Цитаты из книги «Учись слушать. Серфинг на радиоволне»

нарисовать. Собака одна и та же, с двух ракурсов, звезды… А что делать с воронами — возьмем или нет? Сороки у нас были, а ворон не было. А грачей в конец. Так-так, лося взяли, нужен иней…” Нарисовала Татьяна Алексеевна ручей осенью и написала на рисунке: “Лесная речка”. — “Разве ж это речка? — заспорил Коваль. — Это — ручей”. — “Это летом — ручей, а осенью — речка”, — не сдается Маврина. Поэт становился художником, художник — поэтом. Теперь даже не понять, кто кого иллюстрировал. Прочитала Татьяна Алексеевна рассказ Коваля “После грозы” и подписала у себя на рисунке: Во лузях, во лузях, Расцвели цветы лазоревые, Пошли духи малиновые…»

Как хорошо, что Леокадия Яковлевна Либет, редактор моего учителя и одного из лучших на свете писателей Юрия Коваля, свела их под одной обложкой (книги «Бабочки», «Стеклянный пруд», «Журавли», «Заячьи тропы», «Жеребенок», «Весеннее небо» — плод этой любви — на международных книжных конкурсах наполучали гору медалей). Потом (после меня!) Коваль сидел на том же деревянном стуле и, трепеща, перебирал столь близкие ему акварельные сюжеты. В свою очередь, моя ученица Юля Говорова, заставшая Коваля, да не видевшая Маврину, напишет о них обоих: «“Хочу солнце!” — говорил Татьяне Алексеевне Юрий Коваль, когда они работали вместе над книжкой. “У меня много зимних солнц, — отвечала художница. — Вот зеленое, желтое… Кабан пробежал быстро, я еле успела

когда ты стоишь на двух руках, медленно отрываешь одну руку от пола и понимаешь, что у тебя на ладони лежит земной шар».

Живого Леонида Енгибарова — его номер «Шар на ладони», о котором он говорил: «Все забывается, развеивается, уходит, кроме вот этого момента

Столько времени ушло на детство! Три четверти жизни. Каких людей я могла бы записать, если бы не мешкая взялась за дело! Кто-то мне рассказывал, не помню кто, что в свои шесть лет мог толково и аргументированно объяснить, почему Анна Каренина бросилась под поезд.

Corporalita — развитие физической выносливости, умения владеть своим телом, способности одинаково свободно действовать обеими руками и следить за правильной красивой осанкой. Connessione — глубокое осознание взаимосвязи всех вещей и явлений9. Примерно так же ответил журналист Максим Кусургашев на вопрос, какие черты характера в журналисте он ценит превыше всего, Макс ответил: любопытство и порядочность. Я бы добавила: умение прислушиваться к своему внутреннему голосу. Ибо в каждого из нас встроен компас, который при любой погоде показывает стороны света, а не куда ветер дует.

Dimostrazione — глубоко укоренившаяся привычка проверять свои знания реальным опытом, настойчивость и готовность учиться на собственных ошибках. Sensazione — постоянное совершенствование органов чувств, особенно зрения и слуха, чтобы достичь большей свежести и непосредственности нашего чувственного опыта. Sfumato — готовность безропотно принять всяческую неопределенность, парадоксальность и двойственность. Arte/Scienza — стремление уравновесить науку и искусство, логику и воображение. Целостное мышление, основанное на гармоничном взаимодействии обоих полушарий.

Универсальны лишь семь жизненных принципов Леонардо да Винчи: Curiositã — ненасытно-любознательный подход к жизни и неистребимая жажда учения.

Дикобраза. Один актер спрашивает у другого: — Ну как я вчера играл? — Плохо, — отвечает тот. — Нет, я серьезно?.. Как бы мы ни старались, невозможно угодить всем. У всех на всё очень разные взгляды и соображения.

Принять ее с благодарностью. Благо тебе не просто заявили, что ты козел, а разложили по полочкам, конкретно — где и в чем ты лопухнулся. Если порицатель достоин доверия, а критика его конструктивна — только «спасибо» и никаких обид. Огульное охаивание плода твоих раздумий означает, что человек не захотел войти в тот мир, который ты нарисовал, поскольку он ему не близок. Это надо почувствовать. И, как говорится, завить горе веревочкой. Милое дело — вспомнить анекдот, рассказанный в курилке артистом Георгием Бурковым, когда он в моем мультике озвучивал