В 30-е годы была расширена система охраны материнства и младенчества. Была организована широкая сеть детских консультаций и поликлиник. Детские консультации обслуживали детей от рождения до 3 лет. Медперсонал и врачи этих консультаций должны были наблюдать за их здоровьем и правильным физическим развитием, проводить патронаж детей на дому, санитарно-просветительную работу среди матерей и оказывать лечебную помощь заболевшим детям. При детских консультациях открывались молочные кухни, которые по рецептам врачей готовили пищу для детей раннего возраста. Всё это говорит о том, что шло поэтапное искоренение всей младенческой и детской смертности, что свирепствовала в России как до революции 1917 года, так и после в Гражданскую войну и на протяжении всех 1920-х годов! Дети всех возрастов получали лечебную помощь в консультации, поликлинике и на дому единым участковым ординатором-педиатром. Диспансерное наблюдение за школьниками вели школьные врачи. По сравнению с предыдущим периодом, в стране стало больше женских консультаций (их число увеличилось к 1940 г. в 4,3 раза по сравнению с 1928 г.), стационаров, детских противотуберкулёзных санаториев, домов ребёнка и др. Важным методом профилактики становилась диспансеризация – она распространялась на всех новорождённых, детей дошкольного возраста, школьников, подростков, беременных женщин, а также на рабочих промышленных предприятий, рабочих ведущих профессий сельского хозяйства. Не стоит также забывать и о том, что в советском государстве появился «декретный отпуск», существующий по сей день – это отпуск по беременности и родам, введённый в России ещё Декретом ВЦИК от 22.12.1917 «О страховании на случай болезни». С 15 ноября 1922 года начал действовать новый Кодекс законов о труде, при котором женщины, занятые физическим трудом, освобождались от работы в течение 8 недель до и 8 недель после родов, а занятые конторским и умственным трудом в течение 6 недель до и 6 недель после родов. С 17 февраля 1935 года женщинам-колхозницам предоставлялся отпуск по беременности и родам продолжительностью в 60 календарных дней (30 дней до родов и 30 дней после родов) с сохранением за ними содержания за эти 2 месяца в половинном размере средней выработки ими трудодней. В дальнейшем время отпуска по беременности неоднократно менялось.

Увеличивалось число врачей и количество больниц. Численность врачей возросла с 70 тыс. в 1928 г. до 155,3 тыс. в 1940 г. Быстрыми темпами увеличивалось число медицинских учреждений – в 1928 г. в них насчитывалось 247 тыс. больничных коек, а в 1940 г. – 791 тыс. В ходе индустриализации 30-х годов была создана медицинская и фармацевтическая промышленность, которой вообще не было в дореволюционной России²⁴!

Конец 1930-х годов можно считать периодом завершения первой эпидемиологической революции в Российской Федерации. Это означало что все заболевания, которые возникали в результате действия внешних факторов и поражавшие человека в течение всей его жизни, особенно в детские годы, постепенно начали уступать место болезням, связанным с естественным старением организма человека. В этот период смертность от инфекционных заболеваний перестаёт доминировать среди всех причин смерти. В стране было практически покончено с натуральной оспой, эпидемическим возвратным тифом, резко снизилась заболеваемость сыпным тифом. Начала снижаться заболеваемость брюшным тифом. Серьёзной проблемой оставались туберкулёз, кишечные инфекции, инфекционные заболевания детского возраста, которые отечественной медицине стоило ещё победить.

Появлялись новые гении в медицинской науке. Врачи и учёные Родины сделали большой вклад не только в отечественную, но и в мировую медицину, опытом которых до сих пор пользуются многие лечебные заведения и государственное здравоохранение. Ещё в 1937 году медицинский учёный Владимир Демихов, будучи студентом 3-го курса, удивил всех современников тем, что сконструировал и внедрил собаке искусственное сердце! И это когда в стране, да и в мире вообще, ещё не было передовых медицинских технологий для подобного открытия! В 1946 году он вновь отличился пересадкой сердца – от одной собаки к другой, и в том же году он впервые провёл пересадку собаке сердца и лёгкого одновременно, что стало прорывом в сердечно-сосудистой хирургии.

Ещё ранее, в 1928 году, в области лечения желудка и проведения операций на этом органе добился успеха советский хирург Сергей Юдин, выполнивший за десятилетие своей работы более 3 тыс. операций на желудке. Он же в 1930 году впервые сделал переливание крови, правда на телах умерших людей, но в будущем благодаря его открытию полученный опыт Юдина усовершенствуют, что спасёт не мало соотечественников, особенно в годы Великой Отечественной войны!

В 1933 году в области проведения тканевой терапии добился успеха врач-офтальмолог Владимир Филатов, разработавший также ещё метод пересадки роговицы, ввёл практику пересадки роговицы глаз из тел умерших людей, создаст новые методы лечения глаукомы, трахомы и травматизма в офтальмологии, основал большую офтальмологическую школу в СССР и автор более чем 430 научных работ!

Большое достижение в борьбе с чумой проявила Магдалина Покровская – известный советский бактериолог. Она впервые создала и испытала на себе живую вакцину против чумы! Испробовать вакцину на себе она решила в Международный женский день, 8 марта 1934 года. С помощью шприца она ввела себе в кровь 500 миллионов бактерий. На следующий день градусник показывал 38,4°. Но всё закончилось благополучно. Выступая с докладом в Москве, она отметила, что была уверена в успехе – это стало новым открытием в лечение людей!

Известна также была Лина Штерн – первая женщина-профессор Женевского университета, первая женщина-академик в Советском Союзе. Именно Штерн ввела в научный оборот труднопроизносимый термин «гемато-энцефалический барьер». Это своего рода фильтр, который не дает проникать в мозг микроорганизмам и токсинам, содержащимся в крови. Без него мы бы быстро умерли от ядов и инфекций, но он же мешает и лечению: до сих пор очень сложно обеспечить доставку лекарства в мозг. Но и за счет этого она смогла найти решения, что стало достижением во всем – Штерн разработала метод инъекций прямо сквозь черепную коробку! Это в дальнейшем помогло лечить столбняк, туберкулезный менингит и другие заболевания!

Начало Великой Отечественной войны, начавшаяся 22 июня 1941 года, стало настоящим испытанием и выдержкой всей отечественной медицины, развивавшаяся во все последующие десятилетия в жизни Родины. В годы Великой войны медицина не была одна – её поддержал многонациональный советский народ Отчизны, граждане которые вливались в ряды профессиональных врачей, акушеров, медсестёр и заведующими медицинскими отделениями. В годы войны наши врачи и лекари вернули в строй 72,3 % раненных и 90,6 % больных воинов: если эти проценты представить в абсолютных цифрах, то число раненых и больных, возвращённых в строй медицинской службой за все годы войны, составит около 17 млн. человек!

Самым выдающимся успехом отечественной медицины, как и успех целого народа, стало то, что в годы войны не произошло ни одной вспышки эпидемии или инфекции как в армии, так и в тылу! Это было положительным достижением всей советской медицины 20–30-х годов в плане гигиены и эпидемиологии, ведь по всем законам и жанрам войн, эпидемии и вспышки заболеваний были всегда обыденным явлением в истории мировых войн, косившие как армию, так и население страны. Благодаря главным образом стараниям медиков в годы войны ни фронт, ни тыл не знали эпидемий инфекционных заболеваний – впервые в мире в нашей стране не сработал обязательный, казалось бы, закон о связи войн и эпидемий. «Эпидемический «пожар» удалось предотвратить, и это спасло сотни тысяч, миллионы человеческих жизней! Только в Российской Федерации в годы войны действовало более 200 тыс. общественных санитарных инспекторов. Медики и их помощники проводили подворные и поквартирные обходы: постоянно осуществлялся текущий санитарный надзор в жилых домах, общежитиях, столовых и магазинах, тщательно контролировалась санитарная очистка населённых мест. На путях движения к фронту создавалась разветвлённая сеть санитарно-заградительных барьеров. Под постоянным контролем медиков находились железные дороги. На крупнейших железнодорожных узлах работали санитарно-контрольные, обсервационные и изоляционно-пропускные пункты. Проходящие по железным дорогам поезда и эшелоны систематически проверялись на 275 санитарно-контрольных пунктах. Здесь проводили осмотр поездов, вагонов и пассажиров, осуществляли санитарную обработку, изолировали заболевших и лиц с подозрением на заболевание. Только за 10 месяцев 1943 г. было осмотрено 121 169 поездов, около 2 млн. отдельно следовавших вагонов, почти 20 млн. пассажиров. Санитарную обработку в специальных санпропускниках прошли более 5 млн. человек. Медики обнаружили в поездах и направили в больницы 69 тыс. больных, ещё 30 тыс. человек поместили в вагоны-изоляторы.

Массовой эпидемии не было даже в блокадном и осадном Ленинграде. Несмотря на бедственное положение, в городе исправно функционировала медицинская служба. Если посмотреть различные исторические хроники осады городов и крепостей в истории мировых войн, то везде, помимо массового голода, происходят вспышки губительных эпидемий. Но только не в Ленинграде. Но стоит сказать, что в начале блокады были местами вспышки заболеваний, но за весь период осады Ленинграда это не перерастало в массовые случаи, не смотря на отсутствие работы водопровода в городе, канализации, ежедневной смертности жителей от голода и бомбёжек. Предотвращение угрозы эпидемии является эффективная работа медицинского персонала медицинской и эпидемиологической служб города. К этому сведению можно поставить рассказ врача Т. М.Голубковой, которая написала книгу «Медики и блокада», где говорится следующее: «В конце марта 1942 г. произошла вспышка эпидемии холеры, брюшного и сыпного тифа, но за счёт профессионализма и высокой квалификации медиков вспышки были сведены к минимуму».

В первые месяцы войны медицина и врачи переживали тяжёлый стресс в виде трудностей эвакуации, адаптации к ведению медицинской работы в полевых условиях и в условиях войны, а также в передислокации самих госпиталей ввиду отступления Красной армии на Восток. В первые же месяцы войны отечественные врачи понесли потери. Ещё 22 июня и в последующие дни немецко-фашистская авиация бомбила города и её жизненно-важную инфраструктуру, в том числе и медицинские заведения. Только на Ленинградском фронте за первый год войны было выведено из строя почти 4,5 тыс. санитаров и санитаров-носильщиков, в т. ч. убито и пропало без вести около 2 тыс. и ранено около 2,5 тысяч медиков (сайт «Stud Files»). Но советская медицина, как и Красная армия, училась побеждать и бить врага. Понеся потери в первые месяцы войны, был усвоен опыт ведения организации, после чего были проведены решительные изменения в положительную для Родины пользу. Ещё 7 июля 1941 года Государственный комитет обороны по ходатайству медиков принял решение о создании дополнительных госпиталей, общая вместимость которых более чем в 1,6 раза превышала предвоенный план: предстояло в самые короткие сроки сформировать примерно 1600 госпиталей для лечения 750 тыс. раненых. В частности, решено было развернуть эвакогоспитали в профсоюзных санаториях и домах отдыха, далее они появились и в школах. Количество эвакогоспиталей постоянно возрастало: к 1 октября 1941 г. в них насчитывалось уже 1 млн. мест, а к 1 ноября 1944 г. – почти 2 млн. В гражданском здравоохранении всех союзных республик, прежде всего в Российской Федерации, была сформирована специальная служба эвакогоспиталей. В начале 1942 г. были созданы специализированные эвакогоспитали – нейрохирургические, челюстно-лицевые, для лечения ранений органов грудной и брюшной полостей, глазные, ушные. Затем уже появились сортировочные госпитали и система специализированных эвакогоспиталей. По постановлению Государственного комитета обороны от 22 сентября 1941 г. обслуживание раненых в тылу возлагалось на гражданских медиков, а на фронте – на военных медиков. Тыловые эвакогоспитали переходили в полное подчинение Наркомздрава СССР, забота о лечении находящихся в них раненых была возложена на гражданских медиков: таким образом медики из числа военных не отрывались от передовой, где медицинская необходимость была существенно важной. Труд медиков эвакогоспиталей помог добиться уникальных результатов: в 1942, 1943 и 1944 гг. из тыловых госпиталей было возвращено в строй соответственно 56,6, 60,8 и 47,7% раненых. Общий итог деятельности эвакогоспиталей таков: 57,6 % раненых возвращены в строй, 4,4 % отправлены в отпуск, 36,5 % – уволены в запас и демобилизованы, и только 1,5% умерли. Медицинская служба и все отечественные медицинские деятели с честью справились с задачами по организации реабилитации раненых. Вот пару результативных примеров: так, в 1-м полугодии 1944 г. Медицинская служба 1-го Украинского фронта возвратила в строй после окончания лечения столько личного состава, что его было достаточно для укомплектования 50 дивизий того времени; медицинская служба 2-го Украинского фронта в последние 2 года войны возвратила в строй 1 млн. 55 тыс. человек²⁵!

Отечественная медицина в условиях нависшей опасности всего Отечества совершала подвиги, которые в истории Отчизны никогда ещё не было. Даже не смотря на тяжесть войны и обеспечении армии, эвакуации раненых и в организации всей медицинской службы в стране, советские врачи совершили подвиг и в научной среде. Так, в 1942 году профессор Алексей Васильевич Пшеничков разработал вакцину против сыпного тифа и внедрил её в применение против этой болезни, которая без труда этого известного деятеля могла вылиться в эпидемию! Была проведена народная вакцинация против всех различных болезней – делались комбинированные прививки против брюшного тифа и столбняка поливакциной НИИСИ, разработанной в нашей стране. Так, против брюшного тифа в 1941 г. привили почти 15 млн. человек, в 1942 г. – 19 млн., в 1944 г. – почти 20 млн. Прогрессивным и героическим успехом стало достижение советского микробиолога и эпидемиолога Зинаиды Ермольевы, создавшая для народа и Родины антибиотики! В 1942 году впервые её трудом СССР получил всем известный пенициллин (или крустонин), а в последствии Зинаида активно участвовала в организации промышленного производства этого препарата. В том же 1942 году Зинаида Ермольева проявила ещё один патриотический подвиг – отправилась в прифронтовой пункт для эвакуированных в Сталинграде, предотвратила заболевание населения холерой, где было налажено производство холерного бактериофага. Так она в Сталинграде провела полгода и при ней ежедневную помощь получали до 50 тысяч человек! За своё первое достижение она в 1943 году получила Сталинскую премию за создание самого пенициллина и внедрения его в промышленное производство, тем самым спасла тысячи соотечественников в Великой войне. И тут она преподнесла ещё один подвиг Родине – саму премию Ермольева потом передаст в Фонд обороны страны для строительства истребителя и в честь неё назовут самолёт – «Зинаида Ермольева»! В будущем эта гениальная женщина изобретёт для Родины такие препараты как стрептомицин (в 1947 году), интерферон и др.

Известные медицинские гении прошлого русского народа и Родины также внесли свой патриотический вклад в Отечество – даже не смотря на то, что их и не было уже давно в живых, но их труды в области медицины вновь в трудную минуту были внесены на алтарь Победы. По учениям основателей отечественной хирургии Николая Пирогова и Николая Склифосовского лечились все раненые и также по их наставлениям прошлого восстанавливали полевую хирургию в армиях. К 1 декабря 1941 г. были сформированы 291 медсанбат (МСБ), 380 полевых подвижных госпиталей преимущественно хирургического профиля, 94 медико-санитарные роты и много других медицинских учреждений. Всего за этот период, не считая медико-санитарных рот стрелковых полков и отдельных танковых бригад, были вновь сформированы 3 750 медицинских учреждений. К концу 2-го года Великой Отечественной войны, несмотря на боевые потери среди хирургов, обеспеченность хирургическими кадрами по всем фронтам составила 63,8 %, причём в учреждениях войскового и армейского районов, где решалась судьба сотен тысяч раненых, укомплектованность хирургическими кадрами была равна 72–74 %, женщины-хирурги в этих учреждениях составляли около 30 %. Самоотверженный труд хирургов, медицинских сестёр, санитаров в этих тяжёлых условиях позволил вернуть в строй 70% лечившихся раненых. Уместно заметить, что медицинская служба американской армии, имевшая за этот же период 39 917 раненых, возвратила в строй всего 51,5 % из них.

Отечественная медицина также проявила родную материнскую заботу по детям в эвакуации. Во время эвакуации из прифронтовых городов в первую очередь были вывезены воспитанники яслей, детских садов и детских домов, «домов ребёнка», младшие школьники. Осуществлённая в первые месяцы войны эвакуация сохранила миллионы детских жизней. В январе 1942 г. правительство страны разработало меры по устройству детей, оставшихся без родителей. В стране родилось замечательное патриотическое движение по патронированию осиротевших детей. Осуществлялись меры по организации детского питания: так, например, специальным постановлением по всей стране существовавшие молочные кухни реконструировались в своеобразные «пищевые станции». В октябре 1942 г. правительство в специально принятом постановлении обязало Наркомздрав СССР в кратчайший срок восстановить существовавшую до войны систему медицинской помощи детям, прежде всего участковый принцип деятельности детских консультаций и поликлиник. Были приняты и другие меры, в частности, по улучшению детского питания, по витаминизации пищи. Всё, что делалось в годы войны для охраны здоровья детей, дало результаты. Не в пример другим странам, смертность детей у нас за 1941–1943 гг. не только не увеличилась, но, наоборот, снизилась. Комментируя этот факт, известный медицинский деятель и патриот Родины Николай Семашко указал (в 1947 году) на факторы, которые этому способствовали, в том числе на государственную систему здравоохранения, на единую, продуманную, стройно построенную систему охраны материнства, младенчества и детства. Из этого также видно, что та система, что была создана ещё в индустриальные 30-е годы по уменьшению младенческой и детской смертности, вновь дала результаты, дополнившаяся ещё и опытом ведения работы в эвакуации!

Также были и такие госпитали, о которых, скорее всего, мало кто знает – это ГЛР, или госпитали для легкораненых. Они сыграли в Великой Отечественной войне огромную роль. Они были организованы как военная часть (роты, взводы) с чисто военными командирами. В них раненые не только лечились, но и продолжали совершенствовать свой военный опыт (стрельба, изучение военной техники, строевая подготовка, политзанятия и т. д.). Раненые и больные, направляемые в ГЛР, имеют предназначение вернуться опять в войска своей армии, в зависимости от подчинённости госпиталя. Командование армией (фронтом) очень ревниво следило за комплектованием и работой ГЛР. Это их резерв. Вследствие этого на медицинском персонале, особенно на ведущих хирургах и терапевтах, лежала очень большая ответственность.