Читать книгу «Имам Шамиль. Книга первая» онлайн полностью📖 — М. И. Ибрагимовой — MyBook.
image

Глава вторая

Магомед с чиркеевским Амир-ханом через несколько дней после возвращения из Кулпы отправились в Табасаран. Эта маленькая страна расположена на вершине южных предгорий Дагестана, недалеко от Дербента. Правил ею когда-то майсум[37], после него – кадий. Дорога шла меж однообразных плешивых бурых холмов, с вершин которых была видна бесконечно далёкая, сливающаяся с небом синева Каспия.

Но чем выше поднимались путники, тем чаще стали попадаться кустарники и ярче казаться зелень. Вскоре серая лента дороги повернула за гору и затерялась в густых зарослях векового леса. Далеко протянулась просека, путаясь в дремучих дебрях. Сыро и мрачно в лесу. Беспокойно шуршат сухие листья под копытами коней. Наконец показалась пологая лощина, по дну которой, весело журча, бежала речка. Лес стал редеть, за лоскутами изумрудных лужаек показались сады и белые сакли Табасарана.


Ярагский шейх вышел навстречу ученикам. Он обнял их, говоря:

– Хвала Аллаху создающему людей, непоколебимых в вере, преданных, совесть которых чище снегов Шах-Дага и Базар-Дюзи.

Табасаранцы, узнав о цели приезда койсубулинских узденей, огорчились. С тех пор как в их ауле нашёл убежище святой старец, к ним потянулись из окрестных аулов сотни ходоков за советами и любопытства ради. Значительно увеличились пожертвования, выделяемые для мечетей.

Несмотря на тёплый приём, участие и гарантии безопасности, оставаться в Табасаране шейх не мог. Он спешил претворить в жизнь свои планы. Не задумываясь, ярагский шейх покинул Табасаран.

Ему была приготовлена в Унцукуле сакля, похожая на орлиное гнездо. Здесь ждали учителя тариката новые ученики и последователи, независимые и гордые.

Пышную встречу организовали известному шейху кадии, муллы и знатные уздени Койсубу. Со дня его приезда к Ансатлю, как совсем недавно к Табасарану, потянулись верные мусульмане с думами, чаяниями, жаждущие истины и знаний. Особенно в четверг, после базара, все двери унцукульских саклей гостеприимно распахивались для кунаков, желавших в пятницу послушать проповеди светлейшего шейха. На очарах негде было присесть. Толпы разнаряженных людей расхаживали по улицам, как в праздничные дни. Возле каждого дома у коновязей переступала, дожидаясь хозяина, не одна лошадь. Никогда в Унцукуле не бывало такого оживления. Негде было ступить в соборной мечети в часы молитв. Лучшие места у кафедры отводились для знатных гостей – учёных и чалмоносных хаджи, совершивших паломничество к святыням ислама-Мекку и Медину. Духовные и светские главы свободных обществ Аварии не отходили от шейха. Его приглашали для чтения проповедей в другие аулы. Шейх не отказывался и непременно брал с собой верного ученика Магомеда. В один из четвергов, после того как разошлись торговцы, менялы и покупатели с базарной площади, до позднего вечера не прекращался поток едущих в Унцукуль. Здесь созывался съезд учёных, духовенства и старейшин койсубулинских и других вольных обществ.

Магомед представлял учителю молодых сверстников, умудрённых знаниями:

– Кебед-Магома Телетлинский, Галбац-Дибир Каратинский, Омар из Анкратля, Абакар из Агвали, Газияв из Анди…

Прибыл на съезд из Цудахара и устад Джамалуддин-Гусейн в сопровождении Аслан-кадия.

Гамзат-бек из Гоцатля пригнал сотню овец для пожертвования служителям мусульманских храмов и делегатам.

В этот день пять раз, после каждой молитвы, выступал с проповедью устад Джамалуддин-Гусейн Казикумухский.



Среди мёртвой тишины огромного здания его слова звучали как торжественный гимн, перерываемый периодически громкими возгласами: «Ла-илаха-иллалах!» («Нет Бога, кроме Аллаха!»)

Ночью, когда была окончег молитва и прочитана последняя проповедь, на кафедру поднялся маленького роста старичок, в длинном белом халате и огромной чалме. Короткие тонкие пальцы его с окрашенными хной ногтями заметно дрожали, поглаживая седые пряди бороды. Только узкие желтовато-коричневые глаза из-под полуприкрытых век смотрели спокойно. Это был шейх Мухаммед Ярагский.

Держа обе руки перед собой, обратив взоры к потолку, он прошептал:

– Бисмиллахи рахмани, рахим («Во имя Аллаха милостивого, милосердного»). Да поможет Аллах всем, кто следует по верному пути. Мир посланникам и хвала владетелю миров. Амин!

– Амин! – гулом откликнулась толпа стоящая на коленях.

– Пойдёмте вперед, проповедуя в пути шариат, указывая колеблющимся и заблуждающимся на их нестойкость, – продолжил ярагский учитель тариката свою речь. – Судьбы стран и народов зависят от тех, кто правит, в чьи руки попадут законы. В Коране лежат законы шариата, которые служат основанием ислама. Мы должны не только почитать эти законы, но и упрочить их в своём вилаете, давая отпор тем, кто посягает на святая святых. Не сомневайтесь в преимуществе и успехе. Люди истины не должны забывать, что простые смертные, имея даже незначительные понятия о цели, могут делать большие дела, когда увидят, что тот, кто ведёт их, сам делает то, что требует от других. Правитель должен жить жизнью народа, преуспевая в труде и в даровании благ и свобод. Те, кто пребывает в неволе, больше ценят и возвращают добром тем, кто дарует им свободу. Наша мечта – создать великую силу, способную противостоять гяурам. Да поможет нам Аллах в этом!

– Амин! Амин! – вновь послышались дружные возгласы в тишине храма.

Шейх Мухаммед Ярагский, откашлявшись, вновь заговорил:

– Но прежде чем начать сплачивание жаждущих истины, необходимо избрать имама[38]. Он должен быть ученым, сильным телом и духом и почитаемым народом. Есть такой человек, который достойно будет нести до конца зелёное знамя Пророка. Он уже принял ахд[39]. По воле Всевышнего он был назван именем посланника. Сын мой, подойди ко мне. – Шейх обратился к человеку, сидящему впереди с низко склоненной головой.

На него обратили взгляды все присутствующие. Человек поднял голову. Многие узнали в нём Магомеда Гимринского.

– Иди, да поможет тебе Аллах, – шепнул сидевший рядом Шамиль.

Магомед поднялся, подошёл к шейху.

– С этого часа к имени твоему будет прибавлено слово «гази»[40], – сказал ярагский проповедник. Затем он повернулся, подошёл к стене, снял с гвоздя саблю и со словами «Бисмиллахи рахмани, рахим», которыми начал свою речь, опоясал Гази-Магомеда.

Учёные, побывавшие в столице Турции, знали, что таким образом «коронуют» султанов в мечети Эйюба в Стамбуле.

– Именем Пророка повелеваю: иди, собери народ, вооружи его и с помощью Аллаха начинай газават!

– Газават! Газават! – раздались восклицания среди сидящих.

Устад Джамалуддин-Гусейн Казикумухский поднялся с ковра, подошёл к Гази-Магомеду.

– Да прославится имя твоё! – сказал он, положив руки на плечи ученика.

– Амин! Амин! – раздалось вокруг.

Когда народ умолк, Гази-Магомед сказал:

– Благодарю вас, мусульмане! Все собравшиеся здесь – люди, возвышенные надо мной в знании наук и жизни, мои учителя и наставники, заботящиеся о судьбе чистой религии и народа. Как вы, так и я отныне буду неустанно изыскивать своим умом пути к упрочению шариата и очищению земли нашей от неверных и отступников. Быть тому, что Аллах желает, а то, чего он не желает, не будет!

– Во имя газавата! – воскликнул молодой мюршид[41], извлекая лезвие сабли из ножен.

– Во имя газавата! – хором повторили правоверные. Они тоже оголили лезвия сабель.

– Ла-илаха-иллалах! Ла-илаха-иллалах! – стал восклицать ярагский шейх.

– Ла-илаха-иллалах! – стали повторять хором все, кто был в мечети.

Эти возгласы напевным гулом с нарастающей силой торжественно звучали под сводами квадратного здания, раздвигая стены, множа голоса.

Весть об избрании имама разнеслась быстрее ветра по всем аулам Койсубу, всюду шёпотом и громогласно произносилось заклинание – «Ла-илаха-иллалах!».

Но делегаты съезда разъехались не сразу после возведения Гази-Магомеда в сан имама.

На заре следующего дня унцукульская Джума-мечеть вновь наполнилась народом. Шейх Ярагский вновь поднялся на кафедру.

– Слава Аллаху великому, превышающему все ожидания! – начал он. – Аллах сказал через Пророка: «Сражайтесь на пути верном с теми, кто сражается с вами. Но будьте справедливы, потому что Аллах не любит несправедливых». Отныне мы будем преследовать неверных там, где их настигнем. Изгоним их оттуда, откуда они изгоняют нас. Не поводырем для ослепших, а предводителем прозревших будет наш избранник-имам Гази-Магомед. Слушайте его, следуйте за ним! Разделяйте его мечты и душевные желания, начинайте газават! Нас окружают со всех сторон, сбивая слабых с пути истинного. Царь России грозит нам, подкупая вождей племён и колеблющихся мусульман. Воспротивимся этому, станем на защиту своей родины. Наших северных соседей из года в год оттесняют с плодородных земель к бесплодным вершинам гор. Этим Белый царь лишает нас хлеба и зимних пастбищ. А те, кто покорились царю, обнищали и стонут от непосильного труда и непомерных податей. Малейшее их неповиновение властям или несвоевременная уплата податей ведут к жестоким наказаниям, позорному унижению и разорению имущества. Избавление можно найти в газавате!

Шейх Ярагский был наделён мягким баритоном, блестящим красноречием и необычайной притягательной силой.

– Есть у нас и второй враг, внутренний, а потому не менее опасный, – продолжал он. – Ханы, шамхалы, майсумы. Они продались неверным во имя сохранения прав и привилегий. Более опасными я их называю потому, что они, зная особенности страны, сильные и слабые стороны, нравы, обычаи, владея местными языками, могут соперничать с нами и противостоять нам вместе с силой и оружием гяуров. Но нет силы, превышающей силу Аллаха и тех, кто следует по его пути. Поднимайтесь! Поднимайте всех, кто стоит рядом и способен нести разящий меч! На газават!

– На газават! – повторили прихожане.

В эти дни по всем дорогам и тропам ручьями стекались к Унцукулю горцы из ближайших и отдалённых аулов.

Муллы, кадии и сельские старшины обществ, свободных от власти местных владык и царского наместничества, наперебой уговаривали ярагского шейха посетить их мечети, выступить перед их соплеменниками. Шейх обещал уважить просьбы, хотя и без того заранее решил объехать самые крупные аулы, чтобы мобилизовать людей в отряды молодого мюршида, которого благословил на ратные дела.

Но ярагский шейх считал, что одних проповедей с призывами к священной войне мало. На сознание людей нужно было воздействовать повседневно и разными способами. Один из таких он видел в письменных воззваниях, обращённых к народу. В Унцукуль для этой цели были собраны все грамотные люди. Сюда были доставлены пачки чистой бумаги, флаконы с чернилами, гусиные перья. Лучшие каллиграфы старательно выводили арабской вязью аварские, даргинские, лакские, кумыкские слова воззвания, составленного шейхом Ярагским и устадом Джамалуддином-Гусейном Казикумухским.

Первый друг имама Гази-Магомеда Шамиль был признан лучшим писарем.

Воззвание было такого содержания:

«Мусульмане! Жизнь земная не есть постоянное место пребывания человека. Она только указатель стези, ведущей путника к небесным высотам, к Аллаху, ибо только ему известно, кто пришёл в этот мир и кто покинул его.

Не думаете ли вы, что павшие на войне есть мертвы? Нет! Они воистину живы перед Аллахом! Обитают и блаженствуют в раю! Принимающие участие в войне за Бога и веру – да не убоятся они ни боли, ни страданий, ибо они есть избранники Всевышнего!

Да свершит Владыка свой суд над упорствующими и придерживающимися обычаев, противных истинным законам.

Тот, кто желает спасти свою душу от вечных мук, будет усердно следовать требованиям шариата.

Начинайте войну с неверными, не щадя ни жизней, ни имущества. Кто оставит дом свой и не пожалеет жизни, по примеру Пророка, и удалится от мест угнетения или умрёт на пути своём, того за труды и послушание Аллах не оставит без наград.

Так спешите же, мусульмане, под знамя святой веры!

Спасайте же себя, своё Отечество и религию от неверных!»

Сразу же после окончания съезда имам Гази-Магомед со старым учителем шейхом Ярагским, с юным другом Шамилём Гимринским и другими приближенными стал объезжать дагестанские аулы, неподвластные ханам и царским наместникам.

В каждом селении они создали надёжную опору из представителей духовенства и выборных старшин, поставленных во главе собираемого ополчения.

С минаретов всё чаще и чаще звучали призывы к газавату.

Мятежный дух начал витать над мирными аулами Аварии. Мрачные думы теснились в народе. Призывные речи шейха, имама, их сторонников будили в горячих сердцах воинственный пыл, страсть уничтожения зла и пороков.

Но были те, кто не хотел проливать ничьей крови. Были и те, кто подобен в своём безразличии угрюмым скалам, и не хотели ничего знать, кроме привычного ритма, неизменного покоя. Нашлись и такие, которые готовы были стать поперёк начавшегося движения во имя сохранения адатов, утверждённых предками. Такие не хотели перемен, с тревогой прислушивались к первым толчкам мюридизма[42], основанного на законах ислама и грозящего потрясти привычные устои.

– Пора от слов перейти к делу, – сказал, наконец, ярагский шейх молодому имаму Были названы предводители будущего ополчения, которых вместе со старейшинами, муллами, кадиями пригласили снова в Унцукуль, но теперь на военный совет.

Это были молодые учёные-уздени, лучшие джигиты, способные увлечь людей на славные подвиги. Гамзат-бек Гоцатлинский, Амир-хан Чиркеевский, Омар Анкрат-линский, Али-Султан Унцукульский, шейх Шабан Белоканский, Аслан-кадий Цудахарский, мулла Ахмед Табасаранский и многие другие. Этим людям, утверждавшим шариат в своих селениях, было приказано к определённому сроку закончить мобилизацию сил и явиться по первому зову имама Гази-Магомеда на сборный пункт.

Совет старшин наметил план действий. Этот план должны были обсудить на военном совете.

Его представил имам Гази-Магомед.

– Поистине успехи будут сопутствовать тем, кто взялся за оружие! Койсубулинцы, андалальцы, гумбетовцы уже готовы к выступлению. Каждые три дома выставляют вооруженного воина с конем и провизией на десять дней. Место сбора – Чумескент. Действия будут начаты в двух направлениях. Первый отряд поведу я на шамхальство Тарковское, княжества Аксаевское и Эндери, чтобы привести к покорности кумыков, а также изгнать гяуров из крепостей, расположенных в этих вилаетах. Второй отряд во главе с Гамзат-беком и шейхом Шабаном пойдёт в направлении Джаро-Белокан, чтобы поднять всё тамошнее население против военных чиновников, поставленных наместником. Отряд Гамзата отрежет пути сношения хана Кюра-Казикумухского Аслан-бека со штабом гяуров, расположенном в Тифлисе.

Когда имам Гази-Магомед окончил, ярагский шейх обратился к присутствующим:

– Мусульмане, усомнился ли кто-либо в успехе того, что мы хотим осуществить?

– Нет, – ответили многие.

Только Шамиль не поднял глаз. Устад Джамалуддин-Гусейн, обратив внимание на бывшего ученика, заметил:

– Сын мой, ты безразличен к тому, что доложили, или не согласен с изложенным?

Шамиль ответил:

– Я внимательно слушал то, о чём говорил Гази-Магомед. Мне хотелось склониться в сторону намеченного и согласиться со всеми, но некий голос во мне начинает противиться. Натянув узду, я стараюсь удержать язык за зубами, ибо мой возраст моложе и знания скуднее всех тех, кто собрался здесь.












1
...