– Тогда зачем спрашиваешь?

Ясно! Довели его уже до того, что он и на меня бросается.

– Киря, можно я к тебе зайду на пару минут? Просто уточнить кое-что надо, – жалобно попросила я.

– Так, ты же все равно придешь, даже если я буду отбиваться руками и ногами, – усмехнулся он. – Приходи, – вздохнул он. – Хоть отвлекусь немного. Сейчас я тебе пропуск закажу.

До Управы было недалеко, так что вызывать такси я не стала и пошла пешком, несмотря на снова начавший валить снег.

– Раздевайся и садись! Чай будешь? – пригласил меня Кирьянов, когда я вошла.

– Не надо – ты же знаешь, что я его не люблю, – отказалась я, присаживаясь к его столу. – И раздеваться не буду, потому что я на минутку.

– Ну, тогда излагай, что у тебя стряслось.

– Володя, что-то у тебя вид более утомленный, чем обычно. Работы много? – обеспокоенно спросила я.

– Таня, какой у нас сейчас год? – совсем не в тему спросил он, изрядно напугав меня – неужели все так плохо?

– 2018-й, – осторожно ответила я, добавив еще и число с днем недели.

– А что у нас в марте, кроме Международного женского дня?

– Все! Поняла! – с облегчением выдохнула я. – Выборы Президента страны. Прошла команда «Свистать всех наверх!», и вы работаете в аварийном режиме.

– Слава богу! Дошло! Ты бы, Татьяна, хоть иногда интересовалась, что вокруг тебя творится, а то, кроме своих дел, ничего и не видишь. Ладно! Так, что у тебя?

– Володечка, мне бы человека одного найти, а? Сам-то он, наверное, уже умер, так хоть его потомков. И у меня его адрес есть. У тебя же вроде в Пензенском областном управлении кто-то был?

– Да говори уж сразу, что запрос надо послать, – усмехнулся он.

– Ой, я о таком и мечтать не смела, – сделала вид, что смутилась я.

– Эх ты! Лиса-Алиса-подлиза! – тихонько рассмеялся он. – Пиши, кто тебе нужен! Но это будет завтра.

– А ответ, когда будет? – старательно записывая на листке данные Федора Павловича Кузьмина, осторожно спросила я.

– Танька! Во что ты в этот раз вляпалась? – устало спросил Володя.

– Киря! Я не вляпалась, – предельно серьезно ответила я. – Просто такого клиента у меня еще никогда не было. И, самое главное, что издеваются над ним внаглую, а он в силу ряда обстоятельств ничего в ответ сделать не может. Там, Володечка, 111-я во весь свой нехороший рост стоит! Причем часть четвертая, то есть смерть потерпевшего, до которой рукой подать.

– Что же он в полицию не обратился, если такой важный? Или в ФСБ? – удивился он.

– А скажи мне, Киря, ты за кого больше всего боишься? За себя, за жену или за детей?

– Понял, не дурак, – покивал мне Володя. – В случае утечки информации…

– Вот именно! – выразительно произнесла я. – А дети у него еще младше твоих!

– Чем я тебе могу еще помочь? – спросил Киря, потому что дети для него были всем светом в окошке, и он очень хорошо понимал другого отца.

– Пока не знаю, я только сегодня за дело взялась, – пожала плечами я. – Покопаюсь немного, может, еще чего и появится. Да! – спохватилась я. – Ты мне с налоговой помоги, пожалуйста.

– Я же тебя со Славкой Игнатовым тогда свел, кто тебе еще нужен? – удивился Кирьянов.

– Да, понимаешь, у него по отношению ко мне некоторые поползновения были…

– Вспомнила баба, як девкой была! – воскликнул Володя. – Забудь! Он год назад женился, причем по большой любви. Так что можешь смело к нему обращаться. Он сейчас еще должен быть на работе.

– С какого перепуга? – удивилась я. – Ладно ты, борец с преступностью. Но налоговики-то зачем бдят?

– А у него ребенок маленький. А маленькие дети по ночам, бывает, плачут. Да так, что не уймешь. Вот он после работы хотя бы пару часиков на диване в кабинете поспит, а потом идет домой, где они с женой поочередно дочку укачивают.

– Значит, пойду выражать ему сочувствие. Только ты предварительно узнай все-таки, а то вдруг у него сегодня тот редкий день, когда он вовремя домой ушел.

– Таня! Вернись на землю. Люди сейчас налоговые декларации сдают! – напомнил мне Кирьянов. – Ты сама-то, кстати, об этом не забыла?

– До мая времени еще полно, успею! – отмахнулась я. – Но ты тем более позвони Игнатову, а то вдруг я приду, а он загружен так, что и поговорить со мной не сможет?

К счастью, оказалось, что Игнатов меня не забыл и хоть и занят, но время для меня найдет. И тут мне в голову пришла такая наглая мысль, что я даже не сразу решилась ее озвучить, а потом набралась смелости и сказала:

– Володечка! Если сейчас все бдят, то, может, и твой приятель из Пензы тоже на месте? Позвони ему, а? Ему же только трубку поднять, чтобы с райуправлением связаться, а то и с самим участковым? Он его озадачит и уже завтра ответ получит, а потом тебе его передаст. Ты у нас человек малопьющий, тебя мне не соблазнить, а вот ему я в подарок самый большой и красивый «фунфырик» куплю. Например, пятилитровую бутылку виски по его выбору.

– А меня как благодарить собираешься? Цветами? – рассмеялся Кирьянов, а потом уже серьезно спросил: – Здорово прижало, что ты так суетишься?

– Володя, во-первых, мне человека очень жалко, а во-вторых, гонорар будет такой, что я до лета смогу дурака валять, – честно ответила я. – Ты пойми, будь погода нормальная, я бы сама туда смоталась, но на улице сам видишь, что творится. А теперь представь себе, что творится на трассе? Про дорогу до этого села я даже не говорю. Я же там если на своей машине застряну, то и насмерть замерзнуть могу.

– Да уж! Промахнулась ты, когда этот пожарный «Ситроен» купила, – покачал головой он. – А ведь я тебе говорил, чтобы джип брала, тебе при твоей работе он в самый раз был бы.

– Ну, не подумала вовремя, – виновато потупилась я. – Не иначе как затмение на меня нашло.

– Черт с тобой! – обреченно сказал Киря. – А то ведь с тебя станется туда по-ехать.

Он позвонил своему знакомому, который, к счастью, оказался на работе, все продиктовал, обнадежил шикарным подарком и получил в ответ обещание срочно все выяснить и отзвониться.

– Все поняла? – спросил меня Володя, положив трубку, и я с самым благодарным выражением лица покивала как китайский болванчик. – Как только что-то узнаю, тут же тебе позвоню. А теперь изыди отсюда – у меня еще дел полно.

Померсикав от всей глубины души, я тут же улетучилась. Выйдя из Управы, я вызвала такси и поехала в налоговую – раз сам Шестопалов не озаботился узнать, как дела у его старших детей, значит, это предстояло сделать мне.

Вид у некогда щеголеватого и холеного Вячеслава Васильевича Игнатова был до того замученный, что я ему от души посочувствовала:

– Ничего, Слава, привыкнешь ты к детскому плачу. Солдаты на фронте, говорят, и под звук бомбежки спать умудрялись.

– А вот мне сказали, что это нужно просто перетерпеть, а потом, когда дочка постарше станет, уже так плакать не будет, – устало отозвался он. – Ну, что тебя интересует?

– Принадлежащее Николаю Алексеевичу Шестопалову и Наталье Алексеевне Чугуновой туристическое бюро «Турне-тур» – вот ведь идиотское название.

– А там и дела творились не умнее, – не удержавшись, зевнул Слава. – Только это не мой профиль. А чего интересуешься?

– Клиентка моя вляпалась с этим турбюро, вот и хочет узнать, есть возможность с них хоть что-нибудь получить или нет, – объяснила я.

– Так твои услуги ей дороже обойдутся, – усмехнулся он.

– Деньги, что она потеряла, для нее погоды не сделают. Для нее это дело принципа.

– Ясно, – кивнул он и, взяв трубку, позвонил по внутреннему. – Марина, я к тебе сейчас на пару слов свою знакомую приведу. Расскажи ей про «Турне-тур».

Пока мы с ним спускались на второй этаж, он мне объяснил:

– Дочь ее подруги замуж вышла и с мужем решила в свадебное путешествие отправиться, а что из этого вышло, ты сейчас услышишь. Марина об этом «Турне-тур» специально справки наводила.

Мы с ним зашли в один из кабинетов, где нас встретила усталая пожилая женщина.

– Совести у тебя, Славка, нет. Я ведь уже уходить собралась, – недовольно сказала она и обратилась уже ко мне: – Что вас интересует?

Игнатов вышел, а я выдала ей ту же информацию, что ему, и она только усмехнулась:

– Пустые хлопоты в казенном доме.

– А можно поподробнее? – попросила я. – Я буду очень благодарна. Кстати, какие у вас приятные духи. Это ведь «Частная коллекция» от Эсти Лаудер? Не так ли? Наверное, это ваши любимые?

– Да, я консервативна в своих вкусах. Принято считать, что это духи для бабушек, но…

– Не обращайте внимания! – поморщилась я. – Сейчас появились новые вариации этих духов, и они по-прежнему очень популярны у женщин всех возрастов. Конечно, у тех, кто может себе их позволить. Но извините, что я вас отвлекла своей болтовней.

– Да нет, ничего, – уже другим тоном сказала Марина. – Так что конкретно вас интересует?

– Все! – исчерпывающе ответила я.

– Финансовое положение у фирмы, мягко говоря, очень паршивое! Я вам вкратце объясню, а если что-то не поймете, спросите. «Турне-тур» появилась в 2005-м, причем не с кредитными, а со своими деньгами. Владельцев двое – брат с сестрой в равных долях. Обычно те, кто только входит в этот бизнес, начинают с недорогих, хорошо отработанных направлений, да и помещение снимают в каком-нибудь бизнес-центре, максимум две комнаты. А эти брат с сестрой арендовали отдельный офис в центре города и штат набрали такой, что только отдела кадров не хватало. Номинально брат был директором, сестра – его заместителем, а фактически всем занималась одна уже очень пожилая женщина, которая еще при Советах в туризме начала работать и была в этом отношении настоящим зубром. Цену она этим дуроплясам знала и поэтому близко к делам не подпускала. Наряду с обычными направлениями были у них и эксклюзивные, но как единичные случаи. Все под присмотром этой женщины. Фирма не сказать, чтобы процветала, держалась где-то в середине списка, так что на жизнь хватало. А в 2014 году, когда туристический рынок обвалился, эти дуроплясы почти всех работников уволили, в том числе и ее. Они решили, что кризис затронул только средний класс, а богатые люди как ездили отдыхать, так и дальше будут, поэтому нужно специализироваться исключительно на дорогом отдыхе.

– Идиоты! – вздохнула я. – Ведь для этого связи нужны очень серьезные не только в России, но и за рубежом. И знания, как этот бизнес вести. Но, главное, с кем!

– Ничего не могу возразить, – поддержала меня она. – Некоторое время «Турне-тур» еще держалась на ранее заключенных договорах и контрактах, а потом у них все посыпалось! Из отдельного офиса они в бизнес-центр перебрались, в одну комнату, и пришлось брату брать банковский кредит под залог своей квартиры. На некоторое время это им помогло, но кардинально положение не исправило, так что квартиру он потерял. Второй кредит уже сестра брала, опять же под залог своей квартиры и с тем же результатом. Не знаю, откуда они взяли деньги, но прошлым летом организовали тур на Сейшелы на безумно выгодных условиях.

– А бесплатный сыр бывает только… – продолжать я не стала, все было и так понятно.

– Да! «Турне-тур» все проплатила, но, как потом оказалось, аферистам, потому что фирма-контрагент существовала только на бумаге. Люди прилетели на место, а там их никто не ждал. Пришлось вмешиваться Москве, чтобы их вывезти. Вернувшись, обманутые люди подали в суд, требуя возмещения материального и морального ущерба. Часть компенсаций эти дуроплясы уже выплатили, но осталась еще довольно солидная часть, а денег им взять больше неоткуда. Они и так распродали все, что могли. Но клянутся и божатся, что все вернут. В общем, судом определен срок погашения по искам, и если он не будет соблюден, то фирма – банкрот.

– Там есть еще четырехкомнатная квартира их матери, – заметила я.

– Была! – выразительно произнесла Марина. – Мать они осенью спровадили в дом престарелых, а где они сами?.. – Она пожала плечами.

– Может, на отца надеются? Насколько мне известно, он достаточно состоятельный человек, – предположила я.

– Банкиры тоже думали, что он поможет своим детям, и обратились к нему, когда эти умники в первый раз вляпались. А он сказал: «Они люди взрослые, пусть отвечают за свои поступки сами». Все поняли, что он вмешиваться не будет, так что с тех пор никакого снисхождения им не было.

«Все ясно! Они надеются на дивиденды, которые получат после собрания акционеров. Именно этими деньгами они собираются рассчитаться с долгами», – подумала я.

Поблагодарив Марину за сведения и намекнув ей, что с памятью у меня все хорошо, так что духи – за мной, я вышла из налоговой и посмотрела на часы. Что ж, Венчик уже должен был немного отоспаться, а значит, созрел для общения – мне очень не хотелось вставать завтра ни свет ни заря, чтобы по морозу добираться до него и озадачивать поисками нужной информации. Подъехав на очередном такси к дому бабушки, я посмотрела наверх, увидела свет в окнах ее квартиры и обрадовалась – значит, будить Венчика не придется.

Войдя в знакомую до мельчайших трещинок на потолке квартиру, я в первый момент растерялась – это была явно не она, потому что такой чистоты там и при жизни бабушки не было. Идти в сапогах по чистейшему полу было бы настоящим кощунством, поэтому я не только скинула пуховик, но и разулась, мельком отметив, что возле двери стояли не только раздолбанные башмаки, но и дедушкины валенки с галошами – разобрал, значит, Венчик антресоли. Заглянув в ванную, дверь в которую вела из коридора, я не поверила своим глазами – старый кафель сиял как новый, раковина и зеркало над ней были отмыты до блеска, из унитаза можно было смело пить воду, а если очень постараться, то и Волгу увидеть. Немного оправившись от первого шока, я пошла в комнату и увидела сидевшего в кресле рядом с телевизором Венчика, он слушал, именно слушал канал «Культура», а сам тем временем вдохновенно штопал носки, потому меня и не услышал. Пользуясь этим, я осмотрелась и шок накрыл меня по второму разу: люстра, стеклянные дверцы серванта «Хельга», некогда являвшегося предметом гордости советских людей, а также стоявшая в нем на полках посуда сияли так, что глаза слепило, нигде ни пылинки, в том числе и на лежавшем на полу старом паласе. На диване, в креслах и на столе были разложены дедушкины вещи, которые, судя по ножницам и коробке с нитками и иголками, Венчик подгонял под себя. В общем, шик, блеск, красота! Единственное, что портило впечатление, был застарелый запах махорки – иного средства «консервации» теплых вещей моя бабушка не признавала. Опасаясь третьего шока, в кухню я решила не ходить – хватит с меня на сегодня потрясений.

– Вот и пускай тебя после этого в дом! – шутливо проворчала я, проходя в комнату.

– Матушка Татьяна Александровна! – обрадовался Венчик и отложил свое рукоделие. – Весь день в трудах и заботах, аки пчелка! Небось и не поела! И не присела! Ох, не жалеешь ты себя! А ведь все для людей! Все для людей! Ну пойдем, я тебя кормить буду!

А есть-то хотелось зверски! А из кухни-то вкусно пахло! В общем, пришлось мне туда идти! И пока Венчик накрывал на стол, я заново знакомилась с еще утром грязнющей и засаленной, а теперь сиявшей чистотой кухней. На первое была солянка из пакета, на второе – сваренные, а потом обжаренные пельмени, на третье – кофе настоящий, хоть и не в турке, а в кастрюльке сваренный. Причем что посуда, что кастрюли со сковородой были как новые.

– Венчик! Может, мне тебя в домработницы взять? – чувствуя приятную осоловелость от непривычно обильного ужина, спросила я. – Пойдешь?

– Шутишь, матушка? – хихикнул он. – То, что я тут прибрался, так это исключительно из чувства благодарности. Да в охотку мне это было. А вот когда по обязанности? Сама знаешь, Татьяна Александровна, не для меня это. Я свободу люблю.

– Знаю, это я пошутила. Теперь давай о деле. Я смотрю, экипировку ты себе уже подготовил, значит, не замерзнешь. Только ты особо не выпендривайся, а то раскулачат тебя местные бомжи. Так ведь и насмерть замерзнуть недолго.

– Э нет, матушка! – со знанием дела покачал головой Аякс. – Это когда-то давно там за целые башмаки убить могли, а теперь другие времена настали. Ты, видать, давно в том районе не была, вот и не знаешь. А ведь это сейчас, почитай, самый богатый район в городе – люди-то на химкомбинате очень хорошие деньги получают! Я от знакомых своих точно знаю, что жители там совсем целые вещи на мусорку выносят! И в баки не бросают, а рядом кладут. А все только потому, что из моды вышли! Одевай да носи! Не-е-ет! Там теперь я буду на их фоне бедно выглядеть.

– Не спорю, тебе виднее. А задание тебе будет вот какое: мне нужно знать в мельчайших подробностях, что люди там говорят о генеральном директоре комбината Шестопалове: кто его друзья, кто враги, что у него с первой семьей, то есть женой и старшими детьми, потому что со второй я сама разберусь.

– Сложно это будет, – впервые на моей памяти озадаченно произнес Венчик, и я удивленно на него вытаращилась. – Ильич там в бо-о-ольшом почете. Все о нем как о спасителе, прости меня господи, – он истово перекрестился, – говорят. Если б не он, то от комбината сейчас и помину бы не осталось, как и от всех других заводов в Пролетарском районе. Да и не только в нем. Не дай бог, о нем худое слово сказать! Тут и ноги можно не успеть унести.

– Бомжи за него так переживают? – удивилась я.

– И они тоже, – вздохнул Венчик. – А уж если до серьезных людей дойдет, то пиши пропало!

– Ты о каких серьезных людях говоришь? – насторожилась я.

– Матушка Татьяна Александровна! – укоризненно воскликнул он. – Или ты про «химию» никогда не слыхала?

– А-а-а! Стройки народного хозяйства! Да, было такое наказание по нетяжким статьям. А еще освобожденных по УДО туда направляли.