Цитаты из книги «Учись слушать. Серфинг на радиоволне»

Ты входишь в студию и садишься к микрофону. Состояние духа приподнятое. Чувствуешь себя Вольфгангом Амадеем Моцартом, который сейчас взмахнет смычком и заиграет струнный концерт с оркестром. Оркестр — твои соратники: литературный редактор, режиссер, музыкальный редактор и звукооператор. Как в старой непальской пословице: каша нуждается в четырех товарищах — лепешке, кислом молоке, топленом масле и специях. Радио — коллективное действие. И если в твоей компании царит гармония, предприятие обречено на успех. Сразу скажу, взаимопонимание в группе — немалый душевный труд. Люди на радио творческие, характеры порой не

божественны! Сфокусируйтесь на чистом бытии, и вскоре покой, радость и любовь станут вашим естественным состоянием. Такой была актриса Джульетта Мазина, такими были ее Джельсомина и Кабирия из фильмов Федерико Феллини.

Мне семьдесят четыре года, — говорил просветленный учитель Нисаргадатта Махарадж, — однако я чувствую себя как младенец. Несмотря на внешние изменения, я ребенок — это мое истинное Я». — Вернитесь в чистое бытие, — зовет Нисаргадатта Махарадж, — в незамутненное «Я ЕСТЬ», до того как оно стало «я есть это» или «я есть то». Отбросьте свои ложные отождествления. Я говорю вам — вы

Меня интересуют чудеса этой жизни. В их непередаваемости. В зримом и незримом. Таинственные человеческие существа, которые становятся источником мощных потоков иррационального.

— Ну, все, — сказал Митька. — Теперь мне осталось увидеть Бога.

мне живут тысячи людей. Некоторых давно уж нет на свете. А во мне они продолжают разговаривать неповторимыми голосами, читать стихи, петь, смеяться, играть на гитаре, праздновать Новый год, танцевать на столе чарльстон — в общем, жить полнокровной жизнью, временами даже счастливой. Да какие люди! Мой друг детства Олеся Фокина, режиссер документального кино, рассказывала: однажды она с маленьким сыном Митей гуляла по Тверскому бульвару. Так получилось, что им навстречу прошел Булат Окуджава. Они ахнули. Обернулись. Остолбенели. Долго глядели вслед. Взволнованно обсуждая это событие, сели на скамейку. Вдруг видят, рядом с ними на лавочке… Майя Плисецкая!

Я ищу осколки, обрывки, клочки, все, что заключает в себе хотя бы крупицу драгоценного металла, — что может воскресить душу и тело. Во

если он горит без дыма. Так я всегда устремляюсь на «запах огня». И порою берусь за тему, которая для меня полностью терра инкогнита, но чувствую, что работа над ней расширит границы моего мира.

Есть такое понятие — «запах огня». Тибетцы, путешествующие по горам или пустыням севера, обладают способностью на большом расстоянии чуять запах горящего костра, даже

Так мы сидели друг перед другом, пили чай, Юрий Коваль рассказывал о своем последнем романе «Суер-Выер». Увы, и в самом деле — последнем. Однажды Коваль сказал: «Напишу роман и умру». Написал… и умер. — Ах вы какие, — Лёня Тишков горевал, — разве можно так говорить? Надо: «Напишу роман и начну второй!» Наверное, Коваль отправился в настоящее путешествие, которое уже совершил в воображении с капитаном Суером-Выером на фрегате «Лавр Георгиевич». Он просто полетел над островами Теплых Щенков и Валерьян Борисычей, Голых Женщин, Пониженной Гениальности и Самовоспламеняющихся камней — на остров Истины, куда все всегда отправляются поодиночке. «Но ведь много еще осталось и не открытого, поверь, Марина…»