3

Звонок Дмитрия Ивановича застал меня без пятнадцати семь в душе. Мелодия «Смертельной битвы» вырвала меня из мира грез. Открыв глаза, я отключила воду и взяла со столика мобильник.

– Я надеюсь, вы не спали? – спросил Дмитрий Иванович голосом, в котором слышалась издевка.

– Нет, я в это время никогда не сплю, – огорчила я старика.

– А у меня вообще бессонница, почти не сплю, – признался Дмитрий Иванович со вздохом. – В общем, я еще раз посоветовался с сыном, вы приняты на работу. Приходите сегодня к восьми ко мне на квартиру и приступайте к своим обязанностям. Будете жить у меня. Я выделю вам отдельную комнату. Мне не с руки вызывать вас по телефону и ждать, пока вы приедете, если вдруг я захочу выйти куда-нибудь. Надо, чтобы вы всегда были рядом. Внутри квартиры ваши услуги мне не потребуются, так что, пока вам нечего будет делать, займетесь домашней работой: мытьем посуды, уборкой, стиркой.

– Что вы сказали? У меня, наверно, что-то со слухом? – удивленно произнесла я. Внутри медленно поднималась волна ярости.

– А что вы хотите? Деньги-то вам будут капать каждый час, – нагло продолжал Дмитрий Иванович.

– Я телохранитель, а не домработница. До свидания! – сказала я в трубку и отключила связь.

«Какой наглец!» – подумала я и вновь включила воду. Не прошло и пяти минут, как мобильный опять заиграл мелодию, установленную на незнакомый номер. Я схватила трубку с намерением высказать мерзкому старикашке все, что я о нем думаю, но это оказался Антон.

– Евгения Максимовна, извините отца. Он мне только что позвонил и передал ваш с ним разговор. Понимаете, старый человек уже не соображает, что говорит.

– Короче! – прервала я Антона.

– Приступайте к своим обязанностям и не слушайте всякой ерунды, что он будет вам говорить. Платить деньги буду я сам, как договорились.

– Договаривались вчера, сегодня цена другая, – с металлом в голосе сказала я.

Возникла продолжительная пауза. Придя в себя, Антон произнес:

– А вы круто обращаетесь с людьми. Я это уважаю. Короче, я согласен.

«Черт, наверно, его действительно припекло, если он так цепляется за меня, – подумала я, а вслух сказала:

– Хорошо. Я приступаю. Созвонимся в конце недели.

Без пяти восемь я нажимала кнопку звонка на двери квартиры Дмитрия Ивановича. Дверь открыл он сам.

– Пришли? – дружелюбно спросил старик, отступая, чтобы впустить меня внутрь.

– Здравствуйте, – хмуро поприветствовала я Дмитрия Ивановича, проходя мимо него.

– Здрасьте, здрасьте, – пробормотал он, закрывая дверь. Послышалось звяканье задвигаемых тяжелых засовов. Я остановилась в нерешительности посреди гостиной, ожидая хозяина. – Вот сюда, – указал Дмитрий Иванович на ковер на стене.

– Мне стать к стене? – не поняла я.

– Нет, – с досадой проворчал старик и откинул угол, под которым открылась дверь.

– Тайная комната, – улыбнулась я.

– Нет, не валяйте дурака! Я подготавливаю ковер для продажи. Он лежал сложенный и теперь должен отвисеться. Через пару дней его не будет, а пока постарайтесь не шмыгать лишний раз туда-сюда.

Дмитрий Иванович распахнул дверь и приглашающе кивнул:

– Проходите, это ваша комната.

Комната была чуть меньше громадной гостиной, но захламлена точно так же.

– Спать будете на раскладушке, – пояснил Дмитрий Иванович, указывая на предмет, явно довоенного образца, года эдак тридцать девятого, украденный, видимо, из лагерных бараков. Я печально посмотрела на большое ложе, закрытое пологом с отдергивающимися занавесками.

– Это кровать… – начал Дмитрий Иванович.

– Можете не продолжать, – оборвала я его, – я знаю, антиквариат, спать на ней никак нельзя. – В расстроенных чувствах я швырнула сумку вещами прямо на пол.

– В точку, – усмехнулся Дмитрий Иванович.

– Ладно, с этим разобрались, – подытожила я, – жила я в условиях и похуже. Сейчас самое главное, Дмитрий Иванович: от кого я должна вас защищать?

– Как от кого? – изумился старик. – От всех! Тут в квартире вещей на миллионы. Каждый отморозок в городе мечтает разбить мне голову. Даже мои родственники спят и видят меня в гробу. Барышня, право слово, вы задаете детские вопросы.

– Можно уточнить, – поинтересовалась я, – вы конкретно кого-нибудь подозреваете?

– Нет. Почему вы меня допрашиваете? Ваше дело охранять, а не задавать вопросы! – возмутился Дмитрий Иванович. – Для телохранителя вы слишком любознательны.

– Мой девиз, – сказала я спокойно, – «лучший способ защитить человека – это ликвидировать угрозу». Поэтому, если есть возможность, я одновременно с охраной занимаюсь расследованиями. Ведь чтобы ликвидировать угрозу, нужно знать, от кого она исходит.

– Ишь ты какая! – взъерепенился Дмитрий Иванович, услышав такие речи. – Чему вас там в Ворошиловке учили? Не знаешь, что ли, основного правила телохранителей?

– У меня свои правила, – сказала я, взглянув старику прямо в глаза. – Если вас что-то не устраивает, скажите сейчас.

– Меня все устраивает, – порворчал Дмитрий Иванович. – Если б не Антон, я бы давно послал вас ко всем чертям. Но он мне плешь проел своим: «Папа, не рискуй». Надоело пререкаться.

– Давайте не будем портить друг другу нервы, – предложила я миролюбиво. – Предлагаю каждому выполнять свою работу. Вы занимаетесь антиквариатом, я охраняю. Договорились?

– Хорошо, – согласился Дмитрий Иванович, смягчаясь. – Не хотите попить чаю? Валерия Евгеньевна ушла в магазин за продуктами, по-моему, в холодильнике еще что-то есть.

– Отличная идея, – улыбнулась я, подумав, что, по-видимому, старик наконец понял, что от меня легко не избавишься и рот не заткнешь.

Дмитрий Иванович проводил меня на кухню, где, к моему облегчению, почти не было развалов антиквариата.

– Позвольте похозяйничать? – спросила я, улыбнувшись.

– Давайте, если хотите, – согласился старик с немного ошалелым видом. – Там в заварнике еще со вчерашнего дня осталась заварка. Долейте кипятку.

– Справлюсь, – сказала я уверенно.

Голубыми язычками полыхнул газ, и я поставила на плиту чайник. Потом взяла со стола пузатый заварник, подняла крышку и заглянула внутрь. Средних размеров плесневелый грибок вяло покачивался в мутной коричневатой жиже.

– Похоже, этой заварке по меньшей мере месяц, – предположила я.

– Не мелите чепухи! – раздраженно воскликнул Дмитрий Иванович. – Вчера пили, не жаловались.

– Нате, полюбуйтесь. – Я сунула чайник под нос старику, с содроганием вспоминая вчерашнее чаепитие. Один глоток-то я все-таки сделала. Вот дерьмо.

От усиленной работы мысли Дмитрия Ивановича аж покорежило. Мне даже показалось, что в его глазах блеснули слезы.

– Ладно, заварите новый, только много заварки не сыпьте, – выдавил он из себя с величайшим трудом. Однако когда я была готова сыпануть заварки в обваренный чайник, Дмитрий Иванович вскочил и вырвал пачку чая у меня из рук. – Лучше будет, если я сам, – торопливо объяснил старик.

Промолчав, я села за стол, наблюдая за действиями Дмитрия Ивановича. Одна неполная чайная ложка, затем другая, на третьей антиквар замер в тяжелом раздумье.

– Нам хватит, – чуть слышно пробормотал он и высыпал третью ложку обратно в пачку, взял вскипевший чайник и залил необходимое количество кипятка в заварник.

Сев рядом со мной, Дмитрий Иванович сказал, что не любит сильно крепкий чай.

– О своем сердце надо заботиться, – назидательно добавил он.

– Вы, наверно, чай без сахара пьете? – спросила я, заранее зная ответ.

– От сахара только зубы портятся, – предостерег меня Дмитрий Иванович. – Мы с Валерией Евгеньевной пьем чай с солодским корнем. Знаете как вкусно!

– Могу себе представить, – фальшиво восхитилась я, когда старик потряс передо мной холщовым мешочком, покрытым желтыми пятнами и подтеками. Внутри были тонкие сморщенные корешки неприглядного вида.

Из обшарпанного холодильника Дмитрий Иванович извлек пластиковую коробочку с остатками селедки и пожелтевший засохший кусочек сыра. Из вскрытой коробочки с селедкой пахнуло таким ароматом, что я, отпрянув, с отвращением вскрикнула:

– Нет! Я не голодна! – и немного спокойнее: – Сыр я вообще терпеть не могу.

– Ну, как хотите, – обрадовался Дмитрий Иванович, хватаясь за вилку, – а я, знаете, не откажусь.

Чтобы не видеть, как старик поглащает селедку, я представила себя в красивом месте, рядом с водопадом, в гуще тропической зелени. Так я поступала в критические моменты.

– Вы слушаете меня? – спросил Дмитрий Иванович, тормоша меня за плечо.

– Что? – переспросила я, глядя на пустую коробку из-под селедки.

В дверь настойчиво звонили. Пальцы Дмитрия Ивановича впились в мою руку.

– Это ваша домработница, – воскликнула я, отдирая от себя руку старика.

Валерия Евгеньевна вплыла в квартиру, сияя от счастья. Поставив набитые сумки пред холодильником, она в возбуждении заговорила:

– Представляете, я сегодня на рынке нашла колбасу копченую по сорок рублей кило! – Такая очередь была. Люди чуть не давились. Просто чудо – по сорок рублей!

Дмитрий Иванович одобрительно крякнул и заспешил по направлению к туалету.

– А вам не кажется, что это несколько подозрительно? – спросила я, начиная понемногу осознавать, куда я попала.

– Да все брали, значит, ничего страшного, – поразила меня железной логикой Валерия Евгеньевна.

– Кстати, ваша заварка была заплесневелой, пришлось вылить ее в унитаз, – поведала я ей по секрету.

– Как же так? – побледнела домработница. – Я же недавно заваривала.

– Наверно, здесь плесень растет быстрее, чем в других местах, – с серьезным видом предположила я. – Думаю, это из-за обилия старых вещей. Советую осматривать себя по утрам, а то не заметите, как сами заплесневеете.

Домработница внимательно посмотрела на меня, силясь понять, шучу я или говорю правду. Вид у нее, надо сказать, был весьма испуганный. Через минуту вернулся Дмитрий Иванович.

– Желудок что-то пошаливает, – признался старик, как будто мне нужны были эти подробности.

– Скажите, пожалуйста, кто вхож в вашу квартиру? – спросила я, поригнорировав его жалобы. – Эта информация здорово облегчит мне задачу.

– Кто вхож, – пробубнил он, задумавшись. – Если кроме меня и Валерии Евгеньевны, то, конечно, же Антон, Васька – мой внук-лоботряс, сын Бориса – старшего брата Антона.

– Значит, у вас два сына? – уточнила я.

– Еще дочь от первого брака. Стерва, – ответил старик, кроша ножом засохший сыр.

– Дочь стерва? – эхом повторила я. – Она к вам заходит?

– Нет. Последний раз я с ней разговаривал одиннадцать лет назад, – хмуро сказал Дмитрий Иванович. – Вот Борис, брат Антона, изредка заходит. Особенно зачастил в последнее время. Мечтает переселить меня в дурдом.

– Понятно. Еще кто?

– Толя, сосед, раньше заходил, царство ему небесное. На его месте должен был быть я, – добавил Дмитрий Иванович, потемнев лицом. – А больше никто. Если только клиенты. Но сейчас я их стараюсь отправлять на склад.

– У вас есть склад? – удивилась я.

– Конечно, не хранить же все дома, – ответил Дмитрий Иванович. – В квартире у меня только самое ценное, а остальное в арендованном помещении. Здесь недалеко, один квартал.

– Скажите, может, кто-нибудь из последних клиентов остался недоволен, например, почувствовал себя обманутым? – аккуратно спросила я.

– Таких не было, – бросил Дмитрий Иванович. – Все мои клиенты остаются довольными, кидать их мне нет резона. В мире антикваров репутация – самое главное. Вы не там ищете.

– Ладно, ладно, – успокоила я старика. – Теперь главный вопрос: почему вы думаете, что на месте вашего соседа должны были быть вы? Откуда такая железная уверенность?

– Есть обстоятельство, на основании которого я могу утверждать, что убить хотели меня, – сузив глаза, сказал Дмитрий Иванович.

– Вы мне расскажете об этом обстоятельстве? – поинтересовалась я.

– Нет, – коротко, но непреклонно ответил старик.

– Вы что, мне не доверяете?

– Да.

– Просто отлично, – изумилась я. – И как, по-вашему, после этого я буду вас защищать?

– За деньги, – веско сказал Дмитрий Иванович, пронзая меня взглядом.

«Да, с этим окостенелым идиотом никак не договоришься», – подумала я со злостью, а вслух добавила:

– Дмитрий Иванович, мне надо из дома забрать кое-какие вещи, которые мне могут понадобиться при работе. Если не возражаете, я прямо сейчас съезжу.

– Езжайте, – равнодушно бросил старик, жуя засохший сыр.

Из дома я привезла ноутбук и некоторые другие необходимые для работы предметы, в частности, походный гримировальный набор, а также аппаратуру для прослушки, чтобы лишний раз не мотаться туда-сюда.

У Дмитрия Ивановича меня поджидал Антон. Он с порога сунул мне под нос официальный контракт на мои услуги.

– Я вообще-то не настаивала на этом, – пожала плечами я, просматривая документ.

– Если согласны, то подпишите. – Антон вставил мне в руку авторучку. – К сумме оплаты я прибавил проценты, идущие на уплату налогов.

Какой все-таки Антон, оказывается, обязательный и законопослушный член общества. Знает даже такое слово, как налог, а выглядит бандит-бандитом, усмехнулась я про себя, ставя число и подпись внизу контракта.

Вырвав у меня из рук один экземпляр документа и спрятав его в папку, Антон попрощался и умчался по своим делам.

– В вашей комнате, в углу, завернутые в бумагу, сложены очень ценные вазы. Будьте осторожнее, – напомнил мне Дмитрий Иванович. – И дверь не запирайте изнутри. Мне не нравятся закрытые двери в моем собственном доме.

– Хорошо, – вздохнула я.

Оказавшись в своей комнате, я хотела лечь на раскладушку, но тут же полетела с нее на пол. Чертыхаясь, я поднялась с пола и с ненавистью посмотрела на сломанную раскладушку. Алюминиевые ножки в местах крепления к каркасу лопнули с одной стороны, отчего раскладушка стала напоминать накренившуюся в шторм палубу корабля.

Глубоко вздохнув несколько раз, я успокоилась и перестелила приготовленную мне постель на пол.

Из коридора донеслась трель соловья, затем истошный крик Дмитрия Ивановича.

– Женя, Женя! Немедленно сюда!