Я медленно катила по поселку, рассматривая дворцы и замки тарасовского розлива. Каких домов здесь только не было! Разнообразие стилей и фантазии. Меня разбирало любопытство, на каком же особняке остановил свой взор господин Алексеев?

Я нашла указанный адрес, но не остановилась напротив дома, а отъехала немного, чтобы не бросаться в глаза. Потом надела на голову легкую шелковую косынку, убрав под нее волосы, а глаза спрятала за очками со слегка тонированными простыми стеклами. Такие очки очень удобны – их можно носить в любую погоду, они не выглядят как защита от солнца. Просто кажется, что у вас слабое зрение. В общем, чисто декоративный элемент, но довольно неплохо изменяет внешность, когда это необходимо.

Я вылезла из машины, подняла капот и, делая вид для потенциально существующих наблюдателей, будто у меня что-то барахлит в моторе, начала потихоньку возиться, при этом исподтишка озирая окрестности. С того места, где я остановилась, можно было хорошо рассмотреть будущий дом Алексеева. Он мне понравился. Неплохая стилизация под особняк девятнадцатого века: колонны, большие окна, просторная веранда на втором этаже. Перед зданием и за ним простирался довольно большой сад. Впереди был газон с вкраплениями цветочных клумб – сейчас там уже распустились целые лужайки тюльпанов и еще каких-то весенних цветов. А за домом виднелись деревья. Мило, настоящая барская усадьба. Наверное, я тоже выбрала бы себе что-то подобное из всего разнообразия, на которое насмотрелась по дороге. Ох, вот только доведется ли мне когда-нибудь выбирать?

В доме не было никаких признаков обитания хозяев – тишина, пустые окна без занавесок. Однако дорожки перед домом были чисто выметены. Может, там живет какой-нибудь сторож и дворник по совместительству? Ведь вряд ли в наши времена можно оставить такой дом пустовать совсем без присмотра. Я решила попробовать наудачу – вдруг застану кого. Подходящим предлогом было попросить умыться – возилась с машиной, перемазалась.

Я мужественно вымазала маслом руки и даже немного провела ими по лицу, после чего смело направилась в сторону дома. На воротах был звонок. Я нажала кнопку и стала ждать. Вскоре из небольшой избушки справа от дома высунулся добродушного вида дедуля и, увидев меня, направился к воротам. Не дожидаясь его вопросов, я начала сама:

– Здрасте, вы извините за беспокойство, мне бы руки помыть! Пустите? А то я с машиной тут возилась, перемазалась вся.

Дедуля для проформы напустил на себя строгий вид и спросил подозрительно:

– А что с машиной-то?

Видно было, что пускать посторонних ему не положено, но очень скучно и хочется поговорить.

– Да, в общем, ничего особо серьезного. Искры вот совсем не было, пришлось свечи менять.

– А ты что же, разбираешься в таких делах?

– Да самую малость, – улыбнулась я.

– Ну, проходи, ладно уж. Идем ко мне в сторожку, там умоешься.

Дедуля открыл ворота и пропустил меня внутрь.

– Красота здесь у вас! Сад какой великолепный! – начала я восторгаться, чтобы навести разговор на интересующую меня тему.

– Сейчас еще что, ты бы видала, какая тут летом красотища. Я здесь, почитай, уж пятнадцать лет работаю – и сторож, и дворник, и за садом смотрю. Да-а, пятнадцать лет. А теперь все, последние денечки дорабатываю, вот как.

Дедуля загрустил.

– А что ж так? На покой решили удалиться? Устали?

– Да нет, что тут уставать, я уж привык. Да только у нового хозяина новые порядки будут, не оставит он меня.

– У какого нового хозяина?

– Да прежние владельцы, у кого я работал, уехали за границу жить, а дом выставили на продажу. Долго никто не покупал. А теперь вот купил богатей какой-то столичный. Пижон еще тот! Я ему предложил – дескать, я все тут знаю, оставьте меня работать. А он говорит: «Извини, отец, я буду полный штат набирать». Это, стало быть, горничную, повара, садовника, охранников молодых. Так теперь заведено. А у прежних-то мы вдвоем с Варварой Семенной справлялись, с домработницей. Вот последнюю неделю я здесь за домом присматриваю, пока он пустой. А через неделю новый барин въедет и всю прислугу заново будет набирать.

От такой новости я чуть не подпрыгнула на месте. Вот это удача! Это уже что-то посерьезнее, чем попасть под колеса лимузина. Проникнуть в дом под видом прислуги! Я чуть не расцеловала старика за такие сведения, но вовремя спохватилась, сделала сочувственное лицо, повздыхала вместе с ним и посетовала на современные нравы.

Дед провел меня в свою сторожку, я умылась, потом пришлось еще минут десять слушать его сетования, утешать его. И вот наконец я смогла откланяться и поехать домой, чтобы к вечеру продумать план действий.

Дома сделала себе кофе, закурила и принялась размышлять. Дед сказал, что Алексеев будет искать горничную, повара, садовника и охрану. Ну, последнее сразу отпадает. Конечно, охранник из меня вышел бы не самый плохой, но Алексеев, наверное, все же предпочтет традиционный вариант – парочку амбалов из охранного агентства. Да и потом, работа охранника дает слишком мало возможностей для общения, втирания в доверие и проникновения в дом.

Повар отпадает тоже. Вряд ли господину Алексееву понравится, если костяк его ежедневного меню будут составлять кофе, яичница, жареная картошка и покупные пельмени. К сожалению, с остальными кулинарными изысками я на «вы».

Горничная? Здесь надо взвесить все «за» и «против». Что входит в ее обязанности? Уборка – это наверняка. Потом, наверное, придется накрывать на стол, прислуживать гостям на званых обедах, выполнять разные мелкие поручения. Черт побери, я ведь сразу выдам себя. Здесь нужна какая-то специальная подготовка. Такой человек, как Алексеев, захочет иметь квалифицированную, вышколенную горничную, знающую, как себя ведут в таких домах. Конечно, я сумею и пыль вытереть, и подать обед. Но, боюсь, будет сразу заметно, что я занимаюсь этим первый раз в жизни. Уж он-то небось повидал настоящих горничных. Нет, не пройдет.

Остается только садовник. Здесь я, конечно, тоже полный ноль. Но смею думать, что и магнат тоже мало что понимает в этом. Вряд ли господин Алексеев в подробностях вникал в то, что должен делать садовник. А что? Надо овладеть терминологией, чтобы можно было пустить пыль в глаза при первой встрече. Копаться потихоньку в земле. Сейчас весна. Если я что-то здорово напортачу, это выяснится не скоро. Мне бы продержаться только пару недель – за это время мои недочеты еще не проявятся. А задание выполнить я наверняка успею. Уж проникнуть в дом в отсутствие хозяина для меня проблемы не составит. «И, кстати, – запищало что-то хитренько внутри меня, – романтические отношения с прелестной садовницей скрыть от супруги легче, чем те же отношения с горничной, которая всегда на виду».

Итак, мой выбор пал на садовницу. Конечно, решающее слово остается за Завадским – как еще он посмотрит на эту затею? Но в целом на первый взгляд план неплох. Интересно, а что скажут мои заветные косточки по этому поводу? Их мнение для меня, между прочим, даже поважнее, чем мнение Бориса Дмитриевича, они еще никогда меня не обманывали.

Я достала замшевый мешочек с гадальными костями. Вынула их, зажала между ладонями, сосредоточилась, формулируя вопрос. «Посодействует ли образ „прелестной садовницы“ успешному выполнению моего нового задания?» Я встряхнула кости и бросила их на стол. Выпала комбинация 7+18+29. Ну-ка, вспомним, что это у нас. Ага. «Вопреки расхожему мнению, инициатива ненаказуема. Но следует помнить, что на всяком новом поприще вас могут ожидать сюрпризы, как приятные, так и не очень». Отлично! Первая половина предсказания явно одобряет мой выбор. Ну а вторая… Поживем – увидим, что за сюрпризы меня ждут. Не привыкать, без них в работе сыщика никак не обойтись. Значит, решено. Вечером буду проталкивать свою идею у Завадского.

Встреча с Борисом Дмитриевичем была назначена на семь часов вечера у него дома. Для начала я рассказала ему о своей утренней поездке и о том, что мне удалось узнать от сторожа. Завадский явно был доволен моей оперативностью:

– Прекрасно, Татьяна, с первых шагов уже успехи. Так держать!

Я пообещала продолжать в том же духе. Потом высказала ему свою идею по поводу устройства к Алексееву садовницей. Глаза у Бориса Дмитриевича загорелись азартом.

– Да-с, идейка недурна, определенно. Насчет горничной вы правы – здесь можно быстро проколоться. А вот садовница… Знаете, Танечка, я вам устрою обучение-марафон у одного замечательного человечка. Это мой давний знакомый, Степан Ильич, – заведующий питомником декоративных растений. Он блестящий специалист. Проводит семинары по ландшафтному дизайну, цветоводству, садоводству. Я договорюсь с ним, чтобы он позанимался с вами индивидуально. Он сможет в сжатые сроки объяснить вам все самое необходимое. Конечно, это будет стоить денег, но я готов пойти на такие траты, лишь бы наш прожект удался. Я завтра же созвонюсь с ним – узнаю, как у него со временем. Да, только вот один момент – ему около семидесяти, он человек старой закалки, из последних романтиков. Очень щепетилен. Поэтому мы не должны посвящать его в наши дела. Надо придумать какую-то легенду. Как вы полагаете?

– Я думаю, можно особо и не мудрить. Просто у вас есть приятельница, воспылавшая страстью к садоводству, но она очень занятой человек и не имеет возможности пройти длительное обучение. Ей удастся выкроить лишь несколько дней. Поэтому нужен самый лучший специалист.

– Да, пожалуй, что и сойдет. В любом случае если он не очень сейчас занят, то согласится выполнить мою просьбу.

– Да, но все не так просто – Алексеев наверняка будет выбирать садовника из нескольких претендентов. И, уж конечно, не с улицы. Скорее обратится в агентство по подбору персонала, наверняка затребует претендентов с рекомендациями с предыдущих мест работы.

– Это нужно хорошенько продумать. Ну, положим, рекомендациями я вас обеспечу, самыми убедительными, можете не беспокоиться. Но одного этого мало. Нам ведь нужна стопроцентная гарантия, что он выберет именно вас. Рисковать нельзя.

– Расскажите мне побольше об Алексееве, все, что вы о нем знаете: женат ли он, есть ли дети, какие у него привычки. Думаю, это поможет мне выбрать беспроигрышную стратегию.

– В бытовом плане я знаю о нем не так уж много – я ведь больше интересовался его художественными пристрастиями. Но кое-что рассказать все же могу. Он женился два года назад на молодой, на тринадцать лет младше его, эксцентричной особе по имени Дора. Какое-то время они были друг от друга без ума. Она неплохо разбиралась в живописи, разделяла увлечение мужа собирательством, даже помогала ему. Бывала с ним на всех вернисажах, выставках и тусовках. Говорят, он ее просто обожал. Но не так давно она куда-то исчезла. Развода не было, явного разрыва тоже. Поползли всякие слухи. Алексеев же всем говорил, что она уехала на несколько месяцев в Европу, чтобы получше изучить итальянскую и французскую школы живописи. Возможно, это и так. Возможно даже, что в новый дом он приедет вместе с женой. В общем, информации маловато. Определенно могу только сказать, что детей у них с Дорой нет. И это его единственный брак. Что еще? Привычки. Не знаю. Ну, курит трубку, любит дорогой табак.

– Прийти, что ли, на собеседование с трубкой в зубах? – хихикнула я.

– Или дать ему за трудоустройство взятку – ящик лучшего английского табака, – в тон мне ответил Завадский. – Да, шутки шутками, но что же нам делать?

– Попробуйте вспомнить что-нибудь еще – чем он интересуется, помимо предметов искусства, может, любит собак, кошек, хомячков? Как предпочитает проводить досуг – театр, книги, скачки, преферанс? Увлекается мистикой, японской поэзией, классической музыкой, джазом, восточными единоборствами? Какие люди ему нравятся, что он в них больше всего ценит?

– Насчет хомячков не знаю. А вот по поводу типа людей, который ему импонирует, могу сказать достаточно определенно, поскольку присутствовал при одном разговоре. В общем, в людях он ценит больше всего горение, когда увлеченность чем-то становится чуть ли не идеей фикс. Не любит вялых, холодных, пресыщенных. Ему интересны люди с целями, пусть самыми чудными, понятными только им самим. Он ценит несгибаемое упорство в достижении этих целей. Он, помнится, сказал об этом так: «Чудак-изобретатель вечного двигателя мне как личность ближе и дороже почившего на лаврах академика».

– Как жаль, что ему не удалось узнать вас поближе, быть может, все тогда сложилось бы по-другому.

– Танечка, милая, простите за нескромность, но я все же вряд ли укладываюсь в рамки типажа «чудака-изобретателя», хотя и имею свои страсти и слабости, как любой человек.

– Простите вы меня, Борис Дмитриевич, я же прекрасно понимаю, насколько многогранна ваша личность. И понимаю, что вы не станете ломать комедию перед кем-либо даже ради заветной цели.

А про себя я при этом подумала – не то с грустью, не то с гордостью: «Комедиантство – наш удел. Но почему-то вы не пренебрегаете нашей помощью даже в самых деликатных делах». Однако клиенту незачем знать мои умонастроения, поэтому в ответ на последнюю информацию, полученную об Алексееве, я бодренько заявила:

– Ну что же, вы мне сообщили кое-что существенное о нашем подопечном. На этом можно неплохо сыграть. Может, припомните все же какие-то увлечения?

– Об одном увлечении я точно знаю. Помимо живописи, он еще страстно любит древнюю китайскую бронзу, и вообще Алексеев – увлеченный китаист, интересуется историей, культурой, хорошо знает древнекитайскую философию. Но вот только к единоборствам, кажется, равнодушен.

– Жаль, тут бы я смогла поразить его воображение. Ну да философия тоже сойдет. Что-нибудь еще?

– Да нет, пожалуй, все. Разве что он, как и все мужчины, неравнодушен к женским чарам.

– Ну, это ненадежный вариант. Если он будет жить с супругой, моя внешность может сыграть как раз против меня.

– Да, вы совершенно правы. И, кстати, еще я вспомнил немаловажную деталь относительно его мнения о женщинах. Как-то в кулуарах он разглагольствовал о том, что красивая женщина должна быть спутницей мужчины, украшением гостиной и, пардон, спальни, должна блистать на вечеринках, приемах. Но он никогда не поручит красивой женщине ни одного серьезного дела. И если красавица попытается убедить его, что она прекрасный специалист или обладает какими-то талантами, – он никогда ей не поверит. Решит, что это лишь попытка произвести на него впечатление или подобраться к его кошельку. Простите, Танечка, это довольно циничное мнение, многие мужчины тогда с ним не согласились. Но он твердо стоял на своем.

– Наверное, у него к тому времени уже что-то не заладилось с супругой. Хотя, знаете, Борис Дмитриевич, господин Алексеев совершенно прав.

На лице Завадского отразилось недоумение, но я опередила его вопрос:

– Он не упомянул только одного – что очень редко бывают блистательные исключения из этого правила.

– Браво, Татьяна, я восхищаюсь вами все больше! Того и гляди влюблюсь! – И Борис Дмитриевич шаловливо погрозил пальчиком.

– Нет-нет! – покачала я в ответ головой. – Это исключено. Во всяком случае, не раньше, чем я закончу ваше дело. Служебная этика не позволяет никаких любовных отношений между детективами и клиентами. Ну что же, дорогой Борис Дмитриевич, вы мне здорово помогли, особенно последним замечанием о взглядах Алексеева на женщин. Теперь, я полагаю, полученных сведений вполне достаточно. Придется здорово потрудиться над своей внешностью. Страшненькая чудаковатая садовница-фанатичка, время от времени цитирующая Конфуция и Лао-цзы, – думаю, это именно то, что должно сработать на все сто, надо только хорошенько вжиться в образ.

Завадский невероятно развеселился:

– Танечка, я непременно должен это видеть, обещайте мне продемонстрировать небольшой отрывочек из вашей новой роли.

– Хорошо, прежде чем идти к Алексееву, я порепетирую с вами.

– Непременно, голубушка. Ну что же, теперь давайте попьем кофе, а потом приступим к нашим занятиям.

До самого позднего вечера Борис Дмитриевич показывал мне альбомы по искусству, рассказывал о различных школах живописи, о том, по каким признакам специалисты отличают оригинальные полотна от копий, и еще много-много всего интересного. Закончили мы уже около одиннадцати.

– А завтра, Танечка, я поподробнее расскажу вам о творчестве Эдгара Дега. Приходите опять часиков в семь. И вот вам домашнее задание.

Завадский протянул мне несколько альбомов с репродукциями и статьями о живописи.

– На досуге полистайте, почитайте. Пусть это оседает у вас в голове. Разумеется, от вас не требуется становиться знатоком живописи. Вообще, наши с вами занятия следует расценивать скорее как «погружение в тему», так принято говорить у актеров и писателей. Ну а вот это тоже вам, в качестве стимула. – Борис Дмитриевич протянул мне пухленький конверт с авансом.

Я поблагодарила его, и мы расстались до следующей встречи.

Наши с ним беседы об искусстве и об образе жизни коллекционеров продолжались еще три вечера. За это время я в самых общих чертах получила представление о том, с чем и с кем мне придется иметь дело. Кое-что узнала я и о самом Борисе Дмитриевиче. Он дважды был женат, и оба раза не сложилось. По его мнению, виной тому была его страсть к картинам и к собирательству вообще.