Экономка долго ворчала, заново накрывая для меня стол. Она поймала меня на кухне за попыткой стащить кусок хлеба, когда, не найдя ни ее, ни поваров, я решила обслужить себя сама.

Идея казалась просто замечательной, но «У нас так не принято!» и «Леди Джулия, вы что, хотите опозорить меня в глазах леди Луизы?»

Я понятия не имела, что леди Луиза могла в принципе забыть на кухне, еще и в такой час. Но миссис Перл настояла на своем и накормила меня как полагалось: устелила мне на колени белую салфетку и обеспечила полной сервировкой столовых приборов.

Сытая и довольная, я неспешно возвращалась к себе, планируя, чем буду заниматься весь долгий день. Эрнест снова отлучился по работе, леди Луиза, как всегда, проводила воскресенье в компании любимых старых книг, а Лиз отпросилась на весь день, чтобы повидаться с семьей.

Второпях я совсем забыла поинтересоваться, чем будет развлекать себя Эрик. Но нарочно искать его не хотелось, поэтому в надежде, что он не потеряется в коридорах поместья, я с чистой совестью забыла о нем.

Задумавшись, я не сразу заметила бегущую навстречу Беатрис. Она, так же занятая своими мыслями, чуть не врезалась в меня, испуганно вздрогнув и побледнев, когда я окликнула ее по имени.

– Доброе утро, Джулия, – она несколько раз боязливо обернулась. – Как тебе спалось?

– Честно говоря, не очень хорошо, – призналась я, но Беатрис только безучастно кивнула, и мне показалось, что она даже не слушает. – А тебе?

– А? Да-да, отлично, – она натянуто улыбнулась, нервно поправляя воротник блузы.

Я только сейчас заметила небольшую книгу, которую она крепко прижимала к себе. Не будь переплет таким потрепанным и, судя по всему, пошитым из грубого темно-синего ситца, я бы даже не обратила на нее внимания. На обложке красовались выцветшие прописные буквы:

«J. L. M.»

«Patrimoine familial»³⁶

– Что это у тебя, Бет?

– Это? Patrimoine familial, – прочла она и обрывисто вздохнула. – Старый дневник какого-то из наших предков. Я изучаю семейную родословную.

– Надо же, – мне стало до жути интересно пролистать хотя бы пару страниц: – Можно взглянуть?

Беатрис резко отпрянула и сильнее сжала дневник в руках, хотя я даже не шевельнулась.

– Я еще сама не читала, – неубедительно проговорила она, будто пыталась оправдаться, – но как закончу – обязательно отдам его тебе. Прости, Джулия, я очень тороплюсь. Встретимся позже, ладно?

Я привыкла к тому, что все в поместье постоянно куда-то спешили и никто никогда ни перед кем не отчитывался.

Кроме меня, разумеется.

***

День тянулся ужасно долго и бессмысленно, ведь впервые я проводила воскресенье не в компании Эрнеста, а в полном одиночестве.

С самого утра небо затянуло плотными тучами и заниматься чертежами не было ни сил, ни желания.

К обеду я успела накружиться перед зеркалом, пересмотреть фотографии из старых альбомов и смахнуть с полок пыль. Минувшая ночь дала о себе знать слипающимися веками, когда я по второму кругу разбирала бумаги на рабочем столе. Не в силах противиться желанию зарыться носом в мягкую подушку, я упала на кровать и почти сразу же уснула.

Нежное, почти неощутимое касание по щеке вырвало меня из плена забвения. Все еще оставаясь в объятиях теплых сновидений, я невольно улыбнулась в надежде увидеть рядом с собой Эрнеста. Я так бы и продолжала лежать в ожидании новой ласки, если бы не холодящий порыв ветра, который с завываниями ворвался в комнату через распахнутое окно.

Только полностью проснувшись, я поняла, что разбудил меня развевающийся балдахин кровати, сорванный с завязки сквозняком.

Время близилось к ужину.

К моему удивлению, леди Луиза на трапезу не явилась. Через миссис Перл она передала свои извинения и пожелала приятно провести вечер, а на мое желание заглянуть к леди Арвель перед сном экономка заявила, что госпожа уже отдыхает, и попросила не тревожить ее.

Судя по всему, Офелия получила известие об отсутствии матери раньше всех и решила не упускать возможности потрапезничать в одиночестве. Молчаливая Беатрис перебросилась со мной парой дежурных фраз и, почти ничего не съев, удалилась.

Куда делся Эрик Мэлтон, я не знала, а миссис Перл лишь пожала плечами и сказала, что не встречала его с самого утра. Оставшись в пустой столовой за столом, накрытым на шесть персон, я почувствовала себя одиноко.

Кусок не лез в горло, но вот вино пошло хорошо. Проговорив про себя тост и наигранно чокнувшись в воздухе с мнимыми присутствующими, я осушила свой бокал в три глотка. Терпкий напиток согрел грудную клетку и слегка вскружил голову. Я не увлекалась алкоголем, но отчего-то сейчас хотелось взяться за нетронутый бокал Беатрис.

Я усмехнулась самой себе, а правая рука непроизвольно потянулась к соседнему фужеру. Из омута глупых решений меня вытащил как нельзя вовремя прибывший Эрнест, запыхавшийся и растрепанный после долгого рабочего дня.

В животе зародилось тепло и разбежалось по телу. И хотя он и пропал на весь день и даже не прислал весточки, я знала, что его рабочие обязанности сейчас стояли на первом месте.

Я приветливо улыбнулась, а он в ответ оставил на моей щеке легкий поцелуй.

Его не особо тянуло на разговоры. Он поинтересовался, куда делся Эрик, и справился о здоровье леди Луизы. Говоря о последней, я почувствовала себя неловко под его внимательным взглядом, потому что он спросил, навещала ли я ее, а я в ответ лишь отпила вина, щедро налитого подоспевшей миссис Перл.

Я не могла объяснить, что происходило с моими эмоциями.

Мне безумно хотелось броситься на шею Эрнесту и провести в его объятиях весь оставшийся вечер. И в то же время его уставшее настроение словно передавалось мне: тянуло поскорее оказаться в своей маленькой комнате, спрятаться от мира под мягким одеялом.

Лорд Арвель, однако, почувствовал неладное, наконец отвлекся от важных мыслей и не дал мне тихо ускользнуть. Крепко сжал мою ладонь в своей руке и вывел в сад на прогулку.

Вечерняя свежесть, принесенная прохладным ветром, наполнила легкие. Сверчки забились в норки и стрекотали в унисон с многоголосым лягушачьим пением. Где-то вдалеке грохотали приглушенные раскаты приближающейся грозы.

Эрнест в силу его изумительной проницательности быстрее меня разгадал причину моей грусти. Он приобнял меня, целуя в висок, и объяснился. Рассказал, что его вызвали ранним утром и он не только не успел сообщить мне об отъезде, но даже не проведал мать.

После снова плавно переключился на свою работу, втянулся в описание дел, которые оставались перед нашим отъездом. Давление, которое оказывалось на него, росло с каждым днем, и это значило одно: вскоре видеться мы будем еще реже.

Я молчала и слушала, понимающе кивала головой. Но когда мы дошли до беседки у мраморного фонтана, вдруг поняла, что пропустила мимо ушей больше половины его слов.

Он остановился у воды, прижал меня к себе и прошептал:

– Ты влюбишься в Швейцарию с первого взгляда, mon cœur³⁷.

– Прямо как в тебя?

Моя хандра отступила, ее уносило за горизонт очередным порывом ветра.

Я доверяла Эрнесту.

Малейшая забота с его стороны делала из меня хрупкую девушку, которая растворялась в его руках. Мысли трепетали, спутанные запахом его парфюма, а тело словно пропитывалось теплом его надежных любящих объятий.

– Хотя знаешь, нет, – подумав, исправилась я и почувствовала, как он усмехнулся в мои волосы. – Так, как в тебя, больше никогда не получится.

Я обернулась в его руках, чтобы посмотреть в янтарные глаза. Родные, полные решительности и неподдельного тепла. Он улыбался, и лучистые морщинки залегали в уголках его губ. Я взяла его скулы в свои ладони. Большими пальцами разгладила грубоватую кожу.

Он осторожно убрал с моего лица непослушный завиток и, едва касаясь, приподнял за подбородок.

Я невольно прикрыла глаза и потянулась за желанным.

Каждый раз бешено бьется сердце.

Каждый раз как в первый.

Каждая клеточка тела затрепетала от нахлынувшего удовольствия, когда Эрнест коснулся моих губ неспешным опьяняющим поцелуем. Не то от вина, не то от эмоций, нахлынувших беспощадными волнами, голова шла кругом и ноги норовили подкоситься. Но спасением были крепкое плечо лорда и его сильные руки, поддерживающие меня за спину.

Я испуганно вздрогнула, когда над головой громыхнуло. И в ту же минуту редкий дождь мелкими каплями забарабанил по земле.

Эрнеста это не волновало. Он лишь на мгновение отстранился, переводя дыхание, чтобы продолжить ласки. Оставлял на моем лице невесомые беспорядочные поцелуи. Зарывался пальцами в мои влажные волосы.

Непогода усиливалась, и с каждой секундой ливень становился все яростнее, косыми волнами прибивал к земле пыльную зелень.

Я почувствовала, как по разгоряченному телу под одеждой побежали прохладные ручейки. Эрнест смеялся от души – пытался перекричать грозу, – а по его мокрому лбу беспорядочно разбросались темные пряди. Я рассмеялась в ответ, хватаясь за его шею, когда он подкинул меня в воздух.

Яркий аромат озона, оглушающие звуки дождя и тепло, в буквальном смысле исходившее от рук Эрнеста, – должно быть, я вновь очутилась во сне.

Но на сей раз просыпаться совсем не хотелось.

***

Мне казалось, что утро следующего дня ничего не могло испортить. Но я определенно недооценивала своенравность Эрика Мэлтона.

Стрелки на часах ленно показывали без пяти минут восемь утра, когда в дверь безостановочно начали колотить. Спросонья я едва сообразила накинуть на пижаму халат и бросилась открывать. Сон как рукой сняло, когда в комнату самым наглым образом ввалился Мэлтон, по-кошачьи улыбаясь.

– Доброе утро, лапочка, – он по-свойски уселся в кресло и закинул ноги на подлокотник. – Ты что, только проснулась?

– Какого черта, Эрик? – я не знала, куда деться от его пристального саркастичного взгляда, и плюхнулась на кровать, простонав: – Что ты здесь забыл?

– Как-то не очень по-дружески, – в его голосе сквозила насмешка: – Мне показалось, или ты мне не рада?

– Не рада? Ты видел время? – я бы с радостью вытолкала его за дверь, не будь он выше почти на голову.

– Ну разумеется! Не представляю, во сколько просыпаются твои родственнички, но Эрнеста в поместье давно уже нет, а я дал тебе время отоспаться и почти сорок минут слонялся по бесконечным коридорам, рискуя наткнуться на призрак леди Лу.

– Безумно щедро с твоей стороны, – я зарылась под одеяло. – Но зачем тебе я, позволь спросить?

– Джулс, пожалуйста, не говори, что ты была настолько пьяна, что забыла, как согласилась побыть моим гидом на эти дни. Это когда Эрнест сказал, что…

– Я помню, что сказал Эрнест, – гневно фыркнула я. – Почему в такую рань, Эрик?

Дверь тихонько отворилась, и в комнату заглянула Лиз. Заметив Эрика, она замерла и недоумевающе захлопала ресницами. Мэлтон не стал упускать такую возможность и прежде, чем Лиз успела хоть что-то спросить, ответил мне:

– Леди Джулия, по поместью расползутся слухи, если кто-то заметит, как я наведываюсь в вашу комнату в другое время. Давайте больше никогда не поднимать эту тему!

Чувствуя яростное желание осадить Мэлтона за дерзость, я схватила подушку и что было силы швырнула ее в наглеца. Тот ловко увернулся, затем театрально разочарованно вздохнул и лениво поднялся с кресла.

Он недолго стоял и смотрел, как я кутаюсь в одеяло, а потом повернулся к ничего не понимающей Лиз:

– Вы, должно быть, мисс Мерси? – мы с Лиз удивленно переглянулись. – Пожалуйста, заварите для леди Лоттен крепкий кофе. Сегодня у нас с ней по расписанию визит в семейную библиотеку.

Губы Мэлтона расплылись в удовлетворенной улыбке, когда я, обреченно вздохнув, заставила себя сползти с кровати и поплелась в ванную комнату.

***

Я ожидала от Эрика ехидных шуточек, но он удивил меня своим неподдельным интересом к уникальным собраниям леди Луизы.

Сама я редко бывала в этой части поместья и никогда не забредала в молчаливую глубь библиотеки. Но бродя среди запыленных полок, от которых пахло типографией, сладкими чернилами, старой бумагой и невыверенной хвоей, я прочувствовала всю прелесть одинокой тишины.

Эрик с интересом перебирал книгу за книгой, с трепетом перелистывал хрустящие пожелтевшие страницы, и я ловила себя на мысли, что, несмотря на все его выходки и шуточки, он мог быть серьезным и интересным собеседником.

– Джулс, – почти шепотом окликнул он меня: – Угадай, что я нашел?

– Если это не пособие о том, как отучить незваных друзей вваливаться в мою комнату, – мне неинтересно.

– Так мы все-таки друзья? – он подошел ближе и облокотился о полку рядом со мной.

Я проигнорировала его вопрос и вместо этого попыталась разобрать название книги, которую он держал в руках.

– «Ромео и Джульетта»? – я недоверчиво подняла брови, пытаясь понять, куда он клонит.

– Почему так бесстрастно?

– Помнится, это ты у нас фанат Шекспира, – выдохнула я, про себя радуясь, что он обошел стороной шутки о моем имени.

– Боже мой, Джулс! – я напряглась. – Это же классика! Как же твоя непоколебимая вера в настоящую чистую любовь?

– Это разные вещи, – я покачала головой, а он вопросительно изогнул бровь, ожидая объяснений. – Вряд ли герои этой трагедии полностью понимали весь смысл любви, они ведь были детьми.