Как тебя зовут?
– Никола, – ответил он бархатным голосом, который лился словно мед. – Спасибо вам, что спасли меня!
– Не благодари, – небрежно бросила я, – Надо мне твоего папаню подкараулить.
– И что вы собираетесь с ним сделать?
– Скажем так, то, что он делал с тобой, покажется легким разогревом.
– Хорошо.
Я впервые посмотрела в его глаза – темные и, не как это зачастую бывает, теплые, а напротив – ледяные, со сверкающим в них холодным яростным огнем. Такой станет и палачом, и ангелом, и последней мразью, кем только пожелает. Такой человек мне нужен.
– Ты поедешь со мной? Я подстерегаю, ловлю и жестоко наказываю некоторых мужчин, тех, что мне особенно не нравятся.
– Вы… Что делаете? – он обалдел, но глаза выдавали отчаянную решимость и дикую радость.
– Да, да. Ты правильно все услышал, Никола! Я их наказываю. Жестоко.
– О мой бог, да! Да! Я с вами, я в деле!
Он закружился на месте. И тут ко мне в голову пришла диковатая мысль о том, что Никола обладает какой-то древней славянской красотой, времен русалок и прочей нечисти. Это навевало прямо-таки первобытный ужас, но отвести взгляд я была не в силах. Так жертва смотрит на хищника, кролик на фокусника.
Никола заметил мое выражение лица и смутился.
– Простите меня, я замечал, что произвожу такое странное впечатление на людей. Вы, кажется, напуганы.
– Ну что ты, я очарована и не могу отвести от тебя глаз, – улыбнулась я.
В этот момент послышался скрип шин за окном.
Я знаками показала Николе, что надо делать. Он спрятался за стенку чулана, держа в руках топор, а я отошла в тень у входной двери, подняв на нее пистолет.
План состоял в том, что когда откроется входная дверь, войдет Влад, сначала закроет ее, а только потом увидит меня, это очень важно, нельзя давать ему ни одной лишней секунды, в которую он мог бы сделать ноги. Дверь непременно должна быть заперта на ключ изнутри.
Мы замерли в неподвижных позах, стараясь почти не дышать, но все мускулы, органы чувств и мозги работали сейчас на пределе своих возможностей. Около двери послышались стук тяжелых башмаков, скрип половиц и покашливание грузного человека.
Открылась дверь, внутрь дома проник яркий солнечный луч, в котором стали хорошо видны взметнувшиеся в воздух клубы пыли. До моего темного угла он не достал. Дверь захлопнулась, отрезая хозяину дома все пути к бегству, сама того не понимая.
Влад, неровно подпрыгивая – больше всего я сейчас ненавидела эту его походку, даже больше, чем сам факт его существования – пошел по коридору.
– Стоять, мразь! – я приставила револьвер прямо к центру его лба и взвела курок.
Сказать, что он успел охренеть от этой жизни, едва не повалиться в обморок, обозлиться и мысленно попытаться что-то предпринять – не сказать ничего.
– В чулан! – приказала я. Я наслаждалась своей властью, своим сексуальным хрипловатым голосом, всем этим геройским пафосом и безумием.
Он пятился назад как краб, оступаясь на каждом шагу. Из-за угла вынырнул Никола, я краем глаза заметила, что он когда-то успел подвести глаза черным карандашом, у меня чуть не выбило весь дух из груди, и я поспешно отвела взгляд в сторону. Парень невинно поигрывал топором, перебирая пальцами по его рукоятке и исподлобья смотрел на отца.
– Ты-ы-ы?.. Скотина! – прошипел мой пленник.
– Я, папаша, Никола!
Влад было замахнулся и дернулся в сторону сына, но я пихнула его в грудь, отчего он грохнулся на пол и, видимо сильно, стукнулся головой о ножку софы. Я буквально на себе ощутила, как искры из глаз посыпались и как на затылке вскочила шишка размером с мячик для настольного тенниса.
Никола наступил одной ногой на грудь отцу (тут я забыла упомянуть, что парень предусмотрительно надел военные берцы, а еще красные штаны, но это так, к слову пришлось), склонился к нему и сказал:
– Теперь ты будешь как свинья лежать в собственном дерьме и крови и молить о пощаде, а я не прощу, никогда. И она тоже тебя не простит! И я буду ходить мимо и смотреть, как ты подыхаешь, и ни-че-го не сделаю!
Влад с ужасом смотрел на Николу, а тот, находился сейчас на самом пике своего ликования. Он тряхнул головой – волосы взметнулись вверх и рассыпались по плечам, заиграли разноцветными отблесками нити в волосах, звякнули серьги. Он сложил руки на груди и повернул голову в профиль. Я снова поймала себя на мысли о том, что просто откровенно пялюсь на восемнадцатилетнего юношу-гея.
Он выглядел сейчас как самая настоящая высокомерная себялюбивая сука, более того, он ею и был. Воздух так и пропитался атмосферой древних русских сказок, такой завораживающе жуткой и очень чужеродной здесь, в этом маленьком американизированном квартале.
Все мы втроем замерли, Влад перестал дергаться и елозить по полу, я застыла, глядя в стену, а Никола возымел над нами такую власть, что мог бы заставить делать что угодно, и мы делали бы все.
Я очнулась первая.
– Так, Иван Царевич! Кончай свою магию демонстрировать, а то мы так с тобой и до ночи не управимся, я тоже сильно зависаю.
– Я знаю, – лукаво улыбнулся Никола.
– Но ты хорош, чувак, по-настоящему хорош! Будешь моим секретным оружием, и все мужики окажутся у наших ног!
Он расхохотался очень холодно и торжествующе.
Я подмигнула Владу, мол, смотри, какой у тебя сын, мм!
– Помоги-ка мне, парень! Ага, вот так!
Я не спускала с мужчины ствола, и мы вместе перевернули его огромное тело на живот. Никола уселся на спину отца, скрестив ноги, поймал веревку, которую я ему кинула, и ловкими замысловатыми и, сомнений нет, крепкими узлами связал его руки. Таким же образом поступил и с ногами. Он накинул петлю и на его шею, но я покачала головой, решив, что это уж чересчур.
– Погоди, потом я дам тебе такую возможность, сейчас он нужен мне живым.
Я объяснила, где припаркована моя машина и попросила пригнать ее к крыльцу. Никола сломя голову кинулся туда. Я осталась с Владом наедине.
Он не издавал членораздельных звуков, но продолжал гневно рычать и хрюкать.
– Помнишь ли ты меня, Влад? Знаю, что помнишь! – шепнула я ему на ухо.
Он промычал что-то утвердительное. Я схватила его за волосы и рывком повернула голову на бок, Влад завыл как раненная собака, но-таки смог заговорить.
– Помню, конечно, шалава, как тебя не помнить. Поменьше гордости в тебе было раньше, да победнее выглядела. А так, какой была, такой и осталась!
О проекте
О подписке