Впервые мы пришли в этот ресторан, чтобы отметить рождение сына, но спустя всего шесть лет именно здесь Мэтью решил поставить крест на наших отношениях. И выбор этот он сделал не случайно. Он полагал, что здесь я не сорвусь на крик, но тут он прокололся. Люди часто ошибаются и недооценивают других, особенно разъярённых, задетых за живое женщин. В гневе мы способны на многое, если не сказать на ВСЁ.

Свой монолог о наших проблемах он произнёс тихим сдавленным шепотком, от которого у меня по коже бегали мурашки, возможно, именно поэтому моя реакция выглядела такой неожиданной и непонятной для всех остальных посетителей ресторана. Я сорвалась на крик. Десятки глаз устремились в нашу сторону, а я видела только, как Мэтью от стыда втягивал шею в воротник своей рубашки. Даже в такой момент его больше заботило то, что о нём подумают другие, но не я. Это сводило меня с ума. Жажда крови застилала глаза. Я сама не поняла, как, сжав в руках нож для стейков, начала угрожать ему у всех на глазах. Он отрицал существование другой женщины, но я ему не верила. Сам бы он до такого никогда не додумался. Ему помогли. Это сделала Она. И я пообещала ему её убить!

– В тот вечер я впервые всерьёз подумала о смерти. Я не хотела жить, – бормочу я, сочиняя на ходу историю, способную вызвать сострадание, а не правду, пульсирующую в висках. – Я уже даже начала планировать, как выйду из ресторана и войду в океан. Представляла, как ледяная вода сотней иголок вонзится в мою кожу. Моё тело будет сводить судорогой, и я буду со слезами на глазах смотреть, как отдаляются от меня огни родного города. Я бы это сделала, но внимание и участие милой официантки помогли мне вновь обрести не просто надежду, но желание жить. Только благодаря Эбигейл в ту ночь я вернулась живой к сыну. Она меня спасла, и я хочу отплатить ей тем же.

– Ближе к сути, – торопит меня мистер Мейер, бросая раздражённый взгляд на часы: моя история его совсем не трогает.

– Она стала моей подругой, но десятого сентября кто-то похитил её посреди рабочего дня. Уверена, вы видели её фото в новостях. Мы все надеялись на лучшее, но девятнадцатого числа её нашли мёртвой на парковке одного из торговых центров.

Миссис Мейер поджимает губы, качая головой. Слёзы катятся у неё по щекам.

– Полиция нам ничего не рассказывает. Иногда даже создаётся такое впечатление, что они вообще ничего не делают, поэтому я пытаюсь сама во всем этом разобраться. Насколько это, конечно, мне по силам. Так, вчера я случайно наткнулась на статью о вашей дочери, и меня поразило их сходство. И я имею в виду не только внешность, ведь Эбигейл, как и Зоуи, была яркой блондинкой, но и то, как их нашли.

– Нам очень жаль вашу подругу, но мы ничем не можем помочь, – обрывает меня мистер Мейер, покровительственно обнимая жену за плечи. – Ваше время истекло.

Эта фраза и интонация, с которой он её произносит, кажется мне знакомой. Она резонирует с каким-то воспоминанием, где-то далеко в чертогах моего разума. На долю секунды перестаю видеть скорбные лица безутешных родителей, я снова в тёмном подвале. Зоуи сидит на полу, она смотрит на меня своими затравленными глазами, а вокруг неё – море белоснежных волос. Шелковистая прядь щекочет мою ладонь. Этого не может быть. Меня передёргивает от ужаса, и я снова встречаюсь взглядом с мистером Мейером. Он не шутит. Время действительно истекло.

– Эбигейл тоже переодели, а ещё убийца обрил ей голову, – отчаянно выпаливаю я без раздумий. – Она, как и ваша дочь, была красавицей.

Лицо миссис Мейер вытягивается в ужасе. Она прикрывает ладонью рот и таращится на меня, не в силах вымолвить и слова. Медленно поворачивается к мужу, ей нужна его поддержка, но и для него сказанное мной – неожиданный удар. Он в растерянности.

Меня начинает трясти. Всё, что до этой минуты я могла считать ничего не значащими фантазиями, внезапно обрело плоть и кровь. Мне нет нужды оставаться здесь ни минутой больше, я уже получила ответ на свой главный вопрос. Не знаю, была ли в действительности обрита голова Эбигейл Рейнольдс, но вот Зоуи Мейер – точно. И я это не вычитала в новостях. Я это видела своими собственными глазами. Возможно, я сама сотворила это с ней…

Внутри всё сжимается от усилившейся паники. Мистер Мейер неожиданно поднимается с дивана и делает уверенный шаг в мою сторону. Он перешёл от слов к делу. Время вышло. И всё же у меня остался ещё один вопрос.

– Вам о чём-нибудь говорит название улицы Уилл Рождерс Стейт Парк Роуд? – спрашиваю я каким-то не своим голосом. – Может быть, у Зоуи там жила подруга или её парень? Я просто пытаюсь понять, существует ли какая-то связь между ней и Эбигейл.

Я сама не понимаю, что говорю и делаю. Кажется, я давно уже утратила контроль над собой.

– Всё, хватит. Мы и так уделили вам слишком много внимания. Уходите немедленно, – командует мистер Мейер, указывая мне на дверь холёным указательным пальцем.

Миссис Мейер раздавлена моими словами. Скрючившись, она продолжает тихо всхлипывать, уронив лицо в ладони. Я не могу больше рассчитывать на неё. Я встаю.

– Простите, я не хотела причинять вам новой боли. Мне очень жаль, – произношу я, после чего начинаю свой путь к двери, где уже стоит женщина в чёрном брючном костюме.

Она сверлит меня осуждающим взглядом, едва заметно качая головой из стороны в сторону. Я догадываюсь, что она обо мне думает, но мне всё равно. Единственное, что меня волнует и пугает, так это то, что моя догадка оказалась верна. Похоже, это не пустые попытки моего мозга восполнить пробелы в памяти, это обрывки моих воспоминаний. От этой мысли я сжимаю свою правую ладонь, ощущая фантомный холод бритвы. Меня пробирает озноб.

Я готова выйти за дверь, когда за спиной раздается осипший голос миссис Мейер.

– Я впервые слышу название этой улицы, не думаю, чтобы там жил кто-то из её знакомых. Этим летом она устроилась работать помощником флориста, и у неё появились новые знакомые. Ей это нравилось. Может быть, ваша подруга подрабатывала в цветочном магазине? – спрашивает она.

Я мгновенно врастаю в пол, в ужасе вспоминая свой визит в цветочную лавку около двух месяцев назад. В тот день я покупала цветы на могилу матери в знак первого шага на пути к прощению, в знак попытки принять своё прошлое.

– … можете также обратить внимание на пионы. Принято считать, что они символизируют исключительно величие и счастье, но на самом деле их часто дарят в знак примирения, – напутствовала меня в тот день девушка-консультант.

«Это то, что нужно», – звучит у меня в ушах мой ответ, когда я оборачиваюсь и, встретившись взглядом с воспалёнными глазами миссис Мейер, отрицательно качаю головой.

***

Из величественного особняка семьи Мейер я выхожу в полной растерянности. Солнце слепит глаза, а потому первые несколько шагов по дорожке я делаю вслепую. Голова идёт кругом. Я пришла сюда за ответами и, несмотря на холодный приём, получила желаемое. Но вместо облегчения моё тело пронзает животный страх и ужас.

А что, если Зоуи Мейер и была той девушкой-консультантом, которая предложила мне выбрать пионы? И что из этого? Даже если это так, я могла заметить у неё татуировку на плече, но почему я видела её лысой? Почему я видела бритву в своей ладони? Я не могла. Или могла? Но зачем?

Резкий щелчок закрывающейся позади калитки, заставляет меня вздрогнуть. Я будто внезапно очнулась ото сна. Оборачиваюсь, пытаясь среди десятков окон рассмотреть то, через которое можно заглянуть в необъятную гостиную и вновь увидеть убитых горем родителей. Окружающая роскошь и богатство давят на меня со всех сторон. Я снова чувствую себя мошкой. Желание поскорее убраться из этого района становится неудержимым.

Щёлкаю пультом сигнализации, когда за спиной раздаётся какой-то шум. Резко оборачиваюсь, и маленькая серебристая малолитражка тут же срывается с места. Она проносится мимо, поднимая в воздух ворох сухих листьев. Я едва успеваю отскочить назад, тщетно пытаясь разглядеть водителя через густо тонированные стекла. Сердце бешено колотится в груди, и только судебный запрет останавливает меня от идеи пуститься вдогонку. Вместо этого я сажусь в машину и набираю номер Мэтью, включив громкую связь.

– У тебя что-то срочное? – он как всегда куда-то спешит и совершенно не настроен на разговор со мной.

– И тебе здравствуй, – огрызаюсь я, выруливая на дорогу. – Какого чёрта твоя дрянь вздумала следить за мной? Ей мало прошлого раза? Снова хочет поговорить по душам?

Мэтью не отвечает. Но я вижу, что секундомер на экране телефона продолжает вести отсчёт. Он всё ещё здесь.

– Чего молчишь? Она совсем бесстрашная стала или думает, что этот сраный клочок бумаги меня остановит?

– Шэл, я не понимаю, о чём ты говоришь. Если это очередная попытка поругаться, то давай в другой раз. Я сейчас занят!

– Не делай из меня дуру! Я знаю только одну женщину, одержимую жаждой мести, и угадай, какой автомобиль она водит? Правильно, серебристый «Приус»!

Мэтью тяжело вздыхает в трубку. Больше никаких посторонних шумов. Такое чувство, что для разговора со мной он заперся в шкафу.

– Ты сама-то себя слышишь? По-твоему, только у Бритни серебристый «Приус», ты серьёзно? В любом случае, ты ошибаешься. Я знаю, где она сейчас, и будь уверена, Бритни никак не может следить за тобой.

Раздражённо кусаю губу. В его словах сквозит грусть и неподдельная боль.

– А номер машины ты посмотреть не додумалась? – спрашивает меня Мэтью, и я нажимаю отбой.

Номеров не было.