От автора

Я стала заниматься художественной прозой в начале «нулевых». Писала о том, что интересовало. Мне близка тема Гражданской войны и несколько сюжетов связаны с ней: «Снегурочка Ада», «Полянка», «Адель», новая повесть «Комиссар Тулкин». Когда-то волновал конфликт в Чечне, и я написала рассказ «Раб Абдуллы». Вспоминала студенческие годы и появился текст «Город Солнца». У меня есть произведения о святых, духовные подвиги которых пыталась постичь. Например, «На высоте Рая» о Данииле Столпнике.

Я предпочитаю два жанра – «фэнтези» и «реализм». В книге «Хозяйка» два трети текстов это «фэнтези», но я люблю описывать мистические события так, чтобы они казались частью реальности.

В работе над прозой для меня важна точность фактов. Поэтому если речь идёт о малознакомом явлении, отдалённом регионе или историческом событии, я изучаю информацию по теме. Моё новое произведение «Наследница» о внучке шамана и, соответственно, я читала и смотрела видео о Таймыре, о шаманизме, о жизни народов Заполярья.

Для того, чтобы язык был богаче, я собираю пословицы, тексты народных песен, предания. А некоторые байки о колдунах знаю с детства. Это пригодилось мне в рассказе «Батя» про монстра – живой тотем поморской деревни. В сказке «Хозяйка» о ведьме, оберегающей лес. В рассказе «Дар» про колдуна, который задавал работу бесам.

Моя книга для детей «Кот учёный и другие сказки» тоже написана на основе фольклора – русского и ирландского.

У моих персонажей обычно нет прототипов. Это собирательные образы. Нельзя сказать, что я с натуры описываю конкретных людей. С натуры я пишу юмористические рассказы о природе, о домашних питомцах, их можно почитать в книге «Летучий котик».

Есть ли у меня любимые персонажи? Мне интересны те, кто способен изменить реальность словом – от молитвы до волшебства. Труд писателя напоминает этот процесс.

Хозяйка

Рассказ

Глава первая. «Сундук с золотом»

Лесник надвинул кепку, поправил ружьё за спиной и, набравшись смелости, двинулся в ту часть своих владений, где не любил бывать. Деревья тут стояли тесно, живые стволы подпирали мёртвые – высохшие, лишённые коры. В глаза лезли корявые сучья, ноги проваливались меж корней, за ворот сыпались труха и хвоя. Бранясь, отплёвываясь, лесник, наконец, прорвался на поляну, где стояла низкая изба, крытая камышом. Откашлялся и громко выкрикнул:

– Марфа Матвеевна! Нина Гавриловна!

Но обращался он к одной-единственной особе. Старуха жила здесь очень давно. Когда-то, в шестидесятые годы, новый председатель колхоза решил облагодетельствовать её пенсией, и чтобы оформить паспорт, пытался выведать, как зовут лесную жительницу. Зная от местных, что старуха немая, он составил огромный список разных имён, которые зачитал ей, полагая, что та кивнёт, или подаст иной знак при произнесении им её настоящего имени. Старуха выслушала весь длинный список, не моргнув и глазом. Председатель махнул рукой и записал её Октябриной. Сельчане сочли имя нелепым. Но остался обычай при встрече называть старуху разными именами, и даже появилось поверье, что угадавшему подлинное имя сказочно повезёт, потому что бабка – матёрая ведьма. При этом полагалось быть почтительным и к имени присоединять отчество. Лесник следовал этому ритуалу по привычке, а не надеясь на удачу:

– Ида Константиновна! Глафира Христофоровна!

Дверь заскрипела так звучно, что лесник вздрогнул. Старуха выступила из тьмы и уставилась на гостя. Её коричневое лицо, покрытое рубцами глубоких морщин и сетью мелких, казалось нечеловеческим из-за гротескно-горбатого крупного носа и выпяченного подбородка. В провалах глазниц блестели прозрачно-карие, почти оранжевые глаза. Один зрачок, казалось, был больше другого, и пульсировал, то сужаясь, то расширяясь. Лесник давно заметил это, и избегал смотреть бабке в глаза. На голову её был накручен красный шерстяной платок, побитый молью. Одежда состояла из синего ситцевого платья, длинного, но не скрывавшего босых ступней с давно не стриженными скрученными ногтями.

Старуха приложила к уху ладонь, что в системе знаков, давно усвоенных лесником, значило вопрос. Была она так страшна, что лесник тут же стал называть её именем своей тёщи.

– Добрый день, Лариса Ивановна. Я вот о чём должен сообщить – лес твой продали. Не я продал. Председатель колхоза, акционерного общества, то есть. Продал городскому мужику. Рубить будут лес.

Бабка быстро спустилась с порожка, и лесник попятился, мотая головой:

– Я не причём, я говорил председателю: не продавай. Но кто же меня послушается?

Бабка задумалась, потом усмехнулась. Оскал казался нечеловеческим, животным. Её белые молодые зубы ужасали лесника.

Старуха показала в сторону села и словно поманила кого-то узловатой рукой.

– Позвать его к тебе?

Она кивнула. Лесник поклонился, и, пятясь, покинул поляну.

* * *

Юрий Валентинович, полноватый мужчина лет сорока, с обманчиво простодушным лицом, но внимательным цепким взглядом, стоял у высокого распахнутого окна, за которым щёлкали и пересвистывались незримые птицы. В вечерних сумерках белели кусты цветущего жасмина вдоль забора. За забором шелестели листвой берёзы и осины.

Нет, лес вокруг усадьбы рубить не стоит – пусть останется островок дикой природы.

За спиной, в глубине залы, распахнулась массивная дверь, заглянул охранник и произнёс:

– К вам лесник.

– Поздновато. – Холодно заметил хозяин, оборачиваясь к гостю – тот, щуплый мужичонка в камуфляжном костюме и болотных сапогах прошлёпал по паркету и протянул щеголеватому господину загорелую руку.

– Вечер добрый.

Юрий Валентинович поморщился от фамильярного жеста, но руку мужичонке пожал. Конечно, он представлял встречу с местным егерем иначе – тот стоит у двери, снял с головы кепку и ждёт, когда барин обратит внимание.

– Вам сообщили, что я купил часть леса? Хорошо. Будете по-прежнему делать обходы всей территории, или мне своего человека нанять? – Сразу поинтересовался Юрий Валентинович.

– Зачем же нанимать? Я согласен. А что насчёт зарплаты?

– Не обижу. Только чтобы ни пожаров, ни браконьеров. Лес куплен специально для моей мебельной фабрики.

– Вырубить задумали?

– Лес и сажают, чтобы вырубить когда-нибудь.

– Я не недовольствую, – пояснил лесник, одев кепку. – А только у нас в лесу живут.

– Меня не предупреждали. Это частная собственность?

– Старушка одна.

– Лучше бы переселить.

– Попробуйте. – Лесник вздохнул. – Только она здесь очень давно, привыкла, должно быть.

– Сколько в ваших краях стоит дом?

– Так-то копейки. Но с газом намного дороже.

– Зачем ей газифицированный? Она не поймёт, как за котлом следить. Лучше мы ей дрова привезём.

– Верно. – Не стал спорить лесник.

– Объясни моему помощнику, где бабку искать.

– Недалеко отсюда, прямо по тропе от ваших ворот, и до развилки. Там повернуть направо, и как раз на поляне стоит изба.

– Слышал? – Обратился Юрий к начальнику охраны. – Завтра передашь деньги, пусть приобретает новое жильё до июля.

Охранник кивнул.

– А вам самому будет любопытно. – Лесник помнил бабкин наказ доставить к ней бизнесмена. – Я вот вижу, у вас на стене, над камином, головы кабана и оленя. Охотой увлекаетесь? У неё там, возле дома, на шестах черепа, меня мороз по коже дерёт, когда я на один гляжу. Другие-то она, конечно, в лесу подобрала – два лосиных, волчий, лисий. Но тот, особенный, огромный и клыки у него – вот такие! Я бы сказал, что череп медвежий, но больно велик. К тому же, здесь медведи никогда не водились, да и нет у них таких клыков. Может быть, просветите меня, что за существо?

– Вы меня заинтриговали. – Юрий Валентинович часто ездил на охоту лет пять назад, сейчас было не до развлечений. Но интерес остался.

* * *

На следующий день, в полдень Юрий Валентинович и лесник вышли к дому старухи.

– Экзотика! – Юрий Валентинович кругом обошёл избу, посмотрел на череп исполинского медведя. – Спросим у старушки, какого зверя завалила?

– Немая она.

– Жаль.

Лесник обратил внимание на то, что возле избы появился ещё один, пустой шест.

Последовал позабавивший Юрия Валентиновича ритуал с вызыванием старухи, наконец, дверь приоткрылась.

– Пелагея Максимовна, Серафима Ефимовна, тут к тебе гость.

Старуха приложила ладонь к уху.

– Избу твою хочет купить.

Старуха, к удивлению лесника, возмущаться не стала, кивнула и оказалась рядом с ними так быстро, словно выросла из-под земли. Юрий Валентинович даже отшатнулся. Лесник отвёл взгляд в сторону, чтобы не встретиться с дикими янтарными глазами хозяйки. Юрий Валентинович достал из кармана портмоне и вынул оттуда пачку купюр.

– Зачем же вы ей доллары? – Удивился лесник. Юрий Валентинович пренебрежительно усмехнулся, мол, мелочиться не в его стиле. Старуха выхватила одну купюру тонкими, цепкими, словно из ржавой проволоки пальцами, повертела, обнюхала, вдруг плюнула на неё и бросила наземь.

– Это как понимать? – Вспылил Юрий Валентинович.

Лесник подобрал купюру, обтёр лопухом.

– Оставь себе, – зло отмахнулся спутник.

Старуха нырнула в дом, вернулась к гостям и сунула под нос бизнесмену крупную блестящую монету.

– Золото? – Опешил Юрий Валентинович.

– Вот те на. – Пробормотал лесник.

– Это как понимать?

– Страшно сказать, она вроде бы требует, чтобы вы с ней золотом расплатились. Думаю, она не знает, что теперь деньги из бумаги. Для неё это так, лоскутки.

– Чёрт знает что! – Развёл руками предприниматель.

Но он уже не мог воспринимать старуху как жалкое существо, которому собирался подать милостыню. А та повернулась и исчезла в своей замшелой избе.

* * *

Несколько дней после встречи со старухой Юрий Валентинович был рассеян и мрачен – из областного города пришли нехорошие новости, его фабрика терпела убытки. Теперь он не стал бы разбрасываться долларами. Мысли возвращались к старухиному золоту. А вдруг его много? К чему этой развалине богатство? Собственно, кто вспомнит о ней, если исчезнет?

Без охраны, без лесника Юрий Валентинович, прихватив рюкзак, вышел из дома. За ремень под свитером заткнут пистолет. Собственно, в лихие девяностые наш герой был отнюдь не благонамеренным гражданином, и пусть сегодня не горел желанием вспоминать прошлое, но решил действовать по обстоятельствам.

Когда он вырвался из ельника на поляну, то немного растерялся – у дома не оказалось двери. Но ведь лишь пару дней назад была! Незваный гость пожал плечами, двинулся вокруг дома, наткнулся на кусты смородины, где были свалены в кучу потемневшие шесты и груда почти истлевших черепов, скорее, их осколки. Юрий Валентинович озадаченно всмотрелся. Неужто когда-то они также украшали старухину поляну, но вот истлели, и она выбросила часть коллекции? И тут он увидел дверь. Она выходила сюда, в заросли, словно изба накануне повернулась к лесу. Юрий Валентинович вежливо постучал. Потом ещё раз. Толкнул дверь, она отворилась. Из дома пахнуло дымком, сушёной травой, что-то зашуршало. Он достал мобильник, где был фонарь, включил. Тонкий белый луч выхватил из сумрака грубый деревянный стол, лавку, закопченный зев печи. По углам висели связки кореньев и трав, нанизанные на бечёвку грибы. На столе мелькнуло красное, он осветил и поразился – ломоть свежего сырого мяса. В углу стоял сундук. Может быть, там и хранится золото? Юрий Валентинович прислушался – не возвращается ли хозяйка? Тишина. Он откинул крышку и направил луч в сундук, полоска света утонула в бездонной тьме. Он прищурился. В сундуке мигнула искорка, вторая. Юрий Валентинович выключил фонарь. Присмотрелся. Вдруг на дне забрезжила яркая полоска, он стал на колени, свесился в сундук, и обомлел – в стороне, слева, на звёздном небе горела луна!